- О чем ты?
- Скажи, ты знаешь парня по имени Фил Бронсон, или Джордж Уиллингс? А Стива Маркела ты знаешь? – спрашивает Грег, хватая мое лицо свободной рукой. Я пытаюсь вывернуться, но он еще крепче сжимает мою челюсть, и теперь я боюсь шевельнуться. Вдруг он ее сломает? – Думаю, да. Ты знаешь их всех, потому что в школе трахалась с ними после удачного матча по футболу. Когда наша школьная команда выиграла национальный приз…ты так радовалась. А как радовались они, когда ты раздвигала перед ними ноги, - Грег ухмыляется, - Да уж, зрелище было то еще. Я знаю, потому что наблюдал за тобой, Алиша. Я видел все. Даже то, что мне видеть не полагалось. Вы заперлись в мужской раздевалке, ты легла на скамейку…
- Хватит! – кричу я, вырываясь, - Замолчи!
- Неприятно слышать такую правду о себе, а? Да, и мне было неприятно смотреть, как ты делаешь это. Это… - он кривится, - отвратительно. Ты была отменной шлюхой, Алиша, просто отменной. Как и все чирлидерши в то время. Тебе было невдомек, что простой парень с кучей прыщей на лице, может любить такую, как ты. Королева школы Энн-Арбора, мисс Алиша Гаррет! Местная звезда! Местная шлюха!
Он отпихивает меня, назад к кровати. Я пячусь, отхожу. Грег надвигается на меня, и я вся трясусь от страха и слез. Он знает обо мне все. Даже самые грязные подробности моей личной жизни. Боже, нет. Я понимаю, что его слова о том, что его имя Джим Трэтстоун – правда. Только Джим может знать обо мне такое. Но Джим мертв…
- Ты ведь знаешь, что я прав, Алиша, - наигранно мягко говорит Грег и толкает меня на кровать. Я падаю. – Ты знаешь, что не была святой. И знаешь, кто я такой. Не нужно больше этого отрицать, не нужно врать мне. Просто скажи, что помнишь меня.
Я съеживаюсь, плачу и закрываю лицо руками, чтобы Грег не видел этого. Но всхлипы вырываются самопроизвольно. Он бьет меня по рукам, не больно, но я все равно реагирую одинаково на все его удары – закрываюсь. Грег хватает мои руки и разводит их в стороны, чтобы видеть мое лицо.
- Прекрати реветь, - шипит он, - Ведешь себя, как маленькая трусливая девчонка. Скажи! Скажи, что помнишь меня!
Губы дрожат, и я еле-еле шепчу:
- Я помню тебя, Джимми…я тебя помню.
Глава тринадцатая
Я смотрю в его зеленые глаза и вижу торжество. Наконец, он добился от меня заветных слов. Я помню его, это правда. Я помню все до мельчайших деталей. Тот вечер стал самым ужасным в моей жизни. Его мертвенно бледное лицо, его руки, тянувшиеся ко мне, его глаза – пустые, как сейчас. Крики, боль, ругань и снова боль.
Открываю глаза, и слезы высыхают прямо в них. Я больше не хочу плакать – известна вся правда. Он знает, что я все помню, а я знаю, что это действительно он. Джим, не Грег.
- Наконец-то, ты призналась, - выдыхает он, слезая с меня, - Тебе хотя бы стыдно за то, что ты сделала?
- Это была не я, - шепчу я, - Ты знаешь, что это была не я. Это сделал Джон.
- Заткни свой лживый рот! Ты была там! – кричит Джим/Грег, снова подлетая к кровати и тыча в меня пальцем, - Ты все видела, я знаю. Я видел тебя.
- Прости, я…
- Прости? Это все? После всего, что случилось, думаешь, обычное «прости» что-то решит? Нет, будь уверена, ты получишь по полной, за все.
Джим выбегает из комнаты, громко хлопая дверью, и я вздрагиваю.
«Получишь по полной»
«Я видел тебя…»
Кажется, сердце сейчас выскочит из груди. Оно бьется с усиленной мощностью, словно я бегу кросс, и никак не хочет успокаиваться. Зловещее обещание Джима заставляет меня испугаться снова. Синяки только-только зажили, а теперь мне предстоит заработать новые. Я знаю, чего хочет Джим. Мести.
Он хочет, чтобы я страдала, как страдал он.
Я смотрю на свои руки – они дрожат. Боже, мне никогда их не успокоить. Что же делать? Как избежать наказания? Эти вопросы мучают меня сильнее и сильнее с каждой секундой, что я провожу одна, в комнате. Скоро вечер, и мне придется получить по полной. Страх обуревает меня, я вся на нервах, но когда Джим входит в комнату, на его лице спокойное выражение. Или, быть может, он так искусно скрывает от меня ярость.
