- Дор? – дверь спальни заскрипела, послышались тихие шаги, и я сжался на своей подушечке, искреннее надеясь, что Кинг меня не заметит. Может, у меня еще и получится самому обратно в человека превратиться и избежать позора. – Дориан? – Звук шагов нарастал, а потом вдруг затих. И я отлично представлял себе, на что Кинг сейчас смотрит. – Малыш… - я почувствовал, как меня поднимают в воздух, жалобно мяукнул и, извернувшись в воздухе, встретился взглядом с Кингом. Откуда в его глазах столько нежности? И тепла. И еще куча всего, чего я даже разобрать не могу.
- Мяу? – неуверенно подал я голос.
- Тш-ш-ш, малыш, тихо, - Кинг прижал меня к себе, и я замурлыкал, подаваясь навстречу ласкающей руке. От Кинга так хорошо пахло, он был таким теплым, что все мои страхи и сомнения развеялись, как дым. Хотя нет, один остался. Я все еще не мог стать снова человеком.
- Мяу, - обреченности в моем голосе было хоть отбавляй, но Кинг в ответ только рассмеялся, устраиваясь в кресле и держа меня в своих ладонях.
- Все хорошо, малыш, - успокаивающе зашептал он, и я, правда, успокоился. – Рысенок…
Рысенок? От удивления и избытка чувств я аж когти выпустил. Кинг зашипел, я сжался, но вместо гневного окрика снова получил тихий смех и нежный поцелуй во влажный нос. От щекочущего ощущения я чихнул, в голове зазвенело, и я вдруг оказался на полу. Охнул от легкой боли в пятой точке и замер, когда до меня дошло, что мир снова стал привычным и… весьма прохладным. Оставшись без своего меха, я поежился и, игнорируя смех Кинга, встал с пола, гордо вздернув нос. Правда, уйти у меня не получилось. Кинг подался вперед, ловко ухватил меня за руку и дернул на себя. Усадил на колени, обнял крепко и принялся перебирать мои волосы. Я посопротивлялся для вида, а потом послушно обмяк, позволяя альфе убаюкивать себя. Правда, беспокойство победить до конца не удалось, так что спустя почти пять минут уютной тишины, я все-таки задал вопрос:
- Я, правда, рысенок?
- Правда, - Кинг погладил меня по спине. – Очаровательный рысенок. Который очень скоро превратится во взрослую рысь.
- Так я вырасту? – я тут же выпрямился, с любопытством заглядывая в его глаза.
- Конечно, - Кинг поцеловал меня в лоб. – Если бы ты дотерпел до следующей течки, то, превратившись, стал бы уже взрослой особью. Непослушный рысенок. – Он погладил меня по голове, и я мурлыкнул, подаваясь навстречу этой ласке и чувствуя себя ребенком.
- Ты ведь не злишься на меня? – на всякий случай уточнил я.
- Конечно, нет, - Кинг рассмеялся, и я облегченно выдохнул. Хотя довольным жизнью я был минут десять. Пока не вспомнил, что так и не знаю, в кого превращается мой альфа.
- А в кого обращаешься ты?
Кинг несколько мгновений смотрел мне прямо в глаза, а потом не обидно фыркнул:
- Вырастешь – узнаешь.
- Эй! – я вскинулся, обиженно хмурясь, но Кинг только снова чмокнул меня в нос. И я снова расслабился, блаженно жмурясь. Определенно, этот мерзкий тип, так легко вьющий из меня веревки, будет первым в списке на покарябанную физиономию, как только я снова отращу себе когти.
Комментарий к
Очень прошу НЕ отмечать публичной бетой ошибки, связанные с окончаниями, относящимися к альфам-омегам. МоЯ альфа, и моЯ омега. Знаю, что это не считается правильным, но я пишу так и вряд ли буду писать по-другому.
