— Коли будет на то Господня воля.
Вчера Авдей работал вместе с Евдотием, Феофилактом и еще троими мужиками в лесу. Отъехали далеко от селения, вооружились бензопилами и принялись валить деревья. Вернулись только к вечерней молитве почти с двумя десятками бревен в кузове.
— Господня воля — это как Василий скажет? — усмехнулся подошедший Феофилакт, но тут же осекся и сделал преувеличенно смиренное лицо.
— Ох, Феофилка, твои шутки от диавола! — сердито буркнул Евдотий и аж сплюнул на землю.
Когда подошел Василий, разговоры тут же смолкли. Загрохотал отпираемый замок, народ принялся степенно заходить в открывшуюся дверь.
В церкви сегодня почему-то было душно, запахи горячего воска и сырого дерева казались густыми, точно сметана. Василий руководил молитвой без привычной страсти, словно мысли его витали где-то далеко. Последние псалмы и вовсе читал вполголоса, едва слышно.
Молитва закончилась, и обитатели селения поспешили к выходу — всех ждала работа. Авдей уловил несколько любопытных девичьих взглядов, но не обратил на них внимания.
Божий дом не место для грешных дел и мыслей, да и время неподходящее.
Часть мужиков разбрелась по домам — заниматься собственным хозяйством. У входа в церковь остались те, кому сегодня выпало исполнять общинные работы. В их числе оказался и Авдей.
— Так... — Василий нахмурился. — Евдотий, бери тех же, что и вчера, и отправляйтесь в лес. Старая ферма долго не простоит, как бревен добудете — станем новую строить.
— Хорошо, — кивнул толстяк.
Оставив старосту раздавать задания, Авдей вслед за остальными пошел через площадь к складу.
Транспортер стоял на месте, на одном из боков красовалась поставленная вчера свежая вмятина.
— Забирайтесь в кузов, — велел Евдотий, бывший в маленькой артели за старшего. — Поедем, с Божьей помощью!
Авдей обошел могучую машину и по короткой лесенке перелез через откидной борт. В кузове было пусто, вдоль стен тянулись лавки, пол усеивали мелкие кусочки коры и опилки.
Едва успел сесть, как транспортер с гулом сдвинулся с места.
Евдотий осторожно вырулил на площадь, проехал по улице, заставляя кур в испуге разбегаться. Когда выехал за околицу, добавил хода. Авдей про себя помянул Богородицу и милость ее, а сам крепче вцепился в торчащие из борта скобы.
Знал, что сейчас будет немилосердно болтать.
Ехали примерно час, а когда мотор смолк, то в кузов проникли лесные звуки — шум ветра в листьях, скрип стволов, резкие крики обитающих тут тварей, треск валежника под ногами...
— Чего расселись? Вылазьте! — сказал Евдотий, заглядывая в кузов. — Пора за дело, во имя Господа!
Выбравшись наружу, Авдей с удовольствием втянул свежий воздух. Вокруг виднелись могучие, возносящиеся к небесам стволы цвета мокрого асфальта. Кроны, похожие на зеленые облака, клубились далеко вверху.
— Берись, ребятушки, не ленись. — Феофилакт, распахнув дверцы кабины, подавал работникам бензопилы.
— За дело, — сказал Евдотий, когда все были снаряжены, и перекрестился.
Разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и лес огласился резкими воющими звуками. Авдей запустил собственную пилу и перестал слышать других. Инструмент мелко трясся в руках, медленно вгрызаясь в вязкую и твердую древесину.
Авдей мог предсказать последующий день вплоть до минут: первое дерево, на которое уйдет не меньше трех часов, второе; потом обед из вареных яиц и нескольких кусков хлеба; еще одно или два дерева, как позволят силы; погрузка и путь назад; разгрузка, вечерняя молитва и сон.
Он знал, что завтрашний и послезавтрашний день будут похожи на этот — тяжелый труд, прерываемый молитвами, и больше ничего. Жизнь ревнителей истинного благочестия не отличалась легкостью или разнообразием, но разве не для того рожден человек, чтобы страдать?
Из-под пилы летели опилки, щедро усеивая темную, почти черную землю.
