Пролог
Убийца:
- Почему вы расстались с Томом?! – удивленно воскликнула Юля.
- Он сделал мне очень больно… - тихо ответила ей Олеся – моя мечта.
- О Боже, он, что тебя ударил?! – ужаснулась она.
- Да… - она посмотрела на нее с грустной усмешкой. – Ударил равнодушием. Я заплакала, а он сказал, что не любит женских слез. Как будто не имеет к этому никакого отношения! – придурок! Как он мог ее обидеть?!
- Это так по-мужски, - недовольно прокомментировала Юля.
- Нет, по-мужски – это с трепетом и пониманием относиться к любимой девушке! Но если парень не чувствует мою боль, и его не трогают мои слезы, то тогда мне стоит задуматься, имеет ли он вообще какое-либо отношение… Ко мне… - она опустила глаза в пол. – Не понимаю, за что он так со мной…?
Юля обняла ее за плечи.
- Не здесь, - шепнула она ей. – Идем.
Она повела Олесю в туалет. Я, больше не опасаясь, что меня заметят, вышел. Сегодня лент нет, завтра – первый учебный день, они видимо, приходили спросить, во сколько завтра подходить и, задержались, чтобы поболтать.
Да, я на самом деле слышал, как Олеся ругалась с Томом, но я и подумать не мог, что из-за этого они расстанутся. Они часто ругаются, но чтобы так сильно: впервые. Что ж, мне это только на руку, теперь я смогу завоевать ее, пусть не совсем обычным способом… Но девушки ведь любят, когда ради них идешь на крайности, верно? Я же готов ради этой девушки на все! Я люблю ее еще с первого курса. Но она выбрала этого иностранца! Пфф, не знаю уж за что…
Я в последний раз посмотрел на закрытую дверь туалета.
- Моя маленькая девочка, очень сожалею, но сегодня ты не попадешь домой… - я довольно улыбнулся, и поспешил уйти из техана.
Нужно поспешить, мне моей девочке еще сюрприз готовить…
Сем:
Всем привет! Меня зовут Сем Джонфор, мне 18 лет. Расскажу вам немного о себе, чтобы вы представляли, с кем будете иметь дело в течение всей книги.
Я жил в Бостоне вместе с отцом, его зовут – Тони Джонфор. Они с мамой развелись, когда я был еще маленьким (мою маму звать – Глорией), но мы с ней не общаемся. Я даже не знаю, где она. Папа сказал, как только она получила на руки бумажку о разводе, чмокнула меня в лоб и ускакала, сказав:
- Я скоро приеду за тобой, Семми…
Но я ее так и не видел, тогда мне было 5 лет, я помню все смутно, только со слов папы. А он стал пить, видимо, не выдержал, что мама бросила его на кого-то по-богаче, как он выразился. Нет, он хороший, и я его люблю, просто он очень часто пил, иногда срывался на мне, но на утро он ничего не помнил, я не рассказывал ему, потому что он еще бы больше себя возненавидел. Я, как прилежный сын, ходил в школу, учился. Там и познакомился со своим лучшим другом – Алексом. Но на тот момент мы ненавидели друг друга. Он был из богатой семьи, у его родителей свой бизнес, а он, как я тогда думал, просто их избалованный сынок. Он постоянно задирал меня из-за моей внешности, еще бы…
Я поднялся с постели и посмотрел на себя в зеркало. На меня смотрел ребенок лет 15-ти. Брюнет, волосы подстрижены в форме шапки, то есть, они прикрывают мне шею и уши, длинная челка закрывает пол лица, не знаю почему, но мне так нравиться. Чтобы я не делал с волосами, они всегда взъерошены и стоят, чуть ли не торчком, я уже и гелем их укладывал и воском, но ничего не помогает! Максимум на час-два и все! У меня большие миндалевидной формы глаза, такое чувство, что я постоянно напуган и из-за этого они такие. Глаза… Вот тут сложно… Они у меня непонятного цвета. Нет, вообще они зеленые, но в зависимости от настроения, они очень быстро меняют свой оттенок. Если я злюсь или радуюсь, то они становятся ярко-зелеными, чуть ли не светятся, если я спокоен, то они просто болотные, если я грустный, или не дай боже в депрессии – темно-зеленые, а если напуган, то – зелено-серые. Вот такой вот я чудак. Еще у меня маленький острый носик. А губы пухлые… Сам по себе я очень маленький – рост всего 156, немного худощавый, но у меня длинные ноги. На щеках ямочки, когда я улыбаюсь, они очень очевидно проступают, а так еле заметны. Голос у меня чистый, звонкий, высокий, если захочу, многие услышат меня, даже в толпе, если все будут кричать. Взгляд теплый и открытая улыбка. И вообще я очень веселый, шебутной и открытый для общения, и не скрываю этого. Короче, представили, да? И как тут не задирать и не дразнить меня девчонкой? Верно, никак, особенно в школе, вот и Алекс не сдержался.
