-Да-а, красиво говорите... значит, вы убеждены, Александр Васильевич?
- Убежден, господин Президент.
- А как вы считаете, Обама пойдет на военные действия против Сирии до решения Конгресса или все-таки удовольствуется малой поддержкой?
- Полагаю, что он дождется решения Конгресса и уверен, что оно будет в пользу военных действий с перевесом в несколько голосов.
- А этот Михайлов, что вы о нем думаете?
- Однозначно сложно ответить. Может быть, действительно его устами с нами общается космический разум...
- Не замечал за вами присутствия фантастических грез. Хорошо, я подумаю над предоставленной информацией.
- Разрешите идти?
- Идите, Александр Васильевич, надеюсь, что мы не обманулись в Михайлове.
Бортовой ехал к себе и размышлял - поверил ли ему Президент, какое решение примет? Время тянулось очень медленно, прошло четыре часа и вот, наконец-то, брифинг.
Директор ФСБ ловил каждое слово... Но, Президент ни словом не обмолвился о сказанном, лишь уточнил, что по сирийскому вопросу каждый остался при своем мнении. "Каждый остался при своем мнении, но мы слышали друг друга", - пояснил он, говоря об Обаме.
Выходит, не поверил ему Президент, не смог он его убедить. Да и как объяснить необъяснимое.
Мысли о Посланнике в последнее время занимали все больше места. Необычный человек, необычные возможности и таланты - куда он их повернет? А если в сторону стя-жательства или еще хуже - преступности? Как с ним таким бороться - практически не-возможно.
Бортовой вздохнул и решил позвонить Фролову.
- Иван Сергеевич, добрый день.
- Здравия желаю, товарищ генерал-полковник.
- Как настроение, самочувствие, погода в Иркутске?
- Все хорошо, погода отличная стоит - тепло, солнечно.
- А Посланник, как его настроение, что-нибудь есть интересное?
Фролов знал, что в последнее время его начальники не ладили между собой и не придерживался ни одной стороны - просто делал свою работу. Слишком долго он прора-ботал в контрразведке, чтобы ввязываться самостоятельно в политические игры руково-дства. Другое дело, когда приходилось вмешиваться, но и тогда выбор был не за ним. По-этому не взлетал резко и не падал больно, а более или менее ровно шел по служебной ле-стнице. Дослужился до начальника управления главка и резко переместился на должность начальника охраны. Понижение, конечно, было громадным и первое время это его напря-гало. Но сейчас он бы не вернулся на прежнее место - с Посланником интереснее.
Не ожидал он звонка и не считал, что директор первым "помирится". Наоборот, ждал каких-нибудь козней. Оба были правы с его точки зрения, но не бывает двух правд в одном вопросе и он это знал прекрасно. Особо голову себе не забивал мыслями, но сейчас явно обеспокоился.
- Посланник? Лежит вот во дворе, загорает вместе с женой на солнышке. Сен-тябрь уже и денечки теплые последние. Скоро задождит, потом уже не позагораешь - осень.
- В смысле... не понял - как лежит, загорает? - удивился Бортовой.
- Обычно, на надувном матраце. У него же рабочий день не нормированный.
Фролов не понимал, куда клонит директор и пытался упредить хоть что-то.
- Хм, странно, а мне казалось, что он в Москве.
Бортовой глянул на часы, прошло ровно пять часов, как Посланник покинул его кабинет. Не мог он добраться так быстро до дома - только чистого полета пять часов тре-бовалось, плюс время в аэропорту и дороге. Хотя, если использовать истребитель, спарку, то вполне можно добраться гораздо быстрее.
- Нет, Александр Васильевич, Посланник в Москву вроде бы не собирался. По крайней мере, у меня таких данных нет. Сегодня у него, видимо, "разгрузочный" день, лежит, загорает. Солнышко...
- А уезжал куда?
- Никуда не уезжал - все время здесь, на моих глазах.
- Таки все время на ваших глазах? - настойчиво переспросил директор.
- Да, все время здесь, во дворе. Ну, может быть, уходил минут на двадцать в свой кабинет и все. Весь день на виду. - Недоуменно ответил Фролов.