- Идем есть, - просто говорит он ничего не выражающим тоном, и я подчиняюсь. Иду за ним, вниз по лестнице, и ноги трясутся. «Получишь по полной» - снова проносится в голове, и я пытаюсь отмахнуться от этой мысли. Нет, возможно, он успокоился и теперь не причинит мне боли. А может, я обманываю себя.
Мы попадаем в гостиную, где стоит большой стол, на котором располагаются несколько блюд и столовых приборов. Все чисто, аккуратно и определено. Мое место напротив него.
- Садись, - говорит Джим, а сам садится на свой стул. Я прохожу к другому концу стола и тоже сажусь. Осторожно, оглядываясь по сторонам, будто в любой момент откуда-то может вылететь топор и снести мне голову. Передо мной тарелка, вилка, нож и салфетки. Еще стакан воды. Я беру его и выпиваю до капли. Во рту пустыня. Я нервничаю даже больше, чем перед своим первым сексом. А ведь это просто ужин.
Да, ужин с человеком, которого я уничтожила.
- Мне показать тебе, как нужно есть? – спрашивает Джим, ехидно усмехаясь. Я молча пялюсь в тарелку, а затем поднимаю взгляд на него. Он берет вилку и начинает есть то, что находится на его тарелке. Это, кажется, макароны с мясом. Я не люблю их. Но Джим и так это знает, потому что в моей тарелке салат.
- Джим…
- Не называй меня так, - резко отвечает он, проглатывая порцию макарон. Я делаю вид, что не слышала его, и продолжаю:
- Джим, я много лет жалела об этом…каждый день, поверь. Я не спала ночами, и…
- Я сказал, - произносит он каждое слово отдельно, с яростью, - не называй меня так. Джим Трэтстоун умер. Я – Грег Дэллиган. Уяснила?
- Но зачем тогда ты заставлял меня вспоминать это? – выпаливаю я. Грег или Джим, я не уверена, смотрит на меня. В его глазах я замечаю странный огонек. Ему жутко хочется побить меня, я чувствую это нутром.
- Чтобы ты помнила, что сделала.
- Я ничего не делала, Джим. Ты знаешь это…все, что случилось, не было моей виной.
Он вскакивает со стула и быстрым шагом идет ко мне. Я вскакиваю тоже и пытаюсь куда-то деться, но не успеваю. Грег хватает меня за волосы и тащит к центру стола.
- Хочешь знать, что я буду с тобой делать? – злобно шепчет он, сбрасывая одной рукой всю еду со стола, а второй удерживая меня, - Я буду уметь тебя на этом столе до тех пор, пока ты не уяснишь, что вина на тебе. Ты виновата в том, что случилось, поняла? Ты поняла меня?
Его дыхание на моей шее, и я кричу. Он еще сильнее дергает за волосы и тянет их на себя. Я визжу, отбиваясь, но сил у меня так же мало, как и ума. Зачем я завела эту тему?
- Нет! Прекрати, прошу! – кричу я, но Грег непреклонен. Он молча нагибает меня, и я оказываюсь на столе, почти целиком. Он собирается изнасиловать меня. Боже, нет! – Грег! Остановись!
Грег резко расстегивает ремень моих джинсов и стаскивает их с меня. Я брыкаюсь, пытаюсь задеть его ногами, но не выходит. Он бьет меня по лицу, и я ахаю от резкой боли. Затем слышу треск ткани – это мое белье. Оно летит на пол, вместе с джинсами, и теперь я беззащитна.
- Пожалуйста, - шепчу я, - Прошу тебя, не надо, пожалуйста…
- Заткнись, - Грег упирается ладонями в мои плечи, и они оказываются прижатыми к столу. Я плачу, уже не могу сдерживать себя. Мне больно, и моментом позже становится еще больнее. Грег вонзается в меня резким, грубым толчком. Слезы капают на стол, а я лишь беззвучно открываю и закрываю рот, чтобы позвать на помощь. Но помощи нет, и не будет.
Здесь только он и я.
Грег пронзает меня насквозь, стараясь сделать как можно больнее. Меня тянет блевать. Никогда в жизни я не подвергалась сексуальному насилию, а теперь меня трахают, как шлюху, на обеденном столе. Я не выдерживаю и начинаю просто выть. От боли, страха, отчаяния. Сквозь пелену слез я слышу тяжелое дыхание Грега, шлепки и мерзкое хлюпанье. Боже, в этот момент я просто ненавижу себя. И его.
