Когда сумка была собрана, волосы наспех прилизаны, а жалкий бутерброд закинут в пустой желудок, Фрэнк мигом вылетел из дома и на скейте помчал по сонным утренним улицам Атланты, проклиная все на свете. Он не понимал, совсем не понимал, почему все это дерьмо происходит и происходит друг за другом, не давая даже маленькой передышки, сгущаясь в одну кучу и падая на его плечи. Как всего за каких-то пару недель получилось так, что ему пришлось расстаться навсегда с лучшими друзьями, переехать в чужой и незнакомый город, где накачанные и богатые парни не дают спокойно вздохнуть, наткнуться на чокнутого парня с не менее чокнутой кличкой, из-за которого он испытывает ужасные муки совести, полностью облажаться с учебой и при этом всем еще каждый день выслушивать крики родителей? Обида разрывала изнутри.
«Хэй, жизнь, я просто мальчик, какого же, блин, хрена?»
Школа встретила его оглушающими разговорами, громким смехом и десятками веселых, угрюмых, сонных лиц. Быстро добравшись до своего кабинета, Фрэнк уселся за парту и, достав учебник, принялся судорожно читать параграф, который благополучно проспал дома. Но буквы медленно плыли под его взглядом, слова коверкались, строки наезжали друг на друга: он ничего не понимал. Простуда, плохой сон и неудобный стул, на котором он провел всю ночь, давали о себе знать, поэтому через минуту безуспешных попыток понять хоть что-нибудь он швырнул учебник на парту, нацепил на голову капюшон и опустил голову на парту. Все херня.
Невероятно пунктуальная учительница влетела в класс ровно со звонком, но к счастью всех учеников и, особенно, к счастью Фрэнка, она объявила, что опроса сегодня не будет. Вздохнув с облегчением, он снова улегся на парту, прячась за спиной впереди сидящего и намереваясь проспать весь урок. Он пообещал себе, что прочитает все дома.
Уроки тянулись невыносимо медленно, Фрэнк засыпал на каждом. На каждой перемене он пытался хоть что-то накропать из домашней работы по биологии, но от всех этих кругов кровообращения у него только двоилось в глазах.
Он изо всех сил оттягивал время, но шестой урок все равно наступил. Он не успел оглянуться, как уже сидел за партой в огромной аудитории, где было в два раза шумнее из-за двух параллелей. Кто-то хлопал его по плечу, в тетради не было и намека на домашнее задание, в кабинете было душно, совсем чуть-чуть хотелось умереть.
Миссис Уилкс опоздала на три минуты, неспешно вошла в класс, и все ученики вжались в парты. Фрэнк считал, что это вообще-то нечестно – вот так пугать учеников. Она ведь специально медленно шла, медленно раскладывала свои вещи на столе, медленно водила пальцем по журналу, заставляя натягиваться до предела нервы учеников, которые знали, что проверка домашнего задания – неизбежна. Некоторые учителя – просто старые засранцы, которые то ли самоутверждаются за счет учеников, то ли просто садисты и получают кайф от страданий учеников.
Ребята ждали, затаив дыхание, старуха Уилкс выдерживала драматическую паузу, смотрела в журнал, но она выглядела немного нервной. В итоге она просто с силой захлопнула журнал, отчего все вздрогнули, и раздраженно уставилась на Пьеро, который сидел на полу впереди первых парт.
-Джерард! – громко сказала она и сложила руки на груди. – Хватит. Ты сядешь за парту, любую, сейчас же.
-Но… – несмело подал голос Пьеро, не обращая внимания на смешки за спиной, – мне и здесь удобно.
На задних партах кто-то громко заржал.
-Чучело! – донеслось откуда-то, и скомканная бумажка попала Пьеро точно в голову.
Но миссис Уилкс была настроена решительно. У учителей бывают такие перепады настроения, когда они заставляют учеников делать что-то, на что раньше не обращали внимания, только для того… Хрен знает, для чего они это делают, но ученик чувствует себя униженным.
-Я все-таки посижу здесь, – настаивал на своем Пьеро, прижимая учебник к коленям.
-Нет! – громко рявкнула Уилкс, ударяя по столу кулаком. – Я сказала – за парту! Быстро!
Пьеро несмело поднялся и обернулся лицом к классу. Фрэнк, внимательно наблюдавший за происходящим, невольно поежился. На Пьеро смотрели с нескрываемым презрением, с отчаянной ненавистью, с ненормальной злобой, и Фрэнк подумал, что если бы он стоял на месте Пьеро, он бы испугался, убежал и больше никогда не возвращался в это место.
-И куда прикажете сесть? – произнес Пьеро, неотрывно глядя на всех.
-Куда хоч… – миссис Уилкс запнулась, поражаясь тому, что творилось с учениками. – К Айеро, иди и садись к нему, – произнесла она, видимо испугавшись, что его просто порвут, сядь он к кому-то другому. Она явно уже успела пожалеть о своей затее.
