- Как он? – Ярни… Ярни?!
- У него внутреннее кровотечение. Мы ничем не можем ему помочь. Сожалею.
Если бы ему не было так больно, Олис бы рассмеялся. Это он тоже знал. И даже где-то радовался: его мучения скоро закончатся. Дверь палаты стукнула, и пальцы накрыла теплая ладонь.
- Малыш…
- Спасибо, - Олис открыл глаза и слабо улыбнулся, с трудом усаживаясь на постели.
- За что? – глаза Ярни были темны от вины и боли за него.
- За то, что не лжете мне, говоря, что все будет в порядке.
Ярни горько улыбнулся, кусая губы.
- Я тебя не сберег.
Олис потянулся вперед и переплел их пальцы. Сердце сжалось, и к горлу подкатил комок.
- Прости, - Ярни стиснул его руку, и Олис с нежностью улыбнулся.
- Вам не за что просить прощения. Вы изменили мою жизнь. Подарили надежду и спасли. Нет, не говорите ничего, я так долго мечтал рассказать вам об этом. О том, кем вы стали для меня. Я люблю вас, но, видимо, не судьба. Только прошу вас, - взгляд Олиса на мгновение ушел. – Не ждите, пока все закончится, я не хочу, чтобы вы это видели. Возвращайтесь к тому, кого любите.
Ярни вскинулся, не справившись с удивлением:
- Откуда ты….
- Простите, но я все слышал. Ваш разговор сегодня с тем мужчиной, Мартином.
Ярни мгновенно потемнел:
- Так ты из-за этого отправился бродить по городу?
Олис прикусил губу:
- Да. И нет. Это было мое решение, за которое вы не несете ответственность. К тому же, - он поморщился от резкого приступа боли. – Я хочу, чтобы вы были счастливы. Вы сделали счастливым меня, теперь ваша очередь.
Ярни прикусил губу до крови и стоном спрятал лицо в прохладных ладонях Олиса.
- Прости… Прости меня. Я не должен был появляться в твоей жизни…
Олис осторожно рассмеялся:
- Если бы вы не появились в моей жизни, меня бы сейчас уже не было на свете – в тот вечер я действительно не хотел жить. Но я хочу, имею право знать, зачем вы выкупили меня.
Ярни мгновенно заледенел. Долго молчал, а потом, не поднимая взгляда, начал говорить.
- Я был таким же, как ты когда-то. Мальчиком из борделя. Только продал меня туда не отец, а любимый, - голос Ярни был похож на шорох песчинок. Пустой. Невыразительный. – Мне было семнадцать, он был гораздо старше. Меня предупреждали, но я был влюблен и ничего не хотел слышать. Мне казалось, что я попал в сказку, а потом, в один прекрасный день оказался в чужой стране, в доме, который никогда не видел, и среди людей, которых не понимал. Наивный мальчишка, я еще верил, что это недоразумение, что меня найдут, отпустят. Ты знаешь, как ломают непокорных, и как лишают невинности и наивности. А я был похож на дикого зверька, чем больше меня били, тем сильнее я огрызался. Только одного не рассчитал – астму.
Ярни замолчал, и Олис похолодел, вспоминая.
- Нет, не надо, не продолжайте!
Ярни хмыкнул:
- У вас тоже такой был, да?
Олис кивнул, кусая губы.
- Он умер при приступе. Клиент… платил очень большие деньги, чтобы кто-то вмешался.
- Тогда ты понимаешь, - Ярни сгорбился, снова пряча лицо. – А я понял, что хочу жить. Выжить, уйти и отомстить. Я жил только этой мечтой, пока однажды к нам не пришел мужчина. Он не пытался никого купить, просто сидел и смотрел на всех. А я… А у меня вдруг сердце в горле заколотилось. В тот вечер он так и ушел, никого не выбрав, а на следующий день я сделал все, чтобы оказаться с ним наедине. Он приходил почти каждый день, покупал меня на всю ночь, а я влюблял его в себя. И в один прекрасный день он меня выкупил и забрал с собой. Целых два года я не думал ни о чем, пытаясь привязать его к себе еще сильнее. Вот только не думал, что сам привяжусь к нему не меньше. Я уже не мог без него, скучал, когда он уезжал, искренне переживал, если у него начинались проблемы и бешено ревновал к нему любого, кто хотя бы посмотрит на него. А когда понял, что люблю – испугался. Я ненавидел любовь и попытался заменить ее ненавистью. Пусть его возненавидеть я не мог, но того, кто меня продал, я мечтал просто и без затей убить. Я начал искать его, искал долго, а когда нашел – собственными руками отправил на больничную койку до конца жизни. Я думал, что мне станет легче, что смогу вернуться к нормальной жизни. Наивный. Семья меня давно похоронила, и все, что у меня осталось – это мой любимый. Который напоминал мне то, о чем я хотел забыть. Он ни разу ни в чем меня не упрекнул, но я смотрел на него и видел себя мальчиком из борделя и однажды не выдержал. Собрал вещи и ушел. Навсегда.
