– Тут хоть лето бывает! – с облегчением сказал Джафар. – Я-то думал, всегда так холодно!
– Летом-то не больно жарко, – проворчал старейший в десятке работник, откликавшийся на прозвище Добрый Друг. Окрестили его так за ехидство и привычку ворчать по поводу и без оного. – Загорать не получится! Вот севернее, у экватора, там иногда плюс десять случается…
Вздох Доброго Друга получился почти мечтательным.
– Прямо курорт, – добавил мастер. – Ну ладно, хватит болтать! Вот наш участок! За работу!
Участок был отмечен четырьмя воткнутыми в снег шестами и представлял квадрат примерно десять метров на десять.
– Бери больше – кидай дальше, пока летит – отдыхай, – посоветовал Джафару кто-то из коллег.
Джафар поудобнее перехватил лопату и принялся за дело. Снег, который так приятно скрипел под ногами при ходьбе, оказался на диво плотен и неподатлив. В него приходилось прямо-таки вгрызаться. Пот стекал по спине и бокам, но холодный ветер, налетавший порывами, которые едва не валили с ног, довольно прозрачно намекал, что любая попытка снять хотя бы куртку приведет к предельно неприятным для здоровья последствиям.
Работники кряхтели, лопаты вонзались в снег, и яма потихоньку увеличивалась. К тому моменту, когда мастер поглядел на часы и объявил, что пора отправляться на обед, кое-где уже показалась земля.
Местами, к удивлению Джафара, покрытая каким-то мхом.
– И тут жизнь! – сказал он, подцепив на лопату кусок волокнистой зеленой массы.
– Жизнь – она везде пролезет, – изрек Добрый Друг, – почти как налоговый инспектор! Хватит на эту дрянь любоваться, пойдем скорее, а то без обеда останешься!
Джафар закинул лопату на плечо и поспешил за товарищами.
129 день 160 года летоисчисления колонии Новая Америка, Семнадцатый поселок
– Давай-давай! – Мастер подбадривал подчиненных криками, полными самого искреннего энтузиазма. – Навались! Подняли! Подняли!
Джафар напрягал последние силы, чувствуя, как гудят от напряжения мускулы, точно струны, которые натягивает нерадивый настройщик. Рядом кряхтел и пыхтел Добрый Друг, причем так громко, что оставалось непонятным, как ему только хватает воздуха.
Десяток занимался тем, что затаскивал в открытый кузов одного из транспортеров «грелку». Она походила на ужасно тяжелый блин и достигала двух метров в диаметре.
– Давай-давай! – вновь возопил мастер.
– О, чтоб вас! – Тан Юнтун, тот самый узкоглазый человечек с неподвижным лицом, отскочил в сторону. Судя по всему, он прищемил палец.
«Грелка» медленно, точно нехотя, вползла в кузов транспортера и, в последний раз с грохотом ударившись о борт, замерла.
– Ну что, поедем? – Инженер, который должен был запустить прибор в действие, топтался в стороне. Ему явно не терпелось покончить с этим делом.
– Пару минут дайте передохнуть! – просительным тоном сказал мастер. Пусть он и не таскал «грелку» вместе со всеми, но за своих людей стоял горой.
– В дороге отдохнете! Поехали! – И инженер, очевидно замерзший, решительно полез в теплую кабину транспортера.
– Он сказал, «поехали!»… – передразнил его Добрый Друг. – И запил водой!.. Тоже мне цаца! Вот бы тебе самому эту штуку поворочать, тогда бы иначе заворковал!
Джафар полностью разделял чувства, одолевавшие Доброго Друга. За дни, проведенные на Новой Америке, он научился ценить редкие мгновения отдыха, и всякий, кто их лишал этого, – становился врагом.
– Цаца не цаца, а полезай в кузов! – И мастер первым уцепился за холодный металлический борт.
За ним последовали подчиненные. Когда Тан Юнтун, все еще ругавшийся и поминавший неведомо каких демонов, забрался в кузов, мастер стукнул кулаком по кабине, и машина двинулась, дернувшись так резко, что стоящие сзади едва не вылетели за борт.
– Совсем рехнулись! – сказал Добрый Друг. – Последние мозги пропили. Что инженеры, что шофера эти!
