А теперь мне осталось только поведать окончание всей этой истории. На следующую ночь ко мне снова явился этот человек, как вы понимаете, Герхард фон Грюнфельд, и сказал, что своими действиями я оскорбил его, и тех, кто за ним стоит. И теперь он будет мучить меня своими приходами, пока я не сойду с ума, а потом возьмется и за остальных членов моей семьи, времени-де у него много. Сон уже не был для меня сном, потому что я общался с ним абсолютно явственно. В ответ на его угрозу я сказал, что наутро сожгу картину, покончив с этим проклятьем раз и навсегда. Тогда он расхохотался, а потом вдруг пожал плечами и буквально растворился передо мной. В этот момент я проснулся и больше уже не заснул. Мысли в голове наседали одна на другую, и к утру я был совершенно измотан. Жене я сказал, что заболел, потому что мой потрепанный вид сложно было объяснить иначе, а пугать её рассказами о призраках мне не хотелось. Она принесла мне завтрак в постель, после чего занялась обычными домашними делами. Я полежал еще немного, потом сходил в библиотеку, и взяв книгу, уютно устроился в большом кресле рядом с кроватью. Конечно, я был сильно утомлен почти бессонной ночью, потому что сам не заметил, как уснул. Однако сон мой был недолгим. Увидев перед собой Грюнфельда я закричал, и тут только понял, что это все не на яву - что я сплю. Тем не менее, грани между сном и реальностью начали стираться настолько, что мне было всё равно — мертвец прочно вошел в моё сознание. На этот раз он не угрожал, а только сообщил, что теперь не важно, перевешу я картину или нет. Главную свою ошибку я уже совершил, пригласив священника, и теперь ничто не спасет меня от плачевной развязки. Я взмолился о пощаде, и тогда, совершенно неожиданно, он сказал, что у меня все же есть шанс спастись, а именно — бежать. Я сделал немало ошибок, друзья мои, мне надо было погибнуть тогда, но у меня была семья и это было выше моих сил. Картина не должна была покидать окрестностей Альтштау, но с моей невольной помощью это случилось. Она теперь живет в сознании каждого из нашего рода, и может появляться в самых неожиданных местах. Она существует между мирами, а потому бессмертна. Ей не страшен огонь и тлен — как могут они погубить то, чего на самом деле нет? Если вы не понимаете, сейчас я всё объясню, до конца осталось совсем немного. Так вот, Грюнфельд приходил ко мне вновь и вновь, и в один прекрасный день или вернее, ночь, он явился Изольде и всем нашим детям одновременно. Дом наполнился криками, и мне понадобилось немало потрудиться, чтобы хоть как-то их успокоить. Пришлось рассказать жене всю историю, а наутро я решил картину все-таки сжечь. Сложив во дворе небольшой костерок, я твердой рукой снял ее с крючков, на которых она висела столько лет, и подойдя к разгоревшемуся огню положил картину прямо на него. Со стороны это было похоже на некий жертвенник, хотя сама «жертва» не вызывала у меня теперь ничего, кроме жгучей ненависти. Огонь быстро сделал свое дело — старая сухая рама и покрытый красками холст сгорели за считаные минуты, не оставив после себя и следа. Признаюсь, я ожидал в этот момент чего-то сверхъестественного и внутренне был готов к любым неожиданностям, но картина сгорела, а ничего такого не произошло. Дождавшись, пока огонь потухнет, я собрал весь пепел в корзину и отдал ее служанке, наказав сходить к реке и высыпать туда все содержимое.
Весь последующий день меня не оставляло чувство тревоги. Казалось, с объектом всех волнений было покончено, но слова Грюнфельда не выходили у меня из головы. Я вновь и вновь заходил в коридор и смотрел на пустое место на стене, каждый раз боясь увидеть там какие-то знаки, но ничего не мог поделать с собой — это место тянуло меня, словно магнитом. Наступил вечер, решив наутро еще раз сходить в церковь и на этот раз как следует расспросить пастора, я принял ванну и лег спать.
