году лето выдалось очень сухим и долгим и редкие напоминания о небольших лестных
пожарах в окрестностях заставляли моего папу нервничать. Но никто больше не
жаловался. Это уж точно. Приятно было видеть все острова, не укрытые туманом.
Мы прошлись вдоль пристани. Это был отличный денёк: солнце освещало водную гладь, лодки остановились у плавучей пристани Петро-Кан, перед тем как отправиться в море. с
бешеным рёвом мотора взлетел гидросамолёт.
Мы прошли набережную, потом срезали по маленькой улочке и вышли к улице с
магазинами. Я пробежала глазами по улице - в основном тут были магазины для местных
и туристов, а примерно половина из них была предана еде.
- Может перекусим, перед тем, как отправимся по магазинам? - спросила я. - Я умираю с
голоду.
Мама покачала головой.
- Ты можешь заскочить в магазин шоколада, но нам нужно кое-где появится до пяти.
- Да нет, всё в порядке, - сказал папа. - Иди, вперёд. - Мама одарила его недобрым
взглядом, он сказал: - Если она предпочтёт что-то поесть, пусть идёт. Всегда можно
сделать это в следующем году. Или ещё через год…
Я остановилась.
- Так, в чём дело?
Когда никто из них не проронил и слова, я стала изучать улицу с магазинами и взглядом
уловила надпись: “Священные чернила”.
- Боже мой, - сказала я, - вы серьёзно? - Я улыбнулась во все 32 зуба и обняла маму. -
Серьёзно?
- Да. Ты получишь своё тату.
Я бросилась папе на шею.
- Спасибо!
- Эй, - сказала мама. - Это я убедила его, что его маленькая дочка не станет проституткой
из-за тату..
- Я такого никогда не говорил. - сказал папа.
- Нет? - сказала я. - Здорово. Потому что я только что решила, что не буду делать
отпечаток лапы. Думаю, сделаю что-то вроде отметки проститутки с языками пламени и
надписью “Тут жарко”. Хотя нет, Со стрелками. Для парней. у которых проблемы с
ориентацией в пространстве.
Мама схватила папу за плечи и отодвинула его от меня.
- Она сделает то, на что мы согласились. А теперь иди, пройдись по “мужским”
магазинам. Мы позвоним тебе, когда закончим.
- Это так круто, - сказала я громко, когда папа начал отходить от нас. - Ты когда-нибудь
встречала мастера тату? Он крут?
- Это не он, а она, - сказала мама.
- А она крутая? Потому что я всё ещё молода… Ну ты знаешь. Половая идентичность у
меня ещё не до конца сформировалась.
- Твой отец тебя больше не слышит, Майя. - вздохнула мама. - Бедненький. И почему ты
не обычный подросток, который скорее умрёт, чем скажет “половая идентичность” прямо
перед отцом?
- Вы, ребят, меня правильно воспитали. Вы должны гордиться. - Я ускорила шаг, но мама
сказала:
- Нет нужды так бежать. Ты записана на приём аж через двадцать минут.
Я снизила темп, чтобы она могла поравняться со мной.
- Так как у тебя получилось уговорить папу? Ты опять сослалась на обычаи?
- Конечно нет. Это было бы неправильно.
Я ухмыльнулась.
- Всё-таки сослалась, верно?
Папа быстро уступает ей, если это связано с её воспитанием. Если она сказала ему, что
татуировки это обычай коренного населения Америки, то, конечно же он отступил.
Хотя, мамино происхождение отличается от моего, как английское от ирландского. Всё
же мама крепко держится за своё происхождение. И она хочет, чтобы я знала о своих
корнях, хоть она и не совсем уверенна, какие они. Так что, вместо этого она учит меня
тому, что сама знает.
Моя бабушка из племени Хайда живёт в Скайдгейт на Островах Королевы Шарлотты, севернее нас, мы действительно очень близки. Она гораздо больше следит за традициями, чем мама. Я обожаю приезжать к ней, работать в культурном центре и помогать
устраивать фестивали. Но иногда я чувствую себя как какой-то турист. Например, такое
чувство возникло, когда я ездила в резервацию Навайо. И такое же чувство возникло, когда мы посещали огромную папину родню в Дублине. Я осознаю, кто я по
происхождению, я горжусь этим, но я не чувствую привязанности к нему. Может быть, это когда-нибудь изменится.