Шофера и прочая «интеллигенция», чья работа казалась легкой и непыльной, дружно презирались разнорабочими, многие из которых искренне считали себя единственной силой, на которой держится вся Новая Америка.
– Ты, парень, не стесняйся того, кто ты, – пару дней назад сказал Джафару мастер. – Они все, может быть, тебя и презирают, но на самом деле боятся… Без таких, как мы, тут всему давно бы кирдык настал!
Транспортер прополз между двумя бараками, точнее – торчащими из снега округлостями крыш, миновал здание конторы и, выбравшись на открытое место, прибавил скорости.
В лицо стоящим в кузове разнорабочим хлестал холодный ветер, обильно наполненный снежной крупой, но никто не присел, не спрятался за кабиной. Они стояли и гордо смотрели на тянущуюся во все стороны холмистую, покрытую снегом равнину, на копошащиеся тут и там десятки, ползущие транспортеры.
Это был негостеприимный и холодный, но все же свой мир!
Глава 14
ВОПРОС ВЕРЫ
136-й день 160 года летоисчисления колонии Новая Америка, Семнадцатый поселок
– Транспортеры до Новой Филадельфии отправляются через пятнадцать минут! – Голос бригадира, донесшийся от самого входа в барак, звучал почти торжественно. – Не опаздывайте!
– А ты что, не поедешь? – Обитатель соседней койки, мосластый и белобрысый, удивленно покосился на Джафара.
– Нет, – ответил Джафар. Лежа на своем месте, он спокойно созерцал развернувшуюся в бараке суету. Наступил первый день выходных, и большая часть обитателей Семнадцатого поселка собирались отправиться в ближайший крупный город и хорошенько повеселиться. – А зачем?
– Как зачем? – Сосед недоуменно заморгал. – Бар, бильярд, девочки, боулинг… а?
– Нет, не хочу! – Джафар оставался тверд.
– Как знаешь. – Сдавшись, сосед пожал плечами. – Сдается мне, что ты просто с непривычки слегка выдохся и тебе не до веселья… Ничего, потом притерпишься – на все сил хватит!
– Будем надеяться.
Барак стремительно пустел. Жаждавшие развлечений торопливо выбирались на поверхность, где у здания конторы их ждали готовые к дальней дороге транспортеры. Двенадцать часов в дергающейся железной коробке – вот цена, которую предстояло заплатить любителям активного отдыха.
Через два ряда от Джафара смачно храпел какой-то любитель подрыхнуть, намеревающийся отоспаться за весь рабочий период. Кое-где виднелись движущиеся фигуры, доносился шум разговоров.
Джафар зевнул и закрыл глаза. После десяти дней сражения со снегом и тяжеленными «грелками» в теле болела каждая мышца и организм одолевала невероятная сонливость…
Заснул он мгновенно.
– А ты чего не уехал? – Джафар искренне удивился, когда во время обеда обнаружил в столовой Доброго Друга.
– А я без денег, – ответил тот, мрачно ковыряясь в тарелке.
– А в счет зарплаты? – Изумление Джафара возросло. Даже работник, только прибывший на Новую Америку и не дождавшийся первого заработка, мог запросто поехать развлекаться в кредит.
– А нету у меня счета. – Добрый Друг оглядел полупустую столовую, в которую явилось не больше двух десятков человек, и зашептал: – По моей вине «грелка» одна гробанулась… А она, знаешь, сколько стоит? Вот я уже полгода ее отрабатываю.
– Печально, – кивнул Джафар, приступая к еде. – А сколько еще осталось?
– Месяца два. – Добрый Друг с отвращением отодвинул тарелку. – Слушай, ты как насчет того, чтобы хорошенько надраться?
– Что сделать?
– Ну наклюкаться, выпить, забухать, – пояснил Добрый Друг. – Повар в соседнем бараке наловчился такой самогон гнать – после двух стаканов чувствуешь себя в раю!
– Извини, но не могу, – сказал Джафар. – Вера запрещает мне употреблять спиртное…
– Так ты мусульманин? – Добрый Друг присвистнул. – Вот уж мне не повезло! Кто не крестоносец, тот магометанин! Честному человеку даже и выпить не с кем!
– А кто такие крестоносцы?
