Выругавшись, я наклонилась и подняла ее. Было что-то знакомое в белом, что-то такое... Красное. В этом не было абсолютно никакого смысла, но я словно могла видеть пятна крови. Покачав головой, я встала, поместив маску обратно на стену, и обулась.
Десять минут спустя я вышла из спальни и крутанулась перед ним.
— Подойдет?
— Да, — он пожирал меня взглядом. — Я верю, ты справишься. Помни, никаких разговоров.
— Со всеми?
— С пациентами.
— Пациенты, — я вздрогнула. — Живые пациенты?
— Нет, один умер.
Я засмеялась.
Но он не засмеялся вместе со мной.
— Пошли, — он с силой сжал челюсть и повел меня к двери. — Мы же не хотим опоздать на нашу первую встречу.
* * *
Центр Сиэтла
Шесть часов спустя
— Ты раскаиваешься? — воздух потрескивал от волнения, нож мерцал в лунном свете, струящемся из окна. — Ответь мне!
Но она не могла даже ответить, ее мышцы были совершенно бесполезны благодаря наркотикам в организме.
— Нет? — нож рассек воздух. — Должен ли я помочь тебе покаяться?
Одинокая слеза скатилась по щеке связанной женщины, смешиваясь с кровью из пореза на губе.
— Хорошо, — нож коснулся кожи.
И проколол ее.
Кровь была красной. Чистой.
И справедливость в мире снова восторжествовала.
ГЛАВА 7
Разрезы на теле сделаны идеально, органы извлечены так, будто убийца — самый одаренный хирург. Полиция в настоящее время работает совместно со всеми местными больницами.
~ «Сиэтл Трибьюн»
Майя
— Ты не одет в черное, — выпалила я, когда мы оказались на парковке, взглядом просканировав отутюженную и застегнутую на все пуговицы белую рубашку и те же черные брюки, которые были на нем при нашей первой встрече.
— Какая ты наблюдательная, Майя, — Николай задумчиво положил руку на мою поясницу.
— Придурок.
Его губы дрогнули.
По крайней мере, у него было хоть какое-то чувство юмора.
— Садись в машину, — он открыл дверь черной «Ауди A8». Я скользнула на кожаное сиденье и осмотрелась. Автомобиль казался тяжелее, чем обычные седаны или спортивные машины. Я всегда любила «Ауди», но эта была не такой, как другие, которые мне приходилось видеть на дорогах.
Любопытство победило, поэтому, когда Николай сел и повернул ключ, я спросила:
— Что это за модель?
— Безопасная, — ответил он, пожав плечами, и сжал губы в прямую линию. — Брось в нее гранату, и мы уедем без единой царапины.
— В тебя, эм-м, часто бросают гранаты?
— Не стоит недооценивать безопасность.
— Хм, — я откинулась на спинку сиденья и скрестила руки, наслаждаясь классической музыкой, которая заполнила салон машины. — Так куда же мы направляемся в первую очередь?
— Просто офисное здание, ничего необычного.
— Хорошо, — я нервно похрустела суставами пальцев.
— Не надо, — он сжал зубы и положил свою теплую твердую ладонь поверх моей. — Просто… не надо, не сейчас.
— Хм, ладно, — он убрал руку. — Мне жаль.
— Тебе и должно быть, — огрызнулся он и убрал руку, словно ощущения от прикосновения к моей коже его чем-то обидели.
Отлично. Итак, я вернулась к своим сумасшедшим теориям.
Мы проехали остаток пути в полной тишине, не считая скрипки, игравшей на заднем фоне. Это казалось очень мелодраматичным. Поездка через центр Сиэтла с миллиардером в машине, которая может выдержать Третью мировую войну, и все это только для того, чтобы подготовится к моей новой работе.
На которой я — как человек — не обладала никакими правами.
Да это как ожидать плохого конца романтической истории.
Он остановил машину у 44 пирса и выключил двигатель.
— Выходим?
Не дожидаясь моего ответа, Николай просто вышел из машины. Я молча последовала за ним. А какие у меня были варианты?
