Андрей вытащил из кармана ключи, потянулся к замку, но замер, прислушался. Резко открыл незапертую дверь. Тихая музыка, вроде металл, слышалась откуда-то из кухни. Андрей, вот что называется, влетел в квартиру. Я же замешкался на секунды три, не приглашали все-таки. Зашел, двери прикрыл. Смотрю: Андрей в коридоре стоит спиной ко мне, а напротив него еще один баскетболист, да на полголовы выше. Он же метра два! Здоровенный, весь в черном: джинсы потертые, футболка, ветровка, волосы короткие, – и на Андрюху похож, только взгляд еще более уничтожающий.
Неужто тот самый брат? Педик?! Да ладно?! Не поверю!
— Ты рано, — сдержанно произнес Андрей, и мне охренеть как захотелось побыстрее отсюда свалить.
Братишка его скосил взгляд на меня. Ну и глаза, он же убийца-маньяк со стажем.
— Подстилка твоя? — голос мягкий, чуть с хрипотцой.
Это он обо мне так? Ничего не перепутал?
— Не забывай, кто из нас педик!
Я бы не стал так с ним разговаривать. Убьет ведь. Реально убьет.
— Кирилл, — неуверенно произнес я, пытаясь разрядить обстановку, протянул руку его брату.
Тут же в мое запястье больно вцепился взбешенный Андрей.
— Руки об него не марай!
Совсем спятил? Его братец сейчас нас обоих угробит.
— Да ладно тебе, что ты…
— Я сказал!
Отшвырнул меня к стене, как котенка. Я спиной шарахнулся. Больно причем. Перевел взгляд на брата его.
— Что, не похож на педика?! — прочитал Андрей мои мысли. — Так не его же, а он трахает!
— Рот свой поганый захлопни, — прошипел в ответ тот, с угрозой в голосе.
Блять, у меня аж коленки задрожали.
— А не то что?! Давай, — Андрюха руки расправил, как крылья. — При нем слабо?!
Во что я снова ввязываюсь? Валить надо, да поскорее. А тот схватил Андрея за грудки и выкинул из хаты, двери захлопнул, на щеколду закрыл.
— Пусти, сука! Слышишь меня?!
— Пасть закрой или я твоего щенка отымею прямо здесь и сейчас!
Вообще пиздец. Смотрю на него и дышать даже не могу. Андрей в двери стучать перестал. Неужели этот ублюдок может угрозу свою исполнить?
— Меня Лехой звать, — тихо представился мужик.
Какой он на хер педик?! Выглядит как самый натуральный натурал. И имя под стать.
Стою и тупо пялюсь на него, боясь шелохнуться. Что сделать? Что сказать? Как себя вести?
— Заяц, — бросил Леха, уничтожая меня взглядом.
И вдруг резко, прыжком, ко мне. Уже напротив, я даже дернуться не успел, зато сердце громыхнуло в груди. А этот лосяра клешню протянул и глотку мою ухватил, прижал к стене сильнее, свободной рукой с хлопком ладони о стену над моею головой оперся, чуть пригнулся, смотрит в глаза. Вот без прикрас, ща по ногам потечет. Что за монстр?
— Какие у тебя отношения с моим братом? — прошипел он мне в лицо, пальцы сжал крепче.
Сука, удушит ведь. Спустя несколько секунд хватку ослабил, когда я ему в руку уцепился, пытаясь освободиться.
— Не трепыхайся, а на вопрос ответь.
— Никакие, — прохрипел, с трудом хватанул ртом воздух.
А он большим пальцем правой руки, которой глотку мне сжимал, подбородок мой приподнял, еще ближе ко мне лицом. Я, уже охеревший дальше некуда, совсем приморозился, в стену вжался, надеясь пройти сквозь нее. Его дыхание на моих губах. В ужасе впился взглядом в его жуткие холодные глаза.
— Не дергайся, — щекоча воздухом мои губы.
Сдохну щас от страха. Господи, не верил в тебя никогда, но хочешь, покрещусь завтра? Только спаси, сохрани, убереги.
Мягкие, сладкие, влажные и настырные его губы впились мне в рот, превращая меня в бледный камень. Мерзкий до дрожи язык протиснулся дальше, лизнул мои зубы. Я сильнее стиснул челюсти, тот – пальцы. Можешь удушить, падла, рот не раскрою.
— Вредина, — прошептал почти в меня, отстранился, отпустил.