Когда мы подошли к тату салону, я не удивилась, увидев ворона племени Хайда на
знаке, и я смогла увидеть множество изображений местной культуры… но странно было, что отсутствовали изображения с черепами, кельтскими крестами и драконами.
- Круто, -сказала я.
- Владелица - молодая женщина, выпускница Эмили Карр, ( Университет Дизайна и
Искусств имени Эмили Карр) - сказала мама. - Хотя, уверена, эти изображения не
типичны для этого университета.
- Она из Хайда?
Мама помотала головой.
- Думаю, она шотландка.
Другими словами - белокожая. Это может сослужить ей дурную службу среди местного
населения, если она использует их рисунки в тату. Но мама сказала бы, что это всё равно
что русские, рисующие кельтские узоры. И если эта девушка изучала искусство и
понимает, что означают её рисунки, то у неё не будет проблем. Бабушка не согласилась
бы. Бабушка и мама уважают мнения друг друга, но, тем не менее, мама всегда говорит, что важнее знание того, что делаешь.
Мама продолжила:
- Я выбрала Деену, потому что она специализируется на традиционном тату. Думала, это
то, чего ты хочешь.
Мне нужно было тату произвольной формы, а не сделанное по трафарету. Было бы очень
сложно найти кого-то, кто мог бы сделать его, если, конечно, вам не захотелось бы
получить наколку преступника. Кажется, здесь мне подобное не угрожало. Эта студия
выглядела одновременно как кабинет доктора и художественная галерея - всё выдержано
в холодных тонах и полной чистоте.
В приёмной комнате никого не было. Когда мама открыла дверь, откуда-то донёсся
женский голос:
- Подождите минуточку!
Я подошла к надписи “ПЛЕМЕННЫЕ ТАТУ”. Внизу была подпись поменьше “ЕСЛИ
ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ СВОЕГО ПЛЕМЕННОГО ТАТУ, ПОЖАЛУЙСТА, МЕНЯ НЕ
СПРАШИВАЙТЕ. ЛУЧШИЙ СПОСОБ ЧТИТЬ СВОЁ НАСЛЕДИЕ - УЗНАТЬ О НЁМ
САМИМ.”
Голос продолжал доноситься из другой комнаты:
- Нет ничего хуже чем сделать тату Чероки на лице, а потом обнаружить, что твоя
бабушка на самом деле была из Ассинибойнов.
Мама поприветствовала молодую женщину, которая выглядела не намного старше меня.
Она была примерно моего роста, с красновато-коричневыми волосами. Веснушки усеяли
её круглое лицо. Она представилась как Деена.
- Вы делаете много тату? - спросила я, указывая на вывеску.
- К сожалению, да. Вот в чем проблема салона в туристическом районе. Люди, у которых
есть частичка крови коренных американцев, приходят сюда, чтобы отдать дань своему
происхождению, что, конечно, прекрасно. Но если ты даже не совсем уверен, какое
именно у тебя происхождение, то тебе придётся пройти долгий путь, перед тем как
связать себя с ним чернилами.
- Поэтому никакого Кокопелли, - сказала я. - Я думаю, я обойдусь простым единорогом.
Деена рассмеялась. - Да, твоя мама сказала мне, что она думает, что ты Навахо.
- Нет, - сказал дрожащий голос из задней комнаты. И в комнате появилась старушка. -
Эта девушка не Навахо.
- Тетя Джин, - пробормотала Деена себе под нос . - Я работаю. Пожалуйста, не…
- Ты не Навахо. - Женщина показала подбородком на мою мать. - И твоя дочь не Навахо.
Я могла видеть, как моя мама старается не огрызнуться : - Вы тоже. - Мама имеет
проблемы с “уважением к старшим ” - это часть её культуры. Она действительно растила
меня, и учила проявлять уважение, но сама она была воспитана по-другому.
- Я удочерила её. - спокойно сказала она.
- Это не то, что я имею в виду. Народы Навахо не отказываются от своих детей.
