— Не могу рассказать тебе об этом, — говорит он, его глаза встречаются с моими. — Могу только сказать, что мы подозревали, что это случится.
— А вам не приходило в голову отменить игру? — выпаливаю я, скрещивая ноги и опираясь на спинку кровати.
Он смотрит на меня с другого конца стола, запихивая еще кусочек бифштекса в рот и, прежде чем ответить, тщательно пережевывает пищу.
— Перед игрой поступало несколько угроз, и нам пришлось реагировать на каждую — ничего не произошло. Они представляли для нас самую опасную угрозу. Но мы не можем только из-за этого каждый раз отменять игру. Люди начнут задавать вопросы, к тому же когда подобное становится достоянием общественности, все летит к чертям.
— Как думаешь, почему они выбрали тот день?
— У полицейских было совещание. Большинство присутствующих там офицеров пришли к выводу, что высока вероятность того, что они захотят провернуть это. Они оказались правы.
— Значит, ты все-таки полицейский.
Он смотрит на меня, прищурив глаза, все еще прожевывая пищу.
— Был. Сейчас нет, но я… помогаю им.
— Почему?
Боль отражается на его лице.
— Не могу сказать.
Если он больше не полицейский, почему помогает им? Может, секта каким-то образом связана с ним? Может, его жена состоит в ней или ребенок? Почему он рискует жизнью, когда не должен?
— Поэтому все притворяются, что не знают тебя?
Его глаза загораются.
— Не могу вдаваться в подробности, но это делается в целях моей личной безопасности. Никто не должен знать, что я каким-то образом связан с этим делом.
— Почему? — спрашиваю я снова.
— Не могу рассказать.
— Они же могли узнать тебя там, так почему же ты был на стадионе, если хотел остаться в тени?
— Они не знали, кто я, так что мне не угрожала опасность.
— Ладно, тогда от кого ты скрываешься?
— Не могу сказать.
Я фыркаю.
— А что можешь?
Он наклоняется вперед, положив локти на колени.
— То, что это опасно.
Я закатываю глаза.
Его губы слегка дергаются.
— Ты должна доверять мне, Люси.
Я снова смотрю на него.
— Я больше не знаю, кому доверять.
— Если будешь продолжать копать, люди что-то заподозрят, и тогда не только ты будешь в опасности, но и я.
Мое лицо мрачнеет.
— Ты?
— Да, я.
Я бы никогда намеренно не причинила ему вред. Никогда.
— Мне этого не хотелось. Я не понимала…
Он вздыхает, встает, подходит к кровати и садится на нее.
— Знаю, милая. Ты просто должна доверять мне.
— Значит, я не могу видеться с тобой?
Его взгляд смягчается.
— Сейчас это не очень хорошая идея. Если пообещаешь перестать расспрашивать всех обо мне, то, возможно, я мог бы навещать тебя.
Навещать. Как будто я больна и лежу в больнице.
Я опускаю взгляд на свои руки.
— Ты все еще думаешь об этом? — шепчу я.
Он сидит на краю кровати.
— Каждую гребаную минуту всего чертова дня.
— Как ты можешь после всего спокойно жить дальше?
Он медленно выдыхает.
— У меня нет времени, чтобы остановиться и подумать.
— Спасибо, — говорю я, глядя на него снизу вверх из-под ресниц. — Я рада, что тогда сидела рядом с тобой.
Он дарит мне свою улыбку.
— И я, маленькая Люси.
Я улыбаюсь.
Он снова переводит взгляд на мои губы. Его тело напрягается, и он резко встает.
— Пойду в душ, ладно?
— Ладно, — мягко говорю я, мое сердце колотится.
— Ладно, — повторяет он тихо.
Он исчезает в ванной, и я смотрю на дверь в течение нескольких продолжительных минут, прежде чем перевожу взгляд на свои руки. Я не чувствую себя виноватой, а должна бы. Мой муж ушел, и мне абсолютно не стыдно от того, что в моей комнате сейчас находится другой мужчина. Конечно, мы ничего такого не делаем, но факт в том, что меня влечет к нему, я в этом не сомневаюсь. Я могу делать вид, что ничего не чувствую к нему, но это не так. И влечет гораздо сильнее, чем мне хотелось бы признавать.
Это до чертиков пугает меня.
