- Звонила и несла чушь, – быстро отозвалась подруга. – Про то, что кто-то хочет заставить вас страдать.
- Нас, – поправила ее Майя, подумав, какая все же странная оговорка. – Кто-то хочет заставить нас страдать. Всех, кто учился в бывшем 11 «А» классе, и от этого никто не застрахован. Ни ты, ни я, ни Артем… Ни погибшие Карина Баранова, Каролина, Воронов… А сколько еще из нашего класса?! Аварии, смерти, самоубийства…
- Что ты несешь? – поморщилась подруга.
- Кажется, на какое-то время было затишье, но стоило мне вернуться, как снова все началось, – продолжила Майя. – Сперва взялись за Родьку, затем кто-то проник в мой дом и изрезал картину, а потом у Артема случились проблемы на работе.
Майе почудилось, что в темных глазах Эльки что-то промелькнуло, но подруга так ничего ей и не сказала. Пожав плечами, заявила, что это явно кто-то из навязчивых поклонников… Не выдержал холодности Маруси Самойловой, из-за чего в порыве гнева изрезал картину, а потом пошел и самоубился.
- Не говори глупостей! – теперь уже поморщилась Майя. – Родька-то тут причем? Да и у Артема тоже неприятности.
- Про Роданова я ничего не знаю, а уж Спасский-то со своими проблемами разберется! – ядовито заявила подруга. Настроение у нее стремительно портилось, и Майя не могла понять причину столь разительных перемен. – А если не разберется, – продолжала Элька, – так откупится! Денег у него куры не клюют. А вот мои – клюют! И мне надо работать, Самойлова, потому что птичек и цветочки я рисовать не умею.
- Я не рисую птичек и цветочки…
- Черные квадраты тоже не могу! – рявкнула на нее Элька.
- Ты ведь занимала деньги у Родьки, – неожиданно вспомнила Майя. – Эль, скажи, у тебя какие-то неприятности?
Но рассказывать ей Элька ничего не стала – вместо этого вытолкала взашей, заявив, что у нее рабочий день в разгаре. За кофе спасибо, но времени сидеть и прохлаждаться нет!
И Майя пошла по длиннющему коридору, размышляя, кому так срочно собиралась звонить Ветлицкая, схватившаяся за телефон ярко-накрашенными гелевыми ногтями сразу же, стоило ей очутиться возле дверей. Этого Майя не знала, а разузнать не представлялось никакой возможности. Если только попросить Артема подключить его каналы…
Тут в недрах ее желтой сумки завибрировал телефон. Оказалось, звонил Артем. Надо же, словно прочитал ее мысли!
- И почему ты не там, где я тебя оставил? – раздался знакомый голос, и Майя вздохнула с облегчением. За школьные годы она настолько привыкла улавливать оттенки его настроения – в голосе, во взгляде, в жестах, что с легкостью могла определить, что именно с ним происходит.
Артем явно был недоволен, но то напряжение, которое он испытывал утром, отступило.
- Разобрался со своими делами? – вместо ответа спросила у него.
- Не до конца, – признался он, – но мы пришли к консенсусу.
- То есть вы с Максом отделались легким испугом?
- Можно сказать и так. С завтрашнего дня все вернется на свои круги.
- Из-за чего все это, Артем? – спросила Майя. – Что это было?
- Анонимка. Забавное письмецо, в котором нас обвиняли во всех грехах, так что криминальной полиции пришлось отреагировать. Но наши юристы уже разобрались.
- Известно, кто это сделал?
К этому времени она уже сбежала по ступеням к стоянке и уселась в машину. Кинула взгляд на серую «Мазду», сопровождающую ее от самого поселка, затем посмотрела на офисное здание, где на третьем этаже вот уже который год трудилась Элька Ветлицкая.
Ее не покидало ощущение, что она на верном пути. Оставалось совсем немного, и она обязательно поймет, кто и за что их так сильно ненавидит. Кусочки паззла совпадут, и Майя увидит всю картину целиком.
Только до сих пор не хватало некоторых деталей.
- На то она и анонимка, Марусь! – усмехнулся Артем. – Отправитель как-то забыл представиться.
- Может, происки конкурентов?
