Однако было уже слишком поздно. Через несколько минут огонь бушевал по всему дому. Единственное, что еще мог сделать хозяин Килморны, – это спасти собственную жизнь. Он выбежал на веранду и столкнулся нос к носу с главарем шайки – верзилой в гетрах и кепи. Налетчики называли его капитаном Мунлайтом. Сэр Артур бросился наутек сквозь густые клубы дыма, заполнившие все помещение. Бандиты ринулись за ним в погоню. Управляющий потерял его из виду, но слышал их выкрики и ругательства.
– Можете меня застрелить, но ключей вы не получите, – заявил сэр Артур.
Человек в кепи и гетрах посоветовал ему готовиться к встрече с Всевышним. Один из головорезов начал считать:
– Раз… два… три…
– Что ж, стреляйте, – твердо произнес хозяин усадьбы.
Последовала короткая пауза, затем над укрытым дымной завесой парком прогрохотал оружейный залп.
После этого все звуки смолкли. Казалось, налетчики растаяли за пеленой дыма, так ничего и не добившись. Испуганные слуги столпились на краю веранды, один лишь управляющий осмелился сдвинуться с места. В шаге от крыльца он нашел бездыханное тело сэра Артура с окровавленными ранами на груди. К шее мертвеца бечевкой был привязан клочок бумаги с безграмотными каракулями: «Шпион. Берегитесь, предатели. ИРА ничего не забывает».
Это представлялось полным абсурдом! Полагаю, записку оставили обыкновенные грабители, а вовсе не бойцы ИРА. Зачем республиканцам понадобилось убивать кого-то, если они и так получили все, за что боролись? Сэр Артур изучал историю и генеалогию, некогда он занимал должность ольстерского герольдмейстера и руководил всеми церемониями при дворе вице-короля Ирландии в Дублинском замке. Но с той поры прошло четырнадцать лет. Оставив службу по состоянию здоровья, Викарс мало интересовался политикой. Это бессмысленное убийство, совершенное в тот момент, когда все политические разногласия уже были преодолены, премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж назвал «трусливым и жестоким преступлением, оборвавшим жизнь абсолютно невинного человека».
Однако существовало и другое объяснение. Лишь несколько друзей сэра Артура, включая Шерлока Холмса, знали, что в Килморне находится некий тайник, возможно секретный сейф. Капитан Мунлайт и его шайка однажды уже навещали особняк, попытавшись проломить крышу и проникнуть внутрь. Однако бетон и стальные балки не поддались грубой силе. Будьте уверены, в доме сэра Артура их интересовали вовсе не скромная коллекция столового серебра и не библиотека с книгами по геральдике. Налетчики рассчитывали, что найдут золото и драгоценные камни, а также регалии ордена Святого Патрика, пропавшие четырнадцать лет назад.
Именно эти вожделенные сокровища стоили жизни сэру Артуру. Его убили не ирландские патриоты, а обычные воры.
Рассказывая об этом преступлении, я не могу не упомянуть о смерти близкого родственника Викарса. Семью годами ранее неподалеку от собственного дома в Грейндж-Коне, что южнее Дублина, погиб Пирс Махони, племянник сэра Артура. Подобно своему дяде, молодой человек служил при дворе вице-короля Ирландии, лорда Абердина. Ни о каком капитане Мунлайте тогда не было и речи.
Трагедия произошла при следующих обстоятельствах. Воскресенье 27 июня 1914 года Пирс Махони проводил в кругу семьи. Разговор шел об ультиматуме, предъявленном Сербии Австро-Венгрией, о концентрации австрийских войск возле русской границы и о том, как должны поступить в создавшейся ситуации Англия и Франция. После обеда Махони взял двустволку и отправился поохотиться на уток. К закату он не вернулся. После долгих поисков его труп обнаружили плавающим в озере вблизи от берега. Пирс был убит двумя выстрелами в сердце, произведенными с очень близкого расстояния из его же ружья. При этом оба ствола почти касались его груди либо были плотно прижаты к ней.
