А ведь я даже не поинтересовалась, за какую сумму Кир согласился меня подставить. И очень напрасно! Возможно, было бы меньше разочарования, когда выяснилось — Вадим Андреевич ничего не заплатил, но зато согласился принять на испытательный срок в должность менеджера. Кирилл, конечно, тут не шиковал, но я и представить себе не могла, что он рвется в этот бизнес. Да еще до такой степени, чтобы идти по головам. Он сел в машину на заднее сиденье, ровно через две минуты, как я об этом узнала, и восторженно заверещал:
— Вадим Андреич, доброго денька! Аришка! Как же я рад тебя видеть! Вот, вещи твои в пакетик собрал.
Свою объемную спортивную сумку он разместил рядом. Похоже, собирается в Москву переселяться. Но это неудивительно, менеджеры должны быть под рукой — они не только по телефону работают, но часто и сопровождают девушек. Я взяла передачу, но в ответ только поморщилась. Негодяй же сразу сообразил:
— Обиделась, что ли? Так я же от чистого сердца! И ведь это Вадим Андреевич, мы с ним с первой версии сайта знакомы!
— Понятно, — вздохнула я. — И все твои мотивы понимаю — старые друзья, отличная выгода. Так что сделай нам обоим одолжение: никогда ко мне не обращайся.
Сам Вадим Андреевич только улыбался, не отрывая взгляда от дороги. То ли ему доставляли удовольствие наши разборки, то ли он просто любил атмосферу всеобщей ненависти.
— Ариш, ты почему такая злая-то, а? — обиделся Кир. — Я ж тебя приютил, на заскоки твои внимания не обращал. И уж раз Вадим Андреевич захотел твоего переселения, то все равно ж бы переселилась!
Я не удержалась, развернулась к нему и зашипела:
— Ты представляешь, как меня перепугал?! Мог бы просто сказать — выселяю! Нет же, надо было до инфаркта довести! Я же за тебя, дурня, перепугалась! Ты хоть понимаешь, что я к Вадиму Андреевичу пошла только потому, что за него ни капли бы не переживала?!
— Как интересно, — наконец-то вставил водитель и свое мнение.
Но Кир виновато развел руками:
— Прости, но вот это уже была не моя идея…
На этот раз обвиняемый и бровью не повел. Да и смысл ему высказывать? Как с гуся вода.
Я отвернулась к окну, обозначив свое мнение по всем вопросам.
Вначале мы приехали в элитную квартиру в самом центре столицы. На шестнадцатом этаже нас ожидали шикарные четырехкомнатные апартаменты. Помещение было большим, но почти пустым. По крайней мере в гостиной стоял только небольшой диван и два стула. Вадим Андреевич объяснял Кириллу:
— Можешь жить в любой комнате, но бардак сам за собой убирай. Очень часто здесь останавливаются девочки — те, кто из области. Переночевать или на несколько дней. Иногда и водители заглядывают, если надо долго ждать. У всех есть свои ключи, так что не веди себя так, будто ты тут хозяин. Просто перевалочная база. Я раньше сам здесь жил, но потом решил, что постоянно присутствовать в Москве незачем. Предпочитаю тишину и чистый воздух.
— В вашем случае это называется социопатией, Вадим Андреевич, — вежливо вставила я.
Он лишь улыбнулся:
— Очень мило, когда психологическую характеристику тебе дает хронический социофоб.
— Я не социофоб! И вполне замечательно общаюсь с людьми! Нормальными, конечно, откуда вам об это знать?
— Ого. Кто-то злился на нас с Кириллом, а теперь решил не распаляться на двух персон?
— Да кто на вас злится? Я, наоборот, очень благодарна за все эмоциональные встряски, которые вы мне уже устроили и еще устроите!
— Так я, по-твоему, социопат?
— Ну уж точно не плюшевый медвежонок!
— Ясно. Налицо отказ чувства самосохранения.
— Это вы о чем? Вы… угрожаете мне?
Он с той же улыбкой повернулся к Киру, полностью проигнорировав мой встревоженный вопрос:
— В этом же здании стоят сервера. Если хочешь, заглянем и туда.
— Хочу, конечно, — оживился проныра. — И заодно напомню, что лучше бы вы меня приняли сисадмином — это все-таки мой профиль!
