Сам полет прошел без проблем, если не считать того, что под конец рейса командир забеспокоился уже всерьез – фанен-юнкера в прямом смысле шатало от недосыпа, недоедания и плохо скрываемого отчаяния. Курт молчал, стиснув зубы, но легко было догадаться, что парень до ужаса боится списания с люгера. Ведь это был его первый боевой полет в космосе, и если его выгонят, то больше чистых, не моргающих звезд ему не видать…
Орбитальная станция, висящая на геостационаре второй обитаемой планеты системы, была огромной. Впрочем, тевтоны всегда увлекались гигантизмом. Непонятно, откуда у них это взялось, может, просто сидело в крови, а может, и отголоски чего-то забытого в прошлом, но сверкающий в лучах приютившей Орден звезды металлический куб внушал почтение всем, кто его видел со стороны. Усыпанное по периметру многочисленными галереями с орудиями и антеннами радаров дальнего обнаружения, с пришвартовавшимися к выдвижным причалам десятками кораблей космофлота Ордена, тем не менее сооружение издали не казалось маленьким. А гигантский крест, символ Тевтонии, образованный более темными, чем остальные, панелями обшивки, первым бросался в глаза при приближении к станции.
Рулевой и в этот раз показал себя истинным мастером, виртуозом пилотажа. Ловко увернувшись от громадной граненой туши прущей внаглую бомбарды, Курт ловко выдернул люгер вверх, одновременно расцепляя магнитные захваты, в которых уютно покоился контейнер. Тот, неторопливо проплыл прямо в приемные сети, которые, автоматически спеленав подарок с родины, уволокли груз внутрь шлюзовой камеры. После этого крохотный кораблик устремился к гостеприимно сверкающему голографическими маркерами ангару, где ему предстояло пополнить припасы и дать отдых экипажу. Еще несколько минут – и вот наконец легкий толчок. Затем – тишина. Пилот устало положил руки на колени, прикрыл глаза и коротко бросил:
– Командир, прибыли.
– Вижу.
Алекс привычным движением перевел реакторы двигателя в холостой режим, затем включил общую связь:
– Внимание экипажу: прибыли в пункт назначения. Все свободные от вахты могут сойти с борта.
Курт поднялся было с кресла, но замер, остановленный жестом Брата. А тот продолжил в решетку микрофона:
– Особо не задираться. Нас и так с прошлого раза не забыли.
Дружный рев был ответом, и юноша вдруг заметил, как усы командира на миг шевельнулись в усмешке. Но тут же легкая улыбка исчезла с его губ, и уже официальным тоном Дорт обратился к канониру:
– Фанен-юнкер фон Вальдхайм! – Внутри у Курта все похолодело. – Прошу вас выполнить некоторые формальности, связанные с нашим грузом. Необходимо сопроводить контейнер вниз, на поверхность. Доставка – орбитальным лифтом. После сдачи контейнера и подписания всех документов возвращайтесь. Получите внеочередное увольнение на Тевтонию в качестве компенсации.
– Слушаюсь, Брат-командир!
Словно глыба упала с его плеч: оставляют! Пусть и наломал дров в первом же рейсе, тем не менее командир оставляет его на борту! Алекс ловко метнул Курту плотно скрученный свиток:
– Сопроводительные документы. Оружие получите в арсенале.
– Так точно, Брат-командир!
Юноша рванулся к выходу из рубки и, уже выскакивая наружу, услышал самое главное:
– У вас четверо суток, фанен-юнкер…
Фон Вальдхайма словно обожгло, и вся радость улетучилась в мгновение ока – опять облажался! Не иначе, попал под взор Сатаны… А то с чего бы такое невезение?!
Массивный пехотный «Ричард» калибром в четыре линии, носимый боезапас к нему – шесть обойм по двенадцать патронов. Личный кортик – одновременно и статус дворянина. Брать доспехи? Пожалуй, не стоит… Насчет того, что он вызовет насмешки, имея при себе боевое оружие, можно не беспокоиться. По уставу при исполнении задания вышестоящего командира положено иметь штатное вооружение. Наоборот, на время командировки пистолет оградит от возможных конфликтов и унижений…
Курт быстро заскочил в каюту, торопливо переоделся в повседневный мундир песочного цвета со стилизованным серым нагрудником. На груди кителя распростер крылья вышитый золотом орел. Говорят, когда-то он был гораздо больше. Но сейчас превратился в два зигзага по краям застежки. Да на стоячем воротнике светло-синего цвета такие же точно крылья, но намного меньше, чем спереди! Впрочем, когда Курт заработает новый чин, – и птица станет больше! Значок Академии – на грудь. Взгляд на погоны – все на месте. Кобура на животе, словно припаянная, кортик слева, в пристегнутых к широкому ремню ножнах. Сапоги сияют. Готов!..