- Нет, - очень тихо произнес Олис, выдыхая. Выныривая из его рассказа, как из глубины. – Вы ведь вернетесь к нему? Обещайте мне, что вернетесь. Вы его любите, вы его так любите, что мне больно.
Ярни вскинул на него потрясенный, какой-то больной взгляд, и Олис накрыл его рот ладошкой.
- Вы очень сильный человек, - его голос странно ломался. – Но позвольте кому-то позаботиться о вас. А теперь… Я прошу вас уйти. Я не хочу, чтобы вы видели, как… - Олис осекся, но через секунду продолжил: – Пожалуйста. Уходите.
- Олис…
- Пожалуйста.
Мольба в голосе Олиса звучала погребальным звоном, и Ярни просто не смог ей противиться. Он встал и, не отпуская его взгляда, наклонился. Обжег дыханием лицо и прижался к его губам последним, горько-сладким поцелуем. Словно извиняясь за то, что не смог дать той любви, который Олис заслуживал. За то, что не уберег. И теперь уже Олис отстранил его от себя.
- Хватит, пожалуйста. Не заставляйте меня жалеть о том, что оставляю, - слезы, зазвеневшие в его голосе, заставили Ярни отшатнуться.
- Прости.
- Прощайте.
Ярни улыбнулся, зло стирая с щеки прозрачную соленую каплю.
- Прощай, малыш. И называй меня на «ты».
Олис радостно, почти счастливо улыбнулся.
- Спасибо…
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
Собственно, изначально этого эпилога не было. И фик должен был закончиться тем, чем и должен был. Но ХЭ требовала душа и парочка читателей. Так что законченные ангстеры могут пролистывать
Олис закрыл глаза и отвернулся к окну, уже не обращая никакого внимания на резкую боль внутри. За эти дни он уже почти привык к ней. К тому, что каждое движение заставляет его почти кричать и просто желать скорейшей смерти. И сдерживать свое желание попросить у врачей освобождения. Почему он не умирает? Почему так сильно цепляется за эту жизнь, в которой теперь у него уже действительно ничего не осталось? Последние слова Ярни, его спокойный и жуткий рассказ о себе… Такого Олис даже не мог себе представить. И теперь, как никогда, были понятны и слова Ярни, и его поступки. Олис сжал кулаки, слишком хорошо представив себе, через что пришлось ему пройти. Но он не сломался. Может, в этом все и дело? Теперь Олис просто не может позволить себе сдаться. И цепляется за эту жизнь, как сумасшедший, не смотря на то, что по всем законам он давно уже должен быть мертв. Несмотря на то, что теперь ему уже не зачем жить: он сам отпустил того единственного, кто стал всей его жизнью.
Дверь палаты бесшумно отворилась, и на пороге появился врач. Он был бледен, только глаза странно горели. Почти, как у сумасшедшего.
- Привет, Олис, - он осторожно присел на край постели и взял его за руку, считая пульс.
- Здравствуйте, - тихо прошептал Олис, стараясь не шевелиться.
Врач чему-то удовлетворенно улыбнулся и, отпустив его запястье, взглянул на него.
- У меня к тебе есть разговор. Прости, но церемониться и беречь твои нервы я не буду, а буду говорить прямо, называя вещи своими именами, - он помолчал, наблюдая за реакцией Олиса, но тот просто смотрел на него, ожидая продолжения. И доктор, набрав воздуха, начал разговор. – Для тебе не секрет, что ты обречен. Твоя смерть – лишь вопрос времени. Однако ты должен был быть мертв несколько дней назад, но ты живешь. И не просто живешь, ты пытаешься выжить. И я могу тебе в этом помочь. По крайней мере, попытаться.