"Быть этого не может, а как же он тогда у меня был недавно? Фролов вряд ли врет... может подмена где, двойник"? Теперь уже крепко заволновался директор.
- Дай-ка трубочку Посланнику, Иван Сергеевич, хочу несколько слов ему лично сказать.
Бортовой включил аудиозапись разговора, намереваясь потом отдать ее на экс-пертизу. "Где-то ведь был не Посланник - или у меня в кабинете, или у себя во дворе, но где-то точно был двойник. А выяснить это надо срочно и точно".
Бортовой представил себе, что он прогнал туфту Президенту. Аж руки вспотели и сердце захолонулось.
- Николай Петрович? - обеспокоенно спросил Директор.
- Что, уже соскучились? - рассмеялся Посланник. - Да я это, я, выключайте свой диктофон. Все дело в элементарной телепортации. Так что не беспокойтесь - никто меня не подменил.
- Вы-ы-ы...
- Да, Александр Васильевич, да, это я умею легко. И не переживайте вы так - Президент вас услышал и объявит оговоренное на брифинге, когда Конгресс даст добро. Сразу же объявит, незамедлительно. Пусть Обама потом репу почешет, - он засмеялся и отключил телефон. - Вот, еще один Фома Неведающий, - посмотрел он на Фролова, - да, слетал я сегодня в Москву, переговорил с директором. Зашел к себе в кабинет, надел кос-тюм, телепортировался, переговорил и вернулся. А директор забеспокоился - не может же человек в двух местах быть. Я и не был в двух местах одновременно. Телепортация - не самолет, на нее времени менее секунды хватает. А расстояние значения не имеет - хоть до луны, хоть до Москвы: без разницы. Вот так, товарищ генерал Фролов, не хотел раньше времени свои особенности показывать, но обстоятельства вынудили. Нашему Президенту информация нужна, а то совсем американцы заснобились в своей политической интеллектуальности. Попросту сказать - зажрались. Вот и пусть собственное дерьмецо покушают.
- С вами, Николай Петрович, я уже ничему не удивляюсь, - Фролов попытался скрыть все же присущее изумление, - но про американцев не совсем понял...
- А-а, этот фрукт еще не созрел. Скоро поймете, Иван Сергеевич, Президент через несколько дней перед журналистами выступит. Тогда и поймете все.
ХLVII глава
Токарев сразу же поехал в СИЗО. Пока ехал, думал и не мог понять - кто этот мужчина, почему не назвал себя? Вызывает начальник УФСБ, забирает другой генерал ФСБэшник. Выходит - большой начальник этот не представившийся мужчина, если его генерал охраняет. Тоже ФСБэшник - вряд ли, что же они - друг друга охраняют. Прави-тельство или аппарат Президента? Возможно. Да какая разница - шишка есть шишка. Но почему мной интересуется, он же не из МВД? Много мыслей лезло в голову. Он зашел к Лобановскому.
- Здравствуй, Алексей Васильевич. Давненько не навещал ваш "белый лебедь".
- Здравствуйте, товарищ полковник. Извините, но давайте позже, завтра погово-рим. Дел невпроворот.
- Завтра нельзя, подполковник, - подчеркнул он звание.
- Видите ли... у нас зэка одного чуть не убили. Просто чудом предотвратили, чу-дом. Думал не успею, но вовремя в камеру вошли, прямо, можно сказать, на месте пре-ступника обезвредили, взяли с заточкой в руке. Давайте завтра, товарищ полковник, по-общаемся.
Действительно замученный вид Лобановского не остановил Токарева. Ранее эта служба относилась к системе МВД и была, как бы, на второстепенных ролях. Проштра-фился оперативник, и его могли списать в ГУИН, там он "отсиживался" и возвращался вновь, если работать мог и хотел. Поэтому профессионального уважения среди ментов к этой системе и большинству ее личного состава не существовало.
- Кого, если не секрет, хотели убить? - Токарев присел на свободный стул.
- А-а, - начальник оперчасти махнул рукой.
"Вечно эти менты лезут со своим не вовремя, вообще-то у нас свое УСБ есть, то-же - те еще отморозки", - подумал, но ничего не сказал вслух Лобановский.
- И все-таки? - настоятельно переспросил Токарев.
- Устинова.