Мы долгое время ругались, язвили, подкалывали друг друга, даже дрались пару раз. Я хоть и мелкий, но верткий и благодаря длинным ногам, быстро бегаю, Алекс узнал это на собственной шкуре. Короче, мы бы еще долго пытались довести друг друга до белого каления, но как-то раз, когда Алекс опять с кем-то подрался (на меня даже не смотрите, я – белый и пушистый, но мне удалось слинять, говорил же верткий), его отец дал ему такую затрещину, что даже мне поплохело. Он орал на него, обзывая лоботрясом и бездельником, что из-за него, ему (отцу) пришлось отменять очень важное совещание и переться в школу, чтобы разбираться с его проблемами. Я, честно, был поражен. Нет, я все понимаю, мы с Алексом вроде как враги и я должен радоваться, что его так отчитывают за драки в школе, по крайней мере, теперь он, может быть, отстанет от меня? Но мне стало его жаль… Он ведь отец! Он - опора и поддержка семьи! Он должен подавать пример сыну, каким должен быть настоящий мужчина! А если он будет орать на него просто так, да еще и руки распускать, то чего же он тогда ждет от своего сына?! Он поступает в точности, как и его отец…
На следующий день, я попытался поговорить с Алексом, как-то подбодрить, сказать, что его отец не прав. За это получил фингал, что ж, признаюсь, попер напрямую на больную мозоль… Но с этого дня, Алекс больше меня не трогал. Сдружились мы в 5 классе, тогда его отец снова за что-то орал на него. Я вступился за Алекса, прям там, говорил то, что думаю о его методах воспитания, мне было плевать, что я лезу не в свое дело. Он попытался отмахнуться от меня, но я взял Алекса за руку и просто увел его. В тот день мы долго с ним разговаривали, хоть и не сразу, но он пошел на контакт со мной. С того дня, он стал ходить за мной, словно хвостик, еще не понятно, кто кого защищал… Он вроде больше меня и сильнее, но нуждался во мне, словно маленький ребенок. Приходил к моему классу, как только звенел звонок на перемену, мы вместе ходили в столовую, вместе ходили домой, а потом (когда ему уже можно было водить), он подвозил меня домой. Я знал, что такое, когда тебя не понимают, ведь мой отец, даже не интересуется как у меня дела, поэтому я решил не отталкивать его. Мы стали друзьями, да такими, что, когда выпустился Алекс: все вздохнули свободнее, а через год – я, вообще: молились всем Богам, чтобы мы не вернулись обратно в школу. Алекс был старше меня на год.
Но он не стал никуда поступать, ждал меня этот год, пока я не выпустился. Устроился работать в кафе, напротив моего дома, чтобы я заходил к нему после школы. У него был план, сказал, что родители совсем допекли его, и он хочет уехать. Я расстроился, не хотел терять друга, но он сказал, что мы уедем вместе, ведь меня тут все равно ничего не держит.
Он был прав, в последние годы учебы, отец совсем запился, прекратил нормально работать, денег катастрофически не хватало, и если бы не Алекс, то я бы ходил голодом. Я первое время не брал у него денег. Стеснялся, да и не мог я взять их! Это выше моих принципов! Но Алекс сказал, что он мне друг, и он должен мне помогать. Я с горем пополам сдался, но для себя решил, что потом все верну.
У Алекса был простой план, уехать подальше, а лучше прямо из Америки, чтобы родители не докучали, поступить куда-нибудь и работать там же. Я согласился и поставил условие, что профессия должна быть творческой, иначе, я быстро заскучаю, он согласился.
Отца было трудно уговорить, ведь я еще не совершеннолетний, как и Алекс, но когда он услышал, что я хочу поступить в художественную школу, недавно открытую в России, то согласился, а я еще добавил, что там обучают сразу 3-ем профессиям: фотограф, ювелирный дизайн, живопись. Он на меня чуть ли не руками замахал и из дома не выгнал, чтоб я уже ехал туда. И ведь не объяснишь, что билеты только на завтра. С нами, как с несовершеннолетними, поехала мама Алекса, она была не против его плана, видимо, поняла, что иначе совсем потеряет сына.