Как же я ненавижу Грега.
Он дергает меня за волосы и приподнимает. Я упираюсь ладонями в стол, а он шепчет мне на ухо:
- Ну как тебе? Нравится, когда с тобой обращаются, как со шлюхой? – его яростный голос пронизывает мое сознание до самых глубин, - Только попробуй потом сказать, что я изнасиловал тебя. Ты и сама не прочь трахнуться, как я посмотрю.
Грег выходит из меня так же резко, как вошел, и я ахаю. Тело пронзает электрический ток, и за ним приходит оргазм. Я издаю непроизвольный стон.
- На колени, - говорит Грег, глядя мне в глаза. Я качаю головой, утирая рукой слезы.
- Нет.
- Нет? Ты уверена?
Он снова хватает меня и с легкостью ставит на колени. Я сдерживаю плач и закрываю глаза.
- Открывай рот, - приказывает Грег.
- Пошел ты, - шепчу я, - Лучше убей меня.
Не знаю, откуда берется такая глупая смелость, но я не даю задний ход. Грег смотрит на меня сверху вниз и улыбается. Его красивое лицо сейчас отвратительно мне больше остальных моментов. Я люто ненавижу его и хочу, чтобы его не было. Впервые за все это время я действительно хочу его смерти.
- Ты думаешь, я не смогу заставить тебя? – произносит Грег, беря меня за подбородок и медленно наклоняясь ко мне. Я, набираясь смелости, плюю ему прямо в лицо. Он слегка удивлен, но это, кажется, только маска. Грег аккуратно стирает капли с лица, при этом блаженно прикрыв глаза, и улыбается. Затем я слышу его смех. – Алиша…ты просто не представляешь, что тебя ждет.
За словами следует удар, еще один и еще. Я падаю на пол, захлебываясь собственной кровью. Сознание путается, и я уже не понимаю ничего из того, что происходит со мной. Боль становится чем-то обыденным для меня, и я почти не обращаю на нее внимания. Лежу на полу и чувствую, как Грег снова берет меня сзади. Я не кричу, не плачу, не говорю «нет».
Ничего.
Только редкие слезы капают из покрасневших глаз, застилая собой все. Я дергаюсь вместе с Грегом, и когда он кончает, закрываю глаза. Пусть я провалюсь в сон…пожалуйста.
Пусть я провалюсь…
Глава четырнадцатая
Открываю глаза и, как ни странно, я в той же светлой, «хорошей» комнате. Лежу на мягкой кровати, укрытая теплым одеялом, на столике рядом с кроватью – стакан сока, оладья, топленый шоколад в маленькой тарелочке. Я безумно хочу есть, но решаю не делать этого. Не хочу, чтобы меня стошнило. Потому что как только я вспоминаю вчерашний вечер, мне тут же становится плохо.
Его руки, дергающие меня за волосы; его горящие глаза, которые смотрят в мои с нескрываемой яростью, и то, как он насилует меня несколько часов подряд, словно какой-то озабоченный псих. Хотя, наверное, так и есть. Он псих, самый настоящий. Мне вдруг вспоминаются его слова:
«Ты была отменной шлюхой, Алиша, просто отменной. Как и все чирлидерши в то время. Тебе было невдомек, что простой парень с кучей прыщей на лице, может любить такую, как ты…»
Любить? Да он вообще способен на такое чувство? Мне кажется, что он просто монстр, выпущенный из клетки, призванный убивать и калечить.
Я отмахиваюсь от этих мыслей и, свернувшись клубочком на кровати, закрываю глаза. Лежу спиной к столу с едой, но все же думаю о том, чтобы съесть что-то. «Нет, Алиша! У тебя есть сила воли или нет? Ты не тряпка и не шлюха! Держись!» - говорит подсознание, и я с ним соглашаюсь. Оно право. Я беспомощна против Джима. Он просто уничтожит меня морально и истерзает физически.
Я отчаянно хочу сбежать, унестись прочь от этого места.
Часы на стене тикают размеренно, нарушая тишину и мой незримый покой. Думаю о Джерри – он мой единственный оплот в этом мире, я все еще могу на него положиться. Наверняка, он уже ищет меня. Может быть, почти нашел. А может, я никому не нужна.
«Никому, кроме Джима» - издевается подсознание.
Нет! Не хочу думать о нем. Он забирает все хорошие мысли, которые возникают в моей голове. Сейчас, все, чего я хочу - это уснуть. Надолго, чтобы не видеть того, что он собирается делать со мной. Неожиданно мне в голову приходит безрассудная идея – а что если я покончу с собой? Ведь он даже не думает, что я смогу такое сделать. А смогу ли я? Хватит ли смелости? Не знаю. Возможно, я именно такая трусиха, какой себя считаю.