И да, мир фэнтезийный, мною выдуманный. Поэтому у МОЕЙ рыси хвост длинный. Я могла бы дать этому животному какое-нибудь другое название, но самое близкое ему именно рысь, знакомое название облегчает визуализацию
========== Часть 2 ==========
Гроза за окном давно закончилась, а я все никак не находил себе места. Не то, чтобы я гроз боюсь… Просто от грохота у меня сами собой уши к голове прижимаются. Инстинктивная реакция. Ну, я это так сам для себя объясняю. И других причин мне точно приводить не нужно. А вот что нужно – так это, чтобы Кинг наконец вернулся. Уже неделя пошла, как его нет, я тут уже от скуки и тоски всех домочадцев извел, благо, что оных в доме у Кинга проживает всего ничего: старый дед, который почти ничего не слышит, да Саю Рэй, дядя Кинга по отцу-омеге. Тот еще тип… Первое время я на него только косился, уж слишком суров был вид у Рэя, а потом ничего, привык. И даже рискнул как-то его стул в столовой известкой измазать. Разбираться со мной Рэй не стал, ибо не по рангу ему с малышней бестолковой возиться, зато потом я имел серьезный разговор с Кингом и, ох, как же мне стыдно было!! Так что я раз и навсегда зарекся даже в сторону его смотреть. Правда, даже обходя его десятой дорогой, я все равно доставал его до печенок. Ну шумный я, подвижный, не могу на одном месте часами сидеть! Когда Кинг дома, это не проблема, он быстро мою энергию в нужное постельное русло переправляет, но тут-то его седьмые сутки нет! Вот и шарахаюсь я от окна к окну, пугая своим тоскливым видом прислугу. А вот это уже плохо. Здесь в доме, который уже стал моим, меня любят. И как любимую омегу хозяина, и как меня самого.
Признаться, из отцовского дома я уезжал с опаской. Ну, не привык я еще к мысли, что у меня теперь своя, взрослая и семейная жизнь. Что есть у меня альфа, о котором я вроде как заботиться должен. Первые дни вообще стрессом были, и Кинг от меня ни на шаг не отходил. Водил за ручку, как маленького, по дому, больше похожему на небольшой замок, да с людьми знакомил. С каждым разговаривал, делами интересовался, обо мне рассказывал. А я в это время рядом с ним столбом стоял. Но дня через четыре до меня, наконец, дошло, что, во-первых, выгляжу я глупо, а, во-вторых, мне здесь и с этими людьми жить. И если я не хочу портить настроение Кингу и себе, то нужно браться за ум. Не скажу, что все получилось с первой попытки, но через неделю я уже мог пройти по всем коридорам, не заблудившись, что было, кстати, большим прогрессом. Ну а потом природа таки взяла свое, и еще через неделю я скакал по лестницам и ходил по карнизам, задрав хвост. Правда, однажды Кинга чуть удар не хватил, когда он, вернувшись с охоты, увидел меня сидящим на карнизе третьего этажа, где я грелся, подставив солнышку наконец-то отросшие кисточки на ушах. Вечером Кинг здорово потрепал меня по загривку, и я пообещал, что больше никогда не сунусь на карниз. Но он это все равно зря. Ибо котенком я уже не был, но и до максимального своего веса-роста еще не дошел, чтобы от собственной тяжести сваливаться. К тому же с когтями-усами-ушами и прочими звериными конечностями и не только ими я управлялся великолепно. Но у Кинга был такой испуганный вид, что про карнизы, крыши и прочие подоконники я постарался забыть. Да и новое развлечение я нашел себе довольно быстро. Хотя если бы я знал, что в результате из-за него Кингу придется уехать так далеко и надолго, то даже близко бы не подошел к той двери.
…Тяга к подвалам, подземельям, чердакам, схронам и подобным вещам у меня открылась еще в глубоком детстве, когда любимый старший братик решил показать мне «что-то интересное» и приволок в чулан под кухней. Он сам тогда только-только входил в пору созревания, гормоны в крови кипели, а в чулане том, как я теперь понимаю, прислуга устроила себе любовное гнездышко, которое брат и обнаружил. В общем, тогда стоны, вздохи и странные движения парочки меня не заинтересовали, а вот ящики, коробки, мешки, рухлядь и странные, на тот момент еще не понятные мне вещи привлекли гораздо больше. Разумеется, сдерживать свои исследовательские порывы я не стал. И даже тогда, когда, споткнувшись обо что-то, устроил переполох. Чего только я не находил в таких местах! И старинные книги, и давно утерянные драгоценности и заговоренное оружие, однажды даже наткнулся на истыканную иголками куклу и череп козла. Время шло, я рос, привычки и интересы менялись, а вот страсть к подземельям и чердакам осталась. Поэтому как только я в процессе изучения дома Кинга наткнулся на маленькую дверь, ведущую явно в подвал, сдержать порыв даже не попытался. И когда дверные петли заскрипели, сердце забилось от предвкушения чего-то нового и неизведанного. Должен сказать, ожидания мои меня не обманули. Ибо за дверью были ступени винтовой лестницы, уходящие куда-то вниз, в темноту.
