Ангелина считала свои чувства не мимолетным увлечением, не сексуальным желанием, а именно любовью – прекрасным возвышенным чувством, которому посвящали стихи и поэмы великие писатели всех времен и народов. Она призналась в этом себе и хотела бы, не боясь ничего, сказать об этом вслух, в первую очередь, Леониду. Точно так же, как и в семнадцать лет, прошептать ему ласковое «люблю» и получить в ответ «и я люблю тебя, мой маленький ангел». Но нежелание натолкнуться на ответ типа «Кто ты такая, чтобы я тебя любил» не позволяло ни говорить о любви, ни, тем более, кричать о ней на весь мир.
Ангелине приходилось загонять свои чувства в самый укромный уголок своего сердца и, когда они просились вырваться на свободу, сдерживать. Это было нелегким и болезненным занятием: оставаться твердой и не поддаваться желанию сдаться, опустить руки, не сопротивляться и плыть по течению. Но в глубине души она, как и все влюбленные, надеялась на взаимность. Ангелина знала, что возбуждает Леонида как женщина, но одного его «хочу» ей было не достаточно, она хотела слышать «люблю». Только признание в любви могло дать ей сил решиться на измену мужу – взять и переспать с Леонидом, не смотря на все нормы морали, на свое и его семейное положение. Она бы с радостью приняла его «люблю», даже если бы знала, что это неправда. Лучше быть приятно обманутой, чем считать себя недостойной любви.
Ангелина была слишком высокого мнения о Леониде. По ее мнению такие мужчины не бросаются словами и их любовь нужно заслужить. Но как, зачем и ради чего? Ангелина не строила никаких планов на дельнейшее будущее, не связывала свою судьбу с его, принимая как факт, что Леонид женат, она замужем, и между ними ничего серьезного быть не может. Ничего кроме романтических свиданий, носящих скорее сексуальный характер. Ничего больше.
Для чего ей его любовь? Ангелина задавалась вопросами и убеждала себя в том, что любовь – это слишком много. Если Леонид однажды действительно скажет «люблю» и Ангелина ему поверит, то их уже ничто не сможет удержать – они сделают больно своим законным супругам, и рано или поздно их браки рухнут. И больнее всего было бы Петру – верному и любящему мужу Ангелины. А как бы себя чувствовала Людмила, Ангелина особо не переживала, потому что знала о ее связи с Сержем Рябиновичем.
Не понимала Ангелина одного, как можно променять Леонида на Сержа. Ей казалось, что будь она на месте Людмилы, то была бы несказанно счастлива быть его женой, она бы не смотрела на других мужчин и точно хранила бы верность. Ведь он замечательный, исключительный и необыкновенный.
Не сила, а слабость
Вернувшись домой, Ангелина застала мужа, как почти всегда, перед компьютером. Опять
«
World of Tanks», недовольное лицо и молчание. Так было и на следующий вечер, и на второй, и на третий. Они не разговаривали. Ангелина не трогала его, не желая поднимать тему о детях. Но на четвертый вечер разговора избежать не удалось.Когда Ангелина закрыла за собой дверь, сменила туфли на комнатные тапочки, в коридор влетел разбуженный Петр. Пьяный. Его шатало. Лицо опухшее, красное, помятое. Глаза бычьи, навыкате. Потный. Кожа блестела. Было очевидно, что он спал под одеялом в спортивных штанах и футболке.
Ангелине хватило и взгляда в его сторону, чтобы скривиться от отвращения. Ей стало настолько противно видеть мужа пьяным, что едва не стошнило. Запах перегара вынудил ее сделать шаг назад. Она остановилась посреди комнаты, ожидая, что ей скажет муж, и повернется ли у него вообще язык, чтобы разговаривать. Повернулся.
– Напиши письмо, – сказал он.
Ангелина не поняла, какое письмо она должна написать. «Неужели он знает о переписке с Лёней?»
– Какое еще письмо? Иди спать.
Она вошла в зал. Саша играл в гонки. Петр пошел за ней.
– Напиши письмо на «Viasat», – Петр продолжал настаивать.
– На «Viasat»? Зачем?
Петр невнятно и медленно объяснял:
– Нам отключили телевиденье… Уроды… У меня на счету закончились деньги… К ним пока дозвонишься… Надо отсканировать квитанцию… Что мы оплатили…
– Ложись спать. Я все сделаю, – не глядя на мужа, сказала Ангелина.