Глаза Олиса вспыхнули, и врач, ободренный такой реакцией, продолжил:
- Это всего лишь эксперимент. Такую операцию еще никто никогда не проводил. Ты будешь первым, если согласишься. Я разработал методику и технологию, но испытать ее на живом человеке у меня просто не было возможности. Поэтому я не могу гарантировать тебе результатов. Я никогда не пришел бы к тебе, если бы ты не был медицинским чудом, Олис. Твое желание жить невероятно сильное, но без этой операции у тебя просто нет шансов. Ты… - врач запнулся, почему-то смешавшись под взглядом потемневших глаз.
- И так почти мертв, - продолжил за него Олис. – Не трудитесь объяснять. Мне нечего терять, да?
- Да, - ответил доктор, смотря прямо ему в глаза. – Тебе нечего терять.
Олис опустил ресницы. Шанс? Или всего лишь попытка оттянуть неизбежное?
- Тебе надо подумать, я зайду попозже, - врач встал.
- Нет, нет необходимости, - глаза Олиса широко распахнулись. «Никогда не сдавайся». – Я собираюсь воспользоваться вашим предложением, каким бы сомнительным оно не было. Мне действительно нечего терять.
Глаза доктора сверкнули радостью:
- Отлично. Надеюсь, ты не передумаешь. Мое начальство будет против, но, думаю, мне, да и тебе тоже, все равно. Если все получится…
Олис улыбнулся. Этот врач настоящий псих. Самое то для потерявшего последнюю надежду.
- Мне надо будет что-нибудь подписать?
- Да. Бумагу о том, что больница не несет никакой ответственности за твою смерть.
- Хорошо, - Олис чуть привстал, посылая всю боль к черту. – Когда начнем?
…Свет резал глаза, но опустить веки и просто зажмуриться почему-то не получалось. Он плавал в каком-то вязком тумане, и никак не мог понять, где он и что с ним. Последнее, что он помнил – это укол в руку и темноту. Он попробовал пошевелить пальцем, но движения не почувствовал. А потом снова провалился в темноту…
….Когда он пришел в себя в следующий раз, тумана не было. Был белый потолок, странно ломающийся, и чей-то монотонный голос совсем близко. Он снова попытался пошевелить пальцем, и на этот раз ему это удалось. Тут же над ним нависло чье-то лицо, и Олису пришлось сильно напрячься, чтобы вспомнить, почему оно кажется ему знакомым. Врач.
- Привет, мальчик, - голос доктора показался Олису слишком громким. И слишком радостным. – Уже все закончилось, дружок. Ты был просто молодцом, и все прошло замечательно. Теперь у тебя появился настоящий, реальный шанс. Теперь все зависит только от тебя.
Он говорил еще что-то, но Олис его уже не слышал, уплывая во что-то серое и непонятное…
…Он проснулся от собственного крика. Дикая боль ломала все тело и заставляла его метаться по постели, разрывая простынь в клочья. Казалось, что что-то изнутри ломает его кости, полосует мышцы и ткани на лохмотья. От боли дыхание перехватывало, и из глаз беспрерывно катились обжигающие слезы. Он не понимал ничего, кроме одного – ПУСТЬ ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ!!!!
- Потерпи, не двигайся, тебе нельзя, - испуганный, почти плачущий, голос доносился, словно из другой вселенной. Чьи-то прохладные руки пытались удержать его на месте, но боль кидала его по постели. – Пожалуйста, не шевелись… Пожалуйста…
Лба коснулись осторожные пальцы, легко поглаживая его, и перед глазами встала яркая картина из прошлого. Он сам, холодная земля и нежные руки, касающиеся его волос. Он захлебнулся криком и замолчал, тихо постанывая, заставляя себя не шевелиться. Боль немного отпустила, и он облегченно, со всхлипом вздохнул. Спасибо тебе, Ярни, даже сейчас ты мне помогаешь.
Олис приказал себе замереть, и открыл глаза. Но в палате было темно, и он смог только разглядеть чей-то неясный силуэт.
- Спа… си…бо, - чуть задыхаясь, произнес он.
Стоявший рядом всхлипнул, и Олис услышал такой же облегченный вздох, какой сам недавно издал.
- Боже, как же ты меня напугал… - все еще дрожащий голос оказался очень мелодичным и молодым. – Ты так страшно кричал.
Боль ушла окончательно, и Олис смог, наконец, расслабиться. А заодно включить разум.
- Прости, что разбудил тебя, - виновато произнес он стоящему рядом. Судя по всему, это такой же пациент больницы, как и он сам.