Может, мое влечение — это результат реакции на произошедшее? Может, я рискую всем только для того, чтобы проснуться однажды и понять, что у меня уже ничего не осталось? Ни семьи. Ни дома. Ничего. Сейчас мое сердце уверено в своей правоте и в том, что отношения между мной и Джерардом после нападения сошли на нет, но как же все было замечательно до этого. Конечно, чувства не могут так быстро просто взять и исчезнуть.
Я до сих пор люблю Джерарда.
Только моя любовь после насилия, изменившего нашу жизнь, стала другой. Может, это потому, что внутри меня что-то изменилось? Скорее всего, так и есть. Он не должен проходить через эту боль, пока я пытаюсь заново найти себя. Тем не менее, сама мысль о том, что однажды я проснусь и все это окажется очередным пройденным этапом, и у меня не будет того, чего я так безумно хотела всего месяц назад, пугает меня.
Если я позволю Джерарду уйти прямо сейчас, значит, окончательно отпущу его. Ради его же блага. Даже несмотря на то, что, возможно, однажды проснусь и пойму, что совершила ошибку.
Я должна следовать своему выбору.
Дверь открывается, и я быстро перевожу взгляд на нее. Выходит Хит, полотенце обернуто вокруг его талии, крепкое тело на виду. Мой рот открывается, и я даже не пытаюсь закрыть его. Он красивый. Невероятно красивый. Я знала, что он крупный, но его мышцы настолько хорошо очерчены и перекатываются, когда он двигается, будто синхронно танцуют восхитительный танец. Его широкая грудь плавно переходит в узкую талию, которая исчезает под полотенцем. Тело покрыто татуировками, великолепными рисунками, в которых, видимо, скрыта своя история. Мне хочется спросить его, как же она заканчивается.
— Я просто пришел забрать сумку, — он кивает в сторону сумки у двери. Я и не заметила, что она была у него.
Я краснею и киваю, опуская взгляд на свои руки.
Он идет к двери, и я снова оглядываю его с ног до головы и начинаю задыхаться. Одной рукой прикрываю свой рот, и слезы обжигают глаза, когда я обращаю внимание на его спину. На его коже шрамы, выпуклые, на вид очень болезненные. Шрамы, которые рассекают его тело. Они не новые, уже серебристого цвета. Что такого могло случиться, после чего у него появились такие уродливые шрамы? Кто мог такое сделать?
Прекрати думать об этом, Люси. Скорее всего, он получил их в результате несчастного случая.
— Не спрашивай, — рычит он. Наши взгляды встречаются, когда он поворачивается ко мне лицом. — Никогда не спрашивай об этом.
Я киваю, глотая ком в горле.
Продолжительное мгновение он смотрит мне в глаза, а затем уходит обратно в ванную.
Во что я, черт возьми, ввязалась?
Хуже того, во что ввязался он?
ГЛАВА 10
— Что случилось с твоим мужем? — спрашивает Хит, спустя некоторое время после того, как принял душ, и неловкое молчание между нами исчезло.
Я встаю с кровати и сажусь рядом с ним на диван на расстоянии вытянутой руки. Так сейчас будет правильнее всего.
— У него возникли проблемы, отчасти из-за меня, отчасти по его собственной вине.
— Это не твоя вина, — бормочет он.
— Нет, но я так отчаянно хотела тебя найти. И чем больше все твердили, что ты не существуешь, тем сильнее я пыталась. Вскоре я перестала тебя искать и подумала, может, они правы, и я действительно схожу с ума. Потом что-то случалось, и я уже не верила в это, поэтому старалась еще сильнее найти тебя, пытаясь доказать им, что они ошибаются. Джерард сказал, что я совсем расклеилась, и хотел, чтобы я обратилась за помощью. Он поставил меня перед выбором — или я обращаюсь за помощью или он уходит.
— И ты позволила ему уйти.
Мое сердце сжимается, и я киваю, глотая слезы.
— Я позволила ему уйти, потому что к тому моменту уже приняла решение порвать с ним. Как и он. Я поступила так не потому, что хотела отстоять свою точку зрения, а потому, что он был уже не тем мужем, которого я знала. Он просто хотел, чтобы все закончилось, но не знал, как это сделать, и лишь хотел, чтобы я перестала страдать. С ним всегда было так. Когда все хорошо, он счастлив, но стоит чему-то пойти не так, ему становится трудно.
— Он должен был поддержать тебя.
Я отворачиваюсь, и слеза скатывается по моей щеке.
