Но тут Лёнька оскорбился. Мать он любил, к тому же прекрасно понял, что этому… этому… совсем не нужен повод, чтобы поиздеваться над ним. Он ненавидит Лёньку, но одновременно нуждается в нём, и это явно злит прекрасного Повелителя.
- Не смейте говорить плохо о моей маме! Она явно не рвалась сюда, как не рвался и я! И я не раб, чтобы у меня был хозяин! – разозлился Лёнька.
- Ого, - широко улыбнулся Повелитель. – А у тебя есть характер… тем интереснее будет тебя ломать… Что ж, приступим… Для начала стоит показать тебе твоё место, Осквернённая полукровная подстилка!
***
Лигарот был одновременно и доволен, и расстроен. Доволен, потому что Аннераал намеревался посетить Особую комнату в Отстойнике и задержаться в ней очень надолго. К тому же Нерогабал, разозлённый отказом отца взять его с собой, прихватил несколько приятелей и отправился на охоту. А это тоже надолго. Значит, у него будет время, чтобы начать и завершить то, что он задумал. И, если бы Лигарот не знал, для чего Повелитель отправляется в особую комнату, он был бы абсолютно доволен. Но он знал. Знал, что Аннераал будет мучить его сына, и один Меркель знает, как это перенесёт мальчик. Но сейчас Лигарот ничем не мог помочь. А вот если ритуал удастся, то у сына появится Защитник, который поможет ему вернуться в мир людей. И всё будет хорошо.
И Лигарот готовил ритуал. Силы у него на это должно было хватить – с некоторых пор он стал замечать, что после соития с отцом его Сила возрастает, даже несмотря на блокирующий магию ошейник, который ему собственноручно нацепил отец. Именно поэтому он не возражал против близости и с Нерогабалом. Тот оказался сильнее и неутомимее отца и охотно поделился с братом магией, сам того не зная. Так что сил вызвать Защитника и удержать в круге у Лигарота хватит. Главное – заключить сделку. Защитники всегда держат своё слово, и Льоня вернётся домой. А когда кончатся амулеты перехода, Изначальные окажутся заперты на изнанке, как крысы в норе. Вторжения в прежний мир не будет, пусть люди живут спокойно, если сможет вообще спокойно жить эта беспокойная раса. А что касается Изначальных… если у них хватит ума вести себя по-другому – магия простит их, если же нет… дальнейшая судьба Изначальных Лигарота не волновала. У него было о ком позаботиться, и он твёрдо намерен был исполнить отцовский долг.
Бледно-алый от волнения Ишмаль наблюдал из угла, блестя глазами, как Лигарот вычерчивает на полу ритуальный круг. Он прекрасно знал, что должен делать, Лигарот заставил своего Роэтэ вызубрить ритуал до мелочей, а после того, как всё закончится, Ишмаль должен был немедленно покинуть дворец Повелителя и скрыться в глуши, изменив внешность. Лигарот позаботился о том, чтобы обеспечить верного Роэтэ всем необходимым, включая амулеты. А на крайний случай даже вольную выправил – ведь по закону Ишмаль считался собственностью не Лигарота, а Аннераала. И было понятно, что сделает с ним разъярённый Повелитель, если ритуал удастся.
Но однажды Аннераал был особо доволен доставленным блаженством и подмахнул вольную, не спрашивая. Видимо, решил, что прекраснодушному слабаку-сыну его Роэтэ просто надоел, а дорабатывать в Отстойник он его посылать не хочет по всегдашней слабости характера. Так что свиток с вольной был отдан Ишмалю, туда же отправились несколько ценных амулетов и два туго набитых мешочка с серебром – целое состояние. Серебро на Изнанке ценилось дороже золота и драгоценных камней, потому что некоторых местных тварей нельзя было упокоить иначе, как при помощи этого металла.
Это очень неплохая сумма, отдав которую одному из Стражей приграничных крепостей, Ишмаль мог получить постоянное покровительство и защиту. А на обзаведение хозяйством Лигарот отдал Ишмалю третий мешочек, набитый маленькими золотыми брусками и идеально огранёнными драгоценными камнями. Конечно, Лигарот мог дать гораздо больше, но все его драгоценности были чересчур дорогими, чересчур заметными и могли бы выдать Ишмаля с головой. А Лигарот хотел, чтобы единственный преданный ему Изначальный жил долго и, по возможности, счастливо.