Я по стене на пол сполз, в полном ахере смотря на этого законченного ублюдка. Он на меня пялится прямо с похотью, которая кожей чувствуется даже на таком расстоянии. Этот пидор вздохнул разочарованно, клацнул щеколдой и просто ушел из квартиры.
Андрей тут же влетел в квартиру, хлопнул дверью, резко остановился, увидев меня. Сам бледный, дерганный, злой и напуганный.
— Ч-че он сделал? — заикаясь, спрашивает меня.
Слышу его как-то приглушенно, будто под водой сижу, и мычу в ответ тихо все еще в шоке:
— Давай напьемся?
8 глава. Ночь третья
Мертвая тишина в квартире, за окном вечереет, где-то тихонько плачет сигнализация. На столе семь бутылок пива, пока не откупоренных. Как дебилы пялимся на них. Я – сидя за столом, Андрей – стоя, опершись на подоконник.
— Что он тебе сделал? — уже более спокойно снова спросил он, сверля меня взглядом.
Я не знал, как сказать, и не хотел об этом говорить. С легкой дрожью в руке потянулся за бутылкой. Андрей ухватился за горлышко пальцами и приподнял, когда я почти коснулся пальцами ее прохладной поверхности, с хлопком откупорил бутылку, предложил мне, но не отдал, хоть я и вцепился в ее донышко.
— Что он тебе сделал? — по словам повторил Андрей свой вопрос.
— Сначала выпить дай.
Некоторое время смотрели друг на друга. Все-таки отпустил. Я сделал один глоток, потом еще и еще, пока полбутылки не одолел под терпеливым взглядом Андрея. Пиво горчило, однако приятно холодило не только внутренности, но и голову.
— Он всегда такой? — поинтересовался я, не собираясь пока отвечать на его вопрос.
Андрей, понимая меня, не стал сейчас настаивать, пожал плечами.
— Почти, — взял себе бутылку, залез на подоконник, открыл, пригубил слегка, снова посмотрел на меня. Он хотел знать не из простого любопытства, кажется, он даже немного побаивался моего ответа. — Так что?..
— Психический сбой? — успел я спросить раньше. Андрей выгнул брови. — Он же просто с головой не дружит? Типа… ну… природа создала самку и самца, а он против течения.
— Он больной ублюдок, который трахает все, что движется! — прошипел тот, сделал несколько глотков. — И баб, и мужиков, но предпочитает вторых. Пришибленный на всю голову! Причем тут природа?!
Пока что ведет себя тихо. Это успокаивает.
— Неправильно как-то, — рассматривая Андрея через коричневое стекло бутылки, произнес я.
Уже начинало кружить. Я последний раз алкоголь употреблял почти год назад, на свою днюху. Тогда пообещал самому себе больше никогда не пить.
— Ты хочешь поговорить о педиках?! — возмущенно поинтересовался Андрей.
— Да, — очень серьезно ответил я. — Хочу.
Снова принялись разглядывать друг друга.
— Ладно. И что сказать хочешь? — сдался тот.
— Фильм смотрел как-то, — припомнил я. Дай Бог памяти, название вспомнить. Итер… терс…с сексом что-то… О! — Интерсексуал называется.
— И че?
— Там про гермафродитов было.
— Это… которые ни рыба, ни мясо? — уточнил Андрей.
— Да, у них признаки обоих полов.
— Блять, Кира, тот же вопрос – и че? Эти ж родились такими, тут уж не поспоришь с природой.
— Согласен.
— Тогда…
— Я тогда подумал еще, — опять не дал ему высказаться, — что есть гермафродиты не физические.
Теперь Андрей крепко задумался, походу, охреневая от моих философских дум.
— Это как?
— Те, кто считает себя мужчинами, хотя родились женщинами – гермафродиты психические. Сбой в мозгах, на уровнях сознания.
— Отдай бутылку, тебе уже хватит, — усмехнулся тот.
— Я серьезно, — обиделся я. — Все эти гомики, лесбиянки – у них сбой не на телесном уровне, не в оболочке дело, а в голове.
— Кира, — он откинулся на окно, затылком в стекло ударил, — не грузи.
— Мужик мужика любить не должен, это сбой программы, — продолжил я гнуть свое.
— И че?
— Твой брат – психически больной человек.
Андрей даже выпрямился, посмотрел на меня как на дауна.
— А более коротким путем к этому выводу нельзя было прийти?
— Я серьезно.
