III
Мертвая тишина царствует на озерах, и это безмолвие, нарушаемое только человеком, который спешит воспользоваться ледяным покровом, чтобы извлечь из них наибольшую пользу, представляет резкий контраст той жизни, которая кипит здесь в другие времена года.
Но вот наконец март – наступает весна; все сильнее и сильнее греет солнце; тонкий наст уже не выдерживает днем тяжести охотника; с глухим гулом садится снег, и белая пелена его потемнела местами; почернели дороги. Еще в первых числах быстро тают неглубокие снега на полуденной стороне увалов и на рыхлых парах черноземной равнины, где уже показались глянцевитые грачи – первые весенние гости. Теплый ветер так и съедает снег, насыщенный дождем; горные ручьи текут все быстрее и быстрее; вода прибывает в них с каждым днем и постепенно заливает тонкий лед речек и рек, которые имеют здесь еще весьма незначительные размеры; наконец, в исходе месяца она подтачивает этот лед, остатки его всплывают и силою течения выбрасываются на берег на крутых заворотах реки или нагромождают в теснинах недолговечную, но нередко довольно высокую ледяную преграду, обуславливающую иногда значительные разливы рек в самом Урале. Но вся эта весенняя вода, принимаемая проточными озерами и задерживаемая заводскими плотинами, не оказывает, однако, почти никакого влияния на дальнейшее течение реки и в черноземной равнине, где неглубокие снега тают с большой постепенностью и большая часть снеговой воды уходит в рыхлую почву, разливы уже вовсе неприметны: здесь реки прибывают в незначительной степени и никогда не выходят из берегов.
Но увеличивающейся теплоте и напору речных вод долго не одолеть ледяного покрова озера, который, особенно на глубоких горных бассейнах, как мы уже видели, достигает громадной толщины. Прежде всего именно в середине апреля образуются закраины у устьев рек и ручьев; на непроточных степных озерах сначала тоже около этого времени отъедает берега в прибрежных камышах и тростниках: снег быстро тает на поверхности озера, весенние ручейки скатываются с берегов, и эта коренная и прибылая снеговая вода уходит в щели, образованные водяными растениями, постепенно увеличивает эти щели и превращает лед в решетчатую массу; последняя очень скоро рыхлеет и тает на месте.
На этих закраинах и скучивается вся масса прилетных водяных птиц, которые в скором времени разлетаются по местам или улетают далее на север. Но в начале весны почти все животное население группируется около устьев горных рек, и эти поймы до середины, даже конца апреля представляют самую оживленную и разнообразную картину. Обилие пищи привлекает сюда множество хищников, куликов, пташек, и вот почему первый момент прилета имеет место не на степных непроточных озерах, хотя они, как мы увидим, очищаются ото льда ранее горных, а в Урале.
Настоящий прилет птицы начинается по вскрытии горных рек, т. е. в конце марта; только орлы и беркута, иногда зимующие, показываются несколько ранее. В первых же числах в Урале начинает токовать по зарям краснобровый глухарь, дико ухает по ночам филин, и при этих звуках – вестниках наступающей весны, – звуках, нарушающих невозмутимую тишину бора, радостно бьется сердце охотника, которому уже наскучило однообразие зимней утомительной охоты.
Но вот на речных и озерных полыньях показались лебеди, далеко отдается в горах их звучный крик; вскоре к ним присоединяются гоголи и, неутомимо ныряя, охотятся за рыбой, почуявшей свежую, обильную воздухом воду. Прилетела скопа и, зорко высматривая рыбу, редко дает промах: от ее цепких когтей не избавляется и проворная щука, если только не оказывается сильнее своего врага и не увлекает его безвозвратно в глубину. Черный коршун уже хватает мелкую рыбешку, плавающую на поверхности; многочисленные трясогузки, неутомимо помахивая длинным хвостом, прытко бегают по берегу; в камышах прыгают болотные воробьи, подбирая осыпавшиеся семена; в прибрежных кардашах свистят голубые лазоревки, прочие синицы и ранние пташки. Наступает апрель; горные речки разливаются все более и более, постепенно подмывают у своего впадения ледяной покров озера и наполняют последнее; лед отрывается от берегов и с каждым днем утончается. Быстро тает снег на озере, снеговая вода, образовав сначала наледи, уходит под лед, разрыхлив его; закраины образуются и в других местах, особенно в курьях – камышистых и травянистых заливах; лед синеет все более и более, только там и сям белеют снежные сугробы, нанесенные снежными метелями около прорубей; скоро он будет уже не в состоянии сдерживать рыбаков и глухо трещит даже под досками, подкладываемыми для большей безопасности; берега все более и более отъедаются, и закраины образуют, наконец, узкое, неправильное и быстро расширяющееся кольцо. Главная ледяная масса остается, однако, неприкосновенной до конца апреля, а на некоторых горных бассейнах и гораздо долее.
