Что?! – изумилась я.
Тейран стремительно вскочил, шагнул ко мне. Протянул на ладони маленькую, потертую вещицу – найденный мной медальон.
Вот эта штучка стоила мне недавно большого количества денег и не меньшего количества седых волос. Можно потом посчитать, если будет интересно. Начинаю это я, значит, чинно-благородно, тихо-тайно узнавать, что за вещичка такая моей сестре на базаре попалась, да что за узор на ней такой… сестра у меня, понимаете, красивые вещи любит, интересуется древними узорами – женщина, что с нее взять...
И… что? – прошептала я.
… и узнаю любопытную вещь. Медальону этому – лет триста, не меньше; по всему судя – семейная реликвия. Ничего бы плохого, правда? Только реликвия эта – с севера, из Эльрии. Как уж она попала сюда – ума не приложу. Может, с мертвого сняли, может, силой отобрали. И принадлежал он, насколько можно установить, прапрапра… словом, не знаю, сколько, но предкам нынешнего князя Иврина. А потом выясняется, что не могли его с мертвого снять, потому что талисман это… удачу приносит, и не просто удачу. Штучка – заговоренная, говорят, отводит и стрелу, и меч, и пламя… по легенде, ранить того, кто ее носит, можно, а убить – нет. Каково, а?
Я смотрела на брата молча, лишь беззвучно шевелила губами. Взгляд мой отмечал в тот миг совсем посторонние вещи: вон ветка склонилась к окошку… вон птица села на подоконник… вот Майти ворчит за дверью… вот медальон на его ладони.
Сама понимаешь, - продолжал Тейран, - мне стоило больших трудов объяснить Его Величеству, зачем и для кого я занимаюсь этими поисками.
Но что здесь такого? – шепотом спросила я. – Ведь я купила его на базаре…
Это ты думаешь, что на базаре, - язвительно сказал брат. – А как он на базар попал? Его Величество думает не так тривиально. Медальон этот – собственность рода князей Эльрии. Если князь – там, а медальон – здесь, значит, он его или отдал, или продал. Продать не мог – не идиот же, в конце концов. Если отдал – то кому? Скорее всего, сыну, княжичу… или родичу. Но родичей – близких – у него нет. А если княжичу отдал, значит, здесь этот княжич…
Ну и что?
А то, что если я тайно – понимаешь, тайно! - веду розыски, значит, не менее тайно я нашел обладателя этой штучки. Читай, княжича Эльрии – больше некому. А если тайно – значит, с недобрыми намерениями. Сказать, какими? Железная логика у нашего государя, правда? Тамира, ответь мне честно, где ты взяла эту вещь?
Тейран, это… это неправда, - беспомощно проговорила я. – Я действительно на базаре…
Несколько секунд брат внимательно смотрел на меня.
Я-то тебе верю, - устало сказал он. – Но чтобы доказать это в Тайном Приказе, придется о-ой как постараться. Торговца этого описать, найти его, узнать, как эта вещь к нему попала… и еще доказать, что это он тебе медальон продал. Ты этого хочешь?
Ледяные мурашки побежали по моим рукам. Видно, в глазах моих плеснулся такой неприкрытый ужас, потому что взгляд Тейрана смягчился.
Ладно, девочка. Я разберусь в этом сам. А ты иди в дом… и знаешь что? Постарайся эти дни не выходить без меня за ворота, ладно? Я все улажу, но ты… не доставляй мне больше неприятностей. И… не жди меня рано, сегодня у меня очень много работы. Может быть, задержусь до утра… ложись спать, не жди, поняла?
А купец? – пролепетала я. – Купец, который приедет сегодня…
Какой еще купец? – непонимающе посмотрел на меня брат. – Я сказал – вернусь поздно. В дом никого не впускай, ясно?
Легко развернувшись, он бегом помчался к воротам. Из-под колес брызнула грязь – так резво карета тронулась с места.
Время свернулось в клубок, и клубок этот стал до отказа взведенной пружиной самострела. Так много нужно было сделать в эти оставшиеся часы, и так мало людей должны были узнать о том, что мне нужно сделать. Сколько еды и вина нужно путнику-одиночке на неделю пути? Я собирала неприметный узелок, засовывая в него свои украшения, еду, теплый плащ, и пальцы мои дрожали, но на душе было холодно и спокойно.
Тейран вернулся из дворца очень поздно, мрачный и злой. Я не стала бы подступаться к нему, я знала, что в таком состоянии его лучше не трогать. Но мне очень нужно было узнать. И я решилась спросить: ну что там?
