— Есть хотите? Сейчас, сейчас…
Пока закипал чайник, быстро вскрыл две килограммовые банки с китайской тушёнкой, вывалил в миски. Наломал сухарей, залил всё водой, поставил на пол в угол импровизированной столовой. Овчарки набросились на еду с аппетитом. Тем временем вскипел и чайник, забулькал. Снял его с плиты, поставил на стол. Сел сам. Внимательно посмотрел на по-прежнему сидящую неподвижно девушку с опущенной головой, избегающую смотреть на своего хозяина.
— Кушай.
И подал пример, потянувшись к сахарнице…
…В этот раз она съела на удивление немного. То ли вчерашний плотный ужин не успел усвоиться, то ли просто не привыкла есть помногу с утра, непонятно. Выглядит куда лучше, чем вчера. Блестящие волосы каштаново-чёрного оттенка, ниспадающие по плечам. Миндалевидные карие глаза… Внезапно на матовых щеках проступил румянец. Смущается? Хороший знак… Куда хуже было бы, если бы она на него вообще не реагировала… Откинулся на спинку стула. Девушка покончила с трапезой намного раньше него и теперь ждала, что будет дальше. Джаб подошёл к хозяину, ткнулся носом в бок. Мол, гулять пойдём? Или сегодня здесь будем? Его подруга просто отошла в угол, виновато посматривая на человека. За хозяина она Михаила приняла сразу и безоговорочно… Так, что будем делать сначала? А, надо повязку сменить!.. Снова путь в медотсек на руках, знакомый стол. Аккуратно смотал бинт, взглянул. Так… Вроде получше. Взял фонарик, подсветил. Багровость воспаления вокруг краёв раны начала спадать. Гной тоже, кажется, прекратился. Но вот тампон присох… Это плохо. Снова начал заниматься приготовлениями к процедуре. Стрептоцид. Перекись… Размочив тампон, очень бережно отодрал его. Девушка лишь прикусила губу от боли.
— Не волнуйся. Всё будет нормально.
Успокаивающе произнёс негромко. Вновь засыпал рану белым порошком. Свёл края, накрыл пропитанным мазью Вишневского тампоном, аккуратно забинтовал. Теперь можно воспользоваться и бальзамом. Рана подсохла. А вообще — будет время, почитать учебники. Ох, сколько предстоит выучить, узнать! И медицину, и химию, и прочее, прочее, прочее… В глаза бросился неведомыми путями попавший в кабинет атлас по географии. Свернул его трубкой, сунул в карман своей формы. Уже привычно подхватил её на руки, и она вновь доверчиво прижалась к груди головой. Странная. То боится, то… Быстрый путь обратно в жилой отсек. Снова опустил её на кровать, она села. А Михаил вытащил из кармана свёрнутую трубочку атласа, раскрутил, открыл на карте полушарий. Затем сел рядом с ней на покрывало. Девушка было отшатнулась, но он ухватил её за запястье, не дал отодвинуться от себя, а наоборот, заставил прислониться к своему плечу. Она послушно застыла, закусив нижнюю губу, как всегда, когда ей было больно или страшно… Но он не стал ничего себе позволять, а просто ткнул пальцем в карту:
— Откуда ты?
Недоумевающий взгляд.
— Ты же не понимаешь… О чёрт…
Чуть отодвинулся, обвёл рукой вокруг себя, привлекая её внимание, потом показал на карте место:
— Мы — здесь. Вот мы. Поняла?
Она всмотрелась туда, где застыл его палец, и вдруг обрадованно кивнула. Смущённо показала в свою очередь на него, а потом пальчиком на то же место, где только что была его рука. Он кивнул в знак согласия, потом направил палец на неё, состроил вопросительную гримасу, показал рукой опять на карту. Девушка всмотрелась в большие листы, потом что-то неразборчиво воскликнула и ткнула ноготком в Корейский полуостров… Михаил ахнул:
— Ничего себе… А сюда-то каким ветром тебя занесло? Не понимаешь?
Снова показал на себя:
— Михаил. Миша. Миша. Я.
Она послушно повторила, разбив его имя по слогам:
— Ми Ха Иль. Ми ша… Ми-ша…
Голос у неё был приятный. Грудной.
— Ми Ха Иль-ссу?
— Давай без «ссу» и без «Иль». Просто — Миша. Лады?
Поняла. Кивнула в знак согласия. Повторила имя почти без акцента, но по-прежнему разбивая на слоги. Прогресс. Догадалась. Отлично. Теперь вновь направил палец на себя, назвал своё имя, потом перевёл руку на неё. Девушка, по-видимому, поняла, что он хочет, и торопливо выпалила трёхсложное имя. Михаил отрицательно покачал головой:
— Давай помедленней. Мед-лен-ней…
Сообразила, произнесла раздельно:
— Сан Ю Чи…
— Сан Ю Чи?