242-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, община Святого Андрея
О том, что сегодня воскресенье, Авдей совершенно забыл. Космический перелет заставил его сбиться с привычного ритма, и о празднике он вспомнил после завтрака, обнаружив, что Клавдия не торопится, как обычно, в церковь.
— Сегодня большой молебен, праздничный! — ответила хозяйка дома на вопрос постояльца. — В полдень, не раньше. Так что отдыхай, милок.
Свободное время Авдей посвятил чтению Писания. Иного отдыха в общине ревнителей истинной веры не представляли — что здесь, на Новом Вавилоне, что на Земле. Светские книги находились под запретом, как и развлечения вроде игр или кино, придуманных непосредственно Сатаной.
Дома, на родине Авдея, воскресными вечерами для молодых устраивали посиделки под присмотром старших, где дозволялось пение. Он полагал, что нечто подобное будет и здесь.
Чтение увлекло его, и, когда Клавдия заглянула, Авдей одолевал книгу пророка Амоса.
— Душеспасительное чтение всегда полезно, — сказала хозяйка, — но нам пора. Василий опоздавших ждать не станет, а потом сурово отчитает. Так что собирайся, милок.
Сборы не заняли много времени, и вскоре они вышли из дома. Накрапывал дождик, солнца не было видно за низко плывущими, серыми тучами. Под ногами хлюпали свежие лужи.
Когда вошел в церковь, то свет множества свечей, горящих у икон, показался Авдею после уличного полумрака очень ярким. Он на мгновение зажмурился, давая глазам привыкнуть.
Женщины сегодня пришли в разноцветных платках, и даже мужики принарядились — начистили сапоги и расчесали бороды. Оклады икон сверкали особенно ярко, а святые, чьи лица выступили из обычно скрывающего их полумрака, казались живыми. Глаза на темных лицах внимательно следили за происходящим.
Молитву начали как обычно и только потом перешли к воскресным чтениям.
— Всемирную славу от человек прозябшую и Владыку рождшую, небесную дщерь, воспоим Марию Деву, безплотных песнь и верных удобрение, — повторял Авдей вместе с остальными. — Сия бо явися небо и храм Божества; сия преграждение вражды разрушивши, мир введе и царствие отверзе!
В нужные моменты клал поклоны и крестился.
Молитвы были хорошо знакомые, сотни раз повторенные, но Авдей вкладывал в них всю душу, зная, что сегодня, в праздничный день, сам Господь слышит обращенные к нему слова истинно верующих.
Сердце полнила спокойная, тихая радость благодати и готовность совершить что угодно ради Божьего дела.
— ...И мирстни концы торжествуют еже из мертвых востанием Твоим, Многомилостиве! — отзвучал последний кондак, и к образам тут же выстроилась очередь. Каждый желал подойти, помолиться. Авдей не спешил, не лез вперед — и оказался перед образом Христа одним из последних.
Спаситель глядел с креста со скорбью и пониманием, и под этим взглядом неожиданно смутился не только Авдей, но и спрятанный глубоко внутри него Виктор. Заготовленные слова пропали с языка и, развернувшись, он заторопился к выходу из церкви.
А выйдя наружу, увидел, что на площади, прямо перед складом, стоит транспортер. Небольшой и синий, с белой полосой по бортам, он напоминал игрушку.
Расходящиеся из церкви жители селения бросали на него полные удивления взгляды.
— Это что еще? — изумился Феофилакт. — Почта? Чего им от нас надо, во имя Господа?
— Да уж, — пробурчал Евдотий.
Синий транспортер принадлежал службе экстренной связи, способной доставить сообщение или посылку в любой угол Федерации. Виктор напрягся, возникло подозрение, что происходящее как-то связано с ним.
Выйдя из церкви последним, Василий сердито нахмурился и зашагал прямо к транспортеру. Водитель его знал нравы местных обитателей и из машины не выходил. Понимал, что чужой механизм на своей земле староверы потерпят, а вот человека — вряд ли.
— Что тебе нужно, нечестивец, во имя Господа? — громогласно поинтересовался староста.