Версию самоубийства исключили сразу же, поскольку при таком положении оружия Махони не смог бы дотянуться до спускового механизма. Оставалось предположить, что это был несчастный случай. Вероятно, перелезая через натянутую вокруг озера проволочную сетку, он прислонил ружье к изгороди, а затем по неосторожности потянул его к себе стволами вперед. Выбившийся из плетения конец проволоки зацепился за спусковые крючки, и оба ствола разрядились одновременно. Силой выстрелов тело несчастного отбросило в воду.
Шерлок Холмс находился далеко от этих мест, но впоследствии тщательно осмотрел двустволку и не нашел на спусковых крючках ни единой царапины, а таковая непременно осталась бы от проволоки. Но кто и за что мог убить столь безобидного молодого человека, как Махони? По предположению детектива, он узнал некую важную информацию о судьбе похищенных у короля Эдуарда регалий ордена Святого Патрика, но был слишком честен, чтобы держать эти сведения при себе. Мой друг пришел к выводу, что Пирс пригрозил похитителю разоблачением и тот избавился от опасного свидетеля. Если данная версия справедлива, то убийцей, по мнению Холмса, мог оказаться человек, который больше года назад застрелил полицейского в Хэмпстеде и скрылся от правосудия.
Из трех влиятельных персон, вовлеченных в скандал с похищением орденских регалий в 1907 году, двое умерли насильственной смертью. В живых остался только третий, Фрэнк Шеклтон. Светскому обществу района Мейфэр он был известен как младший брат бесстрашного исследователя Антарктики сэра Эрнеста Шеклтона. Шерлок Холмс называл его «человеком с дрянной репутацией и позором почтенной семьи». Смерть Пирса Махони и убийство сэра Артура Викарса стали последними актами драмы, начавшейся в 1907 году, когда мы с Холмсом расследовали одно из самых громких дел в нашей карьере. К этим событиям я теперь и возвращаюсь.
II
Читатель этих очерков из жизни великого сыщика может решить, что его удивительные таланты не нашли применения в новом веке, более стремительном и опасном, нежели прошлый. Длительное правление ее величества закончилось, на престол взошел принц Уэльский под именем Эдуарда VII. Королевский двор отличался большей роскошью и был менее скован рамками этикета. В то же время политические убийства и бесчинства террористов приняли в этом мире угрожающие масштабы.
За несколько десятилетий Холмс заработал себе безупречную репутацию. Имя детектива знали сильные мира сего, со многими влиятельными персонами его связывали приятельские отношения. В друзьях Холмса числились сперва просто подающие надежды молодые люди, а затем лорд-канцлеры Хэлсбери и Биркенхед, а также выдающийся юрист, королевский адвокат сэр Эдвард Маршалл Холл. В начале нашей дружбы сыщик, порой надолго исчезавший из дому, объяснял свое отсутствие тем, что был приглашен на ланч в «Виндзорский квартал». После успешного завершения дела о чертежах Брюса-Партингтона в 1895 году он вернулся с такого приема с изумрудной булавкой для галстука – знаком монаршей благосклонности.
Сравнительно недавно появились такие секретные организации, как специальный отдел Скотленд-Ярда и служба военной разведки, располагавшаяся на Куин-Эннс-гейт. И те и другие нередко консультировались у Шерлока Холмса. Специальный отдел полиции был создан в 1884 году в ответ на дерзкие акции фениев. Ирландские террористы настолько осмелели, что нападали на палату лордов, редакцию «Таймс», станции лондонского метро и даже на сам Скотленд-Ярд. Главный инспектор Литлчайлд, заместитель комиссара Монро, и другие полицейские чины по многим важным делам в первую очередь обращались за помощью именно к моему другу.
Как следует из моих записей, эта история началась в феврале 1907 года, когда мы с Холмсом возвращались домой из Скотленд-Ярда. Наш старый знакомый Лестрейд за тридцать лет дослужился до звания суперинтенданта полиции, и лучшей кандидатуры на должность начальника специального отдела трудно было себе представить. Он принял нас с грубоватым радушием, весьма характерным для него. Мы сидели в кожаных креслах возле камина, за задернутыми шторами барабанил по стеклам холодный зимний дождь. Лестрейду явно не терпелось поделиться последними новостями, и мы не стали томить его ожиданием.
