Райан кивнул:
— Угроза вполне реальна, парни. Скайлер разворошила осиное гнездо — группу триад с Западного побережья, и те ясно дали понять, что она уже у них на прицеле.
— От Калифорнии до Вашингтона далековато, — вступил другой агент, смуглый парень по фамилии Коннор. — Неужели вы думаете, что китайские бандюги могут дойти до такого — расстрелять ее на улицах столицы?
— То, что я думаю, — ответил Райан, сделав ударение на этом слове, — не имеет никакого значения. У нас есть работа, и мы ее выполним, ясно? Просто будьте внимательны, тогда все ограничится небольшой прогулкой.
— Так точно, сэр, — кивнул Коннор и смолк.
Анна в душе была согласна с Коннором. Угроза жизни Скайлер действительно существовала, но ей не хуже Райана было известно, что группа агентов была лишь любезностью, оказанной женщине близким другом — президентом де Сильвио.
Райан на миг закрыл глаза, и в мозгу Анны зазвучал его голос:
«Проверка связи. Всем постам доложить обстановку».
Губы его не шевелились, но Анна заметила едва заметное движение мышц на шее — он произносил слова беззвучно, а специальный имплант на височной кости улавливал колебания связок, кодировал их и передавал всем членам отряда.
Один за другим подчиненные передавали ему сообщения. Последним был агент Лейкер, который доложил, что вошел в лифт и спускается. Райан на миг застыл, глядя в пространство, — с помощью беспроводной связи он подключился к оптическому сенсору Лейкера и смотрел на сенатора глазами другого человека. Затем он моргнул и вернулся в гараж.
— По коням! Выдвигаемся! Всем оставаться на связи.
Коннор скользнул на водительское сиденье внедорожника, Бирн забрался назад. Анна не двигалась; вопросительно взглянув на Райана, она надела солнцезащитные очки военного образца. Лифт прибыл с мелодичным звоном, и ее босс кивнул в сторону лимузина:
— Поедешь с Лейкером. Я — сразу за вами.
— Но ведь я на самом деле не опоздала, — произнесла она, внезапно ощутив необходимость в извинениях.
Анна вспомнила о потертой медной монете, лежащей в кармане, и нахмурилась.
— Я знаю, — не оглядываясь, бросил он.
Анна открыла дверцу лимузина в тот момент, когда из лифта появилась сенатор Скайлер в сопровождении агента Лейкера и какого-то незнакомого мужчины. Прищурившись, Келсо заговорила с Лейкером по беззвучной связи:
«Это что еще за тип?»
Лейкер взглянул ей в глаза.
«Телохранитель».
«Мы ее телохранители. Она знает, как это делается, — никаких изменений в составе команды в последнюю минуту».
«Все уже согласовано с начальством. Наверное, она любит подстраховываться».
Человек сел в машину первым, и Анна увидела то, что и ожидала: ассистент, он же телохранитель, из тех, что работают на богачей; тощий, внимательный, хмурое лицо. За долю секунды, когда человек садился в машину, оптические сенсоры Анны уловили какой-то блеск под темным пиджаком в тонкую золотистую полоску — рукоять новейшего оружия нелетального действия. К лацкану была приколота небольшая булавка с логотипом в виде стилизованного бычьего черепа.
«Беллтауэр». Мало того что американские налогоплательщики раскошеливались на охрану Скайлер во время ее визита в Вашингтон, она еще потратила немалые деньги на телохранителя из крупнейшей в мире частной военной компании.
На ходу сенатор твердым тоном говорила по мобильному телефону:
— Мне безразлично, чего хочет Фил Мид, Рути. Мне не нравится этот человек и не нравится его политика. Скажи губернатору, что он может отправляться искать поддержку к кому-нибудь другому.
Она с резким щелчком захлопнула телефон, скупо улыбнулась Анне и забралась в машину.
Келсо села в лимузин последней, после Лейкера, дверца с глухим стуком закрылась, и автомобиль тронулся с места. Ей не нужно было смотреть на дорогу — она знала, что седан уже едет впереди, а внедорожник следует вплотную сзади.
Анна быстро осмотрела салон и встретилась взглядом со Скайлер. Сенатор напомнила школьную учительницу истории — она была плотно сложена, но без лишнего веса, с вытянутым лицом и ястребиным взглядом.
