– Мне нужен ответ, – произнесло существо тихим, дребезжащим голосом с явным металлическим оттенком. Это было все, на что был способен дешевый синтезатор голоса. Не отличались «демоны» и излишним красноречием. Система подавления воли, гарантирующая полную покорность и подчинение своему владельцу, пагубно сказывалась на мыслительных процессах биллероида. Все, что не касалось разработки тактики ведения боя, давалось «демону» с огромным трудом. Речь не стала исключением.
– Мне нужен ответ, – повторил монстр, застыв в дверном проеме и перекрывая тем самым единственный выход для своих жертв. Окно в расчет не принималось, для человека высота была слишком большой.
Какой ответ нужен исчадию ада, девушки не знали. По поняла, что сейчас упадет в обморок, но, быть может, это оказалось бы как раз кстати – она не могла больше вынести этот кошмар наяву. Биллероид выждал несколько секунд, вслушиваясь в учащенное сердцебиение своих жертв, после чего логический анализатор сообщил ему о неправильной постановке вопроса и сформулировал его заново:
– Кто По Рандай?
Сердце несчастной княжны сжалось в маленький тугой комочек, застывший в груди, лицо покрылось испариной, руки стали липкими от холодного пота. Сверхчувствительные биосенсоры «демона» тут же уловили напряжение, прокатившееся волной по телу девушки. Биллероид отреагировал мгновенно. Вытянув вперед свою механическую руку‑клешню, он ткнул длинным блестящим когтем в ее направлении и произнес:
– Ты По Рандай. – Он не спрашивал, он констатировал факт.
Княжна зажмурилась. Вот и все, мелькнуло в нее в голове. Демон сейчас убьет ее, разорвет своими чудовищными когтями или испепелит адским огнем. И жизнь остановится. Ее желания, ее мечты… Она никогда не увидит больше рассвета, она не встретится больше с отцом, не почувствует прикосновения теплых, ласковых губ Кондора. Она мечтала о свадьбе, хотела иметь много детей…
«Прощай, мой возлюбленный, я ухожу. Ты победишь, я верю в это, но когда ты вернешься домой, то поймешь, сколь дорогой ценой досталась тебе победа. Нет, я ни в чем не виню тебя, мой нежный князь. Я люблю тебя, Кондор».
– Я По Рандай, – гордо подняв голову, ответила княжна.
На несколько секунд воцарилась тишина. «Демон» о чем‑то думал. Затем, неожиданно обратившись к Саниуре, все время сидевшей рядом с По, спросил своим скрипучим голосом:
– Служанка?
– Фрейлина, – робко ответила девушка.
– Фрейлина не нужна, – сообщил «демон». Или озвучил приказ, отданный своим хозяином? И прежде чем По или Саниура успели в полной мере осознать смысл сказанного, одно из двух синтометаллических щупалец молниеносно вытянулось через всю комнату, щелкнуло, словно кнут пастуха, и вновь сократилось до своего нормального размера, безвольно свесившись из подмышки, как металлический шланг с заточенным крюком на конце. Только теперь с крюка почему‑то свисала капля алой крови…
Саниура даже не поняла сразу, что случилось. Уставившись недоуменным взором куда‑то в стену, она медленно встала, ощущая внезапно подступившую дурноту и удушье. Сделав всего один шаг, Саниура остановилась и стала медленно оседать на пол, хватаясь слабеющими руками за воздух. Из ее распоротого стальным крюком горла хлестала кровь, стекая по платью и собираясь в лужу на полу. Саниура хотела закричать, но порванная гортань издала лишь мерзкий булькающий звук, перешедший в сипение. Последнее, о чем она успела подумать, прежде чем сознание ее померкло, было: «Господи, я испачкала свое лучшее платье!» С этой мыслью Саниура опустилась на колени и, с грустью, а быть может осуждающе, посмотрев на своего палача, распласталась на полу.