- Устинова? - удивился начальник УСБ. - Давай, Алексей Васильевич, с этого места поподробнее, рассказывай с самого начала. Я как раз по Устинову к тебе и приехал. И под протокольчик, пока в виде объяснения, но все же. Советую ничего не скрывать, сам понимаешь, не зря нас этот Устинов интересует.
- Понимаю, - вздохнул Лобановский, - все понимаю, Григорий Емельянович. Все в одну кучу валится - Устинов, Соленый, Гончар, Белый, Нестерович. Вы-то каким боком в это дерьмо залезли?
Токарев усмехнулся.
- Ты же сам эти фамилии и кликухи назвал, чего же спрашиваешь?
- Ну да, ну да...Вот черт, что теперь с этим Соленым делать - прямо не знаю. Ус-тинов этот тут не в струю влез, а так все хорошо было, замечательно просто.
Лобановский снова вздохнул.
- Давай по порядку, Алексей Васильевич, начни сначала. Чего вздыхать-то?
- Ну да, ну да... Вы же знаете, Соленый - он вор в законе и в СИЗО авторитет имеет.
- Знаю, положенец, - поддакнул Токарев.
- Вербанул я его и как сыр в масле катался.
- Да ну, - вроде бы передразнил Токарев, - тут одного мастерства не хватит - вора вербануть. На чем взял?
- Поднял его дело "на взрослях", это когда с малолетки на взрослую переходят. А он там, оказывается, петушком кукарекал. Вот... и вербанул его. Даже начальник СИЗО не знал, все держал в тайне. Сам понимаешь... случай такой...
- Вот тебе и положенец, - действительно удивился Токарев.
- А тут этот Устинов сел, личность известная в УВД, да и у нас тоже. Но не мое это дело - за что сел - наше - чтобы срок отбыл без эксцессов.
- Разве? - перебил его Токарев, - Никогда не думал, что начальник оперчасти ин-тересуется только режимом.
- Ну да, ну да, понимаю. Может и зря посадили, появится информация - сообщу. Так вот, уже сообщаю, - Лобановский как-то криво усмехнулся, - Нестерович у меня был и попросил... как это лучше сказать...
- Заказал Устинова, - подсказал Токарев.
- Ну да, ну да, только не прямо. А все намекал, юлил, но было четко понятно, к чему он клонит.
- А ты?
- А я что - я человек маленький, мне ссорится не с руки. Конечно, я никого не со-бирался устранять ни лично, ни через кого-либо другого. Поэтому не ответил ему ничего вразумительно, тоже все вокруг да около.
- То есть отказа не было? - конкретно уточнил начальник УСБ.
- Ну да, ну да. Но и заказа конкретного не было, - попытался оправдаться Лоба-новский.
- Деньги Нестерович предлагал, какую сумму?
- Нет, о деньгах речь не шла, он лишь намекал, что в долгу не останется, без кон-кретики.
- Намекал или говорил? - уточнил Токарев.
- Об этом говорил прямо.
- Но, если Нестерович прямо не говорил об убийстве Устинова, то, как ты понял, что речь идет именно о заказе, то есть убийстве Устинова? - конкретизировал вопрос на-чальник УСБ.
- Он говорил, что было бы хорошо, если с Устиновым случится инфаркт или со шконки упадет насмерть, или случай какой несчастный другой. Он бы в долгу не остался. Вот так он и говорил.
- А ты, ты как отвечал? - В упор посмотрел на Лобановского Токарев. - Дословно, пожалуйста.
- А я... а я говорил, что несчастный случай - он и есть несчастный случай. Как это понял и расценил Нестерович - не знаю. Другого я ему ничего не говорил.
Лобановский вдруг обозлился и продолжил:
- Это вы там в своей конторе только преступников в погонах видите, а я, между прочим, распорядился отдельно Устинова посадить, чтобы не достал его никто. И, зная инертность системы - лично пошел проконтролировать. ЛИЧНО - вам это понятно? И успел, предотвратил преступление, рассадил их по камерам. Так и знал, что Нестерович меня лишь прощупал, а конкретику обычному зэку заказал.
- И кому?
- Да есть там урод один, его Нестерович же и ведет по наркоте.
- Фамилия?