Под косые злобные взгляды Джерард поднялся в самый конец аудитории и аккуратно сел на место рядом с Фрэнком. Миссис Уилкс оглядела класс и ткнула пальцем в Айка Корхена, вызывая его к доске. Айк судорожно вздохнул, поднимаясь с места, а остальные выдохнули с облегчением.
-Прости, – тихо шепнул Пьеро, когда урок продолжился.
-Что? – переспросил Фрэнк, глядя на то, как Айк мямлил что-то у доски, тыкая указкой в большой плакат на стене.
-Я говорю прости, – повторил Пьеро. – Это она так просто, у нее пройдет. Я больше не буду с тобой сидеть, это последний раз.
И он улыбнулся Фрэнку, так искренне, что у того что-то скрутило в желудке. Как он может извиняться, извиняться так искренне за то, что просто сел к нему? Чувство вины захлестнуло Фрэнка с головой.
-Слушай, Джерард, я…
-Мистер Айеро, может быть, вы хотите к доске? – прервал его строгий холодный голос учительницы.
-Нет, извините, я больше не буду.
Больше он не пытался заговорить на уроке с Джерардом.
Когда прозвенел звонок, Айк Корхен первым вылетел из кабинета, истошно вопя в коридоре и радуясь своей тройке. Ребята потихоньку расходились, учительница собирала свои вещи. Пьеро быстро покидал все в портфель и направился к выходу, как Фрэнк набрался смелости и все-таки окликнул его.
-Пье… Джерард!
-Да? – обернулся тот, и челка смешно упала ему на глаза. – Ты что-то хотел? Я же извинился, я больше не буду, правда…
-Стой-стой-стой! – замахал руками Фрэнк, не в силах выдержать его искреннего тона. – Я не об этом… Слушай, прекрати, ладно? Хватит сидеть на полу, там неудобно и вообще… В общем, не страшно, если ты будешь сидеть со мной…
-Но, Фрэнк, а как же другие ребята…
-Нет! Просто сиди со мной и все! Ладно?
Джерард несколько секунд внимательно вглядывался в лицо Фрэнка, а потом на его губах появилась едва уловимая, но такая милая улыбка.
-Ты правда не против? – спросил он.
-Нет, я не против, – со вдохом ответил Фрэнк.
-Хорошо. Спасибо, Фрэнки. Ты хороший.
С этими словами он быстро вышел из кабинета, а немного ошарашенный Фрэнк принялся собирать вещи. Он правда просто чокнутая кукла.
Hatred because of Freedom
-Не начинай! Боже, я вообще не понимаю, почему взял в жены такую… такую…
-Ну-ну! Договаривай! Кого «такую»?!
-Такую законченную идиотку! Вот кого!
-Ты неблагодарная свинья! Я вообще жалею, что связала свою жизнь с тобой! Жалею, что вышла за тебя замуж! Жалею, что мой ребенок – именно от тебя!
-Да что ты?! Может, тогда не стоило выходить за меня? Может, тогда стоило сделать аборт?!
-А знаешь, стоило бы!
-Что…?
Оба родители резко обернулись назад, на побледневшего сына, стоявшего в дверях и теребившего в руках ткань толстовки.
-Что вы только что сказали? – онемевшими губами проговорил Фрэнк, совершенно не в силах поверить в то, что только что услышал. – Что?
-Фрэнки, мы… – начала оправдываться мать, но тут же замолкла, не находя слов.
Повисло тяжелое молчание. Они оба виновато смотрели на Фрэнка, и отец уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но Фрэнк быстро схватил свой портфель в прихожей и вылетел из дома, бессильно сжимая кулаки.
Оказавшись на улице, он согнулся, опираясь ладонями на колени, и несколько раз глубоко вдохнул, и холодный октябрьский воздух обжег легкие. Из-за закрытой двери дома снова послышались крики и звуки бьющейся посуды, и Фрэнк, не в силах слушать это, быстро пошел в сторону школы, часто моргая, изо всех сил стараясь не заплакать.
Он не включил музыку в наушниках, не достал свой скейт, не заметил, что вылетел из дома без куртки, он просто гнал в школу, изо всех сил стараясь заставить себя поверить, что родители имели в виду совсем не то, что они сказали. Но это было совсем не просто, учитывая то, что они сказали, что неплохо было бы, если бы его мама избавилась от него семнадцать лет назад. Фрэнк шел и думал, что его родители просто форменные идиоты, и он даже больше не чувствовал вину за такие мысли. Почему они не разведутся? Почему они продолжают портить нервы и себе и сыну?