- Слишком уж топорно для конкурентов, – заявил он, – потому что совершенно бессмысленно. Но мне все это не нравится, Марусь!.. И я не понимаю, почему я оставил тебя на даче, а ты шатаешься непонятно где!
- Я тоже многого не понимаю, – мирно отозвалась Майя. – Например, как работает мобильный телефон, почему не падают самолеты и куда делась жизнь с Марса. Артем, погоди! – произнесла она раньше, чем тот принялся возражать. – Мне кажется, Элька что-то знает. Не думаю, что она замешана, потому что она бы не смогла... Но она явно что-то скрывает. У тебя хватит людей, чтобы за ней присмотреть?
- То есть ты хочешь за ней проследить? – уточнил он.
- Угу. Примерно так же, как твои люди следят за мной, но куда более незаметно, – усмехнулась Майя, размышляя, могла ли она предположить в самых страшных своих снах, что, приехав в Н-ск, будет своего просить бывшего любовника проследить за своей подругой?
- Хорошо, – отозвался Артем. – Но с одним условием – ты сейчас же возвращаешься домой.
- Домой?
- На дачу. Что там у тебя? Берлинская выставка? Езжай домой и займись.
- Вот поеду и займусь, – согласилась Майя. – А ты… Ты тоже приедешь?
- Скоро, – пообещал Артем. – Еще пара часов, и поеду. Вернусь, и ты мне все расскажешь.
Он отключился, а Майя завела машину, после чего вырулила с парковки, сворачивая на дорогу, ведущую к выезду из города.
Потому что у нее Берлинская выставка, и ею надо заниматься… Потому что Никита с бабушкой раскладывают старые Артемовы игрушки, а дед, которого все называют Батя, наливает ее сыну бассейн, да и Артем через пару часов поедет домой.
Вернется, и она ему все-все расскажет.
Внезапно Майя ощутила, что, несмотря на Родьку и Орелию в больнице, она почти что счастлива. Это было совершенно новое, необъяснимое чувство – ее жизнь становилась намного более наполненной, чем раньше.
Глава 8
Майя даже не особо и удивилась, когда следующим утром проснулась в одной кровати с Артемом, на время их «осадного положения» перебравшимся на дачу. В полудреме чувствовала, что ее куда-то несут, но сил открыть глаза, чтобы проверить – сон ли это или реальность, – попросту не оставалось.
Потому что все слишком уж затянулось… Сперва они с Галиной Михайловной и Никиткой пошли к Дубовским, где отлично провели время, а затем, не удержавшись, пригласили тех на ужин, но уже к себе.
Вернее, к родителям Артема, с которыми Майя с легкостью нашла общий язык. И Дубовские не стали отказываться.
…Давно уже вернулся Артем, и Майя ему все-все рассказала. Батя достал из гаража гриль, после чего мужчины с толком и расстановкой жарили шашлыки. Дети носились как угорелые чуть ли не до одиннадцати ночи, Майя помогала Галине Михайловне накрывать стол, а потом с уборкой, время от времени ловя на себе одобрительные взгляды.
Артем с Максом долго разговаривали – нашлось, о чем, особенно в свете последних событий. Батя старательно зазывал охрану – новую бригаду, дежурившую за забором, – на шашлыки. Но в дом те не шли, тогда он отправился к ним с пивом и шампурами, на что охранники смущенно отнекивались. В конце концов, получив согласие Артема, сдались под безудержным натиском Спасского-старшего.
Майя и Вероника тоже разговаривали под навесом в саду. Подошла Галина Михайловна, но в их беседу не вмешивалась, приглядывала за детьми.
Говорили обо всем. О том, как Майя с Никиткой живут в Барселоне, и как она оказалась рада вернуться в родной город после шестилетнего отсутствия. Впрочем, некоторые темы Майя старательно обходила стороной – рассказывать Веронике о бедах, преследующих ее одноклассников, и почему она уехала в Барселону одна, не стала. Зато с интересом слушала о том, как Артем и Макс строили свою корпорацию, в которой первый был серым кардиналом, а Макс – жизнерадостной публичной фигурой «Аура-Авто».
Позже, когда Дубовские засобирались домой, Артем отправился их провожать, а Галина Михайловна – укладывать Никитку, Майя, потягивая вино, всматривалась в звездное небо, прислушивалась к трескотне сверчков и думала… Вернее, пытаясь свыкнуться с тем, что происходит в ее жизни, и решить, что со всем этим делать.