Разжиться факелом мне удалось довольно быстро, и уже через десять минут со времени моей находки я спускался по ступенькам. Сказать, что мне было интересно и страшно – не сказать ничего. Здесь было прохладно и пахло сыростью. Выщербленные ступеньки и покрытая слоем копоти каменная кладка стен говорили о том, что это место гораздо старше самого дома. Но все эти логические умозаключения делались моим мозгом словно без моего участия. Мне было интересно посмотреть, потрогать, прочувствовать, а все остальное оставалось где-то за гранью сознания.
Не знаю, сколько я шел по запутанному лабиринту кажущихся бесконечными коридоров, но чем дальше, тем больше разрасталось разочарование. Ни скелетов, ни оружия, ни даже знаков пентаграмм – ничего. Только паутина колебалась от дуновения теплого воздуха, идущего от факела. А паутину я с детства терпеть не могу, между прочим. В общем, я уже почти повернул назад, когда заметил вдруг, как странно пляшут тени на стене и перевел взгляд на пламя факела. Оно горело ровно, сильно. Так, как и должно было. Я даже нашел его отблески на стене среди хаоса теней, которых, кстати, становилось все больше. Я сглотнул, осторожно огляделся, но вокруг меня были все те же стены и паутина. Но теперь все вокруг ощущалось совсем иначе. Это место больше не было пустым, но я по-прежнему ничего не видел. Мне стоило оттуда уйти сразу, как только я понял это. Но куда там… У меня от любопытства и будоражащего страха разве только искры из глаз не посыпались. Нет, правильно меня Рэй малолеткой считает. Никакого чувства самосохранения и ответственности.
В общем, не особо долго думая, я оставил факел в кольце на стене и превратился, уповая на то, что звериная сущность поможет мне разобраться в том, кто же там такой невидимый выискался. Встав на все четыре лапы и стряхнув с шерстки прилипшую паутину, я огляделся и невольно поджал хвост.
…Их было много. Гораздо больше, чем мне бы хотелось. Они были похожи на ожившие тени. Сгустки непроницаемой серости и хмари. Человеческие силуэты, человеческие лица и полное отсутствие души в темных провалах больших глаз. Они двигались хаотично, бестолково, сталкиваясь друг с другом и снова расходясь. Казалось, они не видели меня. Но спустя несколько мгновений после моего обращения их движение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Остановившись, они все обернулись ко мне, и я невольно зарычал, пятясь. Когда одна из этих теней оказалась слишком близко, я ударил ее лапой, но когти прошли сквозь нее, а шерсть встала дыбом от омерзительного ощущения. Я прижался пузиком к холодному полу, пытаясь найти выход из сжимающегося вокруг меня круга. Мне придется бежать быстро. Очень и очень быстро, надеясь только на то, что мое звериное чутье поможет найти мне дорогу в темноте.
Забавно, но, став зверем, страха я почти не испытывал. Только отвращение и непреодолимое желание выбраться отсюда. Я зарычал, подбираясь, и прыгнул туда, где, как мне показалось, скопление теней было меньше всего. С головой ухнул в мерзкую, дурно пахнущую и кажущуюся такой густой субстанцию, взвизгнул и оказался вне круга. Тени заворчали, задвигались, разворачиваясь, но ждать, пока они снова окружат меня, я не собирался и припустил со всех ног. Довольно быстро свет остался позади, и я очутился во тьме. Перешел на быстрый шаг, давая зрению возможность немного привыкнуть, а потом оглянулся. Теней позади себя я не увидел, но все пространство вокруг меня начало наполняться звуками. Шорохи, глухой стук, шепот и шелест… Что-то задело кончики моих ушей, и я, вжав голову в плечи, снова побежал, ориентируясь только на запах себя-человека, который все еще оставался в воздухе. Несколько раз я стукнулся о стенку, ушиб лапу и начал хромать. Костеря про себя собственное любопытство и давая слово больше НИКОГДА не лезть в подземелье в одиночку, я упрямо бежал к выходу, стараясь не замечать становящихся все громче звуков. Мне уже показалось, что повеяло свежим воздухом, как я уперся в стену. Помотал головой и, уткнувшись носом в каменную кладку, пошел вдоль, ища проход. Я шел и шел, а стена все не заканчивалась. Испугавшись, что попал в ловушку, я рванул в обратную сторону, но и там больше не было выхода. Взвизгнув, я завертелся волчком и замер, услышав смех, от которого вся шерсть на загривке встала дыбом. Прижав ушки к голове, я лег на живот и, пытаясь различить хоть что-то в окружившей меня темноте, отполз назад, к стене. А когда мне показалось, что тьма вдруг потекла, задвигалась – уткнулся мордочкой в лапы и отчаянно позвал Кинга, цепляясь за мысли о нем, как последнюю надежду и преграду перед ужасом, после которого контролировать себя я уже не смогу.
