Очередная затяжка, лёгкие наполняются тяжёлым дымом, горло, как и всегда, немного першит. Вообще я не получаю особого удовольствия от курения, просто это привычка. Мой отец – маньяк-курильщик, а я, кажется, перенял эту дурную привычку лишь потому, что всё же хочу быть похожим на него. Только сильные получают всё, что хотят, только хитрые побеждают всегда, и только подлые могут оставить всех вокруг с носом.
Отец… Я восхищался им и ненавидел одновременно. Наверное, благодаря ему я стал ничтожеством, полнейшим отморозком. Он холоден, силён и властен. И он абсолютно не способен любить и сочувствовать. А я, как оказалось, далеко не так харизматичен и непоколебим как он, зато целеустремлён и упорен.
С раннего детства я был мелким чудовищем. Видел, как он ведёт себя со всеми вокруг, как он ведёт себя со мной, и учился, копировал и даже немного переиначивал в своей детской головке. Как же я мечтал стать достойным наследником. Как же я хотел, чтобы он мной гордился.
Мама… Эта женщина бросила меня, когда мне было всего два с половиной года. Точнее отец отобрал меня у неё. Прошла любовь, начались ссоры - и папочка быстро избавился от помехи, отобрав при этом у женщины её маленького сына. Всё моё детство папа рассказывал мне, что мамаша моя - похотливая сука, бросившая меня ради любовника. И я верил. Я ненавидел, я презирал. А потом, в шестнадцать лет, я узнал правду, и это стало ударом для меня.
К тому моменту я уже всерьёз баловался наркотой и вовсю прожигал свою никчёмную жизнь. Отцу было плевать на мои выходки, хотя он и вытягивал меня постоянно из неприятностей. Но я был бы больше благодарен ему, если бы он хоть раз начистил мне рожу. Я действительно нуждался в том, чтобы меня остановили. Безнаказанность способна превратить человека в монстра. Но отец со снисхождением смотрел на меня - маленького шакалёнка. Он не видел в моих поступках и поведении ничего дурного.
В один день я встретил её. Она сама нашла меня. Красивая, но постаревшая женщина. Тяжело ей пришлось. Отец всё сделал для того, чтобы мама никогда не смогла выбраться из той провинции, в которой родилась и выросла. Но мама не забыла меня, мама любила меня, мама рассказала мне правду. Конечно, вначале я ей не поверил, обматерил и прогнал, но потом благодаря своим друзьям узнал, что, вполне вероятно, она не врала мне. Отец и правда буквально вышвырнул её из города, а про её любовника никто и никогда не слышал. Да и маловероятно, чтобы у неё были сторонние связи: отец ведь конченый собственник, он с неё глаз не спускал. Просто игрушка в какой-то момент ему надоела. И он выкинул её, тут же найдя замену. А я, как никто другой, был осведомлён о привычке папаши менять своих тёлок каждые два-три года, ну это кроме шлюх, услугами которых он пользуется постоянно.
Впервые за всю мою жизнь в сердце проснулись чувства… тёплые и нежные. И чем больше я узнавал маму, тем больше начал осознавать, что из меня выросло нечто отвратительное, ужасное, мерзкое и гнусное. Мама была такой светлой. Она подарила мне любовь и нежность. Именно тогда я и начал меняться. Отцу, как и всегда, было плевать на всё, что касается его единственного сына, а у меня впереди было время. Его осталось не так уж и много: скоро должна была закончиться моя свобода. Но пока я сполна использовал каждую свободную минутку.
Мама видела, чем и кем я стал, и решила спасти меня. Она поверила, что сможет превратить мразь в хорошего человека. Она сама – женщина бескорыстная и слегка наивная - всегда была воплощением света и добра. Вскоре она устроилась на работу в моём городе, сама же снимала квартиру на окраине. А я старался помогать финансово со своих карманных денег, хотя она и отказывалась от них. Мама лишь изредка просила помочь в том реабилитационном центре, где она работала. Соцработников было мало, а нуждающихся в помощи людей очень много. Я не мог отказать единственному солнышку в своей жизни.