— Кто у вас тут Авдей Борисов? — прозвучал из кабины глуховатый голос. — У меня для него письмо с Земли.
Авдей шагнул с места еще до того, как Василий кинул на него грозный взгляд.
— Я Борисов, — сказал он, встав рядом со старостой.
— Письмо от Арсения Шолохова. — Боковое стекло кабины с жужжанием опустилось, за ним обнаружился круглолицый мужик лет тридцати. — Вручу только по предъявлении идентификационной карточки.
— Кто такой этот Шолохов? — поинтересовался староста.
— Старший в общине, — ответил Авдей. — Ну так я схожу? За карточкой-то?
— Иди, — кивнул староста.
До дома и обратно Авдей сбегал за десять минут. Сердце от волнения неприятно подпрыгивало, в голову лезли самые невероятные предположения по поводу того, что могло случиться.
Вернувшись к машине, сунул водителю идентификационную карточку. Тот провел над ней сканером и заулыбался.
— Все в порядке, — сказал он, — распишитесь в получении.
Авдей приложил карточку к листу ведомости и получил конверт из толстого пластика. На поверхности его красовались царапины, а адрес оказался написан крупными, четко очерченными буквами: «Новый Вавилон, административный район Уданг, община Святого Андрея, Авдею Борисову».
Пока распечатывал, транспортер завелся и укатил. Шум мотора стих вдалеке.
— Ну что там? — требовательно спросил Василий. За его спиной топтались еще несколько мужиков из тех, что постарше.
— Отец заболел, что-то с сердцем. — Авдей протянул письмо старосте. — Домой мне надо...
Василий взял лист писчего пластика, отодвинул подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы увидеть текст.
— Да, — проговорил староста, закончив чтение. — Господь в неисповедимой милости посылает детям своим испытания. Деньги-то у тебя есть?
— Да, община дала. На всякий случай.
Голос Авдея как-то сразу охрип, на сердце стало тяжело и муторно. Благодать, возникшая во время молитвы, исчезла, будто ее и не было.
— Ну до города мы тебя подбросим, — сказал Евдотий, почесав в затылке. — Все равно завтра туда отправляться. А уж дальше сам, с Божьей помощью.
— Хорошо, — кивнул Авдей. — Я тогда пойду собираться...
— Иди уж, Бог с тобой, — буркнул Василий.
Добравшись до дома, Авдей прямо в одежде бухнулся на кровать и отвернулся к стене. В голове бешеным потоком неслись мысли, вовсе не свойственные последователю истинной веры.
Виктор напряженно размышлял, а также впервые за долгие годы испытывал легкое беспокойство. Не наигранное, принадлежащее личности-маске, а искреннее, собственное.
Пришедшее сегодня письмо сообщало, что капитан Службы Экстремальной Социологии Виктор Зеленский должен немедленно вернуться на Землю, не прибегая к помощи имеющихся на планете агентов сети поддержки.
Подобный вариант отхода разрабатывался для каждой операции, но за те десять лет, что Виктор провел в СЭС, использовался им впервые.
245-й день 107 года летоисчисления колонии Новый Вавилон, космопорт
От затерянного в лесах поселка до космопорта Авдей добирался больше двух суток. Единоверцы довезли его до ближайшего крупного города, Уданг, населенного в основном чернокожими.
О каких-либо пассажирских рейсах до космопорта говорить не приходилось, и Авдей, не мудрствуя лукаво, пошел пешком. На ходу распевал молитвы, вспоминал священные тексты и преодолел почти тридцать километров, когда его подобрал водитель одного из грузовых транспортеров, курсирующих между космопортом и городом.
— Залезай, — сказал он, остановив машину и распахнув дверцу. — Поехали!
Авдей без колебаний забрался внутрь и всю дорогу развлекал водителя цитатами из Писания. Тот слушал с серьезным лицом, не позволяя себе и тени усмешки.
Остаток пути проделали за двенадцать часов.
— Благодарю, да благословит вас Господь! — сказал Авдей водителю, когда они приехали.
— Да ладно, чего уж там, — смущенно улыбнулся тот. Белые зубы на черном лице сверкнули особенно ярко.
