— Я люблю только сметану, в которой жарят грибы, — сказал я.
— Сметана? Не понимаю! — сказала белка. — А вы что ещё любите?
— Мясо! — сказал я.
— Ах! — крикнула белка и прыгнула на самый верх дерева. — Может быть, вы и белок едите?
— Нет, нет! — залаял я. — Белку я никогда не ел. И даже не знаю, можно ли их есть, да и знать не хочу.
— А что же вы хотите? — спросила белка.
Я подумал и сказал:
— Хвост! Вы не скажете, зачем вам такой большой хвост? Вы такая маленькая, а хвост у вас… Почему у вас такой огромный хвост?
Белка погладила лапками пушистый хвост и сказала:
— Для нас, белок, хвост самое главное. Когда идёт дождь, мы накрываемся хвостом.
— Как зонтиком? — спросил я.
Но белка не видела зонтика и потому не знала, что это такое.
— По-вашему — зонтик, по-нашему — просто хвост. С ним хорошо сидеть и на солнце. Хвост отлично прикрывает от жары. А ночью, когда бывает холодно, мы укрываемся хвостом от холода. Ну и прыгать с ветки на ветку и с дерева на дерево с ним удобно. Во время прыжков мы распускаем хвост одуванчиком и летим по воздуху, почти как птицы.
— Ой! — вдруг пискнула белка. — Бегите скорее! Я вижу лису! Прощайте!
Ночь прошла. Всё вокруг было мокрым. Белый туман поднимался над землёй. Сверху капало, хотя дождя и не было.
Я поднял голову и завыл. Мы, собаки, всегда воем, когда нам скучно. А мне стало очень скучно в лесу.
Я сидел и выл, перебегал с места на место и снова выл. Я выл не только потому, что мне было скучно, но и потому, что не нашёл в лесу друга, с которым мог бы жить. Неужели среди лесных жителей нет ни одного такого, с кем можно подружиться?
И вдруг я услышал толстый голос:
— Чего, дурень, воешь? Обидел тебя кто или сам на себя обиделся?
Я повернулся на голос и увидел настоящего медведя.
— Здравствуйте, настоящий медведь! — сказал я и помахал хвостом, чтобы медведь не подумал, будто я хочу съесть его. — Я не вою, я просто пробую голос. Когда я жил в городе, мне не разрешали пробовать голос, а здесь я сам себе хозяин, вот и вою.
Медведь подумал и спросил:
— Ну, а ты об чём же воешь всё-таки?
— Обидно мне очень, — сказал я. — Весь день я искал товарища, а нашёл только лису. Думал подружиться с ней, а лиса…
Не договорив, я махнул хвостом.
Медведь сказал:
— Да уж какой же это товарищ! Лиса ведь о себе только и думает. Очень поганый зверь. Уж она или сама всё сожрёт, или закопает про запас в землю, если ей кусок не полезет в горло. С другим никогда не поделится. Охотился с ней вместе, что ли?
— Охотился! — ответил я. — Рыбу вместе ловили. Но большую рыбу лиса себе забрала, а мне отдала самых маленьких.
Медведь потрогал нос лапой и сказал:
— Да что и говорить. Лиса, она и есть лиса. Охотились, значит, вместе? Так, так! Стало быть, малыш, лиса голодным тебя оставила?
— Голодным! — залаял я.
— Ладно! — сказал медведь. — Накормлю, не тужи! Ты сладкое любишь?
— Люблю! Сахар люблю! Печенье! Пирожное!
— Не знаю! — сказал медведь. — Не пробовал. Но угощу тебя такими сладостями, что ты язык проглотишь! Мёд ел когда-нибудь?
— Нет! — признался я.
— Тогда ты и не знаешь даже, что такое настоящее сладкое! Пошли со мной! Угощу тебя мёдом. Я тоже живу сейчас один и тоже не прочь завести товарища. Пошли! Тебя как звать-то?
Я сказал с радостью:
— Тилли меня зовут! А Лена называла меня иногда «Тилли-тилли бом, звонкий голосочек». Я хорошо лаю и могу охранять вашу берлогу.