Пока ничего нового, - ответил брат сквозь зубы. – Ищем. Он где-то здесь, в столице… ничего, вопрос пары дней, не больше. Нынче же вечером Ворота закрыты указом Его Величества, выпускают только по специальным пропускам. Завтра мне, наверное, придется уехать… ненадолго, Тамира. А ты пока останешься здесь, хорошо? Будет подозрительно, если ты уедешь – слишком будет походить на бегство. Поверь, это ненадолго… и не выходи пока из дома.
А пропуск? – с притворным ленивым любопытством спросила я. – Как же ты уедешь, если пропуск…
Я сам себе его выписал, - усмехнулся брат. – Его Величество пока еще верит мне…
Погасив лампу в своей комнате, я лежала, чувствуя, как пылают щеки, до тех пор, пока все в доме не стихло, и даже Майти уже угомонилась со своим ворчанием, и даже кошки вернулись с ночной прогулки. Тихо пробили часы – три раза. Еще немного…
Я вскочила, дрожа, словно в лихорадке. Теплый плащ и мужская одежда – их даже искать не надо, всегда под рукой… как неудобно одеваться самой, без помощи Ахари. Теперь спуститься вниз…Хвала Богине, как крепко спит весь дом… не забыть бы вина.
Мягкие сапоги без каблуков скрадывали звук шагов. В комнате Тейрана слабо горел ночник. Брат спал, уткнувшись носом в подушку; в воздухе отчетливо чувствовался запах вина. Не один, ох не один кувшин прикончил он сегодня. Оно и к лучшему.
Я осторожно приподняла брошенный в кресле камзол Тейрана, стараясь не шуметь, обшарила карманы. Богиня, не подведи! Сделай так, чтобы медальон еще был у него с собой. Носовой платок, кольцо какое-то… бумага с гербовой печатью – пропуск, спасибо, Богиня… монеты, монеты… рассыпались… толстый ковер заглушил все звуки – спасибо Тебе, Богиня… есть!
Талисман жег мне пальцы, и я поспешно завернула его в платок и сунула за пазуху. Открыла стоящую на комоде шкатулку – там хранились деньги и запасные ключи – от дома, от погребов и подвалов, а еще – я это точно знала – от кандалов, которые Тейран надел на нового пленника. Все, что касалось хозяйства и было важным, брат складывал сюда.
Потом я остановилась и посмотрела на спящего Тейрана. Прости меня, брат. Ну, не могу я поступить иначе. Потому что Илан ведь будет защищаться до последнего, когда стражники придут за ним… а талисмана у него не будет, значит – они убьют его. Прости. Я очень хочу, чтобы он выжил. Я люблю тебя. Я люблю его. Я не могу иначе.
Тихо-тихо выскользнула я в коридор и прикрыла за собой дверь.
Ночные коридоры были пусты. Правильно, кому придет в голову бродить в такую пору? Бесшумно прокралась я в людскую, ощупью находя нужный поворот. Осторожно отворив дверь, зажмурилась от густого, спертого духа, ударившего в нос, запаха людского пота и нечистого дыхания. Я знала, где спит Илан – у самой двери. На столе горела одинокая лучина.
Он вытянулся на лавке, закинув скованные руки за голову, и дышал почти неслышно – лишь слабо поднималась на груди рубашка в такт дыханию. Несколько секунд я смотрела на него. Сердце стучало быстро и четко. Мы больше не увидимся.
Я пошла бы с тобой на край света, думала я, глядя на его спокойное лицо, слыша ровное, легкое дыхание. Хоть в пустыню, хоть в горы – куда скажешь, куда захочешь. Но ведь ты не захочешь. Я помогу тебе, я все для тебя сделаю, но ведь если ты уйдешь, как же я останусь без тебя? Как же я раньше не знала, что ты живешь на свете, ведь ты – единственное счастье мое, и все, что нас разделяет – так ничтожно по сравнению с тем, что есть на свете наша любовь. Но все, что нас разделяет, станет непреодолимым, и я это знаю, и ты тоже знаешь это. Ты – сын князя Эльрии, и у тебя есть невеста. Как смогу я стать твоей, если ты даже не любишь меня?
Если бы ты только знал, как проклинаю я и то, кем родилась, и то, кем родился ты. Если бы ты только знал! Скоро, совсем скоро станет розовым небо, и этот рассвет станет последним днем моей жизни. Потому что жизнь без тебя – не жизнь больше, ведь я люблю тебя.