Он все еще был одет в облегающую, застегнутую на все пуговицы белую рубашку и черные штаны. Почему мне нужно было переодеваться, а ему нет? Соленый влажный воздух заполнил мои ноздри, когда мы прошли по пирсу и, наконец, остановились перед красной дверью.
Я осматривалась, пока он доставал ключ и вставлял его в замок. Что такой человек, как он, мог делать на пирсе? Поздно вечером? И зачем ему нужна моя помощь?
— Ничего не говори, — прошипел он, прежде чем схватить меня за локоть и потянуть внутрь. Он обернул свою руку вокруг меня. Я не была уверена, сделал ли он это из-за переживания, что я вырвусь и убегу, или потому что в этом месте было настолько холодно, что оно могло сойти за чертову морозилку.
Я вздрогнула.
— Ты привыкнешь к этому, — прошептал он мне на ухо.
— Но я не хочу, — пробормотала я себе под нос.
Его зубы блеснули, как мне показалось, в улыбке, — я не хотела думать, что он скрипит зубами уже в самом начале наших рабочих отношений. Возможно, я пыталась оставаться позитивной.
Я снова вздрогнула и скрестила руки, пытаясь как можно дольше сохранить тепло своего тела в том адском ночном кошмаре, в который только что попала.
Николай подошел к одной из стен и щелкнул выключателем.
Огни загорались один за другим, напоминая мне о тех фильмах ужасов, где жужжание включенной лампы выглядело настолько же странным, как и внезапное их отключение.
Все, на что бы я ни глянула, было белым.
Белые мраморные полы.
Белые диваны.
И белый стол регистрации с красной буквой J, расположенной спереди. Если бы я не была так взволнованна, то подумала бы, что это место выглядит современно и круто, а не вызывающе и ужасно.
Журналы громоздились на кофейном столике в центре комнаты, в конце которой находился огромный эркер, выходящий на залив. (Примеч.: эркер — выступающая за плоскость фасада часть помещения. Позволяет увеличить внутреннее пространство жилища, а также улучшить его освещенность и инсоляцию, в связи с чем эркер обычно остеклен, часто по всему периметру).
— Клиника, — пробормотала я себе под нос.
Звонок телефона практически заставил меня столкнуться с ближайшей кушеткой и опрокинуть ее.
— Телефон, — сказал Николай веселым голосом, — это просто телефон, Майя.
Мне удалось прохрипеть слабое «да». Но было ли с ним хоть что-то нормальным? Нет, вообще ничего, так что простите меня за то, что я волнуюсь из-за телефонного звонка.
— Да, — ответил он после второго звонка, опустив взгляд в пол. Он посмотрел на часы, а затем жестом указал мне подойти к стойке регистрации. — Нет, нет, все должно сработать просто отлично, у меня новый… сотрудник, — он поднял взгляд на меня.
Не уверена, что мне понравилось то, как он произнес слово «сотрудник», словно я была доступной.
Или съедобной.
Он облизнул губы и прошелся по мне взглядом сверху вниз, прежде чем снова уставиться в пол.
— Дай мне двадцать минут, потом как обычно.
Он повесил трубку и выругался.
— Проблемы в сумасшедших владениях? — спросила я сладко.
— Не помню, чтобы в том контракте, который ты подписала сегодня, было хоть слово о сарказме. Или о разговорах.
— Возможно, вам стоило включить этот пункт, прежде чем я поставила подпись на пунктирной линии… Сэр.
Он прищурился.
— Ай-яй-яй…
— Что?
— То, что ты не поняла, что это слово было сказано с уважением… Я мог привыкнуть к нему.
— Да, держу пари.
— Повернись.
— Прости?
— Спиной, — он положил свои руки мне на плечи и повернул меня к белой двери с двумя окнами. — У меня есть ровно восемнадцать с половиной минут, чтобы научить тебя основам, прежде чем мы примем нашего первого пациента.
— Я увижу реальных пациентов?
Николай не ответил. Я начала замечать это за ним. Если он не хотел отвечать, то просто… отказывался говорить, словно ничего мне не должен.