Она подошла к компьютерному столу. Под стулом ваялась пустая пивная бутылка, в углу между столом и диваном бутылка из-под водки, на столе крошки.
– Как же мне все это надоело.
Ангелина подняла бутылки:
– Саша, почему ты не прибрал? Вставай! Иди в свою комнату.
– А почему я должен убирать? Пусть папа берет и убирает, – ответил ребенок, отходя от стола.
Ангелина возмутилась:
– В доме должен быть порядок. Если папа не в состоянии после себя убрать, убирай после него ты. Разве тебе приятно сидеть за грязным столом?
Петру надоело шататься. Он сел в кресло. Прищурился.
– Не кричи на Сашу. Поняла?
– Саша, выброси в мусорное ведро, – Ангелина вручила ему бутылки. – Иди!
Саша молча вышел из комнаты. Ангелина села за стол, открыла почтовый ящик мужа. Квитанция об оплате лежала перед ней.
– Почему ты не хочешь родить мне сына? – прозвучало громко и отчетливо.
Ангелина оглянулась через плечо. Петр был явно не в настроении.
– Давай поговорим об этом в другой раз. Ложись уже спать.
– Не хочу я спать. Я спрашиваю: почему ты не хочешь родить мне сына?
В мгновение ока он схватил Ангелину и бросил на диван.
– Убери от меня свои руки, пьянь, – закричала Ангелина, стараясь подняться.
– Пьянь? Ты что совсем страх потеряла? Сука! Проститутка! Ты думаешь, я не знаю? – орал он во всю глотку.
Ангелина влепила ему пощечину и двинула ногой в живот, что еще больше разозлило Петра. Он вцепился своими огромными сильными лапищами в ее нежную шею, и стал душить. Ангелина вырывалась, била его, куда только доставали руки.
Забежал Саша. Перепуганный. Он маленькими ручонками бил Петра по спине и со слезами на глазах просил отпустить маму. Но Петр продолжал сжимать ей горло. Ангелина не могла произнести ни слова. Она дотянулась до лица мужа и вцепилась в него ногтями. До крови разодрала ему щеки, его хватка ослабла. Ангелина попыталась встать.
– Саша, не плачь. Все будет хорошо, – смогла наконец сказать Ангелина, но Петр схватил ее за волосы и стал пихать лицом в подушку.
Саша плакал, не зная как помочь маме.
– Не трогай ее! Ты делаешь ей больно! – кричал он, взобравшись на диван и пытаясь оттащить папу назад. – Мама плачет!
Ангелина несколько раз ударилась головой об стенку, о подоконник, о трубу центрального отопления. Петр с такой силой толкал и толкал ее лицом вниз, что она натерла лоб до крови о спинку дивана. Он не бил ее. Нет. Он только чуть не придушил и не заметил, обо что Ангелина бьется головой. Сама.
Саша не сдавался:
– Ты убьешь маму. У нее течет кровь! Остановись! Я вырасту и убью тебя за маму, – кричал он, не прекращая бить папу по спине.
Наконец-то Петр остановился. Он увидел кровь, стекающую по виску Ангелины, красного и заливающегося слезами Сашу, и, хватаясь за голову, пошел на кухню. Он тоже плакал. Кричал: «Я убью тебя, сука! Лучше отсижу, но убью».
Ангелина вытерла кровь, слезы, и прижала Сашку к груди:
– Не плачь, моя мышка. Он ничего нам не сделает. Не бойся.
– У тебя кровь, – заплакал Саша, жалобно открывая рот. Его губы дрожали. Он обеими руками обнимал маму – самого дорого человека во всем мире.
– Все пройдет. Ничего страшного. Сиди здесь.
Ангелина встала и на цыпочках пошла в коридор. Достала из сумочки телефон и набрала номер свекрови. Петр сидел в кухне, повторяя одно и то же «убью».
Гудки, гудки, «алло». «Срочно приходите. Петя пьяный. Заберите его, пока мы не поубивали друг друга». Ангелина говорила вполголоса, не сдерживая волнения, всхлипываний и слез обиды. У нее болела только душа. Она посмотрела на себя в зеркало и отшатнулась. Кофточка порвана по швам, руки в крови, в царапинах, ногти поломаны, на шее синяки и красные пятна, с виска течет кровь, лоб сочится сукровицей. Потрогала голову, нащупала шишки.
Саша прибежал к маме:
– Тебе сильно больно?
– Нет, – обманула Ангелина. Идем в твою комнату.