Впервые в жизни передо мной встала преграда, и всех моих сил, денег, связей Тейрана не хватало, чтобы преодолеть ее.
Я протянула руку и тряхнула его за плечо.
Вставай, - задыхаясь, прошептала я. – Вставай.
Что случилось? – Илан приподнял голову.
Было еще совсем темно, лишь слабый огонек лучины освещал его лицо.
Я прижала палец к губам:
Шшшш… Вставай! Я все объясню.
Быстро, но осторожно, стараясь не шуметь, я разомкнула замок его ручных кандалов. Пока он торопливо растирал кисти, склонилась к ногам. Еще, еще… замок заржавел… скорее!
Я протянула ему старые сапоги, взятые тайком у брата:
Обувайся и идем…
Странно, но он поверил мне, хотя мог бы и не делать этого. Илан послушно натянул сапоги, поморщился – маловаты, но поднялся и торопливо пошел за мной – а я почти бежала, бесшумно и стремительно, по длинным коридорам.
В конюшне было темно и тихо, и даже лошади еще спали. Хвала Богине, конюший был пьян… спи спокойно, бездельник, спи, пожалуйста, как можно дольше, ведь от тебя теперь зависит и моя жизнь тоже. Я торопливо наложила на Вишню седло и затянула подпругу.
Садись…
По-прежнему ни о чем не спрашивая, Илан вскочил в седло – легко и стремительно, словно это всегда был его конь, и Рыжик принял всадника и даже не захрапел. Еще несколько минут – и мы шагом выехали за ворота, а потом пустили коней галопом.
Улицы были пустынны в этот ранний час – едва сменилась стража, и ворота, наверное, открыли только несколько минут назад. Мы мчались во весь опор, и Илан по-прежнему молчал, и лицо его было бесстрастно, словно и не случилось ничего, словно так и нужно было – разбудить человека среди ночи, вытащить из постели и заставить скакать неизвестно куда.
Скорее, молила я про себя. Скорее. Еще немного – и проснется Тейран, и тогда будет погоня, и неизвестно, как далеко мы сможем уехать.
У Ворот дежурили не двое стражников, как обычно, а целый отряд. Командир, бурча под нос что-то невнятное, внимательно изучил пропуск и не менее внимательно посмотрел на нас. Я, даже в мужском платье, с упрятанными под капюшон кудрями, мало походила на юношу; Илан кутался в плащ, стараясь не показывать лица. Стражник обязательно запомнит нас – а потом расскажет Тейрану. Но иначе нам из города не выбраться…
Дождь лил, как из ведра, и я ежилась – ветер отдувал назад капюшон, и капли хлестали по лицу, залетали за шиворот. Ветер… до чего же промозгло! Как холодно и одиноко будет ехать в такую погоду по степи, не зная дороги…
Внезапно мне стало страшно. Куда я еду? Что я делаю? Что мне до этого мальчишки, совсем чужого человека? Его ждет невеста, а я… я-то зачем это делаю?
Когда мы отъехали от Ворот на расстояние двух полетов стрелы, Илан сдержал Рыжика.
Что случилось? – крикнул он мне вслед. – Имею я право знать, куда мы едем и что случилось?
Я осадила Вишню и развернулась. Мы съехались лицом к лицу.
Смотри, - проговорила я сквозь зубы, - вот здесь, в седельной суме - еда. Здесь мясо, хлеб, бурдюк с вином. Этого хватит на неделю, если расходовать экономно. Вот лук, - я сняла с плеча подарок брата и протянула ему, - и колчан со стрелами… немного, но хватит. Дорога ведет на север; там сторожевые посты, но их можно обойти, только нужно будет отъехать от ручья и углубиться в холмы. Возьми, - я вынула из-за пазухи лист пергамента, промасленный, чтобы уберечь от сырости, - это карта. Там указана новая дорога – не езди по ней, езжай по старой, она заброшена теперь. Если повезет, то через неделю ты доберешься до границы.
Ты можешь сказать мне, в чем дело? – повторил Илан.
Взгляд его серо-синих глаз скользил по моему лицу, и мне приходилось напрягать все силы, чтобы выдержать его. Дождь шумел так сильно, что приходилось почти кричать, чтобы расслышать друг друга.
Я достала из-за пазухи сверток, развернула – и протянула на дрожащей ладони маленький медальон. И увидела, как изменилось его лицо, как дрогнули, сжимаясь на семейной реликвии, тонкие пальцы.
Как тебя зовут? – спросила я с отчаянием.
И он ответил.