— Да, должен был. Но он решил иначе. Для него все это было слишком тяжело. Мне уж точно было нелегко.
— Тебе и не должно было быть легко, ведь тебе было больно. Ты винишь его в том, что его не было тогда на стадионе, когда ты больше всего в нем нуждалась?
Я киваю, по-прежнему глядя в сторону.
— Работа всегда была неотъемлемой частью его жизни. Когда мы узнали о беременности, я подумала, что все изменится, но не тут то было. Его работа всегда стояла на первом месте, и, думаю, он впервые страдал из-за ее отсутствия.
— Жестокий урок.
Я сглатываю.
Держи себя в руках, Люси.
— Ты потеряла ребенка, — мягко говорит он. — Ты винишь его в этом?
Я вздрагиваю.
Эта мысль ни на секунду не приходила мне в голову, но слова Хита разжигают огонь в груди, который уже начал разгораться где-то глубоко внутри. Яростный огонь, о котором я даже не подозревала. Так и есть, я виню Джерарда. Он должен был быть со мной на стадионе. Тогда мне было бы не так страшно.
Секундой позже я чувствую вину за свои мысли и гоню их прочь. Я бы все равно потеряла ребенка. Это не его вина.
— И да, и нет, — шепчу я.
— Ты в порядке?
Я поворачиваюсь лицом к окну, все мое тело протестует против слез, которые так отчаянно хотят вырваться наружу.
— В порядке, — хриплю я.
— Люси, посмотри на меня.
— Я не могу, Хит.
— Милая, — выговаривает он, сейчас его голос мягче, нежнее. — Взгляни на меня.
Я поворачиваюсь к нему, и в момент, когда перевожу на него взгляд, слезы вырываются наружу и бегут вниз по моим щекам. Он преодолевает расстояние между нами, притягивает меня к себе на колени и укутывает мое крошечное тело своими руками. Мне становится так спокойно, но я ненавижу себя за то, что так сильно завишу от него. Ненавижу, потому что, когда он покинет меня завтра утром, я буду опустошена, и вряд ли снова смогу справиться со своими эмоциями.
— Тебе не нужно быть сильной, — бормочет он мне в волосы.
— Я потеряла ребенка, — рыдаю я. — Я хотела его так сильно, но потеряла. Потеряла мужа. Потеряла все.
— Все пройдет. Знаю, сейчас тебе так не кажется, но твоему мужу, скорее всего, просто нужно время, и…
— Я не хочу, чтобы он возвращался.
Тело Хита напрягается.
— Ты ведь так не думаешь, Люси.
— Думаю, — плачу я, отстраняясь и глядя ему в глаза. — И это пугает меня, потому что я боюсь, что это временное желание. Но прямо здесь, сейчас, в этот момент, я не хочу, чтобы он возвращался. Просто… не хочу.
— Тебе больно. Жизнь перевернулась вверх дном. Повремени. Послушай моего совета, не принимай никаких серьезных решений, пока не будешь уверена в том, чего хочешь.
— Я не хочу, чтобы он возвращался, — шепчу я, прежде чем могу себя остановить. — Не хочу, потому что он мне не нужен. Мне нужен ты.
Он на долю секунды прикрывает глаза.
— Ты всего лишь думаешь, что я нужен тебе, но, милая, это не так. Я просто ассоциируюсь с безопасностью, которую ты испытывала во время захвата стадиона. Теперь, когда тебе больно, я словно обезболивающее. Дарю ощущение комфорта. Заставляю чувствовать себя лучше. Ничего больше, только это.
— Не правда, — хриплю я. — Не веди себя так, будто не чувствуешь то же самое.
— Люси, — произносит он, в его голосе слышится предупреждение. — Ты замужем.
— Больше нет, — отчаянно твержу я, ненавидя себя за то, что так сильно нуждаюсь в нем.
— Милая, — бормочет он.
— Просто признай это. Скажи, что чувствуешь то же самое.
На секунду он отводит взгляд в сторону, и, не подумав, я обхватываю ладонью его подбородок, поворачивая его лицо снова к себе. Затем придвигаюсь ближе и прижимаюсь губами к его губам. Он издает рык глубоко в груди, его рука сжимается на моей талии, и на мгновение мне кажется, что он собирается поцеловать меня. Его губы раскрываются мне навстречу, мой язык касается его языка, и между нами пробегает искра.
