1
Сделай потише звук плейера, выключи в комнате свет,
Не говори со стенами,
Поговори со мной,
В эти мгновения Вечность диктует любви сюжет,
Ты не одна в этой Вечности…
Я с тобой.
Suspense (c)
За стеной послышалась мужская брань, раздался женский вскрик, и сразу же за ним последовал глухой звук удара. Сашка подняла голову от письменного стола, за которым делала уроки, отложила ручку в сторону и обернулась. Вскрик повторился. И, кажется, упали и разбились настенные часы.
- Ты меня знаешь, Витка… Убью!
- Дима, не надо!
Они всегда кричали и всегда сбегали от него – многочисленные подруги отца. Проклинали и снова покупались на крепкую фигуру и интересную внешность. А значит, и эта сбежит. Недолго задержалась, даже месяца не прошло.
Сашка встала из-за стола и подошла к окну. Протянув худенькую руку, отдернула в сторону старенькую занавеску. Чтобы не слышать крики из отцовской спальни, прикрыла уши ладонями и прижала лоб к холодному стеклу...
Надо же, зима нынче, а снега нет. Все моросит, моросит, словно на календаре не декабрь месяц, а конец октября. Вот и сейчас в свете уличных фонарей мелкая морось сыпала на землю почти отвесно, заставляя прохожих поеживаться в воротники и прятаться под капюшонами. Зима… Сашка выдохнула на стекло и на запотевшем пятнышке пальцем нарисовала снежинку. Вздохнула и приготовилась ждать. Фонарь напротив окна хорошо освещал подъезд, и девочке хотелось увидеть, как она уйдет - та, чей всхлип доносился сейчас уже из прихожей. Уйдет из их жизни, чтобы всего через месяц снова стать свободной. Сашка от всей своей юной души ей завидовала.
К первой снежинке добавилась вторая, а затем пятнышко увеличилось, и на стекле появилась третья – красивая, с кружевной бахромой. Сашка умела рисовать и почему-то этой осенью все ждала и ждала первый снег, как будто с ним в ее жизни обязательно должно было случиться что-то особенное. Настоящее.
К стеклу неожиданно прилипла белая крупинка – крохотная снежинка. Она упала на капли мороси и тут же истаяла. Сашка удивленно моргнула и распахнула глаза. Приложила ладони к стеклу, вглядываясь в вечерние сумерки. Неужели к утру быть снегу?
Во двор въехала легковая машина, а сразу же за ней показался большой и длинный фургон с надписью «Грузоперевозки». Он затарахтел, забухтел двигателем, пробираясь между домами, и вслед за машиной остановился напротив их подъезда. Из обоих автомобилей вышли люди, и минуту назад еще пустой двор неожиданно оживился.
Новые жильцы, мелькнула у девочки мысль. Наверняка в двенадцатую квартиру, что на третьем - этажом ниже. Сашка знала, что в квартире уже год, как никто не жил. Соседи говорили, будто новые хозяева приехали с севера. То ли преподаватели, а то ли врачи. Интеллигенция, как выразилась баба Лида – местная сплетница. Когда из фургона стали выносить мебель – красивую и по Сашкиным меркам жутко дорогую, стало даже жалко, что так густо сыплет морось.
Девочка не сразу заметила в наметившейся суете полноватого мальчишку. Выбравшись из отцовской машины, он кружил возле невысокой женщины и радостно озирался вокруг. Увернувшись от материнской ласки, неожиданно отбежал в сторону и рассмеялся. Встав под фонарь, раскинул руки, поднял голову… и неожиданно их глаза встретились.
Глупый. Ну и зачем так долго смотреть? Промокнет ведь.
За спиной Сашки, в прихожей, хлопнула дверь, и девочка вздрогнула. В коридоре раздались тяжелые шаги, и на стену привычно обрушился отцовский кулак.
- Сашка! Сашка, мать твою! Выходи! Убери там все... Если эта сука вернется – задавлю!
Девочка задернула штору и отвернулась от окна. Посмотрела в сторону притворенной двери. Не вернется. К нему никто никогда не возвращался. С ним неизменно оставалась только она – его дочь.
- Сейчас… уже иду, пап!