Я сразу поступил, там нужна была только оценка по искусству и живописи. У меня стояла: 5, и я не парился, а вот Алекс не поступил, у него была 3-ка. Но с нами была мама Алекса! Она сказала, что будет не против, если ее сын станет фотографом. Поэтому Алекс поступил на платное отделение, а я на бесплатное. Мама Алекса – Сьюзен Пхорд, пообещала исправно переводить деньги на карточку сына, чтобы он ни в чем не нуждался. Так же она купила нам трехкомнатную квартиру из которых: 2 наших комнаты, зал, кухня и ванная комнаты, а потом отчалила. Ну, прямо, фея крестная! И вот мы с Алексом живем в России уже год, перешли на второй курс, а их всего 3, а значит мы почти у цели. Я делаю акцент на ювелирке, а Алекс – на фотографию.
Что же касается личной жизни, то ее у меня нет… Думаю, сами понимаете почему. Нет? Из-за роста, что б его! Даже внешность: черт с ней! Смазливый, ну и что, многие любят таких, но когда ты дышишь девушке в грудь, не очень соблазнительно, верно? Или чтобы ее поцеловать, ей нужно наклониться, или тебе встать по выше… Унизительно… А второго такого же карлика как я, я пока не нашел. У Алекса, кстати, тоже никого нет, а вот это странно. Он-то красивый, и высокий…
- Сем, - позвал меня из кухни Алекс. – Ты завтракать идешь, или голодным пойдешь?
- Иду! – крикнул я, выходя из своей комнаты.
Что ж, пора собираться на учебу… Но в начале, нужно похавать, как сказал мой друг, завтрак – залог приятного и удачного дня. Но этот день, изначально не стал удачным… А только преддверием всего ужасного, что с нами должно произойти.
Глава 1
Мы с Алексом быстро позавтракали. Он вышел первым, сказав, что подождет меня в машине, а я отправился одеваться. Мой стиль одежды немного не обычен, вроде и неформал, а вроде и не очень… Сегодня я решил надеть зауженные джинсы (и не потому, что мне нравиться, а потому, что мне сложно найти свой размер, либо длинные, либо большие, либо маленькие), приходится, чуть ли не в детском отделе выбирать. Белую водолазку, а сверху немного распиздяйскую рубашку в разноцветную полоску с коротким рукавом, не застегивая. Кеды до щиколотки с разными шнурками, на шее крест темно-серого цвета и зеленым камнем в центре. А что? Я же будущий ювелир, должен хорошо разбираться в украшениях. Это хоть и не настоящая безделушка, но очень даже нечего.
Схватив сумку, побежал на улицу. Алекс уже сидел в машине, недовольно поглядывая на дверь подъезда.
- Я думал, ты там умер… - недовольно проговорил он. – Сколько можно, Сем?
- Я одевался! – возмутился я. – Чего ты орешь с утра пораньше?!
- Ладно, проехали, - примирительно проговорил он.
Я довольно улыбнулся и включил музыку, чтобы веселей было. Мда, друг, хоть и вредный, но хороший…
Я посмотрел на него. Сегодня он выглядел особенно хорошо, не знаю почему, просто так казалось. Алекс сам по себе был красавцем, так если еще и постарается, то вообще первым парнем в техане будет. Он и так самый популярный, я как бы тоже им считаюсь, но подозреваю, что только из-за дружбы ним. А что? Богатый, живет в Америке, красивый. Кстати, он блондин, волосы подстрижены в подобии хаоса, средней длинны, но покорно лежали так, как уложил их хозяин. Послушные, сволочи! Не то, что мои! Его челка иногда падала ему на глаза. Глаза – голубые с темной окантовкой. Рост – 194 (представили наше соотношение, да??). Он был не то, чтобы накаченным, скорее жилистым, но имел широкие плечи, длинные руки и ноги. Тело моей мечты… Мне такого никогда не добиться! Тонкие брови вразлет, длинные светлые ресницы, тонкий нос, верхняя губа тоньше нижней, острый подбородок. Его взгляд, еще в детстве пугал меня, но благодаря нашему общению, у меня появился иммунитет. Вот как глянет своим пристальным колючим взглядом на кого-нибудь не угодного ему – все! Человек - заика! Но и улыбается он классно, наши девчонки первое время чуть кипятком в туалет не ходили. Открытая белозубая улыбка чеширского кота, как будто он все про всех знает, заставляет задуматься… Как только мы поступили в этот техникум, он сразу стал популярным, все девчонки хотели с ним встречаться, но он всех отшивал, видимо, искал «ту самую». Я спрашивал, чтоб знать точно, но он только отмалчивался, либо переходил на меня, а тут уж я не мог держаться хладнокровно! Еще у Алекса низкий хрипловатый голос, это тоже всем девчонкам нравиться! Ублюдок везучий!