И время вдруг словно остановилось. Дрогнула тьма, сжалась, и показалось, что воздух вокруг меня пошел трещинами, как разбитое зеркало. А потом этот мир взорвался. Светом, яростным рыком и жаром, который обнял меня, защищая. От поднявшегося следом воя и визга я жалобно мяукнул, но когда совсем рядом лязгнули стальные когти, я вскинулся и замер, не в силах поверить в то, что видел перед собой.
…Они были похожи на огненный всполох. На Свет и Тьму, сошедшихся в смертельной битве. Слившихся в клубок, в котором невозможно было ничего различить. Но вот громкий болезненный стон отразился от стен, и клубок распался. Тьма отступила, вернулся воздух, но я вдруг забыл, как дышать. Я знал, чувствовал, что оставшийся Свет – Кинг. Его запах, его тревога, страх и нежность. А еще боль. Много боли. Он ранен?
Одной это мысли хватило для того, чтобы тело само совершило превращение. И как только я стал снова человеком, свет потускнел, стал тише, и я смог, наконец, увидеть того, кто, как я теперь думал, был моей судьбой. Длинный хвост, беспокойно хлещущий пол, когти, мощные лапы, крылья… Таких, как он, я видел только на картинках.
- Грифон… - кажется, память сжалилась надо мной и выдала правильный ответ сама. И Кинг с ним согласился. Взмахнул крыльями так, что словно вихрь пронесся и вдруг рухнул на пол уже человеком. Свет погас, и я снова остался в темноте.
- Кинг! – я бросился к нему почти на ощупь. Застонал от боли в ноге, но послал ее подальше. – Кинг… - Я чувствовал его тепло, дотрагивался и отдергивал руку, боясь причинить еще больше неудобств.
- Куда же ты полез, маленький… - глухой голос альфы был полон беспокойства и мягкого укора, а у меня слезы на глазах навернулись. Идиот… Как есть дурак…
- Прости… - я чуть не всхлипнул, но сдержался. – Прости-прости-прости… Я вырасту, я другим стану, только не смей от меня уходить. Давай, нам выбираться надо…
- Тише… - он в темноте нашел мою руку, сжал, и я послушно заткнулся. – Все хорошо будет, только не удирай снова.
Я кивнул, забыв, что в темноте он моего движения не увидит, а потом вытянулся рядом и, обняв его руку, уткнулся носом в плечо. Сказать бы что-нибудь, но слова на язык не шли. Только и оставалось, что прижиматься губами к его ладони, да надеяться, что все с ним хорошо будет, с моим Кингом.
Нашим спасителем стал Рэй, явившийся с факелами и слугами, которые вынесли Кинга наружу, да и меня заодно, ибо от холода нога совсем разболелась. Мне конечность только мазью намазали да перевязали, а вот к Кингу до вечера не пускали. Всю ночь я с ним просидел, ждал, пока он глаза откроет, а утром проснулся укрытый и раздетый, но один. И вот с тех пор семь суток минуло, я извелся весь, а от Кинга ни слуху, ни духу. А вдруг он меня больше видеть не хочет? Или еще что с ним случилось. Не от хорошей же жизни он на север подался. То порождение Тьмы, с которым он в подвале сражался, сломало его крыло, а лекари, способные с этой бедой справиться, только там и живут.
Я в очередной раз покосился на уже почти очистившееся от грозовых туч небо и вздохнул. В день, когда Кинг покинул дом, Рэй впервые снизошел до моего общества. Устроил знатную головомойку, а потом, глядя на мое виноватое лицо и без того почти пустые глаза, сжалился и сказал, что Кинг обязательно вернется. Лекари севера славились своим мастерством, но путь туда не близкий. Первые три дня я переживал страшно, а потом Рэй принес мне парочку книг из фамильной библиотеки, и я наконец вспомнил, что грифоны, собственно, так давно стали легендой, что впору думать, что это мне показалось со страху. Но я верил своим глазам. Да и Рэй отрицать не стал. Так что на книги я накинулся почти с жадностью.