Он открыл дверь, ведущую в коридор, и провел меня через нее — лампы включались сами по себе, освещая комнаты по обе стороны от нас. Каждая из них выглядела настолько стерильно, что, если бы я облизала там пол, то находилась бы в большей безопасности, чем если бы одновременно ела и печатала за своим ноутбуком.
— За дверью номер один, — прошептал Николай мне на ухо, отчего вниз по рукам побежали мурашки.
Он толкнул дверь, и та с шумом открылась, а затем закрылась за нами. Он вытянул руки над головой и хрустнул шеей, после чего натянул пару латексных перчаток.
Я сглотнула и попыталась остановить внезапно пронзившую меня панику.
— Мы будем осматривать кого-то?
Он на минуту замер, его руки замерли над раковиной, стоящей в углу.
— Было бы разумно помнить об условиях контракта, Майя.
Правильно. Без вопросов и разговоров.
— Мне нужны перчатки?
— Это снова вопрос? Если ты продолжишь говорить, я удалю тебе язык. Ты получила честное предупреждение.
Он только что сказал, что собирается отрезать мне язык? Твою мать, он действительно свихнулся! Разве в медицинских журналах писали об этом? Знает ли общество? Люди на земле? Как он скрыл эту свою сторону? В этот момент меня охватила паника.
Вместо того, чтобы командовать — я ожидала от него этого — он дважды хлопнул в ладоши, из-за чего пудра слетела с его перчаток, и скрипичная музыка громче зазвучала через скрытую звуковую систему.
Если уж быть полностью честной, это было пугающе. А не успокаивающе. Как музыка, играющая в лифте, в надежде заставить вас забыть то, что вы в любой момент можете упасть в объятья смерти.
Я прислонилась к стене и смотрела, как он вытаскивал металлические инструменты. Два скальпеля, которые навели на мысль об операции. Невозможность задавать вопросы убивала меня, а когда он достал два респиратора и схватил капельницу, мои руки начали дрожать. Что конкретно мы будем делать? Проводить операцию? И в какой реальности я была бы близка к тому, чтобы в здравом уме сделать что-то подобное? Я изучала болезни, но не в буквальном смысле, когда разрезают тело и заглядывают внутрь.
Книги. Мне нравились книги.
Практический опыт? Нет, спасибо.
— Ты будешь помогать мне всего лишь в течение нескольких минут. Когда я попрошу тебя уйти, ты выйдешь за дверь. Закрой ее за собой и не оглядывайся. Не задавай вопросов. Когда телефон зазвонит снова, ответь и дай знать собеседнику примерное время, когда мы закончим, чтобы он смог привести нового пациента. Ты узнаешь предполагаемое время по смс, я отправлю его на телефон, который дал тебе утром.
Кровь грохотала в моих ушах. Так много информации и никакой ясности или смысла.
— Майя! — рявкнул он. — Будь внимательней.
Я сглотнула и кивнула.
— Закрыть дверь, не оглядываться, не спрашивать, ответить на телефон, ответить на твое сообщение. Я правильно поняла?
Его плечи немного опустились.
— Что, если я не получу сообщение?
— Сейчас был… — он усмехнулся, — хороший вопрос.
— У меня много таких вопросов, только попроси.
— Уверен, что много, — усмехаясь, он приподнял брови. — Если я не напишу тебе, то будешь ждать меня. Если через два часа ты ничего не получишь, то найдешь черный ящик, находящийся под столом в моей приемной, и будешь следовать инструкциям. Очень важно, чтобы ты делала именно то, что в них написано.
— В противном случае?
— Неправильный вопрос, — мускул дернулся на его челюсти, когда он отвернулся и сжал кулаки. — Думаешь, сможешь все это выдержать?
— Нет.
Николай склонил голову и сделал два шага ко мне. Облизнув свои полные губы, он наклонился настолько близко к моим губам, что я практически могла попробовать его на вкус, и прошептал:
— Ложь.
Я боялась вздохнуть, поэтому, шагнув назад, ответила лишь кивком.
— Теперь открой дверь.
— Но здесь нет…
Громкий стук раздался где-то в здании.
— Дверь в конце холла, открой ее и впусти нашего пациента. И опять же, никаких вопросов.
С большей уверенностью, чем ощущала — мои ноги казались ватными с того момента, как мы покинула офис — я медленно прошла в конец холла и открыла дверь.