Лигарот закончил вычерчивать ритуальный круг и положенные руны и кивнул Ишмалю. Тот немедленно расставил возле каждой руны по свече из чёрного воска и зажёг их. Потом он поджёг душистую траву в курильнице, и помещение стало заполняться сладковато пахнущим голубым благовонным дымом. Лигарот снял с себя одежды, оставшись обнажённым, и взял в руку ритуальный каменный нож. Он начал читать заклятие, а потом коротким движением вскрыл вену на левой руке, и густые тёмные капли стали падать на дно ритуальной керамической чаши. Когда дно в чаше скрылось, Ишмаль приложил к порезу на руке Лигарота кровоостанавливающий амулет. Лигарот одобрительно кивнул своему Роэтэ, опустил нож, взял в руки чашу и вступил в круг возле руны, которую намеренно оставил незавершённой. Ишмаль тут же дописал несколько чёрточек, полностью замкнув круг, а Лигарот, опустившись на колени в центре круга, поднял чашу над головой и нараспев произнёс:
- Кровью, плотью и Силой своей взываю! Приди, Защитник!
Тело Лигарота тут же скрутила чудовищная боль, но он даже не шелохнулся. Это ритуал пьёт его Силу, и теперь важно не показать своей слабости. Выдержать. Он поставил на карту всё, что у него есть. Второго шанса не будет.
А когда рядом с коленопреклонённым Лигаротом стала возникать уродливая, словно скрюченная фигура, лишь отдалённо похожая на Изначального, покрытая густой косматой шерстью, с длинным шишковатым хвостом, заканчивающимся костяным набалдашником с острыми шипами, Лигарот вздохнул с облегчением. Получилось.
Защитник окинул коленопреклонённую фигуру Изначального холодным взглядом маленьких красных глазок и спокойно спросил:
- Это ты вызывал меня?
- Да, защитник.
- Тебе нужна защита?
- Не мне. Моему сыну. Его зовут Льоня, и он полукровка. Сын человеческой женщины. Сейчас он здесь. И у моего отца на него… планы. Очень нехорошие планы.
Защитник некоторое время помолчал и произнёс более мягким тоном:
- Ты хочешь вернуть своего сына в мир людей?
- Да. Там ему будет лучше.
- Хорошо. Я могу дать тебе клятву и сдержу её. Но мне нужна плата. Что ты можешь предложить мне?
Лигарот сглотнул. Ему внезапно стало страшно, но он прогнал свой страх. Он не слабак, что бы ни говорили отец и брат. И он воспользуется единственным шансом для сына. Лигарот собрался с мыслями и чётко произнёс:
- Свою душу. Свою жизнь.
За границей круга горько зарыдал Ишмаль.
========== Глава 9. В которой злая сказка начинает запутываться ==========
- Ого, - широко улыбнулся Повелитель. – А у тебя есть характер… тем интереснее будет тебя ломать… Что ж, приступим… Для начала стоит показать тебе твоё место, Осквернённая полукровная подстилка!
В голосе Аннераала было нечто такое, что Лёньке стало жутко, он понял, что сейчас произойдёт что-то такое ужасное, что он и впрямь сойдёт с ума. И он усилием воли отрешился от голоса Аннераала и чётко представил себе водяную стену… а потом сделал шаг вперёд и оказался внутри.
Странно, но внутри водопада оказалась его прежняя комната – старенький шкаф, тахта, стол с компьютером, книжные полки на стене, несколько ярких плакатов-постеров. Окно было открыто, ветер слегка шевелил лёгкие тюлевые занавески с огромными подсолнухами. Лёнька подошёл к окну, ожидая увидеть за ним привычный вид - двор с детской площадкой, видневшиеся поодаль гаражи и старушек на лавочке у подъезда, но вместо этого узрел самого себя и Аннераала словно со стороны. Прекрасное лицо Повелителя сейчас напоминало застывшую маску гнева, он явно осыпал непокорного парня проклятиями и ругательствами, но Лёнька в своём Убежище ничего не слышал и ничего не ощущал.
«Молодец! - отмер замолкший было Тиверин. – У тебя всё получилось! Ты силён, Льоня! Но сейчас… ты можешь отвернуться. Ты всё равно ничего не почувствуешь и помочь своему телу не сможешь…»
«Нет! – неожиданно отрезал Лёнька и уселся на тахту, глядя в окно. – Я хочу это видеть! Я хочу помнить всё, чтобы никогда больше не купиться на прекрасный облик Изначальных! И, Тиверин…»
«Что?» - немедленно отозвался подселенец.
