Обслуживать? Определенно мне нужны сейчас деньги, но иметь дело с богатыми ублюдками не в моем репертуаре. И хотя, я бы предпочел нищенствовать на улицах, мне необходимо заботиться не только о себе. Я должен присматривать за своей мамой, которая в последнее время совсем сдала. Я открываю клавиатуру на своем телефоне и пишу Вивиан ответ.
Я: Я подумаю об этом.
Мой телефон снова вибрирует в кармане. Она наверно рассердилась, что я не сразу подписался на эту работу, но как я могу? У меня даже нет костюма, не говоря уже о парадной обуви.
Вивиан: Придурок. Лучше бы тебе быть там сегодня.
* * *
Резкий запах алкоголя, сигаретного дыма и травки следует за мной, пока я поднимаюсь по лестнице трехэтажного жилого комплекса, в котором мы с моей матерью живем. Поднимаясь вверх, я прохожу мимо группы обдолбанных неудачников, тусующихся на верхних ступеньках. Двое подростков поднимают свои головы и кивают мне в знак признания, но их взгляд быстро возвращается в трубке, которую они держат в руках. Они не сдвинулись с места с тех пор, как я видел их последний раз, за исключением может, чтобы достать свою нычку.
Я напряженно всматриваюсь в темноту гостиной, когда захожу в нашу квартиру, площадью 56 м². Неважно сколько раз я отрываю жалюзи, они, кажется, всегда возвращаются в закрытое состояние. Если бы людям, живущим здесь, было до нас хоть какое-то дело, они бы подумали, что мы вампиры.
Я прохожу мимо стопки уведомлений, разбросанных на кишащем тараканами полу. К моему удивлению, на журнальном столике в куче пепла я вижу пачку билетов моментальной лотереи. Мама, должно быть, купила их в магазине спиртных напитков Джимми. Сколько бы раз я не просил владельца этого магазина не продавать моей матери выпивку и лотерейные билеты, он все равно это делает. Это наша жизнь – влачить жалкое существование между долгами и пустыми мечтами.
Проведя час за уборкой квартиры, мне наконец-то удается найти дорогу в спальню. Комната достаточно большая, чтобы вместить двуспальный матрас и комод, оставив небольшой проход. Я замечаю хрупкое тело моей матери, распластанное поперек кровати. Уже не впервые я нахожу ее пьяной в отключке, поэтому я не удивлен увидеть ее в этом бессознательном состоянии. Я подхожу и осторожно трясу ее за ногу, но она не двигается. Спустя несколько секунд я трясу сильнее. Как много она выпила на этот раз? Я начинаю паниковать при виде неподвижного миниатюрного тела своей матери.
— Мам, проснись, — требую я.
— Тристан?
— Почему ты все еще спишь?
Она не отвечает мне. Вместо этого она переворачивается на другую сторону подушки. От ее одежды исходит запах высохшей блевотины. Ее длинные темные волосы собраны в грязный пучок. Я поднимаю ее с кровати в надежде заставить встать и отправиться в душ, но ее хрупкое тело безвольно висит на моих руках, пока я несу ее в ванную. Она, наверно, уже не помнит, когда в последний раз мылась. Прямо за дверью я нахожу новую пустую бутылку Jack Daniels, которая является неприятным напоминанием, что прошлое никогда в действительности не остается в прошлом. Неважно сколько месяцев прошло, ей не становится лучше. Сняв с нее пижаму, я кладу свою маму в ванну под струи теплого душа. Тихий стон вырывается из нее, когда вода падает ей на лицо.
— Тристан.
Она приподнимает голову ровно настолько, чтобы посмотреть на меня затуманенным взглядом, воспаленных глаз.
— Мам, что ты с собой делаешь?
— Он не отвечает мне. Он не приехал за мной, — бормочет она.
Он, о ком она говорит с такой нежностью, мужчина, ставший причиной нашего нынешнего жалкого существования. Тот самый человек, который эгоистично разрушил наши жизни, выкинув мою мать и меня на улицу. Прошло четыре года с тех пор, как мы переехали из шикарного дома Стонхейвенов в грязный притон, который мы зовем домом. Четыре года с тех пор, как я потерял своего лучшего друга и единственную семью, которую в действительности когда-либо имел.