— Редко увидишь в Секретной службе агентов-женщин, — произнесла Скайлер, когда колонна пересекла Кью-стрит и повернула на запад.
— Да, нас немного, — согласилась Анна. — Однако теперь это не мужской клуб, как прежде, мэм.
— Как вас зовут?
— Агент Анна Келсо, сенатор.
Скайлер несколько покровительственно улыбнулась:
— Вас включили в мою команду потому, что я женщина, агент Келсо?
— Нет, мэм, — возразила Анна. — Меня включили в эту команду потому, что я, как и мои коллеги, очень хорошо делаю свою работу.
Ей показалось, что она услышала, как поморщился Райан в другой машине.
Оперативник из «Беллтауэра», который как раз наливал воду, быстро взглянул на нее.
— Очень рада, — ответила Скайлер, принимая у него стакан. — Вам наверняка приходится охранять множество людей, и я очень ценю ваш труд. — Она отпила глоток и наклонилась вперед. — Вы не возражаете, если я задам вам личный вопрос?
Слова женщины на миг выбили Анну из колеи, но она быстро взяла себя в руки:
— Думаю, нет.
Скайлер сделала жест в сторону ее лица:
— Могу я увидеть ваши глаза?
Лейкер взглянул на нее с загадочным выражением, но Анна исполнила просьбу сенатора — сняла очки и посмотрела ей прямо в глаза. На самом деле очки были ей не нужны — кибероптические импланты были полностью защищены от ультрафиолетового излучения и солнечного света, — но очки были такой же частью униформы Секретной службы, как черный пиджак и брюки.
Скайлер наклонилась, внимательно рассматривая Анну.
— Ваши глаза… Оптика фирмы «Каден», верно? Если не ошибаюсь, ваше агентство также требует имплантации некоторых киберсистем связи и увеличения физических возможностей?
Анна представления не имела, куда клонит сенатор.
— Да, мэм.
— И как вы к этому относитесь? — продолжала та. — У меня нет имплантов, и я не прошу своих сотрудников вживлять их. Как вам нравится то, что правительство ставит подобные условия, принимая вас на работу?
— Не все агенты Секретной службы подвергаются модификации, — произнесла Анна. — Это было бы дискриминацией.
Скайлер откинулась на спинку сиденья:
— Правда? Скажите, скольких оперативных агентов без имплантов вы знаете?
Анна нахмурилась:
— Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, сенатор.
Но на самом деле она прекрасно понимала.
— Вы знаете, зачем я приехала, верно? — продолжала женщина. — Президент попросил меня председательствовать в сенатском подкомитете, объединенном с Национальным научным советом. Дело касается вовлечения Америки в научные разработки и производство технологий модификации человека. Именно из-за этого я стала мишенью некоторых преступных группировок.
Во время инструктажа им все это разъяснили. Скайлер занимала твердую пронаучную позицию по вопросу о контрабанде технологий; в Южной Калифорнии были проведены карательные операции против «жнецов», как пресса окрестила этот вид преступников. Это был современный эквивалент древних страшилок о людях, просыпавшихся утром в ванне со льдом без одной почки. Только сейчас жертвами становились злосчастные владельцы кибернетических имплантов для модификации; их убивали, устройства извлекали из тел. В США импланты стоили безумно дорого, и обычным людям они были не по карману; торговля так называемым вторичным кибероборудованием быстро становилась основным источником дохода триад и их соперников — сразу после торговли людьми и наркотиками. Родной штат Скайлер служил воротами в США для китайских контрабандистов из Пекина, Шанхая и Гонконга.
А что касается всего прочего… что ж, Анна смотрела передачи Си-эн-эн и «Пик уорлд вью», как и все остальные. Люди всегда искали причины для раздоров, и различие между «модифицированными» и «обычными» было аналогично разделению по расе, религии, полу…
Скайлер продолжала, и в голосе ее слышались менторские нотки:
— Моя работа заключается в том, чтобы определить, какую позицию следует занять Америке по отношению к модификации, и выяснить, принесет ли эта новая технология прибыль нашей экономике.
Машина замедлила ход — они приближались к мосту Буффало-Бридж.
