– Не надо меня сравнивать с проститутками. Я не такая!
– Ты сволочь, Ангелина, редкостная сволочь.
Ангелина не хотела даже оправдываться:
– Помочь тебе собрать вещи?
– Нет. Я же сказал, я никуда не ухожу.
– Нет, ты уйдешь. Нет смысла продолжать этот концерт. Я позвоню твоей маме, и она заберет тебя.
– Не смей ей звонить.
– А я позвоню.
Ангелина пошла за телефоном, набрала номер. Петр пошел следом. Он попытался выхватить телефон. Но свекровь ответила почти сразу, и Ангелина успела сказать ей «Приходите скорее, заберите своего сына». Через долю секунды телефон разлетелся на части от удара о пол.
– Зачем, ты опять впутываешь мать? – кричал Петр, поджимая со злости трясущиеся губы.
– Я не хочу, чтобы ты здесь оставался! Я хочу покоя!
Вдобавок ко всему, Ангелине нужно было готовить ужин. Она купила кусок мяса, который нужно было еще разрубить на куски. Но брать в руки топор при пьяном муже она не хотела, не желая его провоцировать и подвергать опасности свою жизнь и здоровье.
– Скажи мне, когда ты меня разлюбила?
– Я не знаю.
Ангелина опять вернулась в спальню. Сняла с себя облегающее платье, колготки, и надела домашний халатик. Петр стоял и смотрел, как она переодевается. Он любил ее тело и не хотел, чтобы оно досталось другому.
Ангелина, не глядя в его сторону, прошла на кухню, Петр – за ней, как преданный пес.
– Ангелинка, не прогоняй меня. Я без тебя сопьюсь.
Он протянул к Ангелине руку дрожащей ладонью кверху:
– Прости меня. Давай попробуем сначала.
Ангелина не знала, как лучше поступить: уложить его спать и попытаться забыть этот разговор или продолжать настаивать на разводе. Задумчиво она вынула и положила на стол разделочную доску.
– Петя, как прежде уже не будет. Жизнь не черновик, который можно переписать.
Петр подошел к Ангелине и обнял ее сзади. Его губы коснулись шеи:
– Я буду любить тебя всегда.
Ангелина снова высвободилась и решила «будь, что будет – я беру в руки топор». Сделав два шага, она открыла кладовку и старинный топор, которым можно было рубить дрова, оказался у нее в руках. Она взяла пакет с мясом и подошла к столу:
– Если ты не бросишь пить, рано или поздно мы расстанемся.
– Хорошо, я не буду пить. Дай мне топор. Не женское это дело.
Ангелина неуверенно передала ему топор, оперлась о холодильник и смотрела, как муж рассекает мясо на части.
Он справился с поставленной задачей быстро. Потом вымыл топор и руки.
– Кто такой Лёня?
– Забудь о нем. Я же сказала – ничего не было.
В дверь постучали. На звонке батарейки снова сели и не кому было вставить новые.
– Открой. Это за тобой.
Петр открыл дверь. На пороге, запыхавшись, стояла Маргарита Ивановна – седая пожилая женщина в заношенном плаще и выцветшем платке. Она тяжело дышала и хваталась за сердце:
– Дети, дайте попить, пока я не умерла.
Петр разволновался и помог матери переступить через порог. Ангелина услышала ее слова и мигом принесла стакан воды:
– Вы не пугайтесь, ничего не случилось, мы уже помирились, – пыталась она ее успокоить.
На полу валялись части от разбитого телефона.
– Петя, как тебе не стыдно. Ты видел себя в зеркало? На кого ты похож? – бранила его мать.
– Ой, мам, отстань. Проходи уже, не стой на пороге.
Маргарита Ивановна мелкими глотками стала пить воду, все еще тяжело дыша:
– Ангелина, что у вас опять случилось? Он опять напился?
– Как видите.
– Началось, – Петр недовольно посмотрел на мать.
– Ты не трогай его, когда он пьяный. Я тебя очень прошу. Лучше выскажи ему все, что думаешь, на следующий день. Я же не вечная. Вот умру и что тогда? Вы поубиваете друг друга? Будь умнее, Ангелина.
– Пойдемте на кухню, успокоитесь, я вам сделаю ромашковый чай.
Ангелина взяла свекровь под руку и повела за собой. Петр пошел за ними.
