— Оставайся на месте! — прикрикнул я, когда Гарри завозился на дереве.
Чуть позже на нас вышел второй штырехвост, но это была самка, пришлось ее пропустить. Больше никого не было — часть штырехвостов обошла загонщиков с фланга и благополучно миновала цепь охотников.
Выйдя на просеку, я сел на корточки, чтобы рассмотреть добычу. Это был упитанный двухлеток, очень похожий на обычного кабанчика, если бы не длинные ноги, изогнувшиеся в падении под странным углом. Отведя левую переднюю ногу в сторону, я воткнул нож в сердце. Брызнул фонтан непривычно темной крови.
— Зачем это? — Гарри, остановившись у меня за спиной, рассматривал подсвинка.
— Чтобы кровь не осталась в мышцах, иначе вкус потеряется.
— А какие они на вкус? — Гарри погладил бок штырехвоста.
— Как свинина, даже нежнее.
Гарри был безумно горд собой — до сих пор на его счету были лишь зайцы да утки. Я расхвалил его, как мог, и в лагерь мы оба вернулись счастливые. Из остальных повезло только Маклаггену — он взял старого, матерого секача, которого нельзя было есть из-за тяжелого запаха, зато голова с клыками украсила бы любую гостиную. На Скримджера вышел второй секач, а с ним две самки, но секача они с Джоном упустили.
Хиггзы все еще где-то пропадали, разыскивая ушедшего подранка, и вернулись только через час. К тому времени стемнело. Эльфы развели огонь и приготовили ужин, но есть никому не хотелось — все ждали жаркого из окороков штырехвоста, медленно вращавшихся на вертеле над костром. Гарри болтался рядом с Маклаггеном, наблюдая, как тот отделяет голову секача от туловища.
— Ты молодец, — похвалил его Маклагген. — Хороший стрелок.
— Ничего подобного, — возразил Гарри.
— Да брось! Вон Кормак, хоть и старше, а мажет до сих пор, как…
Кормак недовольно надулся.
Скримджер тем временем беспрестанно болтал, рассказывал охотничьи байки и подливал всем огневиски. Гарри и Кормаку налили немного вина. Еще часа через полтора, когда все уже наелись жареного мяса и изрядно нагрузились алкоголем, так что анекдоты становились раз от раза все соленее, я решил, что ребенок достаточно наслушался для одного вечера, и увел Гарри спать. Он еще был в эйфории от сегодняшней удачи, так что даже не сильно протестовал.
В палатке Гарри забрался в спальный мешок, а я уселся рядом, и мы еще поговорили о собаках. Гарри понравились гончие Скримджера и пара снежно-белых псов, с помощью которых штырехвостов изгоняют с магловских ферм. Его интересовало, есть ли от них какая-нибудь польза, кроме выведения нечисти, и можем ли мы завести себе такого щенка. Я был почти уверен, что на палатке стоит прослушка в два слоя, но проверять даже не собирался — зачем? Никаких опасных тем мы не касались, а если Скримджер хочет экскурса в собаководство, пускай слушает в свое удовольствие.
Наконец Гарри стал зевать, улегся поудобнее и заснул. Мне не спалось, и я решил выйти покурить. К тому же хотелось подумать. Вот уже целый день прошел, а Скримджер так ни разу и не намекнул, что ему, собственно, от меня понадобилось. Словом даже не обмолвился. Странно…
В лагере было тихо — должно быть, остальные тоже улеглись. Только в костровой яме еще рдели угли. Было прохладно, над головой висели огромные июльские звезды.
Я услышал звук шагов — кто-то шел в мою сторону. Это был Джон.
— Ночь такая хорошая, — сказал он извиняющимся тоном, — жаль тратить ее на сон. Не составите мне компанию?
Я кивнул. Почему бы нет? Только, уходя от палатки, обернулся и незаметно набросил защитные чары и сигнализацию.
Джон уже устроился на складном стуле и ворошил длинной палкой угли. При свете костра было видно, что выглядит он не очень: ботинки перепачканы грязью, мантия в паутине, в растрепавшихся волосах застряли веточки. Беспомощный городской житель, оставшийся один на один со стихией.
Когда я сел рядом, он вытащил из кармана маленькую фляжку с огневиски, наколдовал два стакана и разлил по ним дымящуюся жидкость. Я с благодарностью кивнул. Хотя и огневиски у него был так себе — дешевый, грубоватый, оставляющий неприятное послевкусие.