Заснул я довольно быстро, но сон мой продолжался совсем недолго. Грюнфельд снова явился ко мне и сказал, что если я уеду в Америку, он оставит меня и мою семью в покое. Я ответил, что это дом моих предков и я не намерен никуда уезжать, а тем более в Америку. После этого Грюнфельд неожиданно исчез, что в последнее время вошло у него в привычку, а я проснулся. Открыв глаза, я явственно ощутил запах гари. Разбудив Изольду, я вышел из комнаты и с ужасом увидел высоко над собой отблески огня. Они отражались на потолке второго этажа, куда вела винтовая лестница, начинавшаяся прямо у дверей нашей спальни. Крикнув жене, чтобы она будила детей я кинулся наверх. Худшие мои подозрения подтвердились — дальняя часть коридора, проходящая через весь второй этаж, была объята пламенем. Конечно, вы уже поняли, что именно в той его части и висела сожженная накануне картина. Мысль об этом была первой, которая пришла мне в голову, а характер горения только лишний раз свидетельствовал о природе самого огня. Я от строчки до строчки помнил манускрипт, и то место, где говорилось о страшном пожаре в замке очень напоминало происходящее сейчас. Почти белое пламя шипело и рвалось изо всех щелей, со сверхъестественной скоростью продвигаясь вперед. В доме уже все проснулись, и он наполнился криками. Если бы огонь не шел так быстро, я бы успел добежать до своего кабинета и спасти многие ценные вещи, но в существующих условиях сделать это не представлялось возможным. Поэтому я бросился вниз, чтобы помочь спасти хоть что-нибудь. Изольда уже выводила детей, когда со звоном приехала пожарная команда, и еще минут пять понадобилось им, чтобы полностью привести в готовность свои громоздкие инструменты. Я и несколько соседей-мужчин периодически забегали в дом, чтобы вынести различную утварь, но все равно большая часть имущества оказалась потерянной. К счастью, Изольда успела вынести в большом коробе все наши деньги и драгоценности, что впоследствии оказалось залогом нашей новой жизни.
Что касается дома, то он полностью сгорел. Не смотря на все усилия пожарных, пригнавших сразу три бочки с водой, пламя методично пожирало старые стены, а затем утихло само по себе, даже не затронув соседние строения. Осматривая спасенные вещи, я наткнулся на ту самую картину, заваленную разной утварью, но теперь она не вызвала у меня почти никаких эмоций. Я прекрасно понимал, что происходит, а потому мне не понадобилось много времени, чтобы принять решение о дальнейших действиях. Для нас все было решено заранее, и мне надо было просто покориться неизбежному. Я всего лишь обычный маленький человек, и спорить с Великими Силами мне не с руки. Мне ясно дали понять, что от меня требуется, на наглядном примере показав, как Они поступают с ослушавшимися. Я знал, что если буду сговорчивым, то больше от меня ничего не потребуют и оставят в покое. Я больше не мог рисковать чужими жизнями, а потому объявил жене и детям, что мы уезжаем в Америку. Самое странное, что они сразу согласились, а дети так и вовсе стали плясать и прыгать в предвкушении интересных приключений. Родственники, в основном, тоже благосклонно приняли весть и нашем переезде, и только некоторые из них пожимали плечами и крутили пальцем у виска. Продав остатки дома и землю под ним своему двоюродному брату, я располагал довольно солидной суммой, которая вкупе с нашими личными сбережениями позволила нам купить в Америке дом и безбедно жить в нем, благо стоимость жизни здесь в разы отличалась от европейской.
Грюнфельд больше ни разу не приходил, но я уверен, что теперь он просто ждет своего часа, чтобы снова появиться среди людей. Время для него действительно ничего не значит, и вероятно он и его Господин решили таким способом перенестись в Соединенные Штаты, чтобы начать осуществлять одним им ведомый план. Картину я теперь берегу как зеницу ока, чтобы не дай бог еще раз не сделать над ней каких-нибудь действий, могущих привести к фатальным последствиям, только она теперь не висит на видном месте, а надежно спрятана на чердаке. Вот и все, что я хотел написать. Я дал прочитать эти строки старшему сыну, взяв с него обещание хранить тайну, но обязательно посвятить в нее своего сына, моего внука, и таким образом передавать предостережение по наследству. Прошу прощения за несколько корявый текст, но поверьте, я очень старался передать в нем именно атмосферу событий и не гнался за красотой слога. На этом прощаюсь, Отто Гринфелд, эсквайр, или иначе, Отто фон Грюнфельд, восемнадцатый барон Альтштау, третий сын графа Карла фон Грюнфельда. Помните!
Глава 13. Пять.
- Вот ведь...угораздило...твою мать! - прервал Клайв молчание, воцарившееся после прочтения документа.