«Я хочу слышать его. Что делать?»
«Просто пожелай, - буркнул Тиверин. – Но не думаю, что тебя слишком порадуют его речи!»
«Я. Хочу. Всё. Слышать», - медленно, раздельно и чётко произнёс Лёнька. И тут же безмолвие Убежища нарушилось.
- Мерзкая тварь! – рычал Аннераал. – Я приведу тебя к покорности! Гнусный полукровный выродок! Ты будешь послушным мне? Отвечай!
Естественно, тот Лёнька, что лежал сейчас на столе, не ответил ничего. Аннераала это только распалило, и он повернулся к шкафам, выбирая что-то. Один щелчок пальцами – и в руках Повелителя оказалась длинная гибкая плеть.
- Посмотрим, что ты сейчас запоёшь! – рявкнул Аннераал и замахнулся плетью. – И учти, гадёныш, это только начало!
Аннераал сноровисто размахнулся, раздался противный свист, и на спине Лёньки отпечаталась длинная полоса, сразу ставшая набухать кровью. Лёнька на столе задёргался и застонал.
Лёньке в Убежище больно не было, но жалость к распятому на столе собственному телу заставила громко охнуть.
«Льоня, - мягко прошептал Тиверин, - это ничего не значит… Это тело, только тело… Лучше отвернись. Тебе не надо…»
«Надо!» – решительно отозвался Лёнька и заставил себя смотреть, не отворачиваясь, как кровавые полосы покрывают его спину, ягодицы и ноги. А потом произошло нечто совсем ужасное и для Лёньки плохо представимое. Аннераал, чьи ноздри стали возбуждённо раздуваться при виде крови, уже стекавшей по Лёнькиной спине тоненькими ручейками, неожиданно отбросил хлыст в сторону, дёрнул несколько раз шнуровку на брюках и высвободил свой возбуждённый член. Несколько раз он провёл рукой вдоль ствола и злобно усмехнулся:
- Давно следовало это сделать! Шёлковый станешь! Как твой слабак-отец!
Лёнька просто остолбенел, не в силах отвести взгляд от отвратительной сцены. А Аннераал рывком вытащил пробку, которую туда поместили «красавчики», и удовлетворённо заметил:
- В самый раз!
А потом он несколькими короткими движениями вошёл в Лёнькину задницу. Лицо Аннераала покраснело, исказилось, потеряв всю свою красоту и став ещё более мерзкой маской. Он вколачивался в безжалостно высеченный Лёнькин зад без всякой жалости, короткими сильными толчками. Лежащий парень стонал и дёргался – это была реакция тела, пытавшегося уйти от невыносимой боли, но разошедшегося садиста, похоже, только распаляло сопротивление жертвы, хоть и такое слабое. Казалось, это длится вечность, но всё когда-нибудь заканчивается. Аннераал протяжно то ли застонал, то ли рыкнул и отвалился от уже не дёргающегося тела Лёньки. Улыбка на его губах стала совсем уж безумной.
Повелитель одним заклятьем привёл себя в порядок и поднял голову Лёньки за волосы:
- Ну, что, понял, наконец, кто твой Хозяин?
Ответом ему был стеклянный остановившийся взгляд. Аннераал, решив, что перестарался, выругался и крикнул:
- Мельшегор! Мельшегор! Целителя сюда!
Но тут дверь распахнулась, и ворвался в неё вовсе не Мельшегор. Странно скрюченная, мохнатая коренастая фигура с выпущенными когтями и кожистыми крыльями быстрее молнии влетела в комнату, одним точным ударом сложенных когтей в горло отправив Аннераала в нокаут. А потом странный визитёр просто разорвал путы Лёньки и подхватил тело парня на руки, как ребёнка, мягко и даже как-то ласково прошептав:
- Потерпи немного, малыш! Я помогу тебе!
Такого и без того перегруженная Лёнькина психика вынести уже не могла, и под отчаянный вопль Тиверина:
«Защитник! Это Защитник! Лигарот сумел вызвать Защитника!» - над ним сомкнулась темнота.
***
Лигарот собрался с мыслями и чётко произнёс:
- Свою душу. Свою жизнь.
За границей круга горько зарыдал Ишмаль. Однако неприятное на вид лицо Защитника неожиданно сложилось в участливую гримасу:
- Тебе нечего больше предложить? Мне подошёл бы и твой слуга – вон как он переживает за тебя!