Он устал, он так невыносимо устал, что готов был практически на все, что угодно. Ему так хотелось сорваться с места и бежать, куда глаза глядят. Прямо сейчас. Свернуть с дороги в школу и добежать до Нью Джерси, до Калифорнии, до Техаса, до чего угодно, подальше из Джорджии с ее чистыми улицами и геранью на клумбах. Он хотел быть свободным, улететь на другой континент, хотел купаться в океане, он хотел чувствовать всю ширину и пространство земного шара, раскинуть руки на снегу и делать ангелов и чувствовать настоящие крылья за спиной. Но он продолжал идти в школу, и хмурое небо придавливало его к земле.
Подойдя к школе, он понял, что перед началом занятий ему необходимо покурить. Но он не знал, где здесь курят. Вспомнив, что обычно курилка находится где-то на заднем дворе, он направился в сторону спортивной площадки, которая стояла позади школы, но именно в этот момент в школе раздался звонок.
«Нет, мне нужно покурить. Что бы то ни было, мне нужно покурить. Сейчас же»
Но он пошел в школу, на первый урок. И все началось заново.
Он строил чертежи и проклинал стереометрию, вспоминал даты, пытался разобраться с двоичными кодами, пялился на карту мира, строил графики функций и мечтал о кровати и теплом чае. Он совершенно не понимал, как ему в жизни пригодятся знания о кусочнозаданной функции, но голос отца в голове продолжал повторять: «там высокий уровень преподавания, учителя – все сплошь кандидаты наук, оттуда выходят самые лучшие доктора», и Фрэнк продолжал учить.
После третьего урока, он снова пошел в столовую, снова заказал рогалик с соком и снова сидел один у окна, глядя на дождь, барабанящий по лужам. Он так увлекся рассматриванием луж, что не заметил, как к нему подсела Алекса и позвала его по имени.
-Айеро, слушаешь вообще?
Она пнула его ногой под столом, и, дернувшись от неожиданности, он, наконец, обратил на нее внимание.
-Прости, я просто…
-Просто спишь на месте, – договорила за него она. – Ну? Как у тебя дела?
-Все хорошо, – соврал он. – Ты как? Тебя что-то не было видно в школе.
Алекса заметно покраснела и опустила голову вниз, барабаня пальцами по столу.
-Да все нормально, так, дела были. Что тут происходило без меня? – поспешила она сменить тему.
-Да ничего особо, – просто пожал плечами Фрэнк, откусывая рогалик.
-Ничего особо?! – вдруг взвизгнула Алекса, и Фрэнк второй раз дернулся от неожиданности. – В этой школе и дня не обходится без чего-то «особого». Ты либо невнимательный, либо тебе неинтересно, – важно заключила она.
-Ну…
-Тебе нужно влиться в общественную жизнь! Пойдешь на вечеринку на следующей неделе в пятницу? – она облокотилась на стол и наклонилась к Фрэнку, весело улыбаясь. – У Сьюзен Эджкомб родители уезжают. Будет весело. Ну?
Фрэнк неуверенно огляделся по сторонам, будто ища поддержки у кого-то.
-Я даже не знаю… – протянул он, вертя в руках половину рогалика. – Меня же не приглашали и все такое…
-Ерунда, – отмахнулась Алекса и схватила пирожное со своей тарелки, которую принесла с собой. – На вечеринки все приглашаются автоматически. Ну, кроме неудачников, разумеется, типа как Ронда Беннет, та чудачка, у которой постоянно в брекетах кукуруза застревает, или типа Пьеро, ну ты, в общем, понял. Ну, что, идешь? Давай же, Фрэнки, – она надула губы и посмотрела на него взглядом забитого щенка.
Это выглядело действительно мило, поэтому Фрэнк вскинул руки, признавая поражение.
-Хорошо, я буду, – сказал он, и Алекса захлопала в ладоши. – Но ведешь меня туда ты, потому что один я потеряюсь.
-Отлично! – она широко улыбнулась, вставая с места. – Слушай мне идти нужно. Увидимся на уроках.
Она дружелюбно махнула ему рукой и быстро выбежала из столовой, и как Фрэнк ни старался, он не мог прекратить пялиться на ее стройные ножки, обтянутые короткой миниюбкой.
Но Алекса не пришла на четвертый урок. И на пятый тоже, так же, как и на шестой. Она явилась только к седьмому уроку, как ни в чем ни бывало, уселась на свое место и, подмигнув Фрэнку, начала о чем-то болтать с девчонками из параллельного класса.
Фрэнк достал учебник по химии на парту и подумал, что, наверное, он благодарен Алексе. Если бы не она, со своими щенячьими глазами и рассказами о глупой вечеринке, он бы продолжал терзаться мыслями о том, что его родители были бы не против, повернуть время вспять и избавиться от него. Но как только он подумал, что благодарен Алексе, он сразу вспомнил, за что он ей благодарен, и снова голову наполнили страшные мысли.