Еще в первых числах месяца на очистившихся разливах рек и на закраинах озер появляются многочисленные породы уток, крохали; целыми тучами летают большие рыболовы; в камышах гогочат стаи гусей, которые, впрочем, скоро вместе с кряквами переселятся в болото, далеко не дождавшись окончательного вскрытия озер. В воздухе уже слышится то заунывное курлыканье журавлей, напоминающее валторну, то свист утиных крыльев или токованье бекаса; на прибрежных лугах, надоедая своим пронзительным криком, кружатся, ловко перевертываясь на лету, десятки, сотни пигалиц, а в курьях зорко стерегут рыбу ленивые, неподвижные цапли.
Обратимся, однако, к главным – подводным обитателям озера. Вообще вся рыба, почуяв полую воду, выходит из глубины, жмется к берегам и идет в ручьи и реки против течения. Этого требует и самый организм их, нуждающийся для развития икры в большом количестве воздуха, что в особенности относится к рыбам, в скором времени начинающим нерест: ельцу, щуке, язю, которые все мечут икру, как только начнут образовываться закраины.
Прежде всех еще в середине апреля нерестится, или, по местному выражению, играет, елец. С первых чисел месяца целыми массами идет он из озер в ручьи и реки; вообще он мечет икру только в проточной воде и может жить только в проточных озерах, да и там придерживается ходовой воды. К середине апреля здесь не остается ни одного ельца; даже прошлогодние, не имеющие икры, следуют всеобщему стремлению и вместе с икряниками и молошниками, вдвое малочисленными и отличающимися от самок беловатыми зернышками на чешуе, особенно заметными на голове, входят в быстротекущую воду и, если бы человек не старался всюду расставлять преграды этому движению, дошли бы почти до самых верховьев, где во всякое другое время года живет только один гольян.
Еще прежде, в марте, когда елец выходит из глубоких озерных ям, где он «словно потеряется» на всю зиму, ловят его в большом количестве на мормыша или червяка, если трудно бывает достать первого, что в это время – самую горячую пору для уженья – случается довольно часто. Но все-таки эта добыча ничтожна в сравнении с количеством, добываемом позже, во время самого нереста, который имеет место около 12–15 апреля. Так называемыми мордами, которые, в сущности, не что иное, как среднерусские верши, ловят их целыми возами и, конечно, продают за бесценок. В самый разгар хода в одну и ту же морду рыба набивается по самое горло по пяти раз в день, что составляет приблизительно до 10 пудов.
Рис. 3. Елец
Выметав икру, елец, значительно уменьшившийся в численности, идет в глубину озера и отдыхает там в продолжение недели; затем он снова подходит к берегам, где уже образовались очень большие закраины, и начинает жадно клевать на червяка, что бывает обыкновенно в конце апреля или в первых числах мая, когда у молошников уже не замечается более вышеназванных беловатых крупинок и самцы уже трудно отличаются от икряников. Этот непродолжительный отдых после нереста, уход ее вглубь и затем жадный клев – явления, общие почти всем рыбам.
В конце апреля, как было сказано, у большей части озер образуются большие закраины, но дальнейшая судьба ледяного покрова, представляющегося огромным, большею частию нераздельным островом, бывает весьма различна у горных и степных озер, и вообще надо принять за правило, что чем открытие местность озера, тем скорее очищается последнее. При сильных весенних ветрах, изменяющих свое направление, плавучая масса уже рыхлого и нетолстого льда прибивается поочередно то к тому, то к другому берегу; часть его выпирается на прибрежный песок и тает уже здесь; в центре постепенно образуются трещины, увеличивающиеся все более и более и, наконец, разъединяющие всю массу на несколько льдинок, которые при сильном ветре разбиваются на еще более мелкие и недолговечные куски; середина озера постепенно очищается, и льдины собираются уже к подветренной стороне. В глубоких горных озерах, имеющих более толстый лед и защищенных от ветров, отчасти и солнечных лучей близстоящими горами и увалами, окончательное вскрытие сильно замедляется; эта разность бывает иногда весьма значительна и достигает нередко десяти, иногда даже четырнадцати дней: часто случается, что на степных озерах не остается и десятой доли ледяного покрова, между тем как в Урале, хотя и не без риску, продолжают ходить, удить и даже ездить. Прежде всех вскрываются озера Шадринского уезда, не защищенные лесом; вслед за ними – степные озера Екатеринбургского – Чебакуль, Калды, Куяш; несколькими днями позднее очищаются приуральские бассейны, каковы Иртяш, Касли, Силач; еще позже Синара и после всех Ташкуль и Иткуль. В последнем лед держится на средине до вешнего Николы, иногда даже до 15 мая.