Вместе мы ходили по квартирам разных больных людей, помогали им, чем могли. Но и тогда я был мразью. Я помогал им всем лишь для того, чтобы в лучшем свете предстать перед мамой. Чтобы сделать хоть видимость, что я могу измениться, стать «хорошим». Я про себя материл и проклинал стариков и инвалидов, на которых приходилось тратить драгоценное время, но всегда беззаботно улыбался матери, делая вид, что возня с больными и умственно отсталыми приносит мне удовольствие, ведь я «доброе дело делаю».
Олежка. Именно благодаря матери я и познакомился с этим пареньком. В первый раз я увидел его в центре. Высокий, но очень худой, с тёмными очками на глазах и тонкой тростью в руке. Он был абсолютно слеп и очень молод. Всего на год младше меня самого, ему было двадцать. Рыжая шевелюра, лицо всё в веснушках.
Мне впервые стало жалко другого человека. Олежка был слишком молод, слишком красив и удивительно жизнелюбив. Он всегда улыбался, когда разговаривал с матерью, а я наблюдал за ним издалека. Довольно странно, как бывает: у меня руки, ноги на месте, у меня есть деньги, неплохое жильё. Работы пока нет, но скоро папаша возьмёт меня в свою фирму. Так почему я чувствую себя инвалидом и уродом, когда этот искалеченный паренёк так искренне улыбается, несмотря на страшное увечье?
- Олежка - хороший мальчик. - Мама обожала его, потому с радостью рассказывала мне всё об этом парне. – Он жил с дедом. Родители погибли, когда он был совсем маленьким. А два месяца назад умер и дед. Олег ослеп ещё в детстве, у него была травма головы: упал с детской горки. Он хорошо ориентируется, несмотря на свою незрячесть, но помощь ему всё равно нужна, особенно сейчас, когда он остался совсем один. Олег говорит, что скоро должен приехать его троюродный брат, который теперь будет ему помогать. Хотя сомневаюсь я, что это произойдёт. Мне приходилось общаться с его родственниками, они много чего обещали, но пока ни одного обещания не сдержали. Жалко мальчишку, добрый он очень и приветливый. Боюсь, неоткуда ему помощи ждать.
Я сам не знал, почему меня заинтересовал этот рыжий. Наверное, потому что он был моим сверстником и он был совсем другим. Человеком, настоящим человеком, в отличие от такого ничтожества как я.
Олежка забыл передать в соцслужбу какой-то документ, и мама, видя мою заинтересованность в этом парне, попросила меня сходить к нему домой за этой бумажкой. Я сразу же согласился.
Мне было интересно, где живёт этот рыжий. Как он сам управляется? Что ест? Как ходит в магазин и покупает всё необходимое? Откуда у него деньги? Неужели ему хватает тех минимальных выплат, которые начисляет ему государство как инвалиду? Должно быть, он живёт в бедности.
- Кто там? – Услышал голос из динамика домофона.
- Меня зовут Миша, я по поручению Марьи Петровны, за документами.
- Заходите.
Мне пришлось подняться на второй этаж, дверь мне он открыл тут же. Олег вновь был в очках, в домашней мешковатой одежде. Он отступил назад, попуская меня в квартиру. В помещении, как ни странно, было очень чисто.
- Простите, что вам пришлось из-за меня идти сюда. Я говорил Марье Петровне, что и сам смогу дойти, но она настояла, чтобы я сидел дома. Ей богу, обращается со мной как с немощным. Подождите, сейчас принесу нужные документы.
Олегу даже не нужно было касаться стен, он прекрасно ориентировался в помещении. И вправду вскоре он вынес мне кипу документов и попросил взять необходимые. А я с интересом осматривал этого интересного человека. Немного растрёпанный, но чистый и ухоженный. Заботится о себе. Он стал для меня загадкой – абсолютная противоположность меня самого.
- На улице прохладно, у меня горло болит. У вас не будет чаю? – Я решил идти напролом, и благовоспитанный Олежка не смог мне отказать.
…
Он тяжело вздыхает во сне, и я вновь глажу его плечо. Какой же он худой, совсем как дистрофик, и это при его немаленьком росте.
Олег ненавидит, когда я курю, но он терпит этот мой недостаток. Он вообще очень многое терпит. Иногда я прихожу к нему пьяным, даже ударил его разок, когда был совсем не в себе. И каждый раз я ненавижу себя за это, но прощения отчего-то не прошу никогда, а он будто забывает и утром вновь улыбается мне. Вот только улыбка в последнее время становится всё грустнее и грустнее.