Она была права. Принятый в США Закон о Благополучии Детей Индейцев отменил
принятые до этого законы усыновления, и позволил племенам запрещать усыновление
детей, если новые родители не принадлежали их народу.
- Это моя двоюродная бабушка Джин, - сказала Деена. - Она фольклорист. Жила с
Навахо…как долго, тетя?
Старуха проигнорировала её и продолжала смотреть на меня.
- Это из-за неё я начала интересоваться национальными традициями. - В голосе Деены
прозвучала нотка отчаяния. Она продолжила говорить. - Меня очаровала её работа, и
сейчас я ужасно рада, что она согласилась жить со мной, когда её здоровье ухудшается.
Она выделила последние слова, мама кивнула, как бы соглашаясь, что мы уже заметили
некоторые признаки слабоумия. Мой прадедушка был болен, так что мы знаем, что это
такое.
- Почему она не нужна Навахо? - спросила старушка.
- Меня оставили в больнице в Портленде, - сказала я. - Нет сомнений, что я коренной
житель, но нет возможности сказать, к какому именно племени я принадлежу. У моей
бабушки есть друзья из Навахо и они говорят, что я похожа на Навахо. Это конечно
ничего не доказывает, и пока не объявятся мои биологические родители, никто ничего не
сможет сказать наверняка.
- Твоя мама тоже не хотела тебя оставлять?
Мама встала передо мной. - Я думаю, мы должны уйти.
Деена вмешалась, извиняясь, потом повернулась к своей тёте и напомнила ей, что здесь
её бизнес. Я могла бы сказать, что мама хотела уйти, но когда старушка ушла в соседнюю
комнату, мама успокоилась.
Я говорила с Дееной о своём тату. Потом мама дала мне мой купальник и я пошла в
боковую комнату, чтобы переодеться. Я могла слышать, как Деена пытается отвлечь
маму, разговаривая с ней об одном друге из университета, который изучал мамину работу
там.
Мама архитектор, специализирующийся на проектировании домов, не нарушающих
природного ландшафта, и благодаря этому она известна. Поднять разговор о её работе
было хорошей идеей, и к тому времени, когда я вышла, она уже была в своём нормальном
расположении духа.
Деена поставила меня на стул, чтобы лучше рассмотреть моё родимое пятно.
- Раньше оно было темнее, - сказал мама, - но выцвело, когда она подросла, и она хочет
сохранить его.
- Другими словами, сделать так, чтобы оно выглядело как можно натуральнее, - сказала
Деена.
Я кивнула.
- Простое тату, на месте этого пятна. Я не хочу менять его и не хочу, чтобы оно
выглядело как рисунок отпечатка лапы.
- Да и не нужно, - ответила Деена, пальцами проводя по краю пятна. - Оно уже выглядит
так. Красивое.
- Что это? - Раздался голос старухи, такой низкий, что я едва услышала её. Обернувшись, я увидела её в дверях, она смотрела на меня.
- Это родимое пятно, тетя. Похоже на лапку кошки, да?
Старушка пробормотала что-то, чего я не поняла. Деена натянула улыбку, но выглядела
она напряжённо.
- Мы не говорим на языке Навахо, тётушка.
Взгляд старухи встретился с моим, и в нем я увидела страх и отвращение. - Я сказала: “Yee naaldlooshii.” - Она повернулась к моей матери. - Вот почему Народ Навахо отказался
от неё. Она ведьма.
Мама и слова не сказала, просто сжала зубы, и предала мне мою одежду. Я помедлила, но
один её взгляд сказал мне - лучше не спорить. Пока я натягивала одежду поверх
купальника, Деена снова извинилась и попросила тётю уйти. Ни мама, ни тётя Деены не
обратили на это внимания - мама начала закипать, а старуха сердито смотрела на неё, что-
то бормоча себе под нос.
Когда я оделась, мама провела меня к выходу. Я последний раз обвела взглядом рисунки
тату, и последовала за ней.
Глава 5.
Мы уже прошли несколько магазинов, перед тем как мама повернулась ко мне, успокаиваясь.
- Извини, Майа. Я знаю, ты с нетерпением ждала того, чтобы сделать тату.
- Ничего, - Ещё как “чего”. Если мне придётся ждать, папа может поменять решение.