- Алька Шевцова! Алька! С ума сошла? Слезай, разобьешься! Я все Тамаре Михайловне расскажу! Это старая теплица, здесь же написано, что за огражденную территорию заходить нельзя! Хочешь, чтобы из-за тебя наказали весь класс?!
- А ты, Крапивина, еще громче ори, тогда точно накажут.
К ветхому кирпичному строению на школьных задворках Игнат прибежал последним и сейчас остановился, разглядывая своих новых одноклассников. Большая перемена еще не закончилась, дверь черного хода возле спортзала оказалась открыта, и все гурьбой высыпали на улицу. Это был его второй учебный день в новой школе, он еще не успел ни с кем сдружиться и старался держаться класса.
- Шевцова, ты же обещала Тамаре Михайловне, что больше не будешь сюда забираться. Никуда не будешь! Мы же хотели обговорить выступление девочек на новогоднем вечере! Так нечестно! Я не могу одна за всех решать!
- Это ты, Крапивина, была там и давала слово. Я ничего никому не обещала. И перестань уже за мной бегать. Не стану я танцевать ваши дурацкие танцы!
К теплице подошли ребята постарше, кто-то из них чиркнул зажигалкой, и шестиклассники посторонились. Дети не одного поколения собирались здесь, дирекции школы давно пора было поставить вопрос о сносе теплицы ребром.
Один из подошедших – высокий темноволосый паренек, вдруг, засмеявшись, окликнул девчонку:
- Чайка! Эй, чайка! Что так низко летаешь? А выше слабо?
Легкая и прыткая, девчонка перепрыгнула через оконный провал и взбежала вверх по металлическому каркасу. Раскинув руки, балансируя в трех метрах над землей, оглянулась.
- Не слабо. А тебе? – отставив ногу в сторону, закачалась на тонкой рейке, провоцируя мальчишку. В этот декабрьский день она была без шапки, и светло-каштановые волосы длиной до плеч трепал ветер. Она не улыбалась, но на губах появилась усмешка, когда девчонка протянула руку и показала парнишке средний палец.
- Я знаю, что слабо, Чвырев, иначе ты бы еще в прошлый раз доказал. Эй, это, кажется, твое? – она сняла с плеча спортивную сумку и подняла ее вверх. Взмахнув над головой, бросила в сторону тополя. Зацепившись за голый сук, сумка качнула ветку и повисла. Из прорехи в замке выпал кед, да так и остался болтаться на длинном шнурке высоко над землей.
- Эй… ты! – изумленно и беспомощно выдохнул темноволосый паренек под общий смех, но сделать ничего не мог.
- Не плачь, Чвырев! У сторожа стремянка есть, достанешь. Не забудь только сказать человеку волшебное слово «Пожа-алуйста»! – посоветовала Сашка. - И признаться, что это ты вчера разбил окно в раздевалке!
- Закрой рот, чайка! Я тебя убью!
- Сначала поймай! И не лезь ко мне, я тебя предупреждала!
Сегодня в столовой было шумно, семиклассники за столами веселились, никто и не заметил, как один из них, изловчившись, толкнул другого и тот упал спиной на девчонку, обедающую за соседним столиком. Никто не пострадал, кроме ее тарелки с едой, в которой вдруг оказались компот с булочкой. Игнат в этот момент смотрел на свою одноклассницу и слышал, как этот Чвырев хохотал. Учительница была всего в нескольких метрах, мальчишка был уверен, что пожалуйся Сашка Шевцова на шутника, того сразу же строго осадят, но она просто встала и молча ушла. А сейчас…
А сейчас девчонка легко спустилась по каркасу с другой стороны теплицы, птицей слетела на землю с полутораметрового кирпичного уступа и побежала к школе…
- Уйди, пухлый! – темноволосый парнишка врезался в него, оттолкнув в сторону. – Чего встал! Чайка, стой! – крикнул обидчице в спину, бросаясь вдогонку. – Все равно не убежишь!
Все дети смотрели им вслед и Игнат тоже. Он специально шагнул парнишке наперерез, но на большее смелости не хватило. Ему очень не хотелось, чтобы этот мерзкий тип Чвырев догнал Сашку.
- Ты ведь живешь в моем доме, да?
Она не ответила, даже не посмотрела в его сторону. Просто открыла тетрадь и записала дату и тему урока.