— Сан Ю Чи!
Опять повторила, обрадовалась. А парень почесал в затылке:
— Млин… Как же тебя звать? Саня?
Она отрицательно замотала головой:
— Ю. Хоросо?
Ничего себе — последнее слово он понял и без перевода!
— Хорошо. Договорились!..
…Рана скоро зажила, и Ю смогла нормально ходить. Только остался большой некрасивый шрам. Впрочем, Михаил не обращал на это никакого внимания — девушка ему нравилась и так. С каждым днём всё больше и больше… Её милый голосок, плавные красивые движения, кропотливость и трудолюбие. Они вместе бродили по сопкам, собирая грибы и ягоды, а потом оба возились на кухне, готовя варенья и закатывая собранное на зиму… Первые заморозки ударили уже в середине сентября. Снег выпал на землю в начале октября, и тогда только парень приступил к работе по разборке добытого имущества и его консервации. Не зря он всё лето стаскивал, словно хомяк, всё к себе в подземелье. Целыми днями перевозил ящики и бочки, тюки и коробки, занося наименования и количество в огромную амбарную книгу. Вечерами учил девушку русскому языку, любуясь её сосредоточенным личиком и старанием. Она взяла на себя всё хозяйство: готовку, уборку, стирку, мытьё посуды. А парень занимался добычей. В выходные, которые они себе устраивали, смотрели кино, слушали музыку, читали… Вскоре он узнал, как кореянка попала на полуостров. Всё оказалось банально: училась в Англии. Папа подарил круиз на океанском лайнере. В одном из портов подхватили заразу, и вскоре корабль превратился в «Летучего Голландца» с полностью вымершим экипажем. Могучий Гольфстрим вынес лайнер к берегам Мурмана, и, завидев берег, Ю решилась — она спустила небольшую шлюпку и на вёслах добралась до земли. Как ей это удалось, парень так и не понял… К вечеру первого дня пребывания на суше её поймали работорговцы, у которых она пробыла две недели. Хвала Всевышнему, никто не позарился на неё как на женщину. Девушка специально вела себя как замарашка, всячески скрывая, что она иностранка. Ногу её распорол ножом один из бандитов, когда она не смогла выполнить то, что он ей приказал, из-за незнания языка… А потом её купил Михаил… Вначале она очень испугалась его, но потом, узнав лучше, перестала бояться…
…Близился Новый год. Снаружи почти непрерывно бушевали метели, ревели пронзительные ветра. Иногда парень задумывался — останутся ли живые на следующую весну? Или они вместе с Ю будут единственными выжившими на полуострове? И гнал прочь от себя чёрные мысли. Скучать не приходилось. Иногда поражался сам себе, как только он умудрился приволочь всё это на остров? С утра до вечера — раскладка по отсекам, консервация механизмов, расстановка по стеллажам и полкам, сортировка. Вечерами, смертельно уставший, возвращался к себе, ужинал приготовленными Ю блюдами, вместе слушали какую-нибудь музыку, занимались языком. Дни летели, словно пассажирский экспресс… Наконец настало тридцать первое декабря. Он заранее присмотрел в сопках ёлку и с утра пораньше сбегал на лыжах за деревом. Затем установил его в столовой. Когда девушка проснулась и пришла готовить завтрак, всё уже было готово: и пахнущая хвоей и смолой ёлка, и игрушки в большой коробке… Потом они вместе наряжали дерево, весело переговариваясь между собой. Переселившиеся к ним в подземелье после начала зимы собаки словно почувствовали, что сегодня необычный день, и бестолково суетились под ногами. Впрочем, настроение у пары было великолепное, и неуклюжие попытки псов завладеть вниманием хозяев вызывали у них только улыбки. Потом Ю засуетилась у плиты, готовя праздничный ужин, а Михаил отправился в кладовые за шампанским. Спиртного у него тоже было много, целые ящики. Любых сортов и видов. Начиная от дешёвой «бормотухи» и заканчивая элитными сортами, найденными на иностранных кораблях. Так что стол обещал быть богатым… Оно так и вышло. За него молодые люди сели около двадцати двух часов… А потом начался праздник… К нему что девушка, что молодой человек переоделись в лучшие найденные ими вещи, Ю сделала праздничный макияж, а Михаил даже воспользовался одеколоном. Уж очень ему хотелось произвести на кореянку впечатление… Шампанское… Вино… Торт непривычного ему вида… Даже конфеты… Праздник при свечах, под негромкую музыку, с бенгальскими огнями… Совсем как до эпидемии… И на улице оказалось неожиданно тихо после стольких дней бесконечных бурь. Ни ветерка… Они вернулись назад, в подземелье, затем разошлись по своим комнатам. Михаил сбросил пиджак, развязал галстук, расстегнул ворот… Надо бы душ принять… Вошёл в ванную, включил воду, долго стоял под тугими струями… Потом яростно растёр кожу докрасна махровым полотенцем… Пойти к ней? Он же хозяин… Ю уступит. Хотя бы из благодарности… Не станет сопротивляться… Но чем Михаил тогда будет лучше этих работорговцев? Тряхнул головой, взлохматил рукой мокрые волосы, набросил на плечи халат. Понравилась ему эта вещь. Приятно посидеть в тёплом и мягком свободном одеянии после мытья… Толкнул дверь, выходя в комнату, и замер — свет был выключен… Какого… Автомат, что ли, выбило? Зашарил рукой по стене, нащупывая выключатель…
— Ми-ша…
Замер. Ему послышалось?!