Как ей быть, если паззл из разрозненных событий совпадет, и она – или они с Артемом вместе – увидят картинку в целом? Поймут, кто их враг, и им удастся его устранить – вернее, сдать в руки правосудия, чтобы те поступили по закону.
Что тогда?..
Или же, что ей делать, если этот самый паззл так и не совпадет? Как поступить, если Орелию вот-вот выпишут, а билеты на рейс «Н-ск – Барселона» давно уже лежат в заветном отделении чемодана?
Впервые за все время пребывания в Н-ске мысль об отлете в Испанию вводила ее в ступор.
До этого она уверенно собиралась вернуться в свою привычную жизнь, в которой на первом месте была забота о сыне, затем долгие вечера в мастерской, перелеты, выставки, галереи. Там, в жаркой Барселоне, она давно уже поставила крест на собственной личной жизни.
Но сейчас...
Выходило, что испанский берег не слишком-то ее и излечил! Потому что Артем, словно гигантский магнит, постоянно притягивал ее взгляд.
Она не знала, что ей делать, кроме как… отправиться в кровать и подумать обо всем завтра, на свежую голову.
Но передумала.
Никитка давно уже спал без задних ног, но Майя все же к нему не присоединилась. Вместо этого долго рисовала, сбежав в мир красок от смятения, царившего у нее внутри. Почти закончила новые «Слезы моря» – никогда работа над картиной не проходила так быстро, как сейчас, – и наконец уговорила себя пойти и по-человечески лечь в кровать.
И она пошла. И легла.
Но снова проснулась не там. И не с тем.
Или же там и с тем?..
Долго лежала, опасаясь выдать себя неосторожным движением и разбудить Артема. Прислушивалась к его размеренному дыханию, чувствуя тепло мощного тела и тяжеловесную руку на своем животе, понимая, что снова вляпывается… К ней снова возвращается та самая болезнь, которую почти удалось победить – вернее, задвинуть в дальний угол сознания, уговорив себя, что любовь к Спасскому – это лишь помешательство, без которого она вполне может обойтись.
И обходилась Майя довольно долго. Несколько лет прожила без этого чувства, избавившись от него почти сразу после рождения Никиты. Ей было совсем не до своей влюбленности и душевных терзаний – приходилось много работать, таская сына с собой; рисовать по ночам, хоть как-то заработать на жизнь.
Выспалась она впервые только тогда, когда уехала в Испанию. И то, частенько просыпалась от мучивших ее кошмаров – раз за разом снилось, что снова нечем заплатить за квартиру и не на что купить еду.
Но потом успокоилась. Привыкла к чужой стране, выбилась в люди, и в ее жизни установилось в равновесие.
И вот теперь опять… Опять?!
Снова все грозило стать мучительно тяжело, потому что старые чувства оживали, прорываясь через подзажившие коросты, пытаясь захватить ее с новыми силами. Но на этот раз все оказалось значительно хуже, потому что Майя больше не хотела любить Артема издалека.
Ей было этого мало – ей хотелось заполучить его целиком, и чтобы уже навсегда.
И она застыла на краю. Балансировала, не готовая упасть в эту пропасть.
…Но, быть может, все, что с ней происходит, – это просто-напросто зов тела? Они переспят, и все пройдет? Майя закроет свой гештальт, как сделала в прошлый раз, после чего спокойно улетит в Барселону? Будут встречаться иногда – она станет привозить Никиту в Н-ск или же принимать Артема с родителями в Барселоне, потому что бабушка с дедом хотели видеть внука чаще, чем на Новый Год или испанские каникулы?
Или после этого уже не сможет, не оправится окончательно? Снова потеряет себя, а после того, как Спасский ее бросит, так и не сумеет подняться?
- Проснулась? – неожиданно спросил Артем. Потянул ее к себе и раньше, чем Майя начала протестовать, поцеловал куда-то в макушку. – Соня, уже почти десять утра. – И тут же заявил: – Предупреждая твои вопросы, признаю: я виноват! Да, это я принес тебя в свою комнату.