– Это местная церковь, – махнул рукой раздосадованный Добрый Друг, – крестоносцы ислама. Увидишь. По выходным они обязательно устраивают службы в каждом поселке, в том числе и у нас. Завтра или послезавтра приедет священник – проповедь будет читать. Сходи – тоже развлечение, все лучше, чем на койке валяться.
138-й день 160 года летоисчисления колонии Новая Америка, Семнадцатый поселок
– Да восславится Единый, зовущийся Аллахом, а Христос, Будда и Магомет – дети его! – Причудливый ритуальный возглас, отражающий такой синкретизм, который вряд ли мог возникнуть на Земле, ознаменовал начало богослужения.
Для удовлетворения религиозных потребностей работников в Семнадцатом поселке приспособили пристройку к конторе. В складском помещении имелось все, чтобы превратить крошечную, пять на пять метров, комнату в буддийский или православный храм, мечеть или даже синагогу…
Прибывший с утра священнослужитель крестоносцев ислама не использовал реквизит вовсе. Стены оставались голыми, и единственным объектом, который могли лицезреть явившиеся на службу – а их оказалось около двух десятков, – оставался сам святой отец.
Но тут посмотреть было на что. Поверх комбинезона представитель крестоносцев ислама носил ниспадающее алое одеяние, похожее одновременно и на халат и на рясу, на его груди, крепясь к четкам, висел довольно большой крест странной формы.
Благообразное лицо украшала окладистая седая борода.
Язык у священнослужителя оказался подвешен очень хорошо. После краткой службы началась проповедь. Обильно сдобренная цитатами из Библии, сутр и Корана, она длилась минут двадцать, и прочитал ее священник-крестоносец безо всякой заготовки.
После проповеди верующие выстроились в очередь, готовясь принять благословение от духовного пастыря, посторонние, забредшие сюда для развлечения, потянулись к выходу. Джафар в нерешительности закрутил головой – уходить не хотелось…
– Мне не знакомо твое лицо, сын мой. – Благословения раздавались искренне, но быстро, и священнослужитель обратил внимание на застывшего посреди комнаты Джафара. – Ты не из прихожан, но и не из тех любопытных, которые иногда посещают службу просто от скуки…
– Я недавно здесь, – ощущая необычную робость, объяснил Джафар. – И пришел первый раз. Спасибо, слушать вас было очень интересно…
– Только интересно? – Во взгляде духовного лица появилась ирония. – А сам ты, надеюсь, не атеист?
– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его, – заученно ответил Джафар.
– Ты из правоверных. – Улыбка священнослужителя чуть смягчилась. – Тогда душа твоя еще не потеряна для истинной веры… Что привело тебя сюда? Любопытство или духовная жажда?
– Если честно, то я и сам не знаю. – Изображать не уверенного в себе простака было несложно. Виктор опасался только одного: перестараться так, чтобы крестоносец принял его за полного растяпу. – Наверное, я хотел узнать, кто вы такие и во что верите… А то слухи разные ходят.
– Понятно. – Взгляд священнослужителя обратился к стоящей у стены скамеечке. – Давай присядем и побеседуем. Меня зовут отец Ренье, а как твое имя, сын мой?
Беседа продолжалась почти час. Джафар узнал многое о людях, именующих себя крестоносцами ислама. Если верить отцу Ренье, то занимались они исключительно делами милосердия – утешали отчаявшихся, помогали вдовам и сиротам, оставшимся без кормильца на Новой Америке, содержали приюты для тех, кто стал инвалидом в шахтах этой суровой планеты…
С образом экстремистской, почти террористической организации все это вязалось плохо.
– Земля есть источник всякого греха и нечистоты! – с гневным лицом поучал отец Ренье. – Зло свило там гнездо, и смрадное дыхание преисподней разносится на многие парсеки! Обитатели ее купаются в роскоши…
– Но не все же, – рискнул возразить Джафар.
– А те, кто не купается, – стремятся к ней! – Священнослужитель не дал сбить себя с панталыку. – Думают исключительно об удовольствиях и толщине кошелька, а о душе забыли! Всевышний в милости своей дал нам колонии, чтобы укреплять веру! А нечистый корень рода человеческого, ставший смрадной клоакой, должен быть уничтожен!