— Ми-ша… Иди сюда… Ко мне…
Неужели… Ю?
…Утром проснулся первым, глядя на счастливое лицо с припухшими от множества поцелуев губами… Господи, как же он счастлив! Улыбнулся самому себе… Она чуть шевельнулась, довольно вздохнув во сне… Осторожно отвёл прядь волос в сторону, любуясь тонкими чертами… Кажется, что мог бы смотреть на неё вечно, не отрываясь… Легко, чтобы не разбудить, коснулся губами матовой кожи лба… Потом кончика носа… Девушка улыбнулась сквозь сон, потом открыла затрепетавшие ресницы, увидела его взгляд и густо покраснела, стараясь отвернуться, но он не дал ей это сделать, просто прижав к себе и гладя узкую спину под одеялом…
…Они сидели на скамейке, под одной большой курткой, греясь на майском солнышке. Кое-где уже были проталины. Он осторожно коснулся её живота:
— Значит, в сентябре?
Ю густо покраснела, смущённо кивнула головой, спрятав взгляд. Потом счастливо вздохнула, прижалась к нему, прислонив голову к его груди. Михаил улыбнулся — в этом году он станет отцом. Интересно, кто у них родится, мальчик или девочка? А не всё ли равно? Главное, что его род не прервётся, что будут наследники. Он обучит их всему, что знает и умеет. Постарается вырастить достойными людьми. Человечество не должно вымереть, оставив планету пустой. А он станет главой нового рода, патриархом-основателем… Надо наведаться, как растает снег, в область. Посмотреть, что там творится, поискать выживших. Проверить, что ещё осталось в округе. Постараться выкроить время, чтобы попасть за старую границу, пошарить в бывших соседних странах… Джаб, возле которого крутились уже большие меховые клубки, гавкнул на своих потомков, когда те уж слишком настойчиво стали теребить его хвост. Поджал его под себя, убирая. Его самка опять была на сносях. Впрочем, недовольство собаки было показным, на деле колли был тоже рад…
Катер перезимовал отлично. Даже свирепые зимние шторма не смогли добросить воду до него. А брезентовый тент спас от снега. Михаил уже проверил свой кораблик. Ни следа ржавчины, аккумуляторные батареи уже заряжены. Осталось только смыть пушечное сало, которым он густо покрыл все детали, да спустить его на воду. Этим он и займётся на следующей неделе…
— Пойдём?
Ю кивнула в знак согласия. Теперь она понимала всё и уже не стеснялась говорить на русском языке. Да и выучила она его очень хорошо для такого короткого срока. Пусть иногда путала слова и падежи, но парень только улыбался, когда разговаривал с ней. Время и практика. Ещё год-два, и её можно будет отличить от исконной русской только по лицу… За всё время они ни разу не поругались, не поссорились, живя душа в душу…
…Дизель фыркнул, выбросив облако сизого дыма, заревел, застучал, окутывая катер выхлопом. Михаил поморщился — отвык уже от этого. Ю, стоящая на пирсе, радостно захлопала в ладоши, даже подпрыгнула от избытка эмоций. Хоть Михаил и не хотел, но она всё-таки уговорила взять её с собой в город. Пусть её дни были постоянно наполнены хлопотами по хозяйству, но женское любопытство неискоренимо. Ей тоже было интересно, что сейчас творится в округе. Да и новые впечатления были бы полезны что ей, что будущему ребёнку. Так что парень дал себя уговорить… Он притёр катер к резиновой подушке, закрепил канаты на кнехтах, спрыгнул на брёвна пирса, обнял супругу:
— Всё. Завтра утром выезжаем. Ты как?
— Хоросо.
— И отлично!