— И я не шучу, — кивнул тот. — Что Леха больной на голову, мне давно известно. Вот только к чему весь этот разговор?
— Как живешь с ним тогда?
— Я выживаю.
— Это я понял, — кивнул, а голова чуть сама дальше не полетела, — но все же.
Андрей тяжело вздохнул. Вряд ли у него возникло желание поделиться со мной своими секретами. И зачем к нему в душу полез?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Он не стеснялся себя никогда. С детства знал, что он пидарас, во всех смыслах этого слова. Но он – мой опекун, так что…
— А родители?
— В аварии погибли пять лет назад.
— Ясно. А у меня мать повесилась.
Тишина. Снова мертвая. Я допил пиво, вторую взял. Андрей не возражал. Я неуклюже открыл. Облил полстола пеной. Разочарованно хмыкнул.
— Извини, вырвалось, — пробубнил я, отпивая из бутылки. — И бардак тебе тут развел. Тоже извини.
— Нормально все.
Разговор не клеился, снова повисло напряженное молчание.
— Ты соседа убил? — уже блаженно его спрашиваю.
— Да нет, он вроде неплохим человеком оказался. Спасибо за совет.
— Всегда пожалуйста.
Ну вот, вернулись к тишине, косясь друг на друга, хлебаем по второй. Чувствую, скоро наружу полезет.
— Он тебя не трогает?
— В каком смысле?
— Ну… — как бы сказать-то полегче, — замашки эти гейские.
— Нет. До такого не доходило никогда.
Кажется, посчитал меня законченным извращенцем. И что я пристал к нему?
— Это хорошо. А…
— Хватит о нем, достал уже, — ага, вот и подвел итог разговору.
— Угу, — промычал, соглашаясь. Потянулся за третьей бутылкой.
— Хватит.
— Отвали.
Я пьяный – наглый. В этот раз получилось открыть без лужи.
— Тебе плохо будет.
— Плевать. У меня горе.
— Какое?
— Не скажу, — уже хихикая, ответил я.
А-а-ах, надо бы реально завязывать. Домой не дойду. Пусть и рядом совсем. Ох и состояние. Кружится все, вертится…
— Останешься на ночь? — блеск в глазах, лунный свет четко обвел его контур. Когда успело стемнеть? Он облизнул горлышко бутылки, пристально глядя на меня.
— Сейчас вырвет, — простонал я, закрывая ладонями рот.
— Только не здесь!
Лихо спрыгнул, сгреб меня в охапку, потащил к туалету, бросил около унитаза. Пока наружу ничего не полезло, но унитаз холодненький такой.
— Не умеешь пить – не хер бутылку в руки брать.
Смотрю на него, он недовольный, взвинченный, лохматый. А я ведь предупреждал, что не пью.
— Твой брат-мудак меня поцеловал. Как тут не напиться?
Вырвало от одной только фразы, а потом еще раз от вида той параши, что вытолкнул мой желудок.
— Л-ладно, ты давай, при-приходи в себя, и спать пойдем.
Походу всегда заикается, когда волнуется.
Хех, приходил в себя я долго. Меня рвало, будто отравился, рывками, длительное время, заставляя содрогаться всем телом. Теперь я ненавидел Леху пуще прежнего. А вот Андрея… мне стало по-настоящему жаль.
— Пошли, — вернулся за мной, бережно поднял, отвел в свою спальню, скинул на кровать.
Жесть, сейчас все по новой начнется. Сполз с кровати. Пол холодный. Класс.
— Эй, вставай.
— Не, я тут буду.
Минуты две стоял пялился на меня.
— Пьянь, — перешагнул, упал на кровать.
Вот и славно, мне так комфортнее будет, и голова яснее.
Почти уснул, когда раздался стук в стену.
— Слышь? — спросил Андрей, снова тихонько постучал. — Ты там?
Естественно, в ответ ему была – тишина.
9 глава. Ненавижу
Утро. Ужасное, болезненное, слишком яркое. Отмахиваюсь, пытаюсь прикрыть руками глаза, все равно светит что-то в лицо. Да что ж за дебилизм такой?! Когда я посплю нормально и проснусь самостоятельно?! Что-то зацепил рукой, да еще и локтем долбанулся, прямо током прошибло.
— Не взлетишь, — нудный голос, который узнаю из тысячи. — Рожденный ползать – летать не может.
— Хрена ты делаешь у меня дома?
— О-о-о, совсем крыша поехала. Ну точно – пьянь.