Ангелина и Саша сидели в спальне, пока не раздался стук в дверь. Они обнимались. Саша утешал маму, Ангелина целовала его, жалея, что ребенку довелось наблюдать этот ужас. Она беспокоилась за его психику, и поклялась, что никогда не простит Петра, за то, что он показал свою силу на глазах Саши. И в то же время она и жалела Петра. Она слышала, что он плачет. Там на кухне. Ругается, грозится убить, но плачет. По его исцарапанным щекам текут соленые слезы и ему тоже больно. По крайней мере – чуть-чуть.
Ангелина была уверена, что Петр будет раскаиваться. Она даже думала, что вероятно, он уже осознал, что поступил некрасиво, низко, что этим он показал отнюдь не силу, а скорее свою слабость. Она, еще не успокоившаяся, с дрожащими руками, подумывала, не пойти ли на кухню, не включить ли свет, не успокоить ли мужа, обняв и приголубив. Но она не сделала этого. Ей не доводилось раньше оказываться в подобном положении, но она с уверенностью могла сказать, что не простит этого никогда. Никогда не забудет и больше никогда между ней и Петром не будет прежних отношений. Этот вечер внесет свои коррективы в их жизни.
Свекровь и свекор, обеспокоенные неожиданным телефонным звонком, пришли быстро. Они без лишних слов поняли, что произошло. Измученного вида Ангелины было достаточно. Вдобавок Саша подробно и красноречиво описал сцену, когда папа набросился на маму. И свекровь с сочувствием пожелала Ангелине терпения. Она постоянно ей желала терпения – знала, какой у нее сын.
Петра увели. Он сопротивлялся, но в итоге дверь за ними захлопнулась. Стало непривычно тихо. Тихо и грустно.
Жалоба
На электронную почту руководителя отделения «Logistics Company» Сержа Рябиновича пришло письмо, перенаправленное менеджером департамента сервиса по вопросам качества обслуживания персонала компании. Тема: все операторы и руководитель в том числе – хамы.
«В субботу 21 сентября в 12:40 по местному времени я вспомнил, что неделю назад заказал через Интернет-магазин электрошвабру.
Смс-сообщение от «Logistics Company» о прибытии груза я так и не получил, и решил позвонить, чтобы спросить ехать мне за шваброй или нет. Набрал номер – трубку не поднимают. Названивал им непрерывно в течении получаса. Безрезультатно.
В 13:10 взял зонт и вышел на улицу. Лил дождь. Мне пришлось идти через весь город под проливным дождем. Офис компании находится слишком далеко от моего дома. Улочки, переулочки, ни указателей, ни брендовых вывесок. С трудом нашел.
Возле офиса чуть не провалился в яму. Тротуар местами отсутствовал. Везде лужи, грязь и летающие пакеты с логотипом компании.
Открыл дверь, вошел. 13:35. Очередь небольшая. Пересчитал – 11 человек. Занял очередь. Огляделся. Помещение в аварийном состоянии. Постоянно мигала лампа дневного света. На стенах советские обои, подклеенные кое-где белым скотчем. Урна была переполнена. В офисе стоял запах табака.
Работали три оператора. У стола от окна стоял молодой человек с мешком телефонов. Девушка, которая его обслуживала, никуда не торопилась, разговаривала с клиентом о персидских кошках, смеялась и кокетливо строила глазки. Вторая десять минут выясняла у старушки, на какой адрес отправлять письмо, перечислила 68 названий киевский улиц. Третья разговаривала по телефону, машинально распечатывая и подавая на подпись накладные.
Я простоял в очереди 15 минут. За это время узнал от операторов прогноз погоды на пять дней вперед, кто сыграл роль «Аче» в фильме «Три метра над уровнем неба», что надо делать, чтобы волосы росли быстрее и как правильно вязать рыбацкие узоры.
Наконец-то пришла моя очередь. Я подошел к центральному столу к девушке в полупрозрачной блузке. Поверх была наброшена корпоративная форма. Бейдж висел в перевернутом виде. Но мне все же удалось прочитать, что там было написано. Ковалевская Ангелина Станиславовна. Она со мной даже не поздоровалась. С серьезным лицом сходу потребовала номер товаротранспортной накладной. Но у меня не было никакого номера, я и паспорт дома забыл. Я спросил: «А по фамилии не посмотрите?» На что получил ответ в грубой форме: «Свяжитесь с отправителем. Пусть вышлет вам номер».