Авдей вылез наружу и огляделся, а транспортер покатил дальше, к грузовому терминалу.
— Так, ты кто такой? — К одиноко стоящему человеку тут же подошли двое полицейских.
— Я хочу купить билет, — серьезно сказал Авдей. — На Землю.
— А ты хоть знаешь, сколько он стоит? — выпучил глаза один, розовощекий и курносый, точно поросенок.
— У меня есть деньги, — так же солидно ответил Авдей. — Вы покажете мне, где продают билеты?
— Покажем, но сначала ты предъявишь документы. — Второй полицейский был постарше, чернокожий, с короткой бородкой.
Он просветил сканером идентификационную карточку, посмотрел иммиграционный лист, а потом сказал:
— Тебе повезло. Сегодня «Вега» уходит на Землю. У них могут быть места.
Вслед за полицейскими Авдей прошел внутрь таможни. Там его еще раз расспросили, проверили документы и вещи, и только затем связались с командой звездолета.
— Места есть, на твое счастье, — сказал таможенный чиновник, закончив разговор. — Отправляйся туда, деньги отдашь прямо на месте.
Через подземный проход, длинный, точно кишка слона, Авдей выбрался на взлетно-посадочное поле и зашагал к сверкающему в отдалении космическому кораблю.
Пассажира встретили у трапа. Кудлатый молодой человек во флотской форме и с бородкой того типа, что когда-то именовали «шкиперской», смерил Авдея взглядом и спросил, не пытаясь скрыть удивления:
— Ты, что ли, Борисов будешь?
— Я, истинно так.
— А я второй помощник капитана Ван Хегелен, — представился кудлатый. — Пойдем, надо тебя оформить.
Они поднялись по трапу, и помощник капитана привел Авдея в крошечную каюту, где, кроме стола с вычислительным центром и стула, ничего не было.
— Быть счетоводом на звездолете — что может быть скучнее? — пробормотал Ван Хегелен, садясь и включая вычислительный центр.
Процедура оформления заняла немного времени. Авдей расплатился, после чего помощник капитана проводил пассажира до каюты.
— Вот тут размещайся, — сказал он, открывая узкую дверь. — До старта пятнадцать минут, так что приготовиться успеешь.
— Благодарствую, во имя Господа, — сказал Авдей.
Ван Хегелен негромко хмыкнул и ушел.
Каюта была крошечной и больше напоминала конуру, но Авдею приходилось жить и в куда более тесных помещениях. Он убрал вещи в шкаф, а сам начал готовиться к старту.
15 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Занзибар
Посадка вовсе не получилась мягкой. «Вега» шмякнулась на взлетно-посадочное поле, точно потерявший равновесие пьяный мужик. Заскрипели переборки, огромный корпус пронизала вибрация, Виктора вдавило в противоперегрузочную койку так, что в глазах потемнело.
В себя он пришел только через пять минут.
За две недели, проведенных в крошечной железной коробке, Виктор немало времени потратил на попытки разгадать, почему его отозвали с Нового Вавилона таким способом.
Ведь, возникни опасность провала миссии, Загоракис мог бы привести в действие основной вариант эвакуации.
В общем, сколько Виктор ни думал, ничего путного в голову не приходило. Три дня назад он оставил эти попытки, решив просто дождаться, когда все разъяснится.
Отстегнувшись от койки, Авдей Борисов собрал вещи и вышел в коридор, где столкнулся с Ван Хегеленом.
— Придется обождать полчаса, — сказал тот. — Специальный транспорт для единственного пассажира никто гонять не будет, а за нами автобус придет только после окончания разгрузки.
— Хорошо, — кивнул Виктор.
Как выяснилось через сорок минут, за стенками звездолета царит самое настоящее пекло. Африканское солнце жарило, несмотря на зиму, и Виктор с облегчением нырнул в прохладное чрево замершего у трапа длинного белого автобуса.
Дверь с мягким щелчком закрылась, и автобус, чей мотор работал почти неслышно, сдвинулся с места.
Он лавировал между замершими кораблями, суетящимися погрузчиками и тяжелыми транспортерами. Увенчанное сверкающим куполом здание космопорта медленно приближалось.