Не знаю, кого ожидала увидеть.
Пришельца?
Йети?
Проклятого зомби из «Ходячих мертвецов»?
Но за дверью стояла девушка моего возраста. Она была одета в самую короткую юбку, которую я только видела в своей жизни. Юбка была черной и настолько облегающей, что казалась нарисованной. Красные туфли на шпильках сочетались с ярко красной помадой и такими же ногтями. Волосы цвета блонд были собраны на макушке.
Она оценивала меня так же, как и я оценивала ее.
Она прищурила глаза.
Мужчина ростом около двух метров возвышался позади нее. Он носил солнцезащитные очки и так же, как и я, был одет в черное. «Лексус» без опознавательных знаков, стоявший позади них, был все еще заведен.
— Э… — нашлась я. — Сюда.
— Как долго? — спросил мужчина с русским акцентом.
— Я не уверена, просто…
Он поднял руку и усмехнулся, а затем той же рукой потер лысину.
— Забудь.
Я открыла дверь шире и впустила девушку.
Она пахла как жвачка. И была похожа на стриптизершу, ходила как стриптизерша. Если бы я не знала ничего про Николая, то подумала бы, что у него есть какое-то… соглашение с пациентами, или они вообще не были пациентами. Тошнотворное чувство скрутило мои внутренности, когда я подвела ее к комнате и открыла дверь.
— Привет, док, — подмигнула девушка и села на стол. — Надеюсь, это не займет много времени, потому что у меня есть парочка клиентов, которых нужно обслужить сегодня ночью, и это сулит большие деньги.
— Ах, большие деньги? — повторил Николай и кивнул мне.
Я закрыла дверь и стала ждать, на всякий случай прислонившись спиной к дальней стене, если он сделает что-нибудь такое, отчего захочется убежать как можно быстрее.
Не то чтобы я смогла где-нибудь спрятаться, где он или мой папа, главарь мафии, не смогли бы меня найти.
Я умру, если уйду.
И поддамся пытке, если останусь?
Я отмахнулась от этих мыслей и смотрела, как он обращается с девушкой, словно она — самая милая на планете.
Он улыбался ей, черт, улыбался, флиртовал с ней, касался ее. Я не завидовала, просто… была раздражена — как бы ни было, я устала и все еще на взводе.
— Итак, Наталья, — промурлыкал он, — как бизнес? Есть какие-то жалобы?
— Я никогда не получаю жалоб, — хихикнула она, прикрыв рот рукой, и наклонилась вперед так, что ее грудь практически вывалилась из блестящего топа с глубоким вырезом. — К этому времени ты должен был знать это…
— Конечно, я знаю, — сказал он сладким, как грех, голосом. — Приоткрой ротик для меня чуть-чуть.
Она открыла рот, он заглянул в него и нахмурился.
— Как давно вернулись эти язвы?
Язвы?
— Несколько дней, — она пожала плечами. — Но ты знаешь, что они всегда пропадают, когда ты даешь мне лекарства.
— Как всякий хороший доктор, — он сверкнул усмешкой. — Хорошо… Майя.
Я повернула голову в его сторону.
— Да?
— В холле есть шкаф для хранения лекарств. Можешь, пожалуйста, принести мне маленький пузырек JR-88?
— Конечно.
Нервно сглотнув, я быстро прошла по коридору к холлу, чтобы взять пузырек. Шкаф для хранения был больше похож на рай для наркозависимых. Здесь было достаточно таблеток, чтобы находиться под кайфом веками, а над ними стояли флаконы с веществами, которые я даже не смогла произнести. Наконец, я нашла нужный и поспешила назад в комнату.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Николай достал скальпель из лацкана своего пиджака и вытащил иглу.
Я передала пузырек и стала ждать.
Он окунул иглу во флакончик и с точностью набрал небольшое количество жидкости в шприц.
— Теперь я знаю, что ты ненавидишь иглы.
— Ах, но то, как ты проникаешь, от этого я всегда чувствую себя лучше, док, — подмигнула она.
И снова у меня появилось желание заблевать весь этот идеальный пол.