Я закурил. Джон в ответ на протянутый портсигар отрицательно покачал головой.
— Не курю, извините…
Он сидел, сгорбившись и втянув голову в плечи. Задумчиво вертел в руках стакан.
— Как вам охота? — вежливо спросил я.
Он улыбнулся.
— Все прошло прекрасно, хотя временами я чувствовал себя обузой. Я ведь человек кабинетный, понимаете? “Ученая крыса”, как меня Руфус поддразнивает. Так что для меня все было ново, непонятно, и я, наверное, жутко всем мешал… Но все равно очень рад, что Руфус меня вытащил. Такая возможность познакомиться с интересными людьми… Кстати, нас ведь даже толком не представили. Вы не обидитесь, что я так навязываюсь?
Он бесконечно долго рылся по карманам мантии, постоянно извиняясь и вздыхая, и наконец вытащил визитницу.
— Вот.
Протянул мне прямоугольник простого белого картона, на котором сверху было оттиснуто:
“Департамент магических игр и спорта Министерства магии
Отдел изучения народных игр и традиций”
А чуть ниже:
“Джон Райкрофт
Начальник отдела”
***
Что ж, по крайней мере, это все объясняло.
Отдел изучения народных традиций в спортивном департаменте и вправду существовал. Туда даже можно было зайти, если кому интересно, но любопытные находились редко. Отдел выпускал ежеквартальный бюллетень с нудными статьями вроде “Истоки магических ритуалов ацтекской игры в мяч”. Но все, кому надо, знали: за непритязательной вывеской скрывается ничто иное, как главное бюро Службы внешней разведки и контрразведки.
Формально подчинявшееся министру магии, это ведомство было практически независимым и проводило собственную политику. С приходом на министерский пост Миллисент Бэгнолд вес разведки стал падать, а ее возможности существенно сократились. Однако штат агентуры в разных странах удалось сохранить, да и в политические интриги внутри страны Служба вмешивалась нередко…
Я вертел в руках визитку, не глядя на Джона. Так вот, значит, ради кого затевалась охота. Скримджер на самом деле ничего не хотел мне сказать — мною интересовались совсем другие люди.
Ладно. Послушаем, что от меня нужно “конторе”. А пока можно поиграть в дурачка.
— Замечательно, — сказал я, отхлебывая огневиски. — Давно мечтал познакомиться с кем-нибудь из вашего отдела. Может, хоть вы наконец скажете мне, когда продолжится издание “Полной истории квиддича”? Последний том был посвящен тринадцатому веку, на том все и заглохло.
— У нас уже готовы следующие два, — живо откликнулся Райкрофт. — Но эти чинуши… Вы не представляете себе, как сложно выбить финансирование из Министерства.
— Сочувствую.
— Да, да. Это просто кошмар, у меня иногда руки опускаются. А ведь история квиддича очень важна, особенно для подрастающего поколения. Молодежь должна знать традиции, верно?
Он тревожно заглянул мне в лицо.
— Должно быть, так.
— Я вижу, вы понимаете… На образовании нельзя экономить — это то, что я никак не могу вдолбить министерской комиссии по бюджету. Иначе мы скатимся на уровень американцев. Вы никогда не сталкивались с выпускниками Сэйлемской школы магии? А я вот имел с ними дело, когда мы проводили конференцию молодых исследователей. Ужасно, просто ужасно. Уровень их так называемых научных работ… Да у нас в Хогвартсе лучше пишут первокурсники!
Райкрофт возбужденно размахивал руками, а меня бросило в жар. Вряд ли он случайно упомянул Сэйлем… Значит, я где-то проявил неосторожность, и в Службе знают о моем намерении отправить туда Гарри.
— Не скажите, — возразил я Райкрофту. — В Хогвартсе с образованием тоже не все гладко. За последние двадцать лет школа превратилась в…
— Я согласен, — торопливо кивнул он. — Не подумайте, я тоже не в восторге от порядков, которые завел Дамблдор. Но это хоть что-то! С Сэйлемом никакого сравнения, поверьте мне. Да и на фоне Бобатона Хогвартс смотрится вполне достойно, хотя насчет Дурмштранга можно поспорить. Но только не американцы, нет! Несколько моих знакомых, знаете, подумывали отправить детей учиться в Штаты, но я их отговорил.