— У меня уже есть сисадмины, а менеджеров не хватает. Но если вдруг…
— Все-все, молчу! У меня-то чувство самосохранения развито прекрасно!
Я с коротким вдохом проглотила камень в свой огород.
После мы отправились в штаб-квартиру номер два, где, по всей видимости, раньше и располагалось модельное агентство. Первый этаж, удобный вход, но теперь внутрь могли попасть только свои. Кирилл сразу заинтересовался отключенным оборудованием, сложенным прямо в прихожей, а я прошла вслед за Вадимом Андреевичем в комнату, где находились пара человек и о чем-то спорили, указывая на большой монитор. И сразу по голосу узнала Кристину:
— Как славно, что вы здесь, Вадим Андреевич. Я этому олуху уже в пятый раз говорю, что Илаиду с сайта надо убирать!
Я уставилась на нее. Кристина оказалась… барышней. Я не смогла придумать никакого другого слова. Полноватая, длинные накладные ресницы и этот голос, который ни с каким не перепутаешь. Она даже ругается мелодично! Встретив такую на улице, можно решить, что она оперная дива или хозяйка богатого дома, заводчица племенных кобыл или, на самый крайний случай, директрисса крупного университета. Ассоциаций со шлюхой нет и в помине. Несмотря на формы, Кристину можно было описать как угодно, но никто бы не счел ее недостаточно впечатляющей.
Со стула поднялся щуплик в очках. Его трясло от сдерживаемого раздражения:
— Вот-вот, Вадим Андреевич! Пришла тут и права качает! Мы ведь договаривались, что сюда заходят только админы и менеджеры! Мне от этого, — он широко махнул рукой сверху вниз, будто пытаясь охватить жестом всю Кристину, — обилия красоты тошно!
Кристина охнула и вскинула пухлые ручки к лицу:
— Я повторяю для особо умных: Илаиду с сайта давно пора убирать! У девочки восемь постоянных клиентов, а мы еще ее личиком мельтешим?
— Что-то сама Илаида не жалуется! — взвизгнул очкарик. — Да я бы ее убрал! Но кого на ее место впечатать? Не тебя ли? Так ты ни в одну фотку целиком не влезешь!
Девушки в фирме строго делились по статусу. На сайте висели только самые низкорейтинговые. Те, на кого клевали новые клиенты, кого приглашали на вечеринки большими компаниями, и прочие. Но когда кто-то обзаводился стабильной платежеспособной клиентурой, то из общего доступа исключался. У них и без того было достаточно заказов, или их файлы пересылали уже в личной переписки с хорошими клиентами. Доходы выше, но заказов меньше. Так что сама Илаида могла бы и быть против того, чтобы ее фотографию убирали с сайта. Однако и требования Кристины звучали резонно. Оказалось, Вадим Андреевич того же мнения:
— Убирай, Сереж. Илаида красивая, многие клюют. И чаще приходится отказывать, поскольку ей некогда.
Сережа нервно дернул рукой:
— Уберу! Я хоть всех уберу, Вадим Андреевич! А вместо цыпочек цветочки нарисую. Зачем нам новая клиентура, в самом деле?
— Хватит уже бузить, — но тон шефа при этом оставался спокойным. Он подошел ближе и тоже уставился в монитор. — Что, вообще ставить некого?
Очкарик демонстративно вздохнул, но затараторил, обрадованный вниманием к озвученным проблемам:
— Некого! У нас же почти все звезды! — он со злостью зыркнул на Кристину. — Хоть модельное агентство заново открывай и кастинг проводи. А может, правда? Там, в общем потоке, уж точно десяточка красавиц найдется! Москва — это же просто рассадник красоток, которым только дай повод подзаработать.
— Я займусь этим, но на поток ставить не будем, — задумчиво ответил Вадим Андреевич. — Хватит с меня прошлых проблем. Лучше работать на качество.
— Зато денег больше! — не сдавался Сережа.
— Тебе денег мало?
— Че вы сразу-то начинаете?..
Сережа мгновенно уселся на свой стул и принялся напряженно кликать мышкой. Вадим Андреевич наклонился к нему:
— Ставь пока Нику.
— Кого?! — зычно пропела Кристина. — У Ники вообще ни минуты свободного времени!