Хотя, вряд ли я смогу вернуться в этот салон.
Мама растерянно огляделась вокруг, и наконец её взгляд упал на кафе Баббл Ти Старз.
- Ты, вроде была голодна? Давай зайдём, закажем тебе чего-нибудь поесть, а я позвоню
отцу.
Я уже не хотела есть, но пошла за ней. Она позвонила папе, сказав только, что возникли
кое-какие проблемы и мы сделаем тату в другой день.
- Мы поедем в Ванкувер на следующих выходных, - сказала она, положив трубку. -
Устроим особую поездку.
Именно то, что предлагала сделать Серена, до того, как умерла. Это её последние слова.
Я моргнула, почувствовав, как от слёз начинает пощипывать глаза, и отвернулась, уставившись на мороженицу.
- Мне правда жаль, Майа. Мне следовало держать себя в руках. Просто она слишком
стара, а я приняла всё близко к сердцу.
- Ты знаешь что оно означает? То слово, каким она назвала меня?
Она помотала головой.
- Понятия не имею. Я даже не знаю был ли это язык Навахо. Она должно быть жила с
ними, но она белокожая. А для чужаков почти невозможно выучить их язык.
- Как и назвать меня ведьмой. - Я тряхнула головой. - Дала бы мне для начала шанс
заработать такое прозвище.
Мама попыталась улыбнуться и безучастно посматривала меню, как будто мы не бывали
здесь настолько часто, что официантка узнала нас и поздоровалась. Наконец мама
заказала травяной чай с лимонным сорго. Я взяла бабл ти с ягодами личи - холодный
молочный чай с тапиокой.
- Ты же говорила что голодна, - сказал мама. - Может сэндвич возьмёшь? - она указала на
вьетнамские сэндвичи “субмарина” - Тебе они нравятся.
- Я в порядке.
- Тогда мороженое, - продолжала она меня умолять, уверенная, что если я не поем, то
меня теперь будут долго пугать слова той женщины. - У них есть меню Нанаимо. Тебе
нравиться их мороженое.
- Конечно. Возьму один шарик.
Когда мы сели, она с минуту молчала, потом сказала: - То, что та старуха сказала, о тебе и об усыновлении…
Я вздохнула и отложила ложку.
- Моя мама оставила меня в больнице, потому что достаточно сильно беспокоилась о том, чтобы у меня была лучшая жизнь. У неё наверняка была веская причина, чтобы пойти
против традиционных правил удочерения. Возможно, её семья была против. Или, может
быть, никто не знал о её беременности. - Я посмотрела на неё. - Я правильно поняла?
Потому что я слышала это, и слышала всего лишь миллион раз.
- Просто проверяю. Пока ты взрослеешь, твои чувства могут измениться.
- Нет уж. - я втянула несколько фруктовых шариков из чая. - Я счастлива именно там, где
я сейчас. И быть брошенной, в некотором роде круто. Как в каком-то старом готическом
романе.
Это была ложь. Конечно, некоторые думали, что это “круто”. Но не я. Мне не хотелось
бы встретить мою биологическую мать, потому что я бы чувствовала себя “брошенной”
или “нежеланной”. Я была младенцем. Она не знала меня достаточно долго, чтобы
отказаться конкретно от меня. Она отказалась от самой идеи иметь ребёнка, а мне
посчастливилось - меня удочерили мои родители.
Бросив меня, она поступила необдуманно. Я однажды сказала это моим родителям, они
только посмеялись. Странно было слышать подобное слово, знаю, особенно от восьми
летней девочки. Тогда они меня долго уговаривали, рассказывая сказки, что моя мама
хороший человек и бла-бла-бла.
Я имела в виду то, что ей следовало хотя бы записку оставить с описанием моего
происхождения и медицинскую карту. Единственное, о чём мне действительно хочется
узнать, так это о моей семье. Я из Навахо? Есть ли у меня бабушки и дедушки? Братья?
Сёстры? И, что ещё важнее, была ли у меня история болезней? Думаю, это странно
волноваться о подобном, но мне ненавистна мысль, что я выросла в городском
медицинском исследовательском центре.
Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мне эту историю, о том как я появилась
на свет. Она говорила, что моя настоящая мама была пумой, которая родила поздним