- Я видел тебя. А меня зовут Игнат. Игнат Савин. Мы недавно в ваш город переехали.
- Знаю, не глухая, - не поднимая головы, ответила Сашка. - Тамара Михайловна тебя всем представила.
- И я твой сосед. Только живу на третьем этаже, а ты на четвертом.
- Зачем ты сел ко мне, Савин?
Вот теперь Сашка подняла взгляд от тетради и посмотрела на мальчишку. Он сидел в полуметре, очень близко, и его синие глаза с живым интересом ее рассматривали - тонкое худенькое лицо с правильными чертами и едва заметными веснушками на носу. Какое-то отрешенное, что ли. Закрытое.
- Не знаю. Мне захотелось, - честно признался Игнат. Он вдруг почувствовал, что Сашке врать нельзя.
Когда начался урок английского и все зашли в класс, Игнат остался стоять у порога в ожидании учителя. Та вошла в кабинет, важно стуча каблуками – тонкая, высокая, неулыбчивая женщина средних лет, и свысока поприветствовала учеников.
- Good afternoon, children! Sit down, pleas. We begin our lesson.*
Повернувшись к мальчишке, ответила сухим кивком.
- Меня зовут Венера Игоревна. Я говорила с твоими родителями, Савин. Очень надеюсь, что у тебя не возникнет сложностей с выполнением домашних заданий по моему предмету. Как любой уважающий себя педагог я приветствую в учениках старание и прилежность. И не терплю опозданий. Все ясно?
- Да, Венера Игоревна.
Игнат был единственным ребенком в семье, поздним ребенком, он с детства привык к любви и опеке, а потому ничуть не удивился, когда узнал, что мама с папой уже успели поговорить с преподавателем. Так было всегда – родители на шаг впереди. Но под смешками мальчишек, отпущенными в его сторону:
- Смотрите, Пухлого привела за ручку мамочка, - он стушевался и покраснел.
- Беленко, тихо мне! – строго одернула ученика «англичанка». – А ты, Савин, не стой у порога и не задерживай урок.
Учительница предложила сесть, и Игнат снова заметил, как недовольно поджались губы у светловолосой девочки за второй партой – Вероники Маршавиной. Классный руководитель в первый же день посадила их вместе, объяснив это тем, что у девочки есть авторитет в классе, но заносчивая отличница мальчишке не понравилась. Ничуть. Он услышал, как она прошептала в сторону соседнего ряда:
- Надоел! Что мне и на английском с этим толстяком сидеть?
Вот уж нет! Игнат и сам был не рад вынужденному соседству. На уроке иностранного языка ученики разделились на две группы, и свободных мест в классе оказалось достаточно. Глаза сами отыскали Сашку, и мальчишка с осторожной радостью в душе отметил, что она сидит одна. Впрочем, за два дня учебы он успел заметить: Шевцова всегда сидела одна. Неизменно в ряду у окна и за последней партой.
Игнат прошел мимо Маршавиной и сел за парту к Сашке. Пожалуй, первый раз в жизни чувствуя, что ему все равно, о чем подумают другие. По классу полетели удивленные шепотки.
- Ну, все! Сейчас чайка его шуганет! – донеслось до него смешливое, и Игнат затаил дыхание.
Не шуганула. Даже внимания не обратила. Мальчишка выдохнул и открыл школьный рюкзак. Разложил на столе новые учебные принадлежности и затих, поглядывая в сторону соседки.
- Итак, тема сегодняшнего урока «Наречия» (Adverbs), – тем временем отозвалась учительница, выводя на доске слово красивым почерком. – Сегодня мы с вами узнаем, на какие вопросы отвечают наречия, что они описывают, а также рассмотрим на конкретных примерах, как наречия образуются и употребляются в английской речи. А начнем мы, пожалуй, с того, что все достанем учебники и откроем их на странице… Крапивина! Я сказала открыть учебник, а не рот! Сейчас же!
- Извините, Венера Игоревна. Но это все Беленко! Он говорит обо мне гадости!
- Ябеда!
- Сам дурак!
Сашка сидела неподвижно, уставившись в тетрадь, будто и не слышала просьбы учителя.
- Эй! – тихонько окликнул ее Игнат. Он достал книгу и положил перед собой, раскрыл на нужной странице. – Венера Игоревна сказала всем открыть учебники, - напомнил девчонке.