— Ставь Нику, — повторил Вадим Андреевич. — Тут у нас один флажок отвалился — хочу, чтобы он увидел ее лицо на сайте. Нет ничего приятнее, чем позлить отвалившегося клиента. На пару дней, потом найдутся девочки. Менеджеры уже работают — шерстят по всем моделям.
Кристина впервые посмотрела на меня и широко улыбнулась:
— А это, должно быть, Арина? Может, ее фотографию поместить — вы только гляньте на этот носик!
Я ступила назад в ужасе:
— Не надо мою фотографию размещать!
— Да не трусь ты так! Это же просто завлекалочка! Никто тебя на реальный заказ не отправит, если не захочешь! В этом бизнесе такая конкуренция, что насильно уже лет двадцать никого тащить не надо.
— Н… не надо мою фотографию размещать!
Вадим Андреевич оглянулся и рассмеялся от моего вида. Но, к моему облегчению, покачал головой:
— Нет, ее не будем. Она моя личная помощница. Кто ж настолько личным на весь мир светит?
Смех у Кристины был под стать остальному — густой, глубокий, как звук виолончели.
— А-а! У нашего Вадима Андреевича новая забава! Поняла, поняла, больше про ее носик не вспомню, раз он личное для начальства!
Я намек уловила, но спорить не спешила. Пусть что хотят думают, лишь бы фотографировать не начали.
Глава 12
— Новая забава? А что случилось со старой?
— Только не говори, что уже ревнуешь. Слишком рано, Арина.
— Да, иных причин-то быть не может. Но на самом деле мне интересно только, жива ли она, здорова ли?
— Понятия не имею.
Мы ехали вдвоем, направляясь в магазин за «униформой» для ресторана. Кирилл остался в штаб-квартире, чтобы начинать включаться в дела. И как только оказались наедине, я уже сдерживаться не могла. Но Вадим Андреевич на все мои потуги отвечал коротко и с легкой улыбкой.
— Жаль. А то после такого статуса всякое может случиться. Я ни на что не намекаю, конечно!
— Если бы я убивал всех женщин, с которыми переспал, то в мире стало бы… ровно на одну женщину меньше.
— Так уж и на одну! — я оценила сарказм. — Скорее уж, заметно меньше, прямо провал демографический. Но ведь бедняжка и сама на себя могла руки наложить, мало ли…
— Кажется, твое мнение обо мне еще хуже, чем казалось, — притом он беззлобно смеялся.
— Куда уж…
— Ты бы лучше извинительную речь пока придумывала, а не воздух сотрясала.
— Тут вы правы. Кстати, вы Нику ведь на сайте разместили специально, чтобы Николая Васильевича разозлить? И притом хотите с ним договориться?
— Не понимаю, почему нельзя одновременно договариваться и злить?
— О да, это просто ваш девиз в жизни!
Он вдруг спросил — вроде бы с той же иронией, но заметно серьезнее:
— Рассказать, в чем причина твоего желания меня уколоть?
— Не знаю даже. В вас?
— Нет. Точнее, да, но не в том смысле, как ты пытаешься себя убедить.
Он припарковал машину, но выходить не спешил — отстегнул ремень и повернулся ко мне. Я до сих пор избегала прямых взглядов, а сейчас постаралась как можно непринужденнее усмехнуться. Пусть озвучивает свою версию — его ж все равно никто не заткнет.
— Так вот. При первом знакомстве и после я тебя не раздражал. Когда ты согласилась на работу, когда просила дать тебе второй шанс — я тебя не раздражал. Нет, ты меня считала неприятным типом, от которого лучше держаться подальше, но раздражения в этом не было.
Я от удивления глянула в его глаза.
— Вы это к чему сейчас?
— К тому, что сейчас идет именно раздражение, — он улыбнулся, но улыбка не затронула глаза.
Задумавшись, я не нашлась с ответом. Снова отвернулась к лобовому стеклу, этим показывая, что просто слушаю дальше. И он не заставил себя просить:
— Это раздражение появилось совсем недавно. Такое, когда хочется сказать любую гадость, лишь бы подчеркнуть отстраненность. Даже страх передо мной не помеха, потому что так тебе морально проще. Арина, посмотри на меня.
Я нехотя повернула голову, но долго не выдержала — уставилась на воротник его куртки. Возможно, уже интуитивно почувствовала, что он скажет дальше:
— Если человек небезразличен, то очень сложно держать его на расстоянии вытянутой руки. Надо или сблизиться, или оттолкнуть подальше. А вот как у нас с тобой вышло — невыносимо.