Вальдхайм приложил личный жетон к считывателю, тот звякнул и в динамиках прозвучало:
– Фанен-юнкер, пройдите в шестой лифт на сто девяносто четвертой палубе. Ваш груз ожидает отправки. Номер семь-семь-девять-семь-четыре-два. Получите маршрутизатор.
Из окошка скользнула серая карточка, высветившая после активации нужный маршрут. Оказалось, что контейнер совсем недалеко. Примерно минут десять быстрой ходьбы.
Убедившись, что контейнер с литиевой пастой закреплен надежно, Курт занял свое место в пассажирском отсеке орбитального лифта и подтвердил готовность к отправке. Едва над головой вспыхнул яркий свет, сигнализирующий отправление, юноша закрыл глаза и стиснул зубы покрепче. Пусть путешествие в кабине орбитальника не равнялось по комфорту со стартом любого корабля, тем не менее перегрузки тоже были немалыми. И если люгер вышел на орбиту Тевтонии за тридцать минут, то здесь путешествие должно было затянуться почти на четыре часа…
К удивлению, спуск оказался довольно плавным, и юноша не заметил, как уснул. Хвала Господу, что перед прибытием по салону растекся густой звук сигнального рога, оповещающий о конце пути. Легкий толчок, слышный даже сквозь покрытые термоизолирующим материалом стены кабины лязг причальных захватов. Последний предупредительный гудок.
Дождавшись очереди, молодой человек покинул свое место и устремился к выходу. Несколько шагов – и вот он уже снаружи. По глазам ударило невыносимо яркое солнце, легкие едва не обожгло горячим воздухом, напоенным каким-то пряным ароматом. Разница в тяжести почти не ощущалась. Несмотря на большие по сравнению с Тевтонией размеры планеты, плотность Фобоса была ниже.
Осмотревшись на платформе, Курт торопливо подошел к терминалу распределителя и воткнул сопроводительную карту в считыватель. Автомат озадаченно звякнул, потом утробно прогудел и выплюнул новые документы. Юноша едва не выругался вслух – удружил ему командир! Он-то рассчитывал, что сдаст контейнер и вернется на люгер. Не тут-то было! Не случайно срок командировки был таким большим. Оказывается, необходимо доставить груз на место назначения – в один из замков-фортов на северной границе. Впрочем, можно и в плохих обстоятельствах находить хорошее. Туда отправляется дирижабль, и его уже снаряжают. Сутки полета, там груз оприходуют. Назад Курт вернется на скоростном самолете. Так что хоть немного, но отдохнуть удастся. Зато будет возможность полюбоваться планетой с высоты птичьего полета. Ни один голофильм, никакие картины или снимки не передадут все ощущения от чужого мира…
Охлажденное кондиционером нутро пассажирского помещения огромного грузового дирижабля показалось юноше раем. Предъявив бумаги распоряжающемуся на борту офицеру, Курт прошел на указанное место, пристегнулся, согласно требованию светящегося табло. От предложенного обеда отказался. Есть, несмотря на часы, проведенные в лифте, не хотелось.
Наконец плоский блин объемом в несколько тысяч кубических футов плавно взмыл в воздух. Заработали могучие двигатели, бешено замолотили громадные лопасти тяговых винтов, разворачивая дирижабль. Курт прильнул к квадратному иллюминатору. Внизу, куда доставал взгляд, расстилалась равнина, покрытая буйной зеленью. Где-то на горизонте синели едва заметные полосы горной гряды. Прямо под дирижаблем медленно проплыла территория космопорта с бесконечной ниткой космического лифта, теряющейся в синеве небес. Строгие кубики строений, взлетная полоса для атмосферного транспорта и военных кораблей. Решетчатая ферма стартовой катапульты для челноков, усеянная массивными кольцами электромагнитов. Серые квадраты керамических плит, которыми была выложена территория базы, вдалеке неуловимо растворялись на просторах Фобоса.