– Присаживайтесь. Мне так неудобно, что я вас побеспокоила. Но ваш Петя был таким агрессивным, что я не хотела его видеть.
Маргарита Ивановна присела:
– Он давно уже не мой, а твой Петя. А сейчас ты уже хочешь его видеть?
Петр стал у окна, сложив руки и ожидая ответа Ангелины.
– Вам честно ответить или как? Мне без него было бы спокойнее. Но я понимаю, что в сорок лет он не начнет жизнь заново. Хотя бывает, люди расходятся, прожив и 20, и 30 лет вместе, а потом начинают жить по-новому, облегчено вздохнув, перекрестившись, будто сбросили с плеч тяжелую ношу. Но я не хочу, чтобы на моей совести была его поломанная жизнь. Помните слова из песни «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Так вот, не брошу я его. Не брошу. Буду до смерти тащить этот крест, мучаться, терпеть, закрывать глаза. По крайней мере, постараюсь. Но вот если бы он бросил пить, возможно, все изменилось бы к лучшему.
Петр возмутился:
– Ты так говоришь, будто я алкаш. Я что валяюсь под заборами? Не приношу тебе зарплату? Ты со мной живешь, как у Христа за пазухой! Ты посмотри на себя! Чего тебе не хватает? Сколько ты тратишь на ненужные шмотки, побрякушки и всякую ерунду? Тебе со мной плохо?
– Как бы, между прочим, смею напомнить, что я не завишу от тебя в финансовом плане. Нисколько! Я работаю по 250 часов в месяц и достаточно зарабатываю, чтобы позволить себе модные платья!
– Прекратите этот спор! Ангелина, Петя, вы уже восемь лет вместе, почему вы не родите мне внука? Ты перестанешь пить, Ангелина будет целыми днями дома нянчиться с малышом. Вы перестанете ругаться из-за пустяков.
Петр и Ангелина переглянулись.
– Ну, чего молчите?
– Маргарита Ивановна, у нас детей не будет. Я хочу работать, быть среди людей, зарабатывать деньги на новые наряды, красоваться в них, а не сидеть дома в халате.
– Ангелина, у тебя есть сын, а у моего Пети еще нет родного сына. Он, конечно, любит твоего Сашу, но ты ведь понимаешь, что любой мужчина хочет иметь наследника. Так было испокон веков. Ты должна родить ему сына!
– Мама, не лезь в нашу жизнь. Мы как-нибудь сами разберемся. – Петр подошел к Ангелине и взял ее за руку. – Я не буду от нее требовать родить мне сына. У нас появится ребенок, когда она сама этого захочет.
Ангелина чувствовала себя неловко. Сначала она взбесилась из-за пьяного мужа, была готова лично собрать ему вещи, подать на развод, потом чувство вины и жалости перевесило злость. Ей нужно было время, чтобы разобраться в том, чего же она на самом деле хочет.
– Извините, но мне нужно готовить. Сегодня у нас на ужин будет тушеная свинина в соевом соусе, поварском вине с сахаром, имбирем и луком.
Ангелина занялась делом, не желая продолжать разговор.
– Мам, будешь чай с печеньем? – Предложил Петр.
– Нет, спасибо. Проведи-ка ты лучше меня домой, за одно и проветришься к ужину.
Маргарита Ивановна попрощалась с Ангелиной, еще раз пожелав ей набраться терпения. «Никто не станет мудрым, не будучи терпеливым (Ант)».
Ангелина осталась на кухне одна со своими мрачными мыслями.
Свободные отношения
Поздней ночью она и Петр спокойно поговорили, желая во всем разобраться. Ангелина сказала ему следующее:
– Я не виню во всем тебя. Нет. Но и себя виновной не считаю. Мы оба виноваты в том, что не смогли сохранить любовь и уважение в нашей семье. И не говори, что это я разлюбила, а ты по-прежнему слепо любишь меня такую непутевую. Мы переступили грань. Ты оскорблениями и обвинениями, я – тем, что отдалилась от тебя, сменив место работы. Я не уделяла тебе внимания – ты подсел на компьютерные игры и выпивку. А когда я хотела внимания, для тебя более важным стало взорвать очередной танк противника. У тебя зависимость от Интернета. Это твоя виртуальная реальность, твой мир, в котором нет меня.