Мне пришлось звонить в Интернет-магазин и выяснять какой-то номер. 14 цифр. Зачем так усложнять?
Я снова подошел к тому же столу, назвал номер. Девушка-оператор на меня и глаз не подняла. Как оказалось, на мне зависла база, принтер зажевал последний листок бумаги, к тому же какой-то тип влез без очереди и отвлекал ее всякими вопросами, типа: сколько будет стоить переслать мотоцикл из Енакиева в Липовую Долину, есть ли отделение в Зачепиловке, и сколько отделений в Крыжополе.
Я не выдержал и демонстративно покашлял, чтобы хоть кто-то заметил мое присутствие. Оператор вытерла руки влажной салфеткой, намазала их кремом, и сказала, не отрывая взгляд от монитора: «Документы?» У меня кроме абонемента в бассейн ничего при себе не было, и я положил его на стол.
Тем временем мимо пронесся высокий мужчина в корпоративной форме. С сигаретой и вчерашним запахом перегара. Я и обомлел. Куда я попал?
Девушка не приняла мой абонемент и сказала, что без паспорта не отдаст мне мою швабру. Тогда я решил испробовать тактику хитрости и начал рассказывать девушке, какие у нее красивые глаза, губы, нос и уши. Но она встала и сказала «Не прокатит». Неблагодарная особа.
Тогда я потребовал кого-нибудь главного. Начальником оказался тот мужик с сигаретой и перегаром. Мы с ним уединились на складе. Я пытался доходчиво объяснить ему, что эта швабра нужна мне позарез, что это вопрос жизни и смерти. Но он и слушать не стал о ее волшебных свойствах, пожал мне руку и так и сказал «Швабры выдаем только по паспорту».
Я был зол. Потребовал книгу жалоб. Оставил в ней нелестный отзыв. Но потом понял, что это бесполезно. Книгу жалоб у них последний раз проверяли еще в прошлом году.
Я ушел. Но поскольку электрошвабра – незаменимая в хозяйстве вещь, я вернулся через полчаса с паспортом. На моих часах было без 14:57. Я вошел. Операторы пили кофе. Такой ароматный, что и мне захотелось, но они не предложили.
На столах лежали обертки от конфеты. Та, что много разговаривает по телефону, набила полный рот и чуть не подавилась, глядя на меня. «Отдайте мне швабру! Вот мои документы!» – я бросил на стол паспорт. «А не отдадим! Приходите в понедельник! Наш рабочий день подошел к концу! Сегодня суббота – короткий день!» – они явно издевались надо мной.
В итоге начальник отделения силой заставил меня покинуть офис, закрыл перед моим носом дверь и повесил табличку «Извините, но мы закрыты». Прошу руководство компании принять меры и наказать неадекватных сотрудников штрафными санкциями. Обслуживание должно быть настолько качественным, что к вам хотелось бы приходить снова и снова.
С уважением ваш постоянный клиент Гришка Чегурдашка».
После этого письма в офисе «Logistics Company» начались проверки. Проводились собрания, на первом из которых региональный директор лично читал нотации Ангелине. Он обвинил ее в несоблюдении элементарных норм этикета и пригрозил, что если подобное повторится, лишит ее премии. Ангелина сначала молча выслушала, но потом все-таки рассказала, что думает по этому поводу:
– Прежде чем наказывать, нужно разобраться. Кто такой этот Гришка Чегурдашка? Почему в нашей базе нет никаких данных по этому клиенту? И вообще является ли он нашим клиентом? А что если это проделки конкурентов? Я считаю, что Чегурдашка – это вымышленная «жертва обстоятельств». На самом деле его не существует. И письмо это сфабрикованное. Не было ничего подобного у нас. Никаких чудаков с абонементами в бассейн. Максимум с банковскими карточками и пенсионными удостоверениями. И не едим мы в клиентской зоне. Тем более не в 14:57 в субботу. Это глупо! И смс-сообщения регулярно отправляем, и на все телефонные звонки отвечаем, и ям никаких на тротуаре перед ступеньками в офис нет, и чисто у нас, и с лампами все в полном порядке. Сами посмотрите! Жаль нельзя просмотреть камеры видеонаблюдения за 21 сентября. Иначе мы бы все убедились, что не было у нас в офисе никаких конфликтных ситуаций. И еще: мы – взрослые образованные люди и знаем, что такое элементарные нормы этикета. А Чегурдашка – это чья-то маленькая неудавшаяся месть.