Она напряглась, но к рюкзаку не потянулась. Только взглянула коротко.
- Я же сказала, что не глухая, - резковато ответила. - У меня отличный слух.
- У меня тоже. Музыкальный, - не растерялся мальчишка и вдруг робко улыбнулся Сашке.
Он не был толстым, вовсе нет. Может, немного полноватым, невысоким и неуклюже-вежливым со всеми, как и надлежит быть домашнему мальчику. Темно-русые волосы чуть вихрились надо лбом, большие синие глаза смотрели открыто, а губы улыбались… Сашка не хотела, но зацепилась взглядом за его улыбку – необычную и какую-то чистую, что ли. Засмотрелась. На полных щеках мальчишки показались ямочки.
- Почему ты все время смотришь на меня? – неожиданно для себя спросила, не то с удивлением, а не то с упреком. – Как будто мы знакомы, но ведь это не так?
- Нет, - покачал головой Игнат и ожидаемо смутился. Он и сам не мог сказать «почему». Просто смотрел и все. Не мог не смотреть, как только впервые увидел Сашку.
- Шевцова! – неожиданно строго прозвучало от доски и они оба вздрогнули.
Сашка медленно поднялась.
- Шевцова! - повторила англичанка. – Я не вижу на столе твоего учебника. Где он?
- Я его забыла дома, Венера Игоревна.
- Как? Опять? – удивилась женщина. – Шевцова, это продолжается не первый месяц и не первый год. Я вообще не понимаю, как ты с таким отношением к предмету умудряешься учиться. Передай мне свой дневник, пожалуйста, - она важно приосанилась и в требовательном жесте протянула руку. - Я вынуждена написать замечание твоим родителям.
- Нет.
- Что нет? – изумленно выдохнула англичанка.
- У меня нет дневника.
- То есть как это? Тоже забыла?
- Да.
Учительница подошла к первой парте и нахмурилась.
- Немыслимо! Если у тебя сейчас не окажется выполненного домашнего задания, я буду вынуждена выставить тебя из класса и поговорить с Тамарой Михайловной.
- Есть! Оно у меня есть! – Сашка протянула тетрадь и каблуки важно процокали между рядами. Англичанка взяла тетрадь, пролистала… Оставив открытой, вернула, положив на стол перед девочкой.
- Ты какой-то уникум, Александра, ей богу, - покачала головой, внимательно глядя на ученицу, отвернувшую лицо к окну. - Даже не знаю, что мне с тобой делать…
2
- Игнатушка! Сынок! Эй! А мы с папой тут! Заждались уже!
Дорогой «Опель» остановился неподалеку от школьных ворот и, едва мальчишка показался на широкой аллейке, родители радостно его окликнули.
- Ну, как прошел день? – мама поймала Игната за плечи и звонко чмокнула в пухлую щеку. Поправила на мальчишке шапку и капюшон. Отец ласково похлопал сына по спине. – Познакомился с ребятами? Оценки получил? Ну, давай, солнышко, рассказывай! Нам с папой не терпится все узнать! Кстати, как насчет того, чтобы отметить окончание второго учебного дня походом в «Шоколадницу»? Лично я здорово проголодалась!
Это было так привычно – папа и мама, всегда любящие, всегда внимательные, всегда рядом, но сегодня Игнат вдруг почувствовал себя взрослым и уже не в первый раз за день смутился. Оглянулся поверх плеча в сторону ворот, желая разглядеть своих одноклассников, торопящихся домой.
Мимо прошла Сашка, в тоненькой курточке и легкой мальчишеской шапке, и даже не посмотрела в его сторону. Совсем как тогда, когда собрала рюкзак и вышла из кабинета иностранного языка. Так и не ответив Игнату на вопрос: «Можно я на английском буду сидеть с тобой?».
Он вдруг оставил родителей и догнал ее.
- Аля! Аля! – окликнул, но девчонка не сразу обернулась. Словно не поняла, что он обращается к ней. Пришлось ее оббежать и встать на пути. – Аля, поехали с нами! Нам же в одну сторону! Мой папа нас подвезет. А еще мы едем в «Шоколадницу», и я тебя приглашаю. Мои родители не будут против! Поехали? Я вас познакомлю.