– В ближайшие дни ожидается важное сообщение, джентльмены. Его величество намерен отправиться в Ирландию с официальным визитом. В этом году в Дублине будет проводиться Ирландская национальная выставка, и король не должен оставаться в стороне от такого события. Иначе весь мир подумает, что он не может без опасений за свою жизнь ступить на землю одного из британских доминионов. А это крайне нежелательно. Король твердо решил ехать, а правительство не желает ему препятствовать. Между тем это путешествие действительно грозит опасностью.
Губы Холмса дернулись в нетерпеливой гримасе, столь часто принимаемой за усмешку.
– Что ж, ни я, ни вы, Лестрейд, не в силах противостоять воле короля. В любом случае его величество абсолютно прав. Если монарх не осмеливается появиться в какой-либо части своих владений, это означает крах его власти. Так что позвольте событиям идти своим чередом, мой дорогой друг.
Лестрейд пригладил усы, пытаясь скрыть волнение.
– Король, а точнее говоря, его окружение рассчитывает на вашу помощь в этой поездке, мистер Холмс.
Просьба, высказанная не самым решительным тоном, разрядила возникшую было напряженность. Детектив запрокинул голову и сардонически рассмеялся:
– Дорогой Лестрейд! Я успел нажить себе столько врагов, готовых при случае пристрелить меня, что рядом со мной его величество будет в еще большей опасности.
– Не рядом с вами, – тут же поправил его полицейский. – Не могли бы вы отправиться туда заранее, чтобы обеспечить необходимые меры предосторожности? Или хотя бы понаблюдать со стороны за обстановкой во время визита.
Холмс вздохнул и вытянул длинные худые ноги ближе к огню.
– По правде сказать, поездка в Дублин не входила в мои планы на лето.
Суперинтендант полиции помолчал немного, а затем пустил в ход свой главный козырь:
– Наш прежний лорд-канцлер посоветовал его величеству обратиться за помощью к вам.
Мой друг ответил не сразу. Его лицо с орлиным профилем сделалось задумчивым и печальным. При своем независимом характере он питал глубокое отвращение к условностям светского общества, называя их вздором. Но как только зашла речь о лорде Хэлсбери, я понял: суперинтендант выиграл эту схватку. Мне даже показалось, что Холмс немного подавлен.
– Это удар ниже пояса, Лестрейд, – хмуро произнес он. – Лорду Хэлсбери прекрасно известно, что я ни в чем не могу ему отказать.
Так все и решилось. Мы обсудили еще кое-какие вопросы и уже собирались уходить. Но тут мой друг внезапно обернулся к полицейскому:
– Одну минуту, Лестрейд. Где его величество намерен остановиться в Дублине?
– Полагаю, в резиденции вице-короля в Феникс-парке.
– Ни в коем случае. – Холмс резко ударил ладонью по столу. – Это самое удобное место для нападения. Предложите ему отправиться в путь на яхте и бросить якорь в бухте Кингстауна. И пусть судно с обоих бортов прикрывают наши крейсера. Я не могу ручаться за безопасность короля, если он будет жить на берегу.
Должен признать, что в подобных вопросах мой друг временами вел себя, словно капризная примадонна. Однако, как известно, Эдуард VII действительно прибыл в Ирландию на борту «Виктории и Альберта». Яхта встала на рейде в Кингстаунской бухте, охраняемая двумя крейсерами: слева – «Черным принцем», справа – «Антримом».
III
Визит короля Эдуарда был намечен на 10 июля, но Национальная выставка в дублинском Герберт-парке начинала работать гораздо раньше – 4 мая. Нам представился удобный случай для того, чтобы разведать обстановку. К одиннадцати часам утра на церемонию открытия возле Дублинского замка собралась огромная толпа.