Прижал к себе, затем, так и не отпуская, прошёл к стоящему поодаль «Уралу», помог ей подняться в кабину. Надо возвращаться и немного отдохнуть. Спать сегодня они лягут пораньше. Подъём будет рано, чтобы успеть прийти на Большую Землю к малой воде и не ждать отлива, а сразу выбраться на трассу. Она уже должна быть чистой от снега… И загрузить машину продуктами. У него осталась ещё куча картошки, много, слишком много муки. Может испортиться. Так что на рынок он приедет не с пустыми руками…
…Город тяжело перенёс зиму. Выбитые метелями стёкла. Поваленные кое-где фонари. Оборванные провода троллейбусных линий, свисающие с растяжек. Но в нём были люди. Живые люди. При виде их у парня отлегло от сердца — значит, они не одни! Широко улыбнулся… Ю доверчиво прижалась к его плечу. Джаб ехал с ними один. Его подруга осталась на острове с потомством… Вот и знакомая площадь. Та самая баррикада. И те же, правда, исхудалые до последней грани, лица. Завидев знакомый «Урал», засуетились, замахали руками, требуя остановиться, и Михаил, выключив передачу, утопил педаль тормоза, опустил стекло, высунулся:
— Здорово, земляк!
Прошлогодний повязконосец, увидев его за рулём, даже вздрогнул:
— Ты?! Живой?
Парень удивился:
— А что нам сделается?
И не в силах удержаться, добавил:
— Да у меня по осени прибавление в семействе! Вот так-то!
Мужчина всмотрелся в его счастливое лицо, потом тоже улыбнулся:
— Добрая весть… С чем опять пожаловал?
— Картошка прошлогодняя. Муки немного. Мешков двадцать. Надеюсь, пригодится?
Тот замер на месте, потом, словно не веря услышанному, выдохнул:
— Ты… серьёзно?!
— Зачем мне врать? Патроны есть? На них и продам.
— Беру оптом! Всё! Слушай, может, тебе снегоход нужен? Есть у нас в заначке…
— Согласен!
Про эти машины Михаил слышал, но вот на глаза ему не попадались ни разу. А жаль. Штука здесь необходимая… И ему ой бы как пригодилась…
Глава 6
…Грузовик мгновенно облепили грузчики, спешащие забрать поистине драгоценный в нынешних условиях товар. Пожалуй, впервые за долгое время над площадью зазвучал смех, шутки. Кое-кто даже запел, а Михаил, улыбаясь, стоял вместе с прижавшейся к нему Ю и наблюдал за работой воспрянувших духом людей…
— Меня Николаем зовут.
Старый знакомый протянул ему руку. Без всякого колебания парень крепко пожал жёсткую ладонь.
— Михаил.
— Хоть познакомились. Чай будешь?
Парень взглянул на свою жену, и та смущённо кивнула в знак согласия. Николай показал под уже начинающий выцветать клеенчатый навес:
— Пойдёмте туда…
…Устроились за пластиковым столом, дождались, пока принесут горячий напиток. Владелец рынка сделал первый глоток, потом извинился за то, что кроме этого у них ничего больше нет…
— Понимаешь, сам не знаю, как мы выжили. Народа много, еды почти нет. Обшарили все сопки, собирая то, что возможно. Думали, сможем зазимовать нормально. Оборудовали убежища, сделали отопление, кое-какие запасы. Словом, смотрели с оптимизмом. Особенно когда ты появился с картошкой. Мы-то не успели. Да и не до того было… А потом…
Взглянул на прислонившуюся к плечу мужа девушку, чуть улыбнулся:
— Смотрю, тебе повезло. Ничего, что она немая?
Ю покраснела, но промолчала, а вот парень даже разозлился:
— С чего ты взял, что она немая?! Она просто иностранка. Из Южной Кореи. Не знала нашего языка, вот и пыталась выдать себя за немую!
— Ой, простите меня. Я не знал…
Впрочем, Михаил успокоился так же быстро, как и вспылил:
— Ладно. Замнём… Так что случилось? С чего вы вдруг так отощали? Сам говоришь, продуктов-то хватало…
— На нас хватало. Тех, кто сгруппировался возле рынка. На своих. Ты помнишь переход?
Кивнул в сторону бывшего невольничьего рынка, теперь стоящего наглухо заколоченным, на что пара сразу обратила внимание…
— Они?
— Работорговцы. Живого товара у них полно. А кормить нечем. Вот и… Вначале рабов начали убивать. Выводили в сопки и там расстреливали. Или просто резали. Потом начали есть…
Ю от услышанного выронила чашку, ахнула:
— Как есть? Кушать?!
— Да, девочка. Людоедством занялись. Голод, он не тётка… Мы не вмешивались до тех пор, пока они не начали и у нас людей воровать… А потом эти сволочи подожгли наше убежище. Мы в кинотеатре устроились. Народа много погибло. Кто в огне, когда еду спасали. Кого… Эти… Пытались рыбу ловить — да зимой разве много в заливе поймаешь? Притом что охрана нужна. Для рыбаков… Эти-то… Никуда не делись. Вокруг города кружат, силы копят. Так что ждём нападения каждый день. Вы уж осторожней, ребята, хорошо?