- Все в порядке, - выдохнул тот. – Теперь все в порядке. Но тогда я действительно испугался. Даже не сообразил вызвать медсестру.
Он замолчал, а Олису почему-то захотелось послушать его голос еще немного.
- Ты тоже здесь,- он замялся, не зная, как спросить, - лечишься?
Тот только тихо усмехнулся:
- Можно сказать и так.
- А откуда ты знаешь, что мне нельзя двигаться?
Его собеседник чуть помолчал.
- Просто слышал, что говорил тот доктор. Что тебе, пока что-то у тебя внутри не заживет, вообще двигаться нельзя. Он вообще хотел тебя к кровати привязать, но кто-то его отговорил.
Олис устало закрыл глаза. Ясно. Во сне он, похоже, неудачно повернулся и на него накатило. А потом до сознания потихоньку начали доходить другие мысли. Например, о том, что он жив, не смотря ни на что.
- Я пойду. Тебе надо отдохнуть. Да и мне тоже, уже поздняя ночь, - его собеседник встал с кровати.
- Прости. И спасибо тебе, - тихо ответил Олис, сожалея, что даже не может подать ему руки – слишком свежа еще была памяти о той боли.
- Не за что. Спокойной ночи.
Светлый и размытый силуэт исчез из его поля зрения, двигаясь как-то немного рвано, а потом до слуха Олиса донесся стук захлопнувшейся двери, и он закрыл глаза. И что теперь? Как ему жить дальше? Потому что – Олис был в этом почему-то уверен – он будет жить, несмотря ни на что. Да, он выжил, но для чего? Чтобы снова вернуться в Дом? Потому что больше ему идти некуда. С Ярни он уже попрощался и тот, скорее всего, уже вычеркнул его из списка живых. Да и как он мог этого не сделать, если даже сам Олис уже не считал себя живым? А искать его… Нет. Да, Олис любит его, сильно и глубоко. Ярни был в его жизни, он дал ему второе рождение. Но теперь пора самому становиться на ноги. Он что-нибудь придумает. Не для того он проходил через все это, чтобы сейчас сдаваться. Олис вспомнил нежную улыбку, и сердце защемило. Я не подведу тебя, не разочарую. Если мы когда-нибудь снова встретимся, ты сможешь мной гордиться. Обещаю.
…Он провалялся в постели еще две недели прежде, чем ему разрешили встать. И все время думал о том, что даже не спросил как зовут того, который фактически спас его той ночью. Он попытался расспросить об этом доктора, но тот только отмахивался, ему было некогда. И тогда Олис решил найти его сам, как только ему разрешат встать. И вот он шел по коридору, гадая, за какой из этих дверей он может быть. Логика говорила, что, скорее всего в двух ближайших к нему, раз он услышал крик Олиса. И логика его не подвела. Его спаситель был в той, которая была справа от его палаты. Правда, сначала Олис увидел только спины врачей и уже собирался уйти, как услышал его голос, который запомнил очень хорошо. Нежный, мелодичный. И замер на пороге, пытаясь понять, что происходит. Самого его спасителя видно не было за склонившимися над ним врачами. Они что-то делали, тихо переговариваясь между собой. Олиса так и подмывало подойти поближе, чтобы рассмотреть, но он усилием воли заставил себя стоять на месте. Нельзя им мешать. К тому же он не знает, что они делают – может, их нельзя отвлекать.
- Вот и все, - один из врачей разогнулся и сделал шаг назад. – Сначала может быть немного больно, но потом, потихоньку, все восстановится. Только не напрягайся сильно, хорошо?
- Хорошо, – знакомый дрожащий голос, который переполняли эмоции, звучал так тихо и неуверенно.
- Ты умница, - другой врач тоже сделал шаг назад, открывая того, кто бы перед ним. И Олис почувствовал, как поднимается по его телу волна какой-то щемящей нежности. На него смотрел ангел. С огромными голубыми глазами и золотыми, словно светящимися на неярком солнце волосами. Олис с трудом сглотнул и сделал шаг вперед. В голубых глазах что-то промелькнуло, и губ коснулась чуть застенчивая и неуверенная улыбка. Юноша смотрел так, словно перед ним был незнакомый человек. Олис недоуменно нахмурился, а потом его взгляд упал на повязку, которую держал в руках один из врачей, на чуть примятые на висках волосы, и до него дошло. Он втянул в себя воздух и, улыбнувшись, произнес: