Я протопал мимо прицепа с мешками. Грузчики, согнувшись чуть ли не вдвое, таскали их в узкий проход между зданиями, куда не смог бы проехать ни гибрид, ни даже крохотный электрокар.
Притянутая пружинами дверца сортира с грохотом ударила за моей спиной о косяк. В единственной кабинке шумно сработал сливной бачок. Насвистывая «Калинкумалинку», из кабинки вышел одетый лишь в шорты мужчина, мышцы которого внушительно бугрились, а на левом плече синел череп под парашютом.
– С аэропорта уже опять приехали, чё ли? – Оценив мой прикид, он заторопился к выходу, даже не сполоснув руки. – Бригадир заругается, работать надо…
Грузчик, сразу понял я. Но главное – на нем был минимум одежды ни хрена не детского размера. То, что надо.
Удар кулаком в челюсть и…
– Эй, ты, чё ли, дурак?
Вырубить здоровяка, привыкшего мешки ворочать, с первой попытки не получилось. Да и не в голову метить надо – судя по тату, черепушкой он не думать привык, а бутылки разбивать.
– Извини, брат. – Разведя руки в стороны, я врезал ему тесным кроссовком между ног.
Парня скрутило от боли. И все же он успел хорошенько лягнуть меня в голень, едва не сломав ее, прежде чем я окончательно его вырубил. Был бы у десантуры мозг, ему не повезло бы, а так…
У входа в сортир послышался чейто кашель – и я резво затащил грузчика в кабинку для раздумий и щелкнул шпингалетом. Раздеться самому и раздеть мою жертву оказалось просто, а вот принарядить бывшего десантника в водительскую униформу – задача не из легких.
В дверь постучали.
– Занято! – отрезал я, обувая грузчика в кроссовки, которые никак не хотели на него налезать.
Если у меня выгорит, то карлик найдет своего водилузасранца там, где тот и должен пребывать, маясь животом. А то, что водила без сознания, уже не мои проблемы. Я теперь грузчик, просто босой мужчина в одних только укороченных штанишках.
Красный от напряжения, отдуваясь, я вышел из кабинки и взглянул на свое отражение в грязном зеркале. Что ж, у меня вполне атлетический торс, покрытый шрамами и татуировками. Впрочем, подобной телесной живописью в городе, населенном ветеранами, никого не смутишь. Скорее отсутствие отметин на коже мужчины вызовет у окружающих подозрение.
Передо мной, пританцовывая на месте, стоял рыжебородый широкоплечий мужчина на полголовы выше меня. Чтото везет мне сегодня на амбалов. Он попытался было проскочить в кабинку, но я, поражаясь собственной наглости, закрыл дверь прямо перед его носом и рявкнул:
– Все равно занято!
Он, заметно офигевший от моего поведения, не поверил. Бесцеремонно оттолкнув меня, бородач открыл дверь, увидел на толчке грузчика со спущенными штанами – ну, никак на нем пуговицы не застегивались! – и, пробурчав чтото о проклятых гомиках, метнулся прочь из сортира.
В его прощальном взгляде я прочел ядреную смесь из брезгливости и насмешки. И еще – ему очень хотелось поведать об увиденном своим товарищам. Его аж распирало, он уже набрал побольше воздуха в грудь.
Нельзя было позволить бородачу поднять шум и привлечь внимание ко мне.
Я метнулся вслед за ним.
* * *
– Сдох, что ли?
– Башка в кровище, небось все мозги повылетали. Точно тебе говорю: трупак. Давай, не робей, а то другие все заберут…
Сначала Заур услышал голоса, а потом почувствовал, как чьито пальцы шарят у него под плащом, как с шеи его снимают цепь с нательным крестом. А вот этого палач ну никак не мог допустить. Схватив визжащего от страха вора за плечо, Заур притянул его к себе, крепко прижал, чтобы чего не учудил – к примеру, не ткнул ножом в живот, – и лишь затем открыл глаза.
Над ним плыло и качалось небо. Истерично сигналя, в полуметре промчался ржавый автомобиль, лобовое стекло которому заменяла панцирная сетка от кровати. Из авто, хохоча и сквернословя, в палача швырнули пивной бутылкой. Не попали: разбившись об асфальт, брызнуло в стороны стекло, смешанное с пеной. Палач приподнялся на локте, удерживая маленькое брыкающееся тельце, мамой клянущееся завалить ублюдка, как только тот его отпустит.
– Так значит, если жить хочу, нельзя тебе на волю? – прохрипел Заур, поднимаясь вместе с пленником на ноги. – Надо бы свернуть тебе шею, да? И проблем не будет?
Тельце затихло и, осознав свою ошибку, заголосило, обещая никому не навредить и особенно не навредить тому ублюдку, который его держит.
Усмехнувшись разбитым ртом, – зеваки, что пялились на это действо, тотчас отпрянули и сделали вид, что ничего не происходит – он поставил воришкупленника на горизонталь. Тому было от силы лет двенадцать.
– Не дергайся. – Опираясь на мальца, как слепой старик с тростьюмечом, Заур медленно поковылял к обочине. Мимо одна за другой проносились машины. Их водители так задорно барабанили по клаксонам, будто всем сердцем желали, чтобы Господь услышал их какофонию на небесах.
Все тело болело, палач едва держался, чтобы вновь не провалиться в забытье. Надо было чтото предпринять, но что? Губы Заура шевелились – на ходу он бесшумно молил Господа, чтобы тот наставил его на путь истинный, ниспослал решение и чуточку помог.
– Не греши больше. – Он отпустил мальчишку и тяжело плюхнулся на бордюр. Позвоночник пронзила острая боль, он едва не закричал. – Иди с миром…
Мир вокруг качался, то ускользая во мрак, то возвращаясь обратно, чтобы с утроенной – удесятеренной! – силой приложить запахами, цветами и шумом по всем рецепторам сразу. Неужели Зауру не суждено наказать грешника Края? Неужели Господь заберет слугу своего прямо сейчас?..
– Слышь, мужик, ты как вообще, скоро сдохнешь? – Перед глазами палача из багрового тумана сформировался силуэт пацана. Постепенно обозначились темные курчавые волосы, грязная футболка с утенком Дональдом на худощавом тельце, обрезанные по колени джинсы и рюкзак из брезентовой ткани цвета выгоревшего хаки. – Может, перед смертью вмазаться хочешь? Полегчает, отвечаю.
Мальчишка – уличный торговец наркотиками.
– А не отравите? – едва слышно выдавил из себя Заур.
К пацану подошел второй, рыжий, весь в веснушках, но очень похожий на товарища – не внешне, но чумазостью и особым блеском глаз, выдающим готовность к самым дерзким поступкам. Небось это он надоумил вихрастого обыскать «труп» на дороге.
– Неа, такой дряни не держим. «Манны» тоже нет. У нас только чистый товар, самый лучший, мертвеца на ноги поставит. У тебя вообще бабки есть? Есть бабло, а?
Его голос звучал сначала как бы издалека, а последнюю фразу он словно прокричал Зауру в ухо.
Мертвеца на ноги… Мертвеца… Приложило его основательно. Без медицинской помощи он вряд ли долго протянет. Но кто в Вавилоне возьмется лечить палача? А значит… Это твой знак, Господи?
Словно подтверждая его догадку, мальчишка протянул Зауру прозрачный пакетик с белым порошком.
* * *
Я почти догнал бородача.
Но почти – не считается.
Он все же успел выскочить из сортира. Я вывалился на свежий воздух следом ровно через долю секунды.
И оба мы застыли с открытыми ртами перед коротышкойрегулировщиком, за спиной которого возвышались бездушными композитными глыбами двое бойцов в бронежилетах и каскахсферах с черными матовыми забралами. В руках, перевитых искусственными мышцами, они держали пулеметы. Ноги поверх камуфлированных штанов тоже покрывала экзосетка усилителей, позволяющих бегать и прыгать вдвое быстрее и дальше. Эдакие терминаторыандроиды из фантастического киноблокбастера притопали к сортиру, чтобы пописать маслом.
Плохая примета, если враг превосходит тебя не только количеством, но и огневой мощью – против пулеметов я мог выставить только свои кулаки.
– Слышь, бугор, а этот… – бородач, осклабившись, повернулся ко мне, явно собираясь наябедничать коротышке о моей, якобы, ориентации.
Но карлик не стал его слушать.
– Заткнись! – гаркнул он, и тут же боец в бронике шагнул у него изза спины и врезал бородачу по зубам так, что брызнуло осколками резцов, обильно смоченными алым. Бородач схватился за лицо, вмиг раздумав вести задушевные беседы с карликом, который отрывисто рявкнул: – Работать всем!
Предусмотрительно шагнув в сторону, я пропустил троицу. Выставив перед собой планшет, на экране которого мерцала точка, карлик уверенно прошествовал в сортир. Дверь перед ним отворил один из бойцов в экзо.
«Азиаты» всегда и везде – даже на толчке – блюдут железную дисциплину. Раньше я об этом только слышал, теперь же убедился на собственном опыте. А на Барабане вообще все жестко. Тут запрещено даже курить, не то что выпивать и употреблять наркотики. Бойцы и работяги клана могут расслабиться в городе, но не на территории бывшего рынка. Везде кипит работа. Никто не сидит без дела. Тут шьют кроссовки одной известной фирмы, там – кеды другой. Здесь собирают минитракторы, а в соседнем морском контейнере – на Барабане таких много – фасуют героин. По улочкам двигаются тудасюда электрокары, загруженные картонными и фанерными ящиками. Бегают разносчики еды, таская за собой жестяные термосы с кофе, супом и бутербродами. Это муравейник, где каждый при деле. Или часовой механизм – нет ничего лишнего, все подчинено одной цели – наживе руководства клана. Впрочем, у тех же «африканцев» цель аналогичная…
Мне надо как можно быстрее стать муравьем или шестеренкой – и слиться с местным пейзажем.
Я подскочил к прицепу, из которого выгружали мешки, и уже через пару секунд тащил по узкому проходу лишние килограммов семьдесят. То и дело мимо протискивались грузчики, порожняком топавшие обратно. Мокрая от пота поясница впереди внезапно свернула влево, я же по инерции прошел еще несколько шагов вперед, после чего сбросил мешок и припустил что было духу, надеясь, что прямой коридор кудато да и выведет. Самое паскудное, что я понятия не имел, как дальше быть и где искать Ронина, а следовательно и Патрика.
Ко всем моим бедам я уперся в тупик.
Передо мной возвышалась бетонная стена с мощными железными воротами, по которым я тут же без особого, впрочем, успеха заколотил. С флангов не давали возможности продолжить путь стены из красного кирпича – ни окон в них, ни дверей, разве что водосток…
– Эй, ты! Стоять! – услышал я сзади и обернулся.
Ко мне торопился карлик в сопровождении своих боевых андроидов. За ними двигался получивший по сусалам бородач. Он помогал семенить ушибленному в пах грузчику, переодетому водилой. Кепочка с драконом на голове ушибленного сидела как влитая. Быстро же десантник оклемался! Хотя – судя по походке – не до конца.
Мой взгляд вновь остановился на трубе водостока. Вцепившись в нее, я принялся карабкаться наверх, надеясь, что карлик не сразу прикажет открыть огонь на поражение. В этом смысле мне повезло – никто по мне не стрелял. А вот труба мой скромный вес не выдержала и на высоте примерно третьего этажа сорвалась со стены вместе со мной.
Рухнул я аккурат под ноги карлику.
Стволы пулеметов уставились мне в голову и в живот.
* * *
Боль постепенно отпускала.
Заур сумел подняться. Спасибо за ниспосланное спасение! Воистину Господь может излечить любые раны. Потом, конечно, надо будет обратиться к более приземленному специалисту, но пока что хватит и заговоров, которые будущий палач еще в детстве вызубрил по велению Учителя.
Зеваки разошлись. Оживший Заур стал им не интересен. А вот мальчишки, едва не напичкавшие его наркотой, когда он, почти вырубившись, уже не мог сопротивляться, уходить не спешили. Надеялись с него поживиться.
Если бы еще вчера кто сказал, что Заура почти что накачают наркотиками посреди Вавилона, он расхохотался бы.
– Чё лыбишься, мужик? У тебя вообще бабки есть? Есть бабло, а?
Палач сунул руки в карманы плаща – чего там только не было – и вытащил мятую купюру.
– Слышь, мужик, а еще бабки есть? Хочешь дури? – Схватив деньги, курчавый с утенком на футболке отбежал от Заура на пару метров. Его рыжий напарник при этом выставил перед собой нож.
Не оченьто хорошо у детей идет бизнес, раз даже на самый дешевый самострел не заработали. Да и вообще странно, что мальчишки продают наркоту – обычно этим занимаются парни постарше. Одежда на мальчишках – рванина, несолидно както для дилеров. И нет герба клана – утенок Дональд никак не сойдет за дракона. А ведь только «азиаты» могут в этом городе торговать психотропными веществами. Следовательно…
– Где товар берете? Кто вас снабжает? На кого работаете?
– Ни на кого! Мы сами по себе! Так есть бабки или нет?
Палач проигнорировал вопрос. В небе над Барабаном прострекотал вертолет.
– Я думаю, наркота ваша – ворованная. Вы ее там берете, – Заур кивнул на массивные ворота и высокий бетонный забор, за которыми скрылся Край. – Сами берете, без спроса.
Мальчишки враз потеряли интерес к потенциальному клиенту.
Уже вслед им Заур сказал:
– Есть деловое предложение. Проведите на Барабан. Я хорошо заплачу.
Нетрудно было догадаться, что товар у мальчишек левый. Они проникают на запретную территорию по своим тайным тропам и выносят порошок из лаборатории, где его производят, или – что вероятнее – со склада. А крутые воротилы«азиаты», конкретно потратившиеся на систему защиты, остаются с носом. И потому палач чуть ли не золотые горы пообещал мальцам, если они помогут ему попасть на Барабан.
Его слова стали для них слишком сильным искушением.
Удар ножом в живот Заур парировал рукой – лезвие, надрезав плащ, лишь слегка оцарапало протез. Силенок у малолетнего грешника маловато, чтобы проткнуть пластик, напичканный электроникой.
Жертва нападения не проявила беспокойства по поводу, кровь не хлынула фонтаном из резаной раны, и потому, безуспешно атаковав, рыжий отпрянул и со второй попыткой не спешил.
– Так мы не договоримся. – Чуть подумав, палач решился на блеф: – Я вообще не хочу иметь с вами дело! Найду себе другого проводника. Мало ли пацанвы в Вавилоне?
– Только мы знаем, как пробраться за стену и как спрятаться от сканеров и камер! – Дональд – так палач мысленно нарек мальчишку с утенком на футболке – скрестил руки на груди и высокомерно задрал подбородок.
А ведь гордыня – смертный грех. Ну да нынче не время для проповедей.
И уж тем более не к месту нравоучения были в трубе воздуховода, в которую мальчишки сопроводили палача, предварительно разжившись фонариками, и по которой он пополз за ними на четвереньках.
– На складе должна быть хорошая вентиляция, – подсвечивая путь, ползущий вслед за Дональдом рыжий похвастался отличным знанием матчасти. Его тощая мальчишеская задница все время мелькала перед лицом палача. Хорошо детям, им тут можно двигаться не ползком, а всего лишь пригнувшись. – Это подводка от воздушной системы метро, она еще работает. Мне брат рассказал, перед тем как пропал. Сейчас многие пропадают. С нашей улицы трое старших пацанов за последнюю неделю. И брат тоже. Теперь я сам о себе забочусь…
Если он хотел разжалобить палача, то у него не получилось. Грех есть грех, во имя чего и по какой причине его ни совершают.
На планшет Заура – опять включил, чтобы освещать дорогу – пришло сообщение. Из больницы, конечно. Хотят денег. И тут же, израсходовав всю энергию на подсветку экрана, полностью разрядился аккумулятор.
Воздуховод изгибался и разветвлялся. Мальчишки выбирали направление по непостижимому палачу принципу, сворачивая то влево, то вправо, хотя какихлибо меток и указателей замечено не было. Пришлось вскарабкаться по лестнице, чтобы перебраться в параллельную трубу… Казалось, они двигались уже целую вечность. Заур постоянно зажимал коленями полы плаща. Пару раз он готов был поклясться, что ктото следует за ним, – оборачивался, но темнота надежно скрывала тылы.
– И не страшно тут лазить? – Раньше палач не замечал за собой склонности к клаустрофобии, а вот проняло же.
– Раньше не страшно было, – откликнулся впереди Дональд, – а потом из метро всякая жуть поперла и… Быстрее! Быстрее!!!
Его внезапный крик заставил палача вздрогнуть. Он почувствовал сначала легкую вибрацию под ладонями, а потом потянуло сквозняком… Лучи фонарей метались уже метрах в десяти впереди – мальчишки припустили изо всех сил. Их тревога передалась Зауру. В его планы не входило остаться одному во мраке лабиринта, где он совсем не ориентируется. Да и неспроста дети ускорились, наплевав на жажду наживы.