Сообразно с этим различием окончательного вскрытия различно и время нереста рыбы, который все-таки находится в некоторой зависимости от температуры воды, а иногда и вполне обусловливается ею. Возьмем для примера Каслинские озера. Вся весенняя рыба прежде всего играет в Силаче, в Синаре – 3–5 днями позже, спустя еще три дня – в Окункуле, Татоше; разница между нерестом одной и той же породы в Силаче и Иткуле достигает восьми, даже десяти дней. Со степными озерами это различие заметно еще более, и можно принять почти безошибочно, что нерест рыбы в 2-х различных озерах совершается столькими днями ранее или позднее, насколько ранее или позднее они окончательно расчищаются. Нельзя не заметить, однако, что в Каслинских озерах, соединенных между собою протоками, правило это для непосвященного покажется не совсем верным. Дело в том, что здесь почти всюду бывает так называемая сборная рыба, которая вследствие известной степени развития икры, частию унаследованной привычки, играет почти одновременно, как и в коренном озере. Отсюда происходит тот замечательный факт, что в проточных водоемах рыба играет не только более продолжительное время, но даже в несколько приемов, в несколько различных сроков, отделенных несколькими днями один от другого. Опытный рыбак, однако, очень хорошо знает, какая рыба мечет икру – коренная или пришлая; во-первых, последняя всегда гораздо многочисленнее первой; во-вторых, и чебак, и окунь, и щука, и проч. в различных озерах, смотря по составу и цвету воды, большему или меньшему изобилию пищи и вследствие других условий, имеют некоторые различия в окраске и форме, различия большею частию неприметные для непосвященного, но очевидные для зоркого и наметавшего глаза рыболова, выросшего на озерах. Рыба может прийти уже давно, но все-таки она сохраняет свою типическую окраску и форму, все-таки нерест ее совершается почти в то же время; но потомство ее уже мало отличается от коренных обитателей озера.
Во второй половине апреля озера, особенно степные, имеют уже весьма оживленный вид. Многочисленные и разнообразные пташки оглашают прибрежные леса и кустарники своим пением; в ивняках, мелодически посвистывая, прыгают ремеза, собирающие здесь материал для своих артистических гнезд, основа и донышко которых уже белеются на концах длинных ветвей развесистых берез; в окраинных болотах свистят красноногие травники, пролетные кулички, и, завидев человека или собаку, безумолчно стонут долговязые болотные кулики, вместе с травниками и пигалицами составляющие главное болотное население. Первое время по прилете все эти кулики вместе с кроншнепами держатся на иловатых берегах или лавдах. В последних же скрываются еще гораздо ранее прилетевшие бесчисленные бекасы; неутомимо копаются они в жидкой грязи плавучих кочек, и в воздушной выси уже давно слышится их оригинальное блеяние, производимое сотрясением распущенного хвоста. На уральских озерах голенастое население гораздо малочисленнее, но зато оно имеет там других представителей: здесь по преимуществу раздается звонкий свист речного и лесного кулика (Т. glottis et ochropus) и жалобный писк перевозчика (Actitis).
Вся эта голенастая птица не принадлежит, однако, к настоящим обитателям озер: она только временно гостит на их берегах и островах и скоро окончательно перебирается в окрестные болота, даже сухие равнины, как, например, большие кроншнепы, или летит далее на север. Главные, коренные жители озер – лысухи, большие и малые гагары, красноголовые нырки, выпь, черные и белые крачки, маленькие рыболовы, составляющие три четверти пернатого населения озера, степного по преимуществу, – прилетают тоже около середины апреля, когда уже образуются большие закраины, очистятся все камыши, когда всюду в лесах расцветет желтый прострельник – первый весенний цветок Зауралья, в болотах заквакают лягушки, впрочем здесь немногочисленные, и под влиянием лучей апрельского солнца быстро начнет набухать березовая почка.
Около Егорьева дня, т. е. 23 апреля, в степных озерах начинает играть щука, которая в горных нерестится значительно позднее: в Иткуле обыкновенно около вешнего Николы, т. е. двумя неделями позже. В очень холодную весну игра щуки, да и некоторых других рыб, вообще запаздывает на целую неделю, и в холодный апрель в уральских бассейнах первая мечет икру даже в средине мая. Это, впрочем, весьма понятно и зависит от известных причин, но в низовьях Волги нерест щуки представляет весьма любопытное и пока совершенно необъясненное явление