— Вы хотите узнать мое мнение об этом, мэм? — спросила Анна.
Эти слова, казалось, позабавили сенатора.
— Нет, агент Келсо. Но дело в том, что человек, с которым я встречаюсь за ланчем, руководит компанией, наделившей вас этими прекрасными глазами. Гарретт Дански, исполнительный директор «Каден Глобал». Скажите, они хорошо поработали?
Анна подавила желание снова надеть темные очки.
— Мне кажется, да.
— И вы не чувствуете себя… хуже других после модификации?
Анна поджала губы:
— Я не похожа на бронированных девиц из шоу «Абсолютный модифицированный боец», если вы это имеете в виду. — Анна говорила бесстрастным тоном. Ее импланты были в основном нейтральными устройствами, не вторгавшимися в организм и не нарушавшими его естественные функции. — Я хорошо делаю свою работу. Импланты помогают мне делать ее еще лучше.
Скайлер, казалось, была довольна ответом; она отпила еще воды.
«Все нормально?» — раздался где-то в районе затылка Анны негромкий голос Райана.
Индикатор на краю поля зрения указывал, что он говорит по каналу, закрытому для остальных членов команды.
«Нормально». — Она уже знала, что он сейчас скажет, какой вопрос задаст, — насчет вчерашнего телефонного звонка; но она опередила его. — «Правда, Мэтт. Со мной все в порядке». — Это была ложь.
Он ничего не ответил. Он просто перешел на другую частоту; машины замедляли ход, мимо промелькнула черная кованая ограда Монтроз-парка. До прибытия на место оставалось несколько минут.
— Сенатор? — произнес охранник из «Беллтауэра» негромким, вежливым голосом.
Скайлер кивнула и взглянула на свое отражение в окне лимузина.
«Дански на месте, — услышала Анна голос из первой машины. — Занимаем позицию».
— Принято. Следуем за вами, — вслух произнес Лейкер.
Лимузин Скайлер остановился; первой вышла Анна. Она мгновенно забыла о личных проблемах. Она была на работе; она осматривала улицу и здания, быстро, но внимательно изучала окна, террасы. Анна услышала, как затормозил внедорожник, открылись дверцы.
Сенатор вышла из машины и направилась к ресторану; Лейкер и охранник из «Беллтауэра» следовали по обе стороны от нее. К ней приближался Дански с улыбкой на лице, протягивая руку.
Анна начала осматривать улицу во второй раз, и внутри у нее что-то сжалось. Это была непроизвольная, интуитивная реакция, и сначала она не поняла, в чем дело. Она взглянула на Райана. Тот вопросительно смотрел на нее.
«Что-то не так», — промелькнуло в голове. Анна словно вобрала в себя открывающуюся перед ней сцену, проанализировала ее в одно мгновение, как учили, — и что-то не сходилось.
По диагонали, на другой стороне Кью-стрит, был припаркован серебристый седан «Мотокун»; он просел, словно был перегружен. Стекла в машине были тонированными, и рука Анны невольно потянулась к оружию.
Она поймала взгляд Бирна; тот понял, на что она смотрит: оптические импланты младшего агента были снабжены терагерцевыми сканерами, излучение которых проникало сквозь темное стекло. Он пристально оглядел «Мотокун», и внезапно изменившееся выражение его лица сказало, что Анна была права.
— Машина!..
Голос Бирна заглушил рев двигателя, и седан с визгом рванулся с противоположной стороны улицы.
В тот момент, когда Анна выхватила пистолет, серебристый седан врезался в передний автомобиль агентов; тот завертелся и полетел на тротуар, где раскидал горшки с растениями, обрамлявшими открытую террасу ресторана. Двери седана распахнулись, и на мостовую выскочили четыре могучих человека в черной боевой форме. В руке у каждого было по дымящейся шашке, и они одновременно бросили их; шашки прочертили в воздухе серые дуги и ударились о тротуар.
Анна услышала за спиной вопли, грохот падающих столиков и звон бьющегося стекла — посетители ресторана в панике бросились бежать; затем до нее донесся другой звук: знакомый негромкий хлопок — выстрел из гранатомета.