— Он сюда не приедет, мама.
— Приедет, — говорит она, дергаясь в моих руках. — Он любит меня.
— Мам, тебе нужно отпустить это. Чтобы он не говорил тебе, это ложь. Если бы он любил тебя, то не сделал бы этого.
Убитое выражение на лице моей мамы разрывает меня. Она поворачивается и заходится в истерике на моем плече. Ее сильная хватка не ослабевает, даже когда я вытираю влажной губкой ее лицо. Я делаю воду немного теплее и встаю на колени у ванны, чтобы вымыть высохшую блевотину с ее волос, тщательно вытирая губкой ее лицо. Она дрожит, хныкая, как маленький ребенок. Женщина, которая меня вырастила, которая когда-то была сильной, лежит сейчас, сломленная, в нашей ванной.
Я оставляю маму отмокать в ванне, пока шарю по всей квартире в поисках чистой пижамы. К своему ужасу под одеялом на кровати я нахожу скомканную газетную статью. Имя в заголовке сразу же привлекает мое внимание. Издательство Стонхейвен проводит презентацию новой книги в отеле Pearl Hotel. Великолепно. Так вот по какой причине моя мать ушла в очередной запой. Подождите, разве это не то самое место, где Вивиан просила меня помочь ей обслуживать вечеринку?
Я открываю телефон и нахожу предыдущее сообщение от Вивиан. К своему удивлению, название отеля совпадает. В считанные секунды я понимаю, что это возможность встретиться со Стефаном, и другого шанса, скорее всего, больше не будет. Я уверен, что он никогда не был в Бронксе, а я любой ценой избегал появления на Манхэттене, за исключением посещений Ларца Удовольствий.
Я: Вив, я свободен и могу помочь тебе.
Через несколько секунд мой телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении от Вивиан.
Вивиан: Тогда до встречи.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ТРИСТАН
Гребаные богатые ублюдки. Странное беспокойство овладевает мной, когда я замечаю Стефана, курящего сигару на другом конце банкетного зала отеля Pear Hotel. Приступ тошноты накрывает меня при виде его. Несмотря на прошедшие годы, только морщинки вокруг его глаз являются свидетельством напряжения. Чего нельзя сказать о моей матери. Годы пьянства сказались на ней физически и эмоционально. Она уже не та полная жизни женщина, какой была раньше. Даже близко.
Я съеживаюсь от громогласного смеха Стефана, заполняющего помещение. Вокруг него собирается толпа людей, очарованная звуком его голоса. Я хватаю бокал шампанского с соседнего столика, наблюдая, как группа людей в костюмах налетает на закуски, пробуя разнообразные непомерно дорогие сыры и органические фрукты. У меня урчит в животе при мысли, сколько тратится еды на гостей Стефана, но я сомневаюсь, что для него это что-то значит. Учитывая, как выглядит этот отель, он привык окружать себя экстравагантными вещами. Думаю, ничего не изменилось. Деньги дороже любви. Деньги дороже семьи.
Никогда не чувствовал себя не в своей тарелке больше, чем в настоящий момент. Даже великолепный интерьер этого помещения представляет собой разительный контраст с поношенными парадными ботинками и брюками, подаренными мне мамой. Я обещал Вивиан, что буду сегодня помогать подавать гостям напитки, но я никак не могу собраться с силами, чтобы выпустить Стефана из поля зрения.
— Эй, ты в порядке?
Вивиан внезапно появляется с серебряным подносом — с подносом, я только могу предположить, неоправданно дорогих суши. Она смотрит на меня с любопытством, когда я переминаюсь с ноги на ногу.
— Последние пол часа ты сердито смотришь на тот угол, — говорит она, кивая в сторону Стефана. — Что тебя гложет?
Если говорить о нашей дружбе, мое прошлое никогда по-настоящему не обсуждалось между нами, но я в любом случае вынужден рассказать ей часть своей истории.
— Этот пожилой мужчина там...
Глаза Вивиан оживляются, когда она замечает Стефана в темно-сером костюме, стоящего среди шумной толпы важных гостей.
— Тот человек в костюме с сигарой?
— Да.
— Это его вечеринка...
— Когда-то он спал с моей матерью, — признаюсь я сквозь зубы.