«Может, тебе попробовать загладить свою вину? – шепчет подсознание, - Задобрить зверя? Может, он будет мягче, если ты станешь послушной?»
Послушание. Ненавижу это слово! Хочу бунтовать, кричать, крушить все на своем пути, но мое внутреннее я снова оказывается право. Мне нужно сделать так, чтобы Джим ощутил мое расположение. Следует сделать так, чтобы он поверил в то, что я смирилась и хочу быть здесь…но вряд ли я смогу. Это слишком для меня. Единственное, чего я действительно хочу, так это его смерти.
Я поворачиваюсь и сажусь на постели. Еда так влечет меня и я, наконец, сдаюсь. Хватаю пару оладий, макаю их в шоколадный соус и отправляю в рот. Ммм, как же вкусно! Боже, я бы все отдала за такое наслаждение. Слышу стук в дверь и замираю. Прежняя беззаботность тут же исчезает и появляется тревога. Джим стучит в дверь?
- Ты проснулась? – спрашивает он, просовывая темноволосую голову в проем. Я секунд десять смотрю на него и только потом ужасаюсь тому факту, что он делает вид, словно ничего не произошло. Его лицо смягчается, и он улыбается. Джим входит, закрывает за собой дверь и медленно идет ко мне. Я самопроизвольно дергаюсь и отодвигаюсь как можно дальше от него. Он поднимает руки в сдающемся жесте и останавливается в паре шагов.
- Прости, я вчера переборщил, - говорит он без каких-либо эмоций на лице. Мне кажется, что он просто робот, следующий указаниям. Не живой человек. Исключением становятся его глаза. Вот они-то живее некуда. Сейчас они горят азартным огнем, словно он только что выиграл партию в покер. – Ты простишь меня?
«НИКОГДА»
Я молчу, долго молчу. До тех пор, пока он снова не начинает подходить.
- Не подходи ко мне! – кричу я, вскакивая с кровати и бросаясь к окну, - Не смей больше дотрагиваться до меня или, клянусь Богом, я убью тебя.
Джим вздыхает, и выражение на лице снова меняется. На этот раз на меня смотрит убийственно спокойный Грег. Его движения, жесты, мимика – все говорит о том, что он не волнуется. Шаг, еще один. Он медленно обходит кровать и идет ко мне. Я резко открываю окно и вижу, что мы на втором этаже. Если я спрыгну – переломаю все кости.
- Алиша, успокойся.
- Не подходи! – визжу я не своим голосом, - Нет! Если ты подойдешь – я спрыгну.
Грег останавливается и поднимает руки.
- Хорошо, я стою здесь. Закрой окно и отойди.
- Ты лжешь…
- Алиша, закрой чертово окно и отойди от него, - снова говорит Грег, и теперь я вижу злость. Его челюсти сжаты, а глаза метают молнии. Мне снова удалось разозлить его. Черт. – Ты меня слышала?
- Не подходи… - шепчу я, сглатывая огромный мерзкий ком, подкативший к горлу, и вскидываю вперед руку, - Я убью себя, и больше ты никогда не увидишь меня. А ты ведь…не хочешь этого, верно? Джим.
Я нарочно говорю его имя, и он реагирует на это. Его лицо посещает жесткая ухмылка, и он разводит руками.
- Ты хочешь снова меня разозлить? Прекрати это делать, Алиша, иначе я уже не буду так добр к тебе.
- Добр? – я почти взвизгиваю, - Это ты называешь добротой? Ты изнасиловал меня!
Я кричу громче, чем он когда-то, и чувствую, как внутри начинает закипать злость. Мне так хочется разорвать его на части, чтобы он больше не смог мне навредить, но я стою на месте и почти не двигаюсь. Грег протягивает ко мне одну руку.
- Я повторяю в последний раз, - говорит он спокойно, - Отойди от окна.
Его голос ровный, словно он совсем не хочет причинить мне очередной порции смертельной муки, но в глазах я вижу – он намеревается избить меня. Это уже не тот милый Джимми, это Грег, который хочет моей крови. Я закрываю окно и, обессилено опустив руки по швам, оседаю на пол. Прижимаюсь к стене и закрываю лицо руками, чтобы он не покалечил и его. Но Грег не бьет. Он садится рядом, напротив, и я чувствую, как его пальцы бережно убирают мои волосы в стороны, чтобы открыть лицо.