Иларан. Иларан ин-Эйэринн, наследник князя Эльрии.
И я поникла в седле, потому что это означало, что я была права. У нас нет и не может быть будущего.
Как ты попал к нам? – спросила я, чтобы хоть что-то сказать, оттянуть тот миг, когда мне нужно будет в последний раз посмотреть на него. – Твой отец ищет тебя…
Я знаю. Наверное, это судьба. Тогда, перед боем, отец отдал мне Йер…
Что?
Эту вещь, - он кивнул на медальон, - зовут Йер. Отец отдал мне его на удачу. А я тогда сразу понял, что удачи не будет, потому что их было много – так много, что на одного нашего воина приходился десяток сеттов. И когда мы услышали их крик «Князя брать живым!» - Эйлис, мой оруженосец, сказал: «Княже, дай мне свою одежду. Если тебе суждено погибнуть, пусть лучше ты погибнешь в бою, а не в плену». И он надел мой плащ и шлем… а я в его одежде повел в бой правый фланг. Но это было недолго, а потом я ничего не помню. Очнулся уже связанным, в повозке, в караване рабов.
Илан… но почему же ты никому ничего не сказал?
Потому, - ответил он, - что тот, кто захватил меня, мог бы потребовать от князя – моего отца – все, что… Словом, так было лучше, поверь. Только Сения знала, но она обещала молчать…
Сения?!
Да, - он чуть улыбнулся. – Она родом из маленькой деревушки в Приграничье… и запомнила меня, когда год назад мы с отцом приезжали к ним. И узнала – здесь. Тамира… прошу тебя, не обижай ее. Сения – действительно замечательная белошвейка, и… не продавай! Я выкуплю ее, когда вернусь…
«Если вернешься», - подумала я.
Илан помолчал, а потом улыбнулся.
Йер - настоящий талисман. Потому что я все-таки уцелел – и тогда в бою, и когда пытался бежать – еще у торговца… и здесь… словом, после побега. Я бы все-таки сбежал – уже и припасы собрал понемногу. Но потом обнаружил пропажу – и не смог уйти… это все-таки Йер. А потом - ты… - он запнулся.
Что?
Нет… ничего. Но скажи все-таки, зачем ты привезла меня сюда? - спросил он, глядя мне в глаза.
Мой брат узнал тебя! – сказала я, вытирая мокрое лицо. – То есть еще не узнал… но он видел медальон.
Значит, это ты взяла его?
Да, - почти крикнула я в отчаянии, - и это я выдала тебя, я! Я нашла у тебя это, я хотела узнать, кто ты… и попросила брата. Он знает, что ты в столице… еще несколько дней – и он узнает, кто ты!
И что с того? – ровным голосом он.
Дурак! – я едва не заплакала. - Они придут за тобой – стражники Кайрина Великолепного. Ты нужен им как заложник. Твой отец заплатит за тебя огромный выкуп, он отдаст половину ваших земель и черт знает что еще – ты этого хочешь?!
А тебе-то какая с того печаль? – спросил Илан негромко, но такая насмешка прозвучала в его голосе, что я не выдержала и все-таки заплакала.
Такая! Если твой отец не согласится, они будут пытать тебя, а потом убьют. У Тейрана неприятности из-за твоей финтифлюшки, он рвет и мечет, он обязательно тебя найдет. Я просто хочу, чтобы ты уцелел – тебе мало? Уезжай! – я махнула рукой на север. – Уезжай и перестань мотать мне душу! Уезжай, наконец, может, я отдохну от тебя и перестану думать о тебе и днем и ночью, ты… !
Я ругалась на него последними словами, как сапожник, захлебываясь плачем. Пружина, сжавшаяся во мне, раскручивалась со страшным свистом – так, что концы ее хлестали по лицу. Рвалось, рушилось все то незыблемое, что я привыкла считать своим миром.
Илан подъехал ко мне вплотную и схватил за плечи, резко встряхнул.
Что ты делаешь? – спросил он жестко. – Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, КАК ты рискуешь ради меня?
Не твоя забота, - я всхлипнула и вытерла мокрые щеки. – Плевать я хотела на все.
Они убьют тебя!
Еще чего, - я засмеялась. – Брат любит меня… он меня им не отдаст!
Ты не понимаешь, во что ввязалась. Брат твой убьет и тебя, и родную мать, если ему прикажет ваш король.
Не твоя забота! – я вырвалась. – Уезжай! Уезжай, иначе… иначе я уже не смогу отпустить тебя, никогда, никогда, никогда!