Тебе с компьютером лучше, чем со мной. Почему? Последнее время, из-за того, что тебе просто на всего скучно. Ты не интересуешься ничем. Что ты делаешь после работы? Поиграл, поспал, поел, напился, снова поиграл и опять лег спать.
Меня дома не бывает. Не считая второй половины субботы и воскресенья. Но причина кроется не в «Logistics Company». Я знала, куда иду – ты знал, куда меня отпускаешь. Я сбежала от тебя. Да именно сбежала! Мне надоело сидеть в четырех стенах, наблюдая, как ты все больше и больше погрязаешь в играх, как в болоте. Мне надоело быть домохозяйкой – ухаживать за вами, три раза на день накрывать на стол, мыть посуду, убирать в квартире, стирать и гладить. А знаешь, что самое главное и обидное, что моего труда никто и никогда не ценил. Вы привыкли, что дома порядок, что я все для вас сделаю. А спасибо мне хоть раз вы говорили? Я была для вас рабыней. Так ладно, если бы я выполняла только женскую работу, но у нас же и за мужскую браться никто не хочет. Вспомни наш последний ремонт в ванной, твое «хочешь розовые стены – бери и крась!» И я покрасила. Мне же не трудно. Тебе припомнить плитку, плинтус в зале? Или не стоит? Ты лентяй. Но и это не самое плохое в тебе.
Я научилась на многое закрывать глаза. Веришь, мне давно все равно, какой ты. Я уже привыкла, что приду с работы, меня встретит сын, а ты и не оторвешься от компьютера. Мне уже ничего не надо. Хотя нет. Надо! Я ведь женщина. Я еще молодая! На меня обращают внимание мужчины. И мне нравится ловить на себе их взгляды. Это тебе я наскучила. Это тебе твои игры дороже. А еще хочу нежных поцелуев и приятных слов вместо оскорблений. Но, тем не менее, веришь – не веришь, я еще не наставила тебе рог. Хотя могла.
Не знаю, что там тебе наговорили, что ты там откопал в моем почтовом ящике, но с Леней у меня не было секса, если это тебя интересует. Никогда не было! Ни в семнадцать лет, ни теперь. Я встречалась с Лёней почти двенадцать лет назад. Прошлым летом мы случайно встретились… встречались несколько раз. Я снова почувствовала, как это прекрасно находиться в состоянии влюбленности!
Не обижайся за откровенность. Коль ты знаешь о Лёне, нет смысла отпираться и врать. Давай будем предельно честными друг с другом. Предлагаю заключить договор: каждый живет, как хочет. Без обид, обвинений и скандалов. Я продолжаю работать в «Logistics Company», рождение ребенка в мои планы пока не входит. Да и торопиться с этим не стоит – возможно, однажды мы все-таки расстанемся. Я не прогоняю тебя, не подаю на развод. Но если тебя не устраивают мои условия, ты в любой момент можешь уйти. А я не изменюсь и тебя не стану перевоспитывать, отучать от игр, навязывать свое мнение и заставлять делать то, что ты делать не хочешь. Ты давно не мальчик. Решай сам. Живи, как тебе нравится, а я буду жить, как нравится мне. С сегодняшнего дня мы живем вместе постольку поскольку…
И Петр принял условия Ангелины. Он остался, не смотря на протесты души, на задетое мужское самолюбие, на ревность. Петр все еще надеялся, что однажды все вернется на круги своя: Ангелина станет домашней, милой и услужливой, заботливой и только его. Он не был готов с ней расстаться. В его понимании расставание означало то же самое, как если бы он добровольно отдал ее в чужие руки, другому мужчине, который вместо него обнимал бы ее по ночам. Петр был собственником и считал Ангелину своей любимой и самой дорогой игрушкой.
Безумный апрель
8 марта осталось позади. С цветами, открытками и поздравлениями от постоянных клиентов и коллег, букетом роз от мужа, флаконом французских духов от Влада и коротеньким смс-поздравлением от Леонида.
Апрель растопил последний снег, осушил тротуары, окрасил небо яркими голубыми красками и поднял лучистое солнышко высоко над головами енакиевцев. В воздухе парила весна, и Ангелина, в очередной раз наблюдая за оживлением природы, почувствовала в себе прилив сил и энергии, желание необдуманных и шальных поступков. «Этот апрель станет самым сумасшедшим из всех моих апрелей!» – решила она и набрала номер Леонида, который так и не удалила из телефонной книжки.