Ага, все понятно. Мне прямым текстом дают понять, что отправлять Гарри в Массачусетс более чем нежелательно. Службе-то какое дело?! Впрочем, это как раз неважно. Интересно другое — сколько у меня времени на размышления?
Это если вообще есть… В голове замелькали обрывки разговора: “Я ужасный стрелок… Зажмуриваюсь и палю в молоко…”.
Плохой стрелок, как же.
Похоже, что кто-то из нас двоих — или я, или Гарри — рискует отсюда не вернуться. И как красиво получается! Несчастный случай на охоте… Трагично, но такое случается сплошь и рядом. И никто не заподозрит злого умысла, ведь охоту организовал глава аврората…
Репутация Скримджера может пострадать, конечно, но Райкрофт вряд ли ставил его в известность о своих планах. Равно как и вряд ли спрашивал, согласен ли Скримджер взять “старого приятеля” на охоту. Скорее, просто улыбнулся своей извиняющейся, застенчивой улыбкой и спросил: “Старина Руфус, ты, конечно, сделаешь для меня то-то и то-то?”.
Просьба, от которой не отказываются.
Ладно, сейчас проверим гипотезу.
— Думаю, я понимаю, почему вы не любите охоту, — я закурил очередную сигарету. — Все-таки жестокое занятие, если вдуматься. И много несчастных случаев. Не вовремя сработавший арбалет, например, или случайный выстрел другого охотника… И все. Глупая смерть, правда?
Райкрофт совсем не удивился смене темы.
— Конечно, конечно, — поддакнул он, внимательно глядя на меня через свои нелепые очки в толстой оправе. — Было бы ужасно, если бы что-то такое случилось у нас. Здесь же дети, а у них такая уязвимая психика…
Наступила тишина. Слышно было только, как угли потрескивают в яме.
Что ж, меня честно предупредили. Пытаться уехать с Гарри из Англии и вправду бессмысленно. Это закончится “несчастным случаем”. Не сейчас, так потом.
Райкрофт молчал.
— Ладно, — сказал я наконец, — не будем о грустном. Вы правы, здесь так хорошо. И для Гарри полезно пообщаться с Кормаком. Ему ведь скоро в Хогвартс — пускай узнает побольше о школе.
Райкрофт заулыбался и опять закивал:
— Конечно, конечно.
Потом поправил палкой угли.
— Знаете, — сказал он, — у меня нет своих детей, но если бы были… Мне кажется, детей нужно держать под присмотром. Не то чтобы им что-то грозило. Просто понаблюдать… За ними так интересно наблюдать.
Троллева мать, нашлись экспериментаторы! Я даже не мог ответить Райкрофту, так велико было желание его задушить. Но даже если бы удалось — а толку-то?
Хотя, должно быть, с точки зрения Райкрофта я повел себя правильно, не стал зря ерепениться. За это мне и бросили конфетку: объяснили, что нервничать рано, Гарри ничего не грозит. Пока за ним будут просто следить.
Пока…
Райкрофт поднялся.
— Пора идти, а то сыровато становится. Здоровье уже не то, и вставать завтра рано… Спасибо вам огромное за компанию! Знаете, вы очень умный человек. Мне кажется, мы понимаем друг друга с полуслова. Я так рад, что с вами познакомился!
А уж я-то как рад, подумал я, глядя ему вслед.
Прямо-таки слов не подберу…
Глава 3
Старки сразу попал в руки к индейцам, и они приставили его нянькой к своим ползункам. Печальный конец пиратской карьеры, не правда ли?
Гарри появился у нас за семь лет до этих событий. У маглов его удалось забрать только в ноябре 1984 года. Тот еще был денечек — холодно, ветрено, а Гарри в поношенной курточке, которую Дурсли, наверное, купили на распродаже. И толпа журналистов, ежесекундные вспышки колдографов, гвалт, как на ярмарке…
На недостаток популярности мы тогда пожаловаться не могли. В первые дни часа не проходило, чтобы репортеры или просто любопытствующие не пытались подобраться к дому. Если удавалось их вовремя перехватить, следовал ступефай, вызов патруля из Департамента правопорядка и судебный иск. Земли вокруг Торнхолла — частная собственность, находиться на них без позволения хозяев запрещено, и тут уж закон был на нашей стороне. После того, как первые горячие головы заплатили штраф в несколько сот галлеонов, у нас появились лишние деньги, а желающих бродить по лесу поубавилось.