Она не слышала взрыва. Не успела Анна поднять свой «Мустанг», как крыша лимузина лопнула и во все стороны полетели куски железа, а переднюю часть машины поглотил оранжевый огненный шар.
Волна раскаленного воздуха, насыщенного пар а ми бензина, ударила Анну в грудь и швырнула на ряд металлических горшков с пальмами.
В голове звучал крик Райана, звавшего на помощь.
Грэй-Рейндж, Квинсленд, Австралия
Вертолет летел над предгорьями быстро и низко, почти касаясь шасси обнаженных ветвей деревьев — до них оставалось каких-нибудь полметра. До рассвета было еще два часа, и едва слышный шум поворотных винтов на концах крыльев растворялся в угрюмой, безлунной ночи. На угловатом, приземистом летательном аппарате не было ни огонька; пилот, сидя в кабине без окон, ориентировался по показаниям множества приборов — видеокамер, лазерных сенсоров — и данным спутников, которые создавали реальную картинку ландшафта, проносившегося внизу. Вертолет летел так низко, что его не мог засечь ни один радар, он повторял все очертания рельефа. С каждой минутой они приближались к цели.
В воздухе над металлическим полом грузового отсека плавала карта, предоставленная Шестой ударной группе, точнее, ее голографическая проекция, создаваемая устройством в руке Бена Саксона. Он слегка развернул ее, чтобы рассмотреть сторожевые вышки, окаймлявшие лагерь повстанцев. У Саксона была привычка в задумчивости теребить короткую неухоженную бороду, и теперь он тоже дергал за нее, всматриваясь в мерцающие алые линии так, словно виртуальное изображение могло дать ключ к успеху.
— Пять минут до цели, босс, — произнес Питер Кано, толкнув его в бок и повысив голос, чтобы перекричать гул моторов.
Саксон, взглянув на заместителя, кивнул. Они являли собой полные противоположности: африканец был высоким, худощавым, но впечатление худобы было обманчиво. Он со своим длинным телом, казалось, никогда не чувствовал себя удобно в тесной кабине транспортного вертолета или бронетранспортера, а Саксон был среднего роста и плотного телосложения. Если Саксон напоминал уличного хулигана, то Кано мог бы стать гимнастом, но Саксон не хотел бы видеть рядом с собой другого человека на подобном опасном задании.
Саксон командовал Шестой ударной группой — отрядом, работавшим на «Беллтауэр Ассошиэйтс Инкорпорейтед», — уже больше двух лет, и Кано был единственным, кто прошел с ним весь путь с самого начала. Бен попал в «Беллтауэр» из Специальной авиадесантной службы — элитного подразделения британской армии, а Кано освободил себя от обязательств перед криминальным авторитетом из Намибии после того, как батальон наемников стер с лица земли наркоторговую сеть его бывшего босса. Остальные члены команды также имели пестрое прошлое; эти мужчины и женщины прежде служили в национальных армиях, полиции, состояли в преступных группировках, но всех их привлекли в крупнейшую частную армию мира высокая оплата и крупные премии.
Саксон не стеснялся слова «наемник». Он и был наемником, этим он зарабатывал на жизнь; «сотрудник частной военной компании» звучало как-то слишком расплывчато, а ему нравилось настоящее слово, как нравилась реальность его работы и жизни. Именно поэтому он вошел в офис «Беллтауэра» в тот самый день, когда Вооруженные силы Его Величества проинформировали его о том, что больше не нуждаются в его услугах. Мысль о жизни на гражданке просто не укладывалась у Бена в голове. Ему нравилось быть в гуще событий, он чувствовал, что здесь его место.
Когда часы, парившие на краю поля зрения Саксона, показали четыре минуты до начала операции, Кано кивнул остальным, и они занялись последней проверкой оружия и снаряжения. Саксон взвесил на руке автомат «Штайнер-Бисли FR-27», висевший на ремне у него на груди, убедился в том, что магазины с боеприпасами закреплены, предохранитель на месте. Закрыв глаза, он кончиками пальцев провел по гранатам и прочему снаряжению, пристегнутому к жилету, мысленно отмечая их один за другим. Затем Саксон запустил проверку имплантов — ног, руки, оптики, системы связи, системы управления рефлексами, всего остального. Линия из зеленых точек, возникшая перед глазами, означала, что он готов к бою.