Как начались наши сексуальные отношения? Я всё чаще и чаще стал навещать Олега. Врал ему, что делаю это по поручению матери и соцслужбы. А матери говорил, что с Олегом подружились, потому я ему помогаю.
Я действительно ему помогал, хотя первое время это очень его злило. Он действительно практически со всем прекрасно справлялся сам, но я видел, что ему не хватает общения, он был очень одинок. Я не считал себя хорошим собеседником, но приходилось выдавливать из себя разные бессмысленные фразы, лишь бы был повод находиться рядом.
Неожиданно я осознал, что отдыхаю рядом с Олежкой. Мне нравилось быть его поддержкой, его опорой. Особенно сложно ему приходилось, когда он выходил на улицу, и тогда я действительно становился его глазами. В такие моменты я как никогда чувствовал себя живым. Я был его глазами, и от этого внутри зарождалось какое-то странное чувство.
- Мне кажется, ты слишком много времени со мной проводишь, Миш. Не то чтобы я был против, но как же твоя жизнь?
- Сейчас ты моя жизнь.
Фраза прозвучала очень двусмысленно, но в какой-то степени она была правдивой. Я действительно всё свободное время уделял этому парню, и мне это нравилось. Я чувствовал свою власть над ним. Понимал, что моя помощь ему необходима. Чем дольше, тем более зависимым он от меня становился. Будто я приручил бездомного котёнка, который без меня не выживет теперь. Нет, конечно, Олежка выжил бы, если бы я исчез из его жизни, но меня ему уж точно бы не хватало.
- Ты мне как брат, - как-то сказал мне Олежка, а мне было горько от того, что я воспринимал его не просто как брата.
Я плохо помню наш первый раз. Кажется, я с друзьями нажрался как свинья и поздно ночью ввалился к Олежке домой. Вроде бы как это было даже не изнасилование, во всяком случае, он мне о подобном не говорил. Но поступил я всё равно не очень красиво, воспользовавшись его доверием и уязвимостью. Я совратил мальчишку-девственника. Кажется, до анального секса дело не дошло, но полапал я его здорово.
Когда проснулся на следующий день, то плохо помнил, что было накануне. И был шокированным тем, что спал на диване у Олега. Парень обнаружился в своей комнате, весь в синяках и засосах. У меня тогда внутри всё похолодело, мне не хотелось его терять.
Олежка тогда сказал, что ничего особо страшного не произошло и он прощает меня, ведь я был сильно пьян и не соображал, что творю. А я лишь ответил Олежке, что я бисексуал и давно его хочу в плане сексуальном. Тогда он прогнал меня из своей квартиры, а через неделю позвонил.
В тот момент кроме него у меня была куча партнёров, и я прекрасно понимал, что ни к чему мне принуждать невинного, ничего не знающего об отношениях мальчишку к подобному. Но секс с ним также дарил мне новые, непередаваемые ощущения. Абсолютно зависимый партнёр, у которого до меня не было никого и вряд ли появился бы кто-то после. Ну уж точно не парень, хотя и с девушкой я представлял его с трудом. Несмотря на свою внешнюю жизнерадостность и некоторую наивность, Олег был очень умным человеком, очень понятливым. И он всегда прятал своё одиночество за маской беззаботности.
- Олежка, сколько можно спать? – Я затушил сигарету о блюдце, которое стояло на тумбе возле кровати и нежно погладил парня по плечу.
Парень сонно потянулся и натянул одеяло себе на голову, пытаясь спрятаться от моих посягательств. Наивный.
- Олежка, хватит дрыхнуть. Вот уйду - и отоспишься, - продолжал я приставать к соне.
Я прижался к спине парня, зарылся носом в его волосы, вдыхая цитрусовый запах его любимого шампуня. Прошёлся ладонями по его бёдрам, положил руку на пах. Нет, всё же мне очень нравилось заниматься с ним сексом, хотя он и совсем не опытный и не умелый любовник. Но я точно знал, что единственный у него, и это дарило необычайное удовольствие, осознание собственной значимости. Мой Олежка, погружённый во тьму.