Но он отклоняется назад.
— Я ничего не чувствую, — произносит он, оставив меня одну на диване. — Я не могу этого сделать. Ты замужем, а я неподходящий для тебя мужчина. И никогда не был им. Ты просто думаешь, что хочешь этого, Люси. Но на самом деле, это не так. Мне нужно идти.
Я сижу на диване, стыд наполняет мою грудь, натягивая каждое нервное окончание. Я не могу пошевелиться. Я в ужасе.
— Мне жаль, — бормочет он. — Правда, очень жаль.
Затем он берет свою сумку и уходит.
Как всегда.
ГЛАВА 11
Я замедляюсь, приближаясь к входной двери своего дома, когда слышу голоса, доносящиеся изнутри. Здесь Джерард вместе со своей сестрой, Хизер. Не знаю, смогу ли выдержать разговор с ними. Я устала, запуталась, и после прошедшей ночи не знаю, что со мной происходит. Мои волосы растрепаны, одежда испачкана, и я чувствую себя полным дерьмом. Тем не менее, я захожу в дом с готовностью выдержать любые испытания, что уготовила мне судьба, потому что именно это я и должна сделать.
Должна поступить правильно.
— Он наверху.
Я вздрагиваю, услышав резкий голос Хизер, и поворачиваюсь, чтобы увидеть ее, стоящую на кухне и складывающую кофейные кружки из наших шкафов в коробку, которая стоит прямо перед ней. Те самые кружки, что принадлежат мне, черт побери. Ее глаза, такого же оттенка, что и у Джерарда, впиваются в меня. Длинные до плеч волосы распущены, коротко подстрижены, идеально прямые, но это делает ее похожей на заносчивого сноба. Подождите-ка, она и есть заносчивый сноб.
— Отлично, — бормочу я, поворачиваясь в сторону лестницы.
— Он заслуживает лучшего, ты же знаешь.
Я замираю и поворачиваюсь к ней лицом.
— Слушай, Хизер, я знаю, ты меня недолюбливаешь, и поверь, это взаимно, но это не моя вина. Я не хотела стать свидетельницей того, чего в тот день стала, или принимать в этом участие. У меня не было выбора.
— Согласна, у тебя не было выбора, и то, что произошло, ужасно, но ты сама решила вести себя так после всего этого.
— Я потеряла ребенка, видела такие ужасные вещи и пережила психологическую травму — как я должна была вести себя? — грубо отвечаю я ей.
Она скрещивает руки на груди.
— Мы бы поняли тебя, если бы ты все время не говорила о том мужчине на стадионе, которого, как все мы знаем, там не было… но ты продолжала настаивать, и тем самым все дальше отталкивала своего мужа.
— Это не твое дело, — рычу я.
— Прекратите.
Я поворачиваюсь и вижу Джерарда, стоящего у подножия лестницы; он смотрит прямо на меня.
— Хизер, пожалуйста, можешь ненадолго оставить меня с Люси наедине?
Хизер бросает на меня взгляд, затем кивает и сообщает ему:
— Я буду снаружи, если понадоблюсь.
Она исчезает за дверью, и я снова сосредоточиваюсь на Джерарде.
— Привет, — мягко произношу я.
— Привет. Послушай, мы можем сесть и обсудить все это?
Он ведет себя бесстрастно.
Полагаю, в нашей ситуации так и должно быть. Я киваю.
Мы оба направляемся в гостиную и садимся на диван. Некоторое время никто из нас не произносит ни слова, пока, в конце концов, Джерард не спрашивает:
— Как дела?
— Лучше, чем могло бы быть.
— Ты неважно выглядишь.
— Наш брак распался. Вряд ли я должна прыгать от счастья.
— Думаешь, я хотел этого? Боже, Люси. Ты моя жена, но я не могу больше терпеть. Это несправедливо по отношению к каждому из нас.
— Я уважаю твое решение, но мне больно, — говорю я, мои губы дрожат. — И вместо того, чтобы поддержать, ты пытался убедить меня в том, что я сошла с ума.
— Ты постоянно говорила о человеке, которого не существует. Я не мог просто сидеть сложа руки и мириться с этим. Не знаю, что ты хотела, чтобы я сделал?
— Он существует, Джерард. Я не должна доказывать тебе это, потому что знаю, что реально, а что нет. Поэтому я здесь — мне нужно тебе кое-что сказать.