Правда, мы все равно жили, как в осажденной крепости. Постоянно зашторенные окна, четырнадцать колец сигнализации от дома до самого Дервента. Я обновлял их раз в неделю, и на это уходило все воскресенье. А уж само здание было прямо-таки напичкано заклятьями обнаружения посторонних и магическими щитами. Один из щитов удалось “вплавить” внутрь кладки стен, и те даже не пошли трещинами — этим я безумно гордился.
Впрочем, есть вещи, от которых никакая внешняя защита не поможет. Например, аврорские проверки в шесть утра — живо ли дитятко, не выпустили ли мы из него кровь, не использовали ли для темномагического ритуала? Или громовещатели с угрозами, для которых пришлось завести отдельный сундук, чтоб не взрывались в гостиной.
Зато справиться с газетчиками оказалось не так уж трудно. Для таких случаев есть прекрасная уловка — скармливать читателям всякую чепуху, пока у них не начнется оскомина. Я написал Рите Скитер, и она по старой дружбе, за умеренную плату всего в три тысячи галлеонов (в рассрочку), согласилась устроить “дымовую завесу”.
К делу Рита подошла профессионально: подключила редакторов нескольких бульварных газет и принялась штамповать под псевдонимами одну статью за другой. Самые дикие версии сыпались из нее, как горох из дырявого мешка. За каких-то две недели читатели узнали, что Гарри в действительности:
— тайный внук Дамблдора, по каким-то причинам (неясным самому автору) сразу после рождения подброшенный Поттерам;
— наш с Беллой родной сын, по еще более неясным причинам сразу после рождения подброшенный Поттерам;
— ребенок, рожденный Беллой от Сами-Знаете-Кого и (конечно же!) подброшенный Поттерам;
— сын Лили Поттер от Сами-Знаете-Кого (статья называлась «Вожделение тьмы»);
— ребенок Беллы от Джеймса Поттера («Лев и змея»);
— плод инцестуальной связи Беллы и Сириуса Блэка («Запретная страсть»);
— ребенок Лили от меня («Опасные игры»), а также ее однокурсника Северуса Снейпа и еще так примерно двадцати мужчин;
— сын Джеймса Поттера от Сириуса Блэка («Больше, чем друг» — брак Джеймса и Лили был фиктивным, а сам Джеймс целый год пил женское оборотное зелье, чтобы выносить и родить младенца);
и так далее, и тому подобное.
Со своей работой Рита справилась блестяще. Фантазия у нее была буйная, статьи пестрели мелодраматическими подробностями и ссылками на “достоверные источники”. В итоге читателям так надоел этот бред, что, увидев очередную колдографию Гарри, они швыряли газету в камин. Издания одно за другим перестали размещать материалы о нас, чтобы не потерять подписчиков. Журналистам надоело крутиться возле нашего дома, а тут еще подоспел скандальный развод какой-то певички…
Министерские проверяющие тоже стали приходить реже, как только убедились, что взяток они здесь не дождутся. Так что нас с Гарри все оставили в покое, и мы очутились с ребенком один на один.
***
Тут-то и выяснилось, что раньше были цветочки. Басти не ошибся — мы не представляли себе, что значит быть родителями. Так стремились добиться своего и забрать Гарри у маглов, что совсем не подумали, как оно сложится дальше. В конце концов, тысячелетиями у людей рождались и росли дети. Ну, что здесь такого? Дурное дело нехитрое — так нам казалось…
Для начала пришлось освоить детскую колдомедицину — кто бы мог подумать, что у этих существ бывает столько болячек? Гарри весил фунтов на пятнадцать меньше, чем другие мальчишки его возраста, был весь покрыт расчесанными до крови ранками и коростой, а вдобавок почти ничего не видел. В клинику Святого Мунго мы не обращались, чтоб не давать пищи для газет, так что приходилось пользоваться услугами частного целителя, и деньги уходили, как вода.
Отчасти мне удавалось зарабатывать с помощью банального шантажа. Бывшие спонсоры организации, едва услышав, что я помню их имена и суммы взносов, сразу проявляли понимание и соглашались помочь, совершенно безвозмездно и исключительно по старой дружбе. Но в таких делах главное — не перегнуть палку, так что я осторожничал, брал понемногу и никогда не требовал повторной дани.