– Как? Земля? – Джафар испытал настоящий ужас. – Но ведь без метрополии все колонии обречены на гибель!
– Ты мыслишь плоско, сын мой! – Священнослужитель покровительственно улыбнулся. – И потому не вырываешься за пределы материального плена! А нужно заглядывать и в духовный, невидимый мир! После уничтожения сатанинского пристанища Господь явит нам любящий лик и возьмет чистых, осмелившихся восстать против греха, под опеку! А миллиарды душ, томящихся во мраке Земли, будут спасены!..
Это откровение показалось Виктору Зеленскому не меньшим бредом, чем речи некоего профессора Фонти о расовом превосходстве и предках, которые странствовали среди звезд. Однако Джафар покорно кивал, демонстрируя не только изумление, но и готовность слушать дальше.
– А как вы соединяете в своем учении ислам, христианство и буддизм? – поинтересовался он, когда отец Ренье закончил описывать благостную жизнь, которая наступит после гибели Земли.
– Бог един! – Тут крестоносец запыхтел, видимо, для пущей важности. – И лишь иерархи разных церквей, стремящиеся заработать на вере, осмеливаются рвать его тело на части! Мы не стремимся слить все три великие религии в одну, а канон крестоносцев ислама подразумевает определенную гибкость. Главное, чтобы человек верил в то, что Бог – един, и признавал существование Детей Бога…
– Детей?
– Да, – кивнул отец Ренье. – Дети – это пророки, несущие людям слово Божие. Они являются человечеству раз в шестьсот лет. Первым известным нам был Моисей, через шесть столетий после него в мир пришел Будда, за ним – Христос, потом – Магомет…
– Это седьмой век, – согласился Джафар, – но ведь в тринадцатом не возникло никакой новой религии!
– Не всякий Сын Божий создает новое учение, – покачал головой священнослужитель. – Франциск Ассизский пытался реформировать христианство, как и основатель секты мормонов Джозеф Смит шестью веками позже…
– Но зачем покидать традиционные религии и переходить к вам? Ведь можно быть чистым, оставаясь просто христианином или мусульманином!
– Можно, – согласился крестоносец, – но это будет чистота пассивная. Мы – единственная церковь, которая знает, как нужно действовать, чтобы добиться единения с Господом, и активно сражается со злом! И тебе тоже выпадает шанс прожить жизнь не зря, а поучаствовать в этой борьбе, которая есть достойнейшая для человека!
Отец Ренье еще долго наставлял его, обрушивая на потенциального верующего тонны информации, пылко обличая представителей иных конфессий и всячески превознося собственную.
– Ну а как можно стать одним из вас? – в завершение беседы спросил Джафар.
– Вопросы веры не решаются в пять минут! – важно ответил отец Ренье. – До следующих выходных ты должен все обдумать, а я попрошу одного из верующих приглядеть за собой. Ну а если ты останешься тверд, то через двадцать дней я приму тебя в наше сообщество! Но учти, требования наши очень суровы, попасть в крестоносцы несложно, но за любой проступок следует исключение! Других наказаний церковь не признает!
– А кто будет присматривать за мной? – поинтересовался Джафар.
– Это тебе знать не нужно. – Священнослужитель посуровел. – Готовься и проверяй твердость своего сердца, и старайся, чтобы твое поведение было достойным!
– Хорошо, – кивнул Джафар. – Двадцать дней – достаточный срок, чтобы принять решение!
– Я буду молиться, чтобы Аллах дал тебе знак! – благосклонно кивнул отец Ренье. – Ом Мани Падме Хум!
150-й день 160 года летоисчисления колонии Новая Америка, Семнадцатый поселок
– А это еще зачем? – Удивление Джафара можно было понять. Сегодня на складе кроме привычных лопат им выдали по несколько огромных мешков из прочного пластика.
– Пойдем на добычу! – немногословно ответил Джей Ти, один из чернокожих десятка. Все они выглядели одинаково черными – что в защитной маске, что без нее.
– Куда? – спросил Тан Юнтун, который тоже мало чего понимал.
– На добычу, – пояснил мастер. – На территории рудника дел для нас сейчас нет. «Грелки» накаляются, бурильщики готовятся бурить, а разнорабочих пока можно отправить за подножным кормом.