Под ласковыми лучами весеннего солнца карета лорда Абердина, вице-короля Ирландии, проследовала через Триумфальную арку к воротам замка, часовые с обеих сторон отдали салют наместнику короля. Лоснящиеся от пота лошади спустились по пологому склону холма Корк-Хилл и повернули на Дам-стрит. Карету сопровождали два эскадрона гусар. Мерно цокали по булыжной мостовой конские копыта, слегка покачивались высокие султаны на киверах, сверкали на солнце расшитые золотом красные ментики, сабли колотили по бедрам в темно-синих рейтузах. Позади экипажа вице-короля и его супруги леди Абердин ехали высокопоставленные гости, включая ольстерского герольдмейстера сэра Артура Викарса. Мы с Шерлоком Холмсом, прибывшие по личному приглашению лорда Абердина, расположились в последней повозке.
Детективу меньше всего хотелось находиться в центре всеобщего внимания. Его болезненно скривившееся лицо приобрело знакомое скучающее выражение.
– Когда-нибудь эти церемонии сведут меня в могилу, Ватсон, – прошептал он, едва заметно шевеля губами, когда наш экипаж грохотал колесами по Дам-стрит мимо застекленной галереи мюзик-холла «Эмпайр» и украшенного изящными колоннами Центрального банка. Мой друг с искренним непониманием смотрел на людей, рукоплещущих вице-королю, который в знак приветствия приподнял свою парадную треуголку. Женщины махали вслед платочками, а мужчины обнажили головы, словно присутствовали на похоронах.
Процессия свернула на Колледж-Грин и там остановилась, гости вышли из карет и пешком проследовали мимо строгого классического фасада Тринити-колледжа. За ним показались зеленые лужайки, обсаженные каштанами. Вдруг из-за ограды послышались насмешливые выкрики. Одетые в штатское сотрудники дублинской полиции, словно сжатые в кулак пальцы, быстро сомкнули ряды вокруг вице-короля и его супруги. Холмс заметно оживился в предвкушении скандала.
Перед началом выставки в Герберт-парке, расположенном рядом с жилыми кварталами южного Дублина, соорудили африканские деревни и поселки канадских индейцев, индийский театр и городок детских аттракционов. Холодный майский ветер трепал флаги стран-участниц, развешенные по углам паркового ограждения. С каждым порывом в воздух взлетали облака пыли, а из-за решетки доносились язвительные восклицания.
Когда торжественное шествие приблизилось к куполообразному шатру, оттуда раздались звуки органа, в сопровождении симфонического оркестра исполняющего увертюру к опере «Тангейзер». Почетные гости вошли внутрь, предводительствуемые рыцарями ордена Святого Патрика. На их шеях висели украшенные драгоценными камнями золотые цепи. Впереди шагал сэр Артур Викарс, облаченный в плащ герольда с изображением золотых львов английского королевского герба.
Холмс, одетый в обычный сюртук и брюки, стоял все с тем же выражением смертельной скуки на лице. Я не мог отделаться от мысли, что сейчас мой друг с куда большим удовольствием разработал бы план убийства вице-короля, нежели план обеспечения его безопасности. Но при взгляде на Пирса Махони и Фрэнка Шеклтона – чиновников более низкого ранга, идущих позади рыцарей, – Холмс вновь оживился, и настроение его резко улучшилось. Шеклтон, дублинский герольдмейстер при дворе вице-короля, отличался приятной наружностью, однако от него так и веяло чем-то темным и преступным. Он не обладал сколь-нибудь значительным состоянием, к тому же успел наделать массу долгов, тем не менее умудрялся содержать виллу в Сан-Ремо и весьма респектабельный особняк в Лондоне на Парк-лейн. Причем у каждого из этих домов была своя хозяйка.
Пока Холмс разглядывал темные локоны Шеклтона, оркестр заиграл торжественный марш Элгара. Мимо нас чинно проплыли главные сокровища ордена, сверкающие в лучах весеннего солнца. Готов поклясться, что ноздри моего друга чуть дернулись, словно он уловил исходящий от этого золотого руна прекрасный тонкий аромат.
Орденские регалии искрились языками живого пламени на фоне разноцветных мантий и плащей. На груди вице-короля красовалась Звезда Святого Патрика – огромный, величиной с суповую тарелку, золотой трилистник, усыпанный изумрудами и рубинами, окаймленный ослепительно сияющими бразильскими бриллиантами, каждый из которых не уступал размером грецкому ореху. Лучи восьмиконечной звезды были инкрустированы бриллиантами помельче.