- Миш. - Услышал я хриплый голос своего партнёра. – Такое ощущение, что в последнее время ты только за этим и приходишь. Мы больше с тобой почти не разговариваем.
Желание отпало. Вот и начались разборки. А я думал, что только бабы могут наезжать по подобным поводам, но нет же. Мой Олежка решил испортить наши прекрасные отношения.
- Тебе скучно? Смотри телевизор. - Я осекся. Такое привычное выражение для полноценных людей имело совсем другой смысл для него.
А ведь правда, что он делает целыми днями? Слушает музыку на старом рыпящем кассетнике, слушает то, что говорят по телевизору. Специальной литературы для чтения у него нет. Нужно будет хоть ноут ему подарить и диски с фильмами принести или аудио книги скачать. Наверное, он очень скучает, когда остаётся один.
- С дедом мы много раньше разговаривали… - произнёс парень. – Прости, я знаю, что ты и так многое для меня делаешь и я не имею права требовать от тебя большего.
- Ничего. Это я виноват. Прости.
Кажется, до этого я только один единственный раз просил прощение искренне: у своей матери за то, что сразу ей не поверил.
Жизнь становится совсем другой, когда у тебя появляется человек, который от тебя зависит. Теперь ты думаешь не только о себе, живёшь не только своими желаниями и потребностями. Твоя жизнь делится надвое. И порой неясно, в какой момент обычная прихоть превращается в непонятные, но такие крепкие чувства. В какой момент тело в твоих руках становится продолжением тебя самого. Нет, я не хотел, чтобы Олежка был моим постоянным партнёром. Сначала не хотел… он был лишь развлечением, диковинкой, а стал…
- Мы обязательно будем больше разговаривать. - Так непривычно для меня – идти на поводу у своего партнёра. Наверное, просто до этого я был слишком эгоистичен.
- Ага…
Олежка лишь сильнее прижался ко мне.
Я знал, что насилую его в каком-то смысле. У него до меня не было отношений с мужчинами, и вряд ли бы они появились. Конечно, сложно назвать его натуралом после всего, что у нас было, но я просто не оставил ему другого выбора. Он подчинился моей прихоти, чтобы не потерять меня. И за это я тоже чувствовал свою вину. Да, без меня он не погибнет, но жизнью это тоже будет сложно назвать…
На следующий день я не смог попасть к Олежке, потому что меня к себе вызвал отец. Раньше я старался во всём копировать его поведение, манеры и привычки. Мне казалось, что только так я смогу стать таким же могущественным и непобедимым. Но два человека, которые совсем недавно появились в моей жизни – мама и Олежка - изменили это. Только сейчас я начал осознавать, что в действительности мы с отцом совсем не похожи. Я-то понимаю, что почти всю свою осознанную жизнь вёл себя как дерьмо, а вот отец - нет. Такое ощущение, что у него нет души.
Я постучался в кабинет и сразу же без разрешения зашел в него. В широком кресле за столом сидел немолодой поседевший мужчина в очках. В этот самый момент он просматривал какие-то бумаги, а потому не удостоил меня даже крохи своего внимания.
- Я пришёл, отец, - произнёс я, разрывая тишину.
- Присаживайся, Миш, - сказал папаша своим обманчиво мягким голосом.
Я послушался и занял место напротив. Он внимательно уставился на меня, будто видел в первый раз. Ну, не странно, если он вообще забыл, как я выгляжу.
- Сынок, помнишь наш уговор, который мы с тобой заключили, когда ты закончил школу?
Я лишь молча кивнул. Конечно, забудешь о таком…
- Время пришло, - безапелляционно заявил папаша.
Внутри всё оборвалось. Я немного очумело взглянул на него, не принимая его слов.
- У меня ещё три месяца, - довольно зло произнёс я. – Целых три месяца, чёрт побери!
- Ситуация изменилась, так что к работе приступаешь с завтрашнего дня. Закончились твои каникулы. Я пообещал, что ты можешь творить что угодно во время учёбы в институте, а также целый год после. Но вот потом… ты становишься моим рабом и отрабатываешь все те бабки, которые я вложил в твоё воспитание. Твоя свобода слишком дорого мне обошлась, к тому же те глупости, которые сейчас вытворяешь, не лезут ни в какие рамки!