— Полагаю, все закончилось печально.
Я качаю головой, чувствуя, как она начинает болеть. Осознание того, что он здесь, пьет виски и курит кубинские сигары, в то время как моя мама лежит дома, отходя от всего того дерьма, которым она себя накачала, убивает меня. В нашей квартире до сих пор воняет блевотиной и виски.
— Да, все закончилось хреново, — признаюсь я.
— Что он сделал?
Меня мучает не то, что Стефан сделал. Он облажался, выставив мою мать за дверь даже не задумавшись, но последней каплей стало то, что он отказывался подтверждать получение ее писем. Вскоре, после того, как все письма вернулись нераспечатанными, она закрылась в себе. Она перестала выходить на улицу и больше не пыталась снова найти другую работу.
— Я пойду на перекур.
— Иди, — говорит Вивиан с легкой улыбкой. — Я прикрою тебя.
Несмотря на огромное количество людей на вечеринке, Вивиан, кажется, не беспокоит, что зал заполнен богатыми воротилами и предпринимателями. На самом деле я думаю, можно с уверенностью сказать, что она раздражающе взволнованна. Ну по крайней мере, хоть один из нас наслаждается этой вечеринкой.
— Я отнесу этот поднос обратно на кухню.
— Тристан, не натвори глупостей. Вечер почти закончился, и тебе не придется больше его видеть.
— Спасибо, Вив.
— Я серьезно, просто постарайся, чтобы нас обоих не уволили. — улыбается она. — Не устраивай дуэли на пистолетах на рассвете или тому подобное.
— Не переживай, я оставил свои белые перчатки дома, — говорю я.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭМИЛИ
Эти каблуки убивают меня, не говоря уже о слишком низком вырезе моего платья. Но я почти уверена, что сломаю себе лодыжку, если еще хоть один раз оступлюсь на этих каблуках. Мое вечернее платье вспыхивает бирюзовыми волнами, когда я направляюсь через зал к столу с освежающими напитками. Даже расшитый бисером подол оживает, переливаясь в свете люстр. Как бы оно мне не нравилось, я буду счастлива променять его на шорты и футболку. Мой отец пообещал мне и моим братьям, что, если мы будем присутствовать на презентации книги этим вечером, он даст нам ключи от нашего летнего пляжного домика на эти выходные.
Я прохожу мимо стола с закусками, стараясь избежать столкновения с мистером Стоксом, который навис над огромным выбором еды. Мистер Стокс также известен, как бухгалтер моего отца. Он отвлекается от своей тарелки и оценивает меня критическим, но в то же время любопытным взглядом.
— Мисс Эмили, вы так выросли. Какое красивое платье...
Я почти вижу, как он пускает слюни, следуя взглядом вниз по вырезу моего платья. Он засовывает руку в карман своих брюк, и меня передергивает при мысли, что он наверно трогает себя через дырку в кармане. Я уже не первый раз ловлю его за этим делом на публике. Это основная причина, почему Кэси придумала мистеру Стоксу прозвище — Мистер Шевелюн. Теперь, каждый раз, когда я его встречаю, мне приходится напоминать себе, чтобы не ляпнуть это вслух. Я наблюдаю, как его седые брови хмурятся от разочарования, когда он замечает шаль на моих плечах. Я поплотнее укутываюсь в нее, надеясь, что мой очевидный дискомфорт отпугнет его. Я не привыкла, чтобы мужчины смотрели на меня так, как это делает он, особенно, когда они втрое старше меня.
— Как дела у твоего брата Александра в компании?
— Ему очень нравится. Уверена, мой отец будет счастлив уйти в отставку раньше, чем собирался.
— Потрясающе. Александр станет невероятным руководителем.
Это правда. Алекс — мозги нашей семьи. Он рано закончил юридическую школу. С отличием, которое большинству людей даже не по плечу, а он сумел сделать это, одновременно учась и работая в издательстве StoneHaven Publishing.
— А твой брат Николас?
— Он...Ну, я не уверена, чем он хочет заниматься. Он все еще учится в школе.
Я всегда находила это забавным, насколько похожими были мои братья внешне, но такими разными в остальном. Алекс рассудительный, практичный и, временами, немного предсказуемый. А Ник — своего рода темная лошадка. Мои родители пытались какое-то время держать его в узде.