Волнение переполняло Ангелину. А когда она услышала знакомый голос, готова была сорваться с места и бежать к нему. До конца рабочего дня еще оставалось более двух часов, но погода за окном так и манила, а желание вновь ощутить вкус поцелуя страстных губ побуждало улизнуть из офиса под любым предлогом. И Ангелина отбросила неуверенность и все сомнения, и сама предложила Леониду встретиться. Неотлагательно, прямо сейчас, пока она еще не передумала!
Ангелина не скрывала от девочек-операторов Инны и Оли, куда собирается, но для всех остальных – она пошла в банк.
Две минуты, и вот она уже поднимается на третий этаж Юстиции. Каблучки стучат по полу. Стук в дверь. И вот он – «принц в черной мантии»!
Леонид сидел за столом перед ноутбуком. Он не удосужился даже встать, но Ангелина не почувствовала неловкости. Она сама протянула ему обе руки, и он сделал то же самое. Сначала соприкоснулись их ладони: горячие Леонида и холодные Ангелины.
– Ты что замерзла? – спросил он, прижимая Ангелину к груди.
– У нас в офисе сквозняк, – ответила она, ожидая нежного поцелуя.
И их губы слились в долгом поцелуе, переходящем постепенно из нежного в страстный. Леонид целовал ее так, как ни один мужчина.
В его прикосновениях было столько страсти, что Ангелина вспыхивала, когда его пальцы гладили ее по щекам, запутывались в волосах на затылке, медленно и несмело расстегивали молнию на платье и обжигали молочную кожу пылкими ласками.
Леонид усадил Ангелину на стол, не отрываясь от ее губ, изголодавшихся по настоящим поцелуям. Он поглаживал ее бедра, сжимал округлые ягодицы. Ангелина с жаром отвечала на страсть. Теребила язычком мочку его уха, нежно целовала, оттягивая вниз, посасывала, издавая эротичные звуки. Леонид повторял за ней с еще большим энтузиазмом. Его не останавливали длинные серьги, скорее они еще больше возбуждали. Он ненасытно целовал ее ушки поочередно. Опьяняюще! Сладострастно! Ангелина поняла, что серьги сорваны только от их звонкого удара о пол. Но, не предавая этому значения, она продолжала получать удовольствие от шальных поцелуев и трепетать в объятьях Леонида.
Они так ни о чем и не разговаривали. Поцелуи у них всегда выходили на первый план. Только страсть. В такие минуты и думать ни о чем не хотелось. Ангелина отдыхала с ним душой.
И снова их прервал телефонный звонок. Нужно было возвращаться к работе.
Ангелина час пробыла с Леонидом, но и этого показалось мало. Она не желала прекращать это безумие. Леонид по-прежнему сводил ее с ума. Он не отпускал ее, продолжая целовать. Но Ангелина все же убедила его, что ей, действительно, нужно идти.
Напоследок Леонид сжал ее ладонь и сказал свою коронную фразу – «Я когда-нибудь тебя украду!»
Торопясь, все еще взволнованная, она подняла с пола серьги. Одна из них оказалась сломанной. От декоративного украшения в виде бабочки отвалился крючочек, который и продевался в ухо. Но искать маленькую серебряную дужку Ангелина не стала. Меньше всего в тот момент она думала об этом.
Поцеловав Леонида еще раз, Ангелина ушла, так же быстро, как и появилась на его пороге.
В офис она вернулась с растрепанной прической, зацелованная, без следов губной помады, с размазанной тушью под глазами и поломанными сережками в кармане, но СЧАСТЛИВАЯ-СЧАСТЛИВАЯ!
Первой ее увидела Оля. Она понимающе улыбнулась:
– Я, конечно, стесняюсь спросить, но чем вы занимались?
– Целовались! – ответила Ангелина, не скрывая довольной улыбки.
– Все ясно! – Оля больше ничего не стала спрашивать.
Ни в клиентской зоне, ни на складе клиентов не было. Обычно так бывает после 18:00. Ангелина подошла к большому зеркалу и посмотрела на свое отражение. Глаза горели! Такой Ангелина себе нравилась. Она вытерла тушь и следы косметики под глазами, пригладила волосы.
С курилки пришла Инна. Ангелина, не сдерживая эмоций, рассказала ей о своем безумном поступке и показала поломанные серьги.
«С такой страстью ты на одних сережках разоришься!» – шутила Инна.