– Саниура! Нет! – в отчаянии вскрикнула По. Она хотела броситься к умирающей подруге, прижать ее холодеющее тело к своей груди, попрощаться с ней, но была уверена, что демон не позволит ей этого сделать. И от сознания своей беспомощности княжна заплакала. Почему, ну почему она не рождена сильным и крепким мужчиной, способным бесстрашно взглянуть в лицо врагу и имеющим силы сразиться с ним?! Хотя, с другой стороны, кто может противостоять Зверю из Мрака, без сомнения, убившему всех, кто встретился у него на пути сюда. По не слышала больше криков с улицы. Замок превратился в кладбище, и над его холодными стенами повисла звенящая тишина. Все умерли. Все, кроме нее. Но почему? Зачем?
– Ты идешь со мной, – приказал монстр, поспешно делая спектральный анализ слезы девушки. Придя к выводу, что жидкость, вытекающая из ее глаз, не является кровью, а значит, приказ не нарушен и объекту поиска не причинено никакого ущерба, билле‑роид вышел из комнаты.
– Идем, – повторил он уже из темноты коридора.
Никаких кандалов, никаких веревок. «Демон» знал, что это перепуганное насмерть человеческое существо не осмелится сделать и шага без его разрешения. Анализатор монстра никогда не ошибался. Страх перед смертью, ощущение незащищенности и бессилия держали крепче самых прочных цепей.
Ничего не видя из‑за слез, застилавших глаза, По поднялась на ноги и покорно побрела следом за биллероидом.
15
Комната превратилась в огромный виртуальный мультфильм. Повсюду в воздухе искрились и мигали призрачные голографические экраны, выдающие непрерывный поток информации, стекавшийся на глоск Кирика со всего мира. Сканируя банки данных и информационные сети, прослушивая радиочастоты и просматривая телевизионные каналы, суперкомпьютер наблюдателя ежесекундно отображал на десятках экранов гигабайты событий. Новости Би‑би‑си мгновенно сменялись трансляцией из Берлина записи концерта симфонического оркестра, а спустя секунду по экрану уже бежали столбцы цифр бухгалтерского отчета Пентагона или план тайной операции, проводимой французскими секретными службами. Все мелькало, словно в цветном калейдоскопе, и только теперь Артем наконец по‑настоящему ощутил всю технологическую мощь цивилизации, к которой он отныне невольно принадлежал. Обладая такой технологией, можно было стать властелином мира, информационным богом, одним нажатием клавиши крушащим непокорные корпорации. Кирик беспрепятственно проникал всюду, куда только желал, и никто не мог остановить его. Весь мир лежал перед ним как на ладони. Устав наконец от мерцания и какофонии звуков, Артем спросил:
– А тебя не утомляет эта белиберда? Как ты можешь спокойно заниматься своими делами в подобной обстановке?
Не отрывая глаз от одного из экранов, Кирик поспешил ответить:
– Я пару раз заходил в ваши ночные клубы. Думаю, нетрудно провести параллели?
– На дискотеке я в последний раз веселился лет десять назад. И, кажется, больше мне этого сделать не удастся, – буркнул Артем.
– Ну а если серьезно, – сказал Кирик, – то обычно я не пользуюсь всеми этими экранами, тем более при такой скорости обработки информации. Они предназначены для информкорректора, абсорбирующего данные, а не для меня.
– Хотел произвести на нас впечатление?! – догадался Сергей, за это время заметно осмелевший. Признание Кирика его задело. Кто они, по его мнению? Пещерные люди, что ли? И кем этот пришелец себя возомнил? Лиши его возможности пользоваться всеми его техноигрушками, и он превратится в обычного человека. Еще неизвестно, будет ли он так же крут после этого. Наблюдатель, поняв, что переборщил, нажал ряд клавиш на голографической клавиатуре перед собой, и комната мгновенно погрузилась в полумрак. В помещении остались всего несколько экранов, по которым лениво ползли столбцы данных на непонятном Артему и Сергею языке.
– Прошу прощения, не удержался, – покаянным тоном проговорил Кирик. – Сами представьте, каково мне: обладать столь мощной технологией и не иметь возможности даже похвастаться этим.
– Хвастай в своем мире, – посоветовал Сергей.
– А какой интерес? Там этим никого не удивишь. Другое дело – здесь. Только похвастать некому – запрещено.
– Если у человека есть секрет, появляется непреодолимое желание поделиться им, – прокомментировал Артем.
– Точно, – согласился наблюдатель.