Дирижабль закончил разворот и лег, наконец, на курс. Двигатели взвыли, их шум проник даже сквозь усиленную защиту кабины. Земля, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее стала уплывать назад. Курт откинулся в кресле, ускорение оказалось значительным. Серая окраска внизу быстро сменилась на зелено-желтую. Бесконечная саванна, с редкими вкраплениями небольших, из шести – десяти раскидистых деревьев, рощиц. Кое-где виднелись стада местных пасущихся животных. Или с высоты в густой, чуть ли не в рост человека траве мелькала спина местного хищника, охотящегося на травоядных.
Через некоторое время интерес Курта сменился равнодушием, затем – откровенной скукой. Юноша уже тяготился впечатлениями, когда настало время ужина. Паек, против обыкновения, отличался от стандартного наличием здоровенного куска мяса, которое буквально таяло во рту, настолько вкусным оно было! Да и напиток густого желтого цвета явно принадлежал к местной экзотике. Насытившись, Курт незаметно для себя задремал и очнулся, когда едва не вылетел из кресла – транспорт сбрасывал скорость, переключив винты на реверс.
Курт вновь приник к окну и ахнул. В густой ночи ярко светились многочисленные лучи прожекторов форпоста. Ну наконец-то первая половина пути подходит к концу! Между тем свет все усиливался, вскоре уже можно было различить и строения, и привычную, тщательно выложенную плитами поверхность.
Это место значительно отличалось от космопорта – высокие решетчатые столбы охранной системы, светящиеся коронными разрядами статического электричества, ограждали периметр. Между тремя рядами таких вот излучателей скользили стального цвета кубы автономных големов-защитников, грозно поводя из стороны в сторону вмонтированными в башенки скорострельными пушками. Страшная штука! Запрограммированы на уничтожение всего живого, что переступит границы запрещенной зоны. Машина не станет разбираться, имеешь ли ты право на это или просто заблудился. Она не станет слушать ни мольбы о помощи, ни приказы. Просто массивный ствол изрыгнет порцию раскаленного металла, разносящего тебя на куски. На Тевтонии такие големы использовались только в экстраординарных случаях. Например, двадцать лет назад, когда шрехты в одной из резерваций попытались поднять восстание. Они убили всех свободных, находящихся в их досягаемости, и сожгли риги с урожаем, приготовленным к отправке. Им даже удалось разбить полицейский отряд, посланный на усмирение. И тогда администратор Области послал туда двух големов… Потом чиновника осудил Трибунал. Но – поздно. Почти пятьдесят тысяч шрехтов – мужчины, женщины, дети, старики – были перебиты без всякой жалости…
– Швартуемся, офицер!
Легкий толчок. И резкая тишина, от которой Курту в первый миг даже стало не по себе. Турбины смолкли. Огромная, но легкая туша транспорта застыла у причальной мачты. Снизу раздался гул лебедок, притягивающих цеппелин к земле. И вот наконец долгожданное объявление по громкой связи:
– Корабль прибыл в пункт назначения. Пассажиры могут покинуть свои места и приступить к своим обязанностям.
Как громко и пафосно! Курт едва сдержал улыбку – он был единственным посторонним человеком на борту, кроме экипажа. Наконец можно подняться, размять короткой гимнастикой немного затекшие суставы и отделаться от надоевшего груза.
В лицо вновь пахнуло жаром накаленной степи и густым пряным ароматом местной растительности.
– Вы, твари, работать! Живо!..
И грязные ругательства вдогонку. Молодой человек едва не споткнулся от удивления. Группа голых… нет, все-таки какие-то тряпки были обмотаны вокруг бедер, людей, грязно-коричневого, скорее даже черного цвета, словно вымазанных в угольной пыли, уныло завывая что-то однообразное, надрываясь, тянула трос, прикрепленный к контейнеру Курта. Да кто же они?! Юноша схватился за кобуру, но тут заметил одетого по форме юнкера.
– Что здесь происходит?!