- Да! Да! – взвыл Ишмаль. – Забери меня, чудовище, но не тронь моего возлюбленного господина!
- Ишмаль, - мягко сказал Лигарот, - замолчи, Ишмаль.
Роэтэ мгновенно стих, словно его выключили, а Лигарот тем же мягким голосом, словно тяжелобольному, пояснил Защитнику:
- Нет. Я не собираюсь отдавать тебе моего Роэтэ. Неужели тебе мало моей души и жизни? Жизни и души истинного Изначального из правящей семьи?
- Вполне, - кивнул Защитник своей уродливой головой, - вполне. Даже с лихвой. Я просто хотел убедиться, что здесь нет ошибки. Я готов дать тебе клятву.
Лигарот поднялся с колен и величественно склонил голову:
- Я готов принять её.
- Я, Арх-хамир, которого Изначальные именуют Защитником, даю клятву…
- Лигароту, сыну Аннераала, - подсказал Лигарот, и Защитник повторил:
-… Лигароту, сыну Аннераала, в том, что дам защиту его сыну от человеческой женщины, которого зовут…
- Льоня, - снова подсказал Лигарот.
- … Льоня, - повторил Защитник, - и доставлю его в родной мир матери. Обещаю заботиться о нём и защищать его, как собственного ребенка. Да будет моя клятва нерушимой!
Раздался странный негромкий щелчок, и на заросшей щеке Защитника появилась сияющая серебром руна – символ данной нерушимой клятвы. Лигарот с облегчением перевёл дух. Всё получилось. Теперь Защитник спасёт Льоню. Остальное неважно. И он заговорил сам:
- Я Лигарот, сын Аннераала, предоставляю в руки Защитника свою душу и свою жизнь, как и обещал. Да будет моя клятва нерушимой.
На этот раз щелчок был погромче, и на обоих запястьях Лигарота появились рунные цепочки, которые быстро превратились в два серебряных, искусно украшенных браслета.
Лигарот был удивлён, но Защитник дотронулся до его лба кривым острым когтем – очень осторожно дотронулся – и приказал:
- Спи.
Лигарот рухнул как подкошенный, но Защитник успел его подхватить. И тут Ишмаль снова обрёл дар речи:
- Забери меня с собой, чудовище! Кто лучше меня позаботится о моём возлюбленном господине?
- А с чего ты взял, что я собираюсь заботиться о нём? – рыкнул Защитник, надеясь напугать приставучего Низшего. Но от Ишмаля было не так-то легко отделаться.
- Я Низший, но не глупый! Мой господин выучил меня читать, и библиотека у него хорошая! Я знаю, что это такое и зачем он тебе! Я пойду с ним, слышишь ты, чудовище?
И, стерев несколько чёрточек в одной из рун, Ишмаль бесстрашно вступил в круг, не забыв, впрочем, прихватить свою котомку. Защитник неожиданно улыбнулся и сказал мягким рокочущим голосом:
- Вот мелочь надоедливая! Хотя… может, это и к лучшему. Держись за мой хвост, мелкая вредина!
Ишмаль торопливо вцепился в хвост Защитника, удачно избежав шипов на конце, и прямо вокруг их троих начала формироваться странная зеркальная сфера. Напоследок Защитник что-то отцепил от широкого кожаного пояса, бывшего его единственной одеждой, и швырнул в угол комнаты. В этот самый момент зеркальная сфера стала вращаться на бешеной скорости и вдруг растаяла бесследно вместе с теми, кто был заключён в неё. Именно в этот самый момент то, что бросил Защитник, взорвалось с негромким хлопком, и комнату на несколько минут заполонил синий едкий дым. Впрочем, он быстро рассеялся, и стал явственно виден порушенный рунный круг и лежащие в нём два неподвижных тела, в которых всякий бы опознал Лигарота и его верного Роэтэ Ишмаля.
***
«Льоня, очнись, Льоня…» - монотонно твердил внутренний голос, и Лёнька удивился – кто это его будит. Голос был не похож ни на бабушку, ни на деда… И почему – «очнись», а не «просыпайся»? Неужели он проспал… Кажется, первым уроком должна была быть контрольная… Стоп. Какая контрольная? Он же… он же попал на Изнанку своего мира, где живут злобные Изначальные, некоторые из них по какой-то ошибке природы приходятся Лёньке родственниками… А у него в голове живёт душа ещё одного родственничка… Вот же ж… Или это всё просто бред, и будит его санитар в психушке?