Вряд ли я из тех людей, которые врут самим себе. Или обижаются, когда им говорят неприятную правду. Раздражение появилось ровно после поцелуя и в точности после моего желания не допускать сближения. Он выразился обще, но довольно правильно. Я хорошо подумала перед ответом:
— Пусть так. Да, мой первый поцелуй произошел с человеком, который даже доверия не вызывает. Не то что осознанной симпатии. Само собой, я сбита с толку. Но раз уж вы оказались таким проницательным, то игнорируйте мои уколы. Позвольте мне выбрать вариант полегче.
— Не позволю. На вытянутой руке ты сейчас не сможешь, а оттолкнуть я тебе помешаю. Потому что мне не нравятся пустые уколы, привыкай.
— Это еще что значит?
— Идем уже выбирать платье.
Я тяжело вздохнула, прокляла и его, и себя, и только потом вышла из машины.
Бутик предлагал прекрасный ассортимент. Я здесь ни разу не бывала, но сама атмосфера, наполненная тихой музыкой и подсвеченными полками, была до боли привычной. Вадим Андреевич успел первым — он протянул платье, мимо которого я прошла парой секунд раньше. Я глянула на вещицу, потом на него:
— Темно-синий мне не идет, Вадим Андреевич. Я и без того не слишком контрастная, этот цвет меня убьет.
— Иди и примерь. Я плачу — мне и решать, что тебя убьет.
Консультант очень непрофессионально усмехнулась, а потом принялась подпевать потенциальному покупателю — дескать, этот цвет специально создан для того, чтобы подчеркнуть самую блондинистую блондинистость. Я сдалась:
— Да без проблем. И вон те сапожки к нему?
Пока он не успел навязать очередное мнение, я выхватила из его рук платье, взяла пачку с колготками, махнула консультанту на сапоги, а сама направилась в примерочную.
Справедливости ради, платье село прекрасно: на одной широкой лямке, расклешенное от бедра и доходящее до середины колена, да и темно-синий оказался не настолько синим, как я увидела вначале. Если еще и волосы наверх поднять, то можно сказать, что образ безупречный. Сапожки пришлось поменять, но потом я вышла из примерочной и покрутилась, ожидая заслуженных комплиментов.
— Сойдет, — не галантно выдал «кавалер». — Тебе только еще с волосами нужно что-то сделать.
Я лишь устало отмахнулась. Зато из бутика я вышла не только с «ресторанной униформой», но прихватила клатч и утепленный плащик, поскольку моя ветровка плохо смотрелась с платьем. Только в последней вещице была настоящая практическая польза — осень не заставляла себя ждать. Похоже, что все же придется оформлять ее в долг перед Вадимом Андреевичем. Но пока этот вопрос я поднимать не стала. Дотянуть бы до первой зарплаты, там уже я и без его подачек обойдусь.
Про ресторан «Турандот» я и не слыхала. Конечно, Москва — не столь уж мелкое поселение, чтобы была опасность столкнуться с родней, но это добавило очков моему спокойствию. Мне ли не знать, какие места предпочитают и родители, и братья? Вошли мы в ресторан уже после девяти и заняли заранее заказанный столик. Волноваться я начала уже после.
— Вадим Андреевич, а где наш «красный флажок»? Что именно я должна говорить, или лучше сначала помалкивать?
— Который еще флажок?
— Николай Васильевич, конечно! Я ведь перед ним извиниться должна…
— А толку-то с твоих извинений? — Вадим Андреевич улыбался, просматривая винную карту. — Так, твои предпочтения я помню, или желаешь чего-то конкретного?
Я опешила:
— Подождите… Хотите сказать, что его здесь не будет?
Теперь Вадим Андреевич откровенно смеялся:
— Не можешь ты быть настолько наивной! Просто не можешь. Неужели ты всерьез думаешь, что я знаю каждого клиента в лицо, а он знает меня? А если мы незнакомы лично, то какого черта бы я ему плел, если бы даже столкнулся лицом к лицу? Нет, Арина, я сильно сомневаюсь, что сегодня у тебя будет возможность извиниться перед Николаем Васильевичем.
— А… — я потерялась в остатках мысли. — Но ведь… да зачем тогда это все?