Открываю глаза, желание – сразу в торец ему с размаху, но все тело деревянное, фиг разогнешься. И вот же падла – мне в лицо фонариком светит, сидя на корточках. Рожа наглая, ухмыляется.
— Вставай, спящая красавица, — снова ко мне так обращается.
Зараза… как башка болит. Спать хочу. Перевернулся на другой бок в надежде, что он оставит меня в покое. Хрен там – перешагнул через меня, опять фонариком в лицо светит. Скотина. Вырвал эту хреновину из его рук, швырнул куда-то.
— Ненавижу, — заявил ему, смотря прямо в глаза.
— Мы в школу опоздаем, — совершенно спокойно ответил Андрей.
— Глумишься, что ли? Какая на хрен школа в таком состоянии?!
— Вставай, говорю, — поднялся, снова меня переступил и ушел.
И ведь не поспоришь с ним, еще и у него дома. Трындец, меня отец убьет.
Резко сел, со стоном, сжимая зубы. Комната прямо запрыгала перед глазами. Никогда больше пить не буду. Теперь уж точно. Прищурился, пытаясь размытую картинку в четкое изображение собрать. На ногах у меня одеяло цветастое. Андрей укрыл? Ну прямо – сама доброта.
— Ты че еще на полу?
Повернулся: стоит в дверном проеме в одних брюках. Мало того, что высокий, так еще и накачанный.
— Уйди с глаз моих, качок-переросток, — бурчу себе под нос недовольно.
— Кира, я тебя в квартире оставлю, а сам уйду, — в ответ пригрозил он и снова ушел.
Тихий, спокойный, улыбается совсем по-другому. Вот теперь он, кажись, выспался.
— Там, в портфеле у тебя! — донеслось откуда-то.
— Что?! — крикнул и сам не рад. Схватился за голову.
— На.
О, он уже тут, в рубашке, со стаканом воды и таблеткой на раскрытой ладони. Подошел, присел, почти что в лицо тычет.
— Давай уже, ну, — тихо, но настойчиво, спасибо, что без воплей. — Приходи в себя.
Убрал руки от тяжеленной головы. Бля-я-я-я, больно-то как-то, аж в ушах звенит.
— Кира…
— Да сейчас, — чуть ли не плача отвечаю ему, беру предложенное.
Он снова исчезает, но почти сразу возвращается, едва я успел запить таблетку.
— Портфель, — повторил Андрей, указывая кивком в сторону кухни, — вибрирует опять. — И ушел.
Вибрирует? Твою мать!
Вскочил на ноги, рванулся вперед, потеряв равновесие, шарахнулся плечом о дверной косяк, из-за чего меня круто развернуло, и уже другим плечом я всадился в какую-то дверь. Та открылась с громким ударом о стену. Узрел охреневающего Андрея в ванной комнате, над раковиной чистящего зубы.
— Нормально все, — кивнул в ответ на незаданный вопрос.
Полетел дальше, на кухню. Вскрыл портфель, именно вскрыл, резко и с треском ниток, выудил уже замолчавший мобильник. Посмотрел и охренел: семнадцать пропущенных.
— Он меня убьет, — простонал я, пялясь на светящийся экран.
— Отец? — спросил Андрей, вышедший ко мне. В руке запечатанная зубная щетка. — У меня есть все. — Снова прочитав мои мысли, произнес он. — Давай, Кира, в темпе, в темпе.
Взял щетку, точнее обменялся на телефон, поплелся в ванную.
Ненавижу Андрея, и себя ненавижу. Вообще все ненавижу.
Кое-как навел марафет на своем табло и во рту.
— Да, — услышал из кухни. — Я одноклассник его. — А? А-а-а… Вылетаю к Андрею с щеткой во рту. — Перепил малость, — отвечает тот в мой мобильник. Ну все, я труп. — Не, я его подлечил. В школу по-любому идем. — Вроде спокойно говорит. Вряд ли на него с той стороны орут. — Он в ванной сейчас, в себя приходит. — Да кончай ты трепаться! — И вам всего доброго. — Убрал мобильник от уха, на меня подозрительно смотрит. — Голос у твоего папаши знакомый. — У меня аж сердце в груди бабахнуло. — А может, связь галимая, исказила. — Сунул телефон мне в портфель. — Ты все, не?
— А? — встрепенулся, качнул головой, пошатываясь, поплелся в туалет, по пути швырнув щетку в раковину.