— Эмили!
Я поворачиваюсь и замечаю Кэси, спешащую через банкетный зал с озорной улыбкой на лице. Она еще и пол пути не прошла, как ее взгляд устремляется на мистера Шевелюна. Она бросает мне многозначительный взгляд и приподнимает бровь на него.
— Кэси, ты пришла!
— Эмили, твои братья ищут тебя, — говорит она
Время для побега.
— Итак, что на повестке дня?
— Стараемся изо всех сил избегать распускающих руки и злоупотребляем шоколадным фондю. — улыбаюсь я.
— Эмили, ты всегда такая хорошая девочка, — говорит Кэси, стоя рядом со мной, пока мы пристально разглядываем толпу гостей. — Забудь сегодня о примерном поведении. Будь смелее. Иди и отсоси у какого-нибудь парня в гардеробе.
Я краснею при мысли о том, чтобы пойти в гардеробную задней части отеля со случайным незнакомцем. Не потому, что я боюсь. Нет. Потому что мысль об этом посылает моему телу захватывающее ощущение - чувство, которое, могу только предположить, усилит этот опыт.
— Нет, — краснею я.
— Ну хотя бы пообжимайся с кем-нибудь.
— Мне и так неплохо.
— Ты скучная. — фыркает Кэси. — Давай, можешь потренироваться на мне.
— Иди, практикуйся на моем брате, Николасе.
— Практикуйся на мне в чем?
Сияющая улыбка Николаса появляется в поле зрения, когда он выходит из-за угла. Сразу за ним идет мой брат Алекс. Оживленная толпа женщин переходит на танцпол при виде их. Даже пожилые дамы рядом, кажется, запутываются в собственных ногах. Я всегда завидовала тому, как люди, казалось, тянулись к моим братьям. Ни один парень никогда не смотрел на меня так, как женщины смотрят на них.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ТРИСТАН
Я почти убедил себя, что, как бы не закончился этот вечер, я спокойно уйду отсюда. Я верю в это всей душой, пока в зале не появляется она. У меня перехватывает дыхание при виде знакомого белокурого ангела, входящего в комнату. Ее вид отдается в моей груди необъяснимой стреляющей болью. Я наблюдаю, как она пересекает банкетный зал, словно образ, сошедший с одной из моих картин, с ярким румянцем на щеках и волосами, собранными в пучок. Мне и в голову не пришло, что она может быть сегодня здесь. Прошло больше четырех лет с тех пор, как я видел ее, и в тот последний раз она была на четыре года младше и с наивной улыбкой, никогда не сходившей с ее личика.
С ее именем на меня нахлынули воспоминания о ночных стихах, теплых объятиях и такого знакомого запаха лаванды. Моя Лили-Цветочек, за исключением того, что она больше не маленькая. Это создание, скользящее по банкетному залу, уже почти женщина. Ее бирюзовое платье практически не скрывает округлости, подчеркивающие ее миниатюрную фигурку - округлости, которых не было раньше. Поток эмоций обрушивается на меня, когда ее радостная улыбка, кажется, еще ярче освещает зал. Я делаю шаг вперед, надеясь украсть и унести с собой хотя бы один ее взгляд, но останавливаюсь при появлении Александра и Николаса рядом с ней. Эти трое украшают комнату одним лишь своим присутствием. Мне очень хочется последовать за ними, но я останавливаю себя. Я пришел сюда, чтобы высказать Стефану все, что я о нем думаю, и мне ненавистна мысль, что семья, которую, как я, когда - то думал, заслуживаю, расстраивает мои планы.
Я удаляюсь, чтобы отнести поднос с бокалами на кухню, остановившись на секунду в поисках сигареты. Я уже собираюсь прикурить, когда чувствую, как что-то или вернее кто-то врезается прямо в меня. Только когда я слышу ее визг, я понимаю, что это женщина. Столкновение с ее миниатюрным телом застает меня врасплох, и мы оба падаем на мраморный пол. Поднос выскальзывает из моих рук, и звук разбивающегося стекла разносится по всему помещению. Мое сердце сжимается при виде осколков, разлетающихся повсюду. Как бы я не хотел устраивать сцен раньше, сейчас это, черт возьми, определенно происходит.