- Вы угодили в пренеприятнейшую историю, молодые люди, - задумчиво сказал Грайер, - но от судьбы не уйдешь! Впрочем, возможно, в историю угодили не вы одни.
- Что же теперь делать? - Хьюз, переводил взгляд то на одного, то на другого.
- Я не знаю, - покачал головой Клайв. - Кстати, а как документы этого Отто оказались в библиотеке? Ведь это личные вещи, частные.
Грайер пожал плечами :
- Вероятно, кто-то из его внуков передал их городу, когда открывали наш музей. Сначала было немного экспонатов и власти обратились за помощью к населению, и скорее всего, с течением времени к этому рассказу перестали относиться серьезно.
- А что это вы там говорили про неприятную историю, которая не только для нас?
- Наверное, теперь она касается и меня, - грустно улыбнулся старик. - Вы разве плохо читали этот документ?
Клайв поджал губы :
- Вы боитесь, что Грюнфельд придет сюда?
- Я слишком стар, чтобы бояться таких вещей, - Грайер как-то кротко улыбнулся, - хотя, конечно, ожидание чего-то подобного нельзя зачислить в разряд удовольствий. Но ваш Грюнфельд уже появился, и следовательно, кто-то должен был найтись, чтобы дать вам в руки ниточку, по которой вы придёте к разгадке, с помощью которой сможете остановить его.
- Как вы думаете, мистер Грайер, кто он? - спросил Хьюз.
Старик озадаченно покачал головой :
- Я много об этом думал, молодые люди, очень много. Я сам всегда верил в этот рассказ. Я прочитал немыслимое количество литературы, и уж поверьте, могу отличить правду от вымысла, потому-то и не сильно удивился, когда пришли вы. Я верю в провидение, толкающее людей на совершение тех или иных дел, и сейчас не сомневаюсь, что оно избрало вас, чтобы именно вы, молодые и сильные, смогли остановить надвигающееся зло. Грюнфельд, конечно же, продал душу Дьяволу, но он не стал обычным попрошайкой различных материальных благ, которые после смерти горят в аду и никогда не возвращаются назад. Нет, он стал ему верным слугой, и творимые им на земле безобразия были самой большой отрадой для его Господина. Грюнфельд захотел получить знания и силу, а Дьявол любит таких и часто приближает к себе. Я пришел к такому выводу, досконально изучив каждую строчку манускрипта.
- Почему вы так считаете? - спросил Клайв.
- Он не был сначала так уж сказочно богат. Золото появилось только впоследствии, но темная репутация Грюнфельда к тому времени уже сложилась. Только знания и сила могут дать все то, чем он обладал впоследствии, только это богатство стабильно. А так посмотрите, сколько у нас было и есть нуворишей, которые неожиданно обогащались, но так и не смогли с этим богатством управиться.
- Вы думаете, что и они....это... с Сатаной? - Хьюз понизил голос.
- Конечно! Не будьте наивными, молодые люди. Ничто в этом мире не происходит просто так, просто нужно уметь отличать, что от бога, а что от Дьявола.
- Может быть, Грюнфельд стал демоном? - Клайв внимательно посмотрел на Грайера.
- Скорее всего, да, - кивнул тот. - Только не демоном, а вернее, полудемоном. Ведь демонические сущности не родятся на земле и не могут долго существовать в обличие человека, а он прожил достаточно долгую жизнь, да и ребенком был...нет, настоящим демоном он не стал. Только от этого никому не легче!
Старик вдруг засмеялся :
- Я не могу не верить вашим словам, а это значит, что Грюнфельд смог воплотиться вновь, а раз у него есть тело, значит он вернулся в этот мир, как и предсказывал. Тело его еще несовершенно, и он убивает людей, забирая у них жизненную силу, чтобы развиваться самому. Скорее, он напоминает вампира, а не демона. Только вампира несколько иного уровня, чем мы их себе представляем. Вампира с демонической душой.
- Если то, что вы говорите — правда, то я не знаю что и делать, - сказал Клайв, в то время как Хьюз закрыл лицо руками. - Но ведь вампир-это человек?!
- Я это и имею ввиду, - ответил Грайер, вставая. - Человек, демон и вампир в одном лице. Ладно, молодые люди, я устал, имейте уважение к моему возрасту и не обижайтесь, что я выпроваживаю вас. Все сведения, которые вы могли получить от меня, вы получили. Теперь позвольте мне остаться одному. У меня еще есть незавершенные дела, а времени для их выполения не так уж и много.