– А вы кто такой? – заносчиво взглянул тот на Вальдхайма. – Новенький? – Потом разглядел его нашивки и лениво отдал честь. – Не волнуйтесь, фанен-юнкер. Я – принимающий мейстер. Вы, как я понимаю, сопровождали топливо?
– Так точно! Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм с люгера «Фон Валленберг», доставившего контейнер.
Местный едва не выругался вслух, но сдержался.
– И командир погнал вас через четверть планеты, когда контейнер можно было передать любому члену экипажа почтовика? Маразм! Вот же… – дернул он головой, потом вновь заговорил: – Впрочем, вы в этом идиотизме не виноваты. Идите по этой линии, через два корпуса – гостиница. Там можете переночевать. Я распоряжусь. Документы о приемке лития будут ждать вас утром. Почтовый рейс отбудет в двенадцать ноль-ноль. А до той поры придется поскучать на форпосте.
Юноша благодарно кивнул и поинтересовался:
– А все-таки что это за шрехты? Никогда таких не видел…
– Негеры. Местные. Пытаемся их приручить, кое-чему обучить, но ничего не выходит. Тупые твари. И ленивые. Только кнут и понимают…
– Спасибо за пояснение, юнкер.
– Готфрид. Ладно, идите, Вальдхайм. Утром увидимся.
Курт отдал честь, развернулся и отправился в гостиницу…
Гостиница оказалась типовым бараком. Правда, ухоженным и новеньким, еще поблескивающим свежей эмалью. Впрочем, все постройки форта выглядели так же. Молодой человек спокойно прошествовал по вымощенной плиткой дорожке, вдоль которой росли невысокие кусты, аккуратно, по-орденски, подстриженные. Поднявшись по ступенькам крыльца, прикрытого навесом синего стекла от палящего днем солнца, фанен-юнкер толкнул дверь и оказался в прохладном холле. Завидев незнакомого офицера, сидевший за столом кнехт в пятнистом обмундировании вскочил и отдал честь, стукнув кулаком по груди, а затем выбросив руку вперед:
– Во имя Господа!..
– И Пресвятой Девы Марии! – ответствовал Курт. Он устало положил перед солдатом командировочное предписание и вынул из кобуры оружие. Кнехт сунул карточку в считыватель, внимательно пробежав глазами высветившиеся в воздухе строки, утвердительно кивнул:
– Номер двадцать четыре, господин фанен-юнкер. Оружие заберите с собой. Здесь Приграничье, так что – свои порядки.
Звякнули древние, архаичные ключи на деревянной груше. Увидев удивленное выражение гостя, солдат пояснил, коротко пожав плечами:
– Приграничье, господин офицер… Не желаете чего-нибудь перекусить с дороги?
– Нет, спасибо, кнехт. Где я могу принять душ?
– Голубая дверь по коридору в конце.
– Спасибо…
После прохладного душа, смывшего грязь и пот, молодой человек почувствовал себя намного лучше. Все же осознание того, что он находится на чужой планете, да еще невыносимая духота незаметно для организма навалились тяжелым грузом, несмотря на бушующий в крови адреналин. Вытянувшись нагишом на белоснежных простынях из натуральной ткани, приятно холодивших кожу, незаметно для себя Курт задремал, не удосужившись даже прикрыться хотя бы полотенцем. Впрочем, вскоре, озябнув, проснулся и, торопливо натянув нижнее белье, вновь устроился в кровати…
Пробуждение было ужасным. Дико взвыл тревожный рог, своим низким гулом заставляя вибрировать даже кости черепа. Тело, натренированное годами учебы, действовало само. Спустя минуту Курт уже был в коридоре. К его удивлению, давешний кнехт оказался облаченным в полное боевое снаряжение.
– Господин офицер, как вы вовремя! Я уже хотел бежать вас будить. Держите!
Солдат нагнулся и выудил из-под стола продолговатый контейнер, в котором Курт узнал стандартный бронекостюм пехоты.
– Доводилось пользоваться?
Юноша молча кивнул и тут же натянул доспехи. Следом на столешницу легли тяжелый пятилинейный автомат с коробкой запасных магазинов и кубик переговорного устройства.
– Шестой канал, господин офицер. Сейчас выдвигайтесь к штабу. Самое высокое здание через две линии отсюда. Выйдете – увидите сразу. Там обратитесь к дежурному, он вас пристроит.