Я грозно на него посмотрел. Сегодня он был одет как всегда, Алекс предпочитал классику. Белая рубашка, под ней белая майка, черные джинсы, классические туфли (и как ему удобно в них ходить?!), роликс на руке, солнцезащитные очки.
Машинку кстати ему тоже мама подарила в честь окончания первого курса с отметками «отлично». Она, конечно же, прислала ему деньги, а не машину, а выбирали мы сами. Ничего особенного, «Opel»,нам деньги и так пригодятся.
Алекс, видимо, заметил мой пристальный взгляд в свою сторону, потому что, не поворачиваясь ко мне, с усмешкой спросил:
- Что со мной не так?
- Все идеально, - хмыкнул я. – Как всегда.
- Завидуй, молча, клювик, - усмехнулся он.
Вот! Совсем забыл пожаловаться! Он называет меня «клювиком» прямо при всех! Сколько бы я не просил его не делать так на людях (наедине-то уже привык, черт с ним!), но он не в какую, правда, пригрозил всем, что так может называть меня только он, и если услышит от кого, что меня так называют, то в глаз настучит (не исправлять)!
- Сволочь не благодарная, - недовольно буркнул я, складывая руки в замок на груди. – Лишь бы поглумиться надо мной!
- Я ж любя, - рассмеялся он.
Я грозно зыркнул на него, но решил промолчать, а то поцапаемся, а когда он злой, то прилетает всем, даже мне!
Мы припарковались около техана и пошли на пары. Сегодня ничего особенного не будет, только введение в новый учебный год, что нам предстоит, какие ленты будут. Что странное, нас не отчисляли и не набирали новеньких в группу, это вообще как будто были просто курсы, уж не знаю, почему они решили сделать так. Если у тебя есть долги, то пока ты их не сдашь, то не переводишься на следующий курс, так и весишь задолжником, а если ты задолжник, то до коллектива тебя не допускают, следовательно, ты пропускаешь лекции, не сдаешь новые темы, так что лучше просто все сдавать в срок, чем такая головомойка.
Мы вошли в свой класс (да, у нас, как и у школьников, были свой класс, а еще был классный руководитель, который отвечал за нас, ну прям, никаких изменений, будто и не заканчивал школы), многие уже сидели на своих местах.
- Ооо, - звонким голоском пропела Рита Мерзлякова. – Мальчики, наконец-то, вы пришли, а мы уже по вас соскучились!
Все дружно поддержали ее улюлюканьями.
- Отвяньте, - беззлобно рыкнул на них Алекс.
- Лех, - обратился к Алексу Серега Иващенко (да-да, наши имена, тут переделали на свой лад, чтоб им созвучней было). – Может, сядешь ко мне в этом году? Списывать давать будешь… - мечтательно пропел он.
Они оба уклонялись в тему фоток.
- Обломись, мечтатель, - хохотнул Пашка Акимов и плюхнулся рядом с ним. – Я сижу с тобой, или хочешь поговорить об этом с нашей грымзой?
Разговаривать он, видимо, не хотел.
Сейчас объясню, наша грымза, то есть, наша классная, придерживается устаревшего поверья, что от расстановки нас по ее принципу, мы не станем отвлекаться и будем учиться лучше. Поначалу так и было, нас рассадили совершенно не так, как мы бы сели сами, даже нас с Алексом попытались рассадить, не знаю уж, чем он там ее подкупил, но сидели мы вместе.
Так вот, у нас в классе 5 парт в ряду, и 3 ряда. Нас самих 24 человека, как вы сами понимаете, все места мы все равно не заняли, поэтому последние оставались пустыми, эх, а на них, наверное, тишь, да гладь… Так вот, грымза, она же – Анастасия Петровна, рассадила нас сама и запретила пересаживаться. Все сначала возмущались, ругались, но потом привыкли. Даже ее стараниями, образовались парочки, которые теперь еще и сидели вместе, а когда она снова попыталась их рассадить, то возмутились все поголовно. Типа, сама посадила, запретила пересаживаться, держись теперь своего слова! Она по орала, но смирилась, в конце концов, когда они пообещали, что не будут мешать друг другу учиться.