Старик медленно пошел вперед, и друзья, не став спорить, последовали за ним. Подойдя к двери, ведущей на лестницу, Грайер выключил свет, а затем Берри и Хьюз помогли ему идти наверх, делая остановки на каждом этаже. Выйдя со служебной лестницы, они хотели и дальше идти за стариком, но он остановил их.
- Прощайте, молодые люди. Вам туда. - Дэнзел Грайер указал на противоположную сторону коридора. - Провожать меня не надо, дальше справлюсь сам. Не обижайтесь - у стариков свое видение жизни и свое чувство времени, и сейчас мне необходимо побыть одному. Если нам еще доведется увидеться, с удовольствием послушаю новости, а если нет, значит так тому и быть.
- Какое-то у вас подозрительно похоронное, прямо-таки, настроение. - сказал Клайв, прищурив глаза и внимательно смотря на старика. - Вы тоже не обижайтесь, но такое создается впечатление.
- Ай! - Грайер улыбнулся и махнул рукой. - Не обращайте внимания! Ну всё, всё. Идите, господа, и да поможет вам...хоть кто-нибудь.
- А почему не бог? - спросил Хьюз. - Вы сначала это хотели сказать?
Старик усмехнулся :
- А до этого он много помогал вам? И от Грюнфельда мир спасти он не сможет. Бог дает отсрочку и время на раздумье, но не более. Остальное в руках провидения, которое над всем. Прощайте!
Грайер повернулся и медленно пошел по направлению к своему кабинету.
- Я ничего не понял, что он там говорил в конце, - сказал Хьюз, когда друзья вышли из библиотеки и направились к машине. - А ты? Вообще, старик странный.
- Он сказал все, что мог, - ответил Клайв, покосившись на Рода. - Мне кажется, что дав нам эти сведения, он решил, что это его собственная жертва. Вообще — то говорил он убедительно и с надрывом. Хотя знаешь, старики живут больше эмоциями, чем разумом, так что гадать не стоит — время покажет.
- Тебя отвезти домой? - спросил Клайв, когда они сели в его черный «Понтиак».
- Да. Сэнди наверняка уже вернулась с прогулки. Надо занять дочку, пока она занимается обедом.
Берри кивнул и они снова покатили по полупустым улицам. Род жил на 19 авеню, рядом со Шведским медицинским центром, и весь путь занял у них не больше четверти часа. Клайв отклонил приглашение отобедать, и договорившись созвониться на следующий день, они расстались. Берри еще долго сидел в машине, соображая, что ему предпринять, а потом вздохнул и поехал домой. Он жил на восточной Мерсер-стрит, и когда остановился возле своего подъезда, то почувствовал, что действительно хочет есть. Вспомнив про девственную чистоту своего холодильника, Клайв снова завел мотор и поехал в ближайший работающий маркет, где основательно загрузился продуктами. Попав, наконец, домой, он позволил себе расслабиться. Быстро поджарив котлеты и сварив макароны, он с удовольствием умял большую тарелку своей стряпни, а затем, удовлетворенный, сел перед телевизором, поставив рядом с собой пять бутылок пива. Показывали баскетбол, и увлеченный игрой Клайв даже не заметил, как наступил вечер. «Сверхзвуковая» команда Сиэттла победила, и решив отпраздновать это событие, он потянулся за очередной бутылкой, но оказалось, что все они пусты.
- Этого еще не хватало! - нахмурился Берри.
Он встал с дивана и пошел в прихожую, мысленно прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы дойти до ближайшего «Ликерса». Одев ковбойские сапоги и выполненную в похожем стиле куртку, он вышел на улицу и уверенно направился в сторону соседней 22 авеню, где знал один отличный магазинчик. Купив там еще шесть банок пива, Клайв, уже стоя перед кассой, вернулся назад и прихватил вдобавок квартовую бутылку виски «Джек Дэниэлс». Выпив одну банку прямо у магазина, он пошел домой. Сейчас Клайв чувствовал себя почти счастливым. Грюнфельд и все с ним связанное, остались где-то вдалеке, и ему даже стало казаться, что всё происшедшее было сном. Однако, не успел он войти в квартиру, как раздался настойчивый телефонный звонок, сразу вернувший его к действительности. Звонила Элейн, служанка Адамсов.