– Ну, теперь ты вволю навыпендривался? – недовольно спросил Артем. – Может, наконец вернемся к нашему делу? Ты вроде хотел настроить мой трансмеризатор.
– Я как раз этим и занимаюсь, – ответил Кирик. – Придется немного повозиться. Программатор трансмеризатора имеет неплохую степень защиты, пробить такой щит проблематично даже для глоска. На твое счастье, в юности я считался неплохим программистом, иначе не попал бы сюда. Постараюсь вскрыть твою систему как можно быстрее. Если услышишь слабый зуммер в башке, не пугайся. Это своеобразная сигнализация, оповещающая тебя о попытке взлома процессорного ядра программатора твоего трансмеризатора. При любом несанкционированном доступе владелец трансмеризатора включает программу‑вирус, мгновенно блокирующую связь с программатором и выжигающую все «мозги» в компьютере хакера, решившего проделать то, что делаю сейчас я. Стопроцентная защита, если, конечно, у того нет своей, сверхсложной, многоступенчатой защиты от гиперморфных агрессивных вирусов, что доступно отнюдь не каждому. В общем, если кто и сможет пробиться через твой барьер, так это я, не без помощи моего глоска, конечно. Главное, постарайся в момент установления связи не напортачить и не включить подсознательно свою защиту. Мне ничего не будет, а вот за компьютер я не расплачусь. Договорились?
– Уж как получится, – проворчал Артем, с неподдельным интересом следя за действиями наблюдателя.
На экране перед Кириком возникло изображение какой‑то схемы, напоминавшее пчелиные соты. Оставив клавиатуру, он принялся поочередно нажимать на различные секции этой схемы, обозначенные непонятными разноцветными символами. На соседнем, не погашенном ранее экране отмеченные Кириком шестигранники начали преобразовываться в замысловатые многогранные фигуры, которые, в свою очередь, плавно выстраивались стройными рядами, создавая неповторимую цветовую гамму и постепенно заполняя весь экран. Происходящее напоминало усложненную версию игры в «тетрис».
– Ты хоть знаешь, что делаешь? – подойдя к одному из светящихся экранов, спросил Артем. Его очень заинтересовало, как бесплотная голограмма реагирует на прикосновения пальцев наблюдателя.
– Еще бы. Я не обещал мгновенного прорыва. Дай мне время проложить мостик в твою систему. И предупреждаю еще раз, попробуй только спалить мой сканер, – откликнулся Кирик, не отрываясь от своего занятия.
– Главное, ты мне мозги не спали, – пробурчал Артем.
– Не беспокойся, – усмехнулся Кирик и с мрачноватой улыбкой добавил: – Хуже тебе уже не будет.
– Спасибо за сочувствие, – отозвался Артем. Подталкиваемый любопытством, он осторожно ткнул пальцем в угол экрана, где красовалось несколько сотканных из света клавиш. К его огромному разочарованию, ничего не произошло. Вообще ничего. Его рука свободно прошла сквозь голограмму.
– Ничего не выйдет, – небрежно сказал наблюдатель, заметив это.
– У тебя выходит достаточно неплохо, – язвительно проворчал Артем, огорченный неудачей.
– Естественно. – Кирик будто не слышал ехидных ноток в голосе Артема. – Это ведь мой глоск, а не твой, и он отзывается только на мой ДНК‑ключ. Защита от туземцев.
– Не оскорбляй меня, – возмутился Сергей.
– Прошу прощения, если задел чье‑то самолюбие, – небрежно поправился Кирик. – Если компьютер попадет в чужие руки, его можно разобрать по винтикам, провести сотню тестов, но без моего ДНК‑кода его нельзя ни включить, ни использовать.
– Зато можно изготовить аналог этого чуда техники. – Сергей бЪш задет этим небрежно брошенным «туземцы» и не желал сдаваться так просто.
– Боюсь, мой жутко образованный друг, не в каждом варианте людям доступна технология изготовления молекулярных схем. В вашем мире, например, ее пока нет. Заметь – ПОКА нет. Но я не отрицаю возможного прорыва. Учитывая нынешнюю скорость развития науки в вашей параллели, вы можете прийти к подобному решению в скором будущем, если, конечно, выберете правильное направление. Но даже после этого некоторые материалы, из которых сотканы наносхемы, все еще останутся недоступными для вас. Их просто нет в этом измерении, ничего не поделаешь.
– Но и вы не были бы столь круты, если б не Варадор, – напомнил Артем, почувствовав сильную обиду за вариант, который он до сих пор по праву считал своим домом.
– Мы вооружали своих солдат лазерными винтовками еще триста лет назад, – огрызнулся Кирик, стараясь сдерживать себя и не вступать в бессмысленную перепалку. Время поджимало, Кондору оставалось не так много до начала активного распада материи, а он, похоже, так и не понял до конца, насколько это серьезно. Трансмеризатор в его теле пока сохранял стабильную структуру, но сколько пройдет времени, прежде чем, вслед за телом, начнет таять и его сверхсложная электронная начинка, наблюдатель не мог сказать точно. Если он не успеет и схема трансформера мерности материи начнет давать сбои, он не сможет отправить Артема в 72296, и тогда он будет обречен на аннигиляцию в этом варианте. Откровенно говоря, Кирику было наплевать на Артема Ливагина, чужака из другого мира, но в память о своем друге Кондорате Ару он был просто обязан спасти его. Вот почему, уже несколько раз испытывая непреодолимое желание бросить все и уйти, наблюдатель проглатывал очередную колкость строптивого синхрона своего друга Кон‑дората и продолжал работу. Наконец он собрал все части цветной головоломки, и та рассыпалась гирляндами перламутровых треугольников; в центре каждого были все те же непонятные символы, только теперь они составляли некое подобие слов или, скорее, химических формул.
– Эти обозначения – ваш язык? – спросил неугомонный Артем, решив сменить тему разговора. Он начал опасаться, что их мелкая грызня за право называться человеком разумным может перерасти в крупный мордобой на уровне неандертальцев.
– Да, это мой язык, – ответил Кирик и начал переставлять значки в одной из формул. Выглядело это весьма забавно. Теперь он уже не просто прикасался к полупрозрачным треугольникам, а брал их в руки и, зажав двумя пальцами, перемещал в необходимую область декодирующей схемы, причем если вся цепочка не умещалась на экране, он продолжал ее прямо в воздухе, за пределами светящегося контура бесплотного монитора. – Кстати, это и твой язык, хотя мне кажется, ты его слегка подзабыл. Возможно, после вторичного слияния его знание еще вернется к тебе. В противном случае тебе придется заново изучать родную речь.
– Еще неизвестно, какой из языков мне роднее, – хмуро заметил Артем, которому не очень‑то хотелось признавать свою принадлежность к иному миру.
– Думай как хочешь, твое дело, – согласился Кирик, хватая очередной треугольник. – Но как только попадешь в наш вариант, у тебя не будет выбора. Могу тебе только посочувствовать. Языки нашего мира гораздо сложнее ваших. После них китайские иероглифы покажутся тебе детской считалкой. Но если не желаешь садиться за парту, что действительно крайне долго и чертовски утомительно, есть альтернатива. Основным словоформам можно обучиться за пару дней в лаборатории психовживлений. Крутая штучка, сам прошел через это. За месяц мне имп‑лантировали лингвистическую память о пятнадцати основных языках вашего мира. Кошмарная процедура. Месяц на вживление дополнительных знаний, и еще два на дефрагментацию полученного объема информации под неусыпным контролем медиков. Чуть с ума не сошел. Представь себе – хочешь ты прочитать слово «рука», написанное по‑русски. Только вот из‑за создавшейся в мозгах каши ты читаешь «р» как английскую «пи», «у» – как «игрек», а оставшиеся «ка», как и положено, на русском. С речью еще хуже. Какие только словоформы не выдавал я своим инструкторам… Уши вяли. Но что поделать, приходится чем‑то жертвовать, дабы не попасть впросак в вашем мире. Такая работа. Скажу честно, у многих наблюдателей через десять‑пятнадцать лет работы начисто срывает крышу. Я вот еще лет пять понаблюдаю и на пенсию. Проведу чистку мозга, удалю все ненужное из памяти и переберусь в какую‑нибудь теплую, уютную конторку, подальше от СКОП и НРП.