- Зачем, Артем? – спросила у него, выпутавшись из его объятий. Отодвинулась на безопасное расстояние, втайне радуясь, что у нее хватило мозгов заснуть в ночной сорочке. Как знала, как знала… – Зачем все усложнять? Мы с тобой обо всем договорились, и я не стану препятствовать встречам с Никитой. У тебя есть сын, ты сможешь видеться с ним, когда захочешь.
- Затем, Марусь, – отозвался он, уставившись на нее, – что я хочу тебя целиком и полностью.
- Это я уже поняла, – отозвалась она со смешком. Вернее, почувствовала его вполне естественную реакцию на собственную близость.
На всякий случай отодвинулась еще дальше – на самый край постели, потому что ей казалось, что Артем вот-вот перейдет к решительным действиям, а она еще не до конца решила.
Точнее, не до конца решилась, не уверенная, что если ее гештальт закроется-захлопнется, то она не попадет в мышеловку собственных чувств.
- Нет, ты пока еще не поняла, – усмехнулся уже он. – Я собираюсь совершить то, что должен был сделать еще шесть лет назад. Жениться на тебе, Марусь.
- Что?! – растерялась Майя. – Что ты собираешься сделать?!
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Я?!
- А здесь есть кто-то еще? – преувеличенно весело поинтересовался он.
Вместо ответа Майя решительно спустила ноги с кровати, затем поднялась, и задравшаяся ночная сорочка упала до колен. Но уйти не успела – Артем как-то слишком ловко поймал ее за руку и утащил к себе на кровать.
- Отпусти! – рявкнула она. – Дурак!..
- Марусь, ты что? Ты расстроилась? Из-за чего? Я что-то не то сказал? – принялся допытываться Артем.
Он был слишком близко, и его оказалось... слишком много. Его взгляд, жар, идущий от его тела, мешали разумно мыслить. Но она все же вырвалась.
- Руки убери! – заявила ему. – Отпусти меня сейчас же!
- И не подумаю! Не отпущу, пока не пойму, что происходит у тебя в голове. И почему столь непредсказуемая реакция на мое вполне предсказуемое предложение?
- А я должна была обрадоваться?!
- Было бы неплохо, – отозвался он. – Вернее, я был бы рад. Но раз уж ты не обрадовалась, то хотя бы объясни причину. Только не говори, что ты выходишь замуж в Испании. Потому что замуж ты выходишь здесь. И за меня.
Она покачала головой.
- Нет, Артем, я не выхожу за тебя замуж! Мой ответ – «нет», и прекрати уже на меня давить!
- Я еще и не начинал, – заявил он, кажется, не слишком-то и расстроенный отказом. Словно в него не поверил. – Пока что я просто пытаюсь тебя понять.
- А что тут понимать, Спасский! Все довольно просто. Мне не нужна твоя жалость! Так что…
Настроение испортилось окончательно. И из-за того, что она сказала ему «нет», и из-за того, что он предложил ей выйти замуж, чего она никак не ожидала. Все думала – переспать с ним или нет, чтобы успокоиться, а тут – замуж!
Но он тоже хорош!.. Ему-то зачем это надо? Из той самой жалости, потому что она была так сильно в него влюблена, что это бросалось в глаза всем подряд? То ли из-за того, чтобы привязать к себе и не дать увезти сына в Испанию?
- Марусь, с чего ты решила-то, что из жалости?
- С того, Спасский! Только не начинай сейчас про чувства, – поморщилась она. – К тому же ты меня никогда не хотел.
На это он вздернул бровь, и Майя поняла, что сморозила явную глупость и что Артем сейчас же докажет обратное. Но доказать он ничего не успел, потому что зазвонил его телефон, и они оба вздрогнули.
- Кому надо?! – пробормотал он, но все же, кинув извиняющийся взгляд на Майю, потянулся к аппарату.
Она прекрасно его понимала. В свете, так сказать, последних событий ответить на звонок все же стоило.
- Надеюсь, ничего страшного не случилось! – пробормотала Майя.
Собиралась было уйти, но Артем жестом попросил ее остаться.
- Погоди, Марусь, это касается и тебя. Тетя Зина, Родькина мама... Говорит, что он пришел в себя. До конца не оправился, но прогнозы хорошие. – Услышав это, Майя приложила ладони к полыхнувшим щекам. – Он хочет видеть тебя, Марусь!.. Это очень важно.
А потом они поехали.