- Игнатович. Он, кстати, тоже из петушков, как и Устинов, но из действующих.
- И что говорит этот Игнатович?
- А что говорит? То и говорит, что якобы убивать никого не собирался. Хотел лишь шкурку немного попортить, припугнуть, так сказать, чтобы к его мальчикам не при-ставал.
- В смысле?
- В прямом смысле. Они же оба петухи, только один поневоле, а другой по при-званию. Вот и приревновал он, якобы Устинова, к своему парню. Бред, конечно, но такие вот объяснения.
- А в камере что говорят?
- Ничего не говорят. Хоть и уважают Устинова по-своему, но кто же полезет в пе-тушиные разборки?
- Кошмар какой-то... ладно, Алексей Васильевич, подписывай объяснение и давай сюда этого, Игнатовича. Хотя - стоп, ты еще что-то говорил про Гончара и Белого.
- Одно с другим не связано, товарищ полковник. Хотя, лично меня сейчас больше Соленый беспокоит. То, что он на малолетке еще опущенный и на взрослой зоне в При-балтике петухом был - один я здесь знал и никто более. В Сибирь очень давно приехал, вором стал. И по моим оперативным данным Гончар с Белым тоже сейчас об этом знают. Кто-то сообщил им об этом, не далее, как вчера, полагаю. Вот и не знаю, что делать, вы представляете, что сейчас будет?
- А что будет?
- Ну да, ну да, что будет... Ничего хорошего не будет. Соленый или сам должен себе кишки выпустить, или... сами понимаете, что или. И как это на режиме отразится. Я доложил уже начальнику СИЗО, весь личный состав переведен на усиленный вариант несения службы. Вот, хотел идти сейчас и лично перевести Соленого в обычную одиночку, а дальше отправим его в зону, пусть там на параше греется. Придется одного перевозить... да и в зоне его все равно зарежут и он это знает.
- А он что сейчас не в обычной камере сидит?
Лобановский хмыкнул.
- То вы не знаете, как воры сидят...
- Сами же эту благодать развели, - откровенно съязвил Токарев.
Лобановский ничего не ответил.
ХLVIII глава
Михайлов стоял у окна и смотрел, как ветер клонит ветки деревьев, а дождик шуршит и шуршит уже второй день. Осень, ранняя осень... В этом году первая декада сентября еще не успела зазолотиться листвою и тепло словно въелось всюду. Но вот пер-вый холодный дождь сыплет еще по зеленым листьям и не хочется, совсем не хочется по-кидать уютное, ароматное и теплое лето.
Видимо точно немного наклонилась земная ось и времена года сдвинулись на не-дельку-две. Зимы уже не такие холодные, как раньше, давно не было за сорок, а май стал прохладнее, зато сентябрь теплее.
В начале сентября или в конце, но всегда идут промозглые дожди, когда неуютно, сыро и холодно. Скорей бы уж сковало землю морозцем, чтобы не ощущать этой слякоти и ветряной сырости.
А еще говорят, что у природы нет плохой погоды и это, видимо, правильно. Погода в душе у каждого человека. Кому грустно - тому и сыро, а кому радостно - тому и дождь с ветром нипочем.
Михайлов сел в кресло, закурил и взял телефон, набрал номер Суманеева.
- Петр Степанович, день добрый.
- И вам добрый день, Николай Петрович.
- Я вот с какой просьбой хочу обратиться, Петр Степанович, мне компьютерщик нужен, хороший, талантливый программист. И чтобы допуск имел обязательно к секрет-ной информации, надежный, проверенный человек. Есть такой у вас аттестованный со-трудник?
Суманеев аж заерзал в кресле. Что на сей раз задумал Посланник, зачем ему про-граммист?
- Офицеры, конечно, есть, - ответил он осторожно, - но хотелось бы уточнить спе-цифику поточнее.
- Мне нужен человек, способный взламывать чужие и создавать свои компьютер-ные программы.
- Надолго?
- Я полагаю, Петр Степанович, что этот вопрос мы решим безболезненно. Подбе-рите несколько человек. Фролов выберет одного. А еще лучше - дайте ему допуск к этому отделу, пусть покопается в личных делах, с людьми побеседует.
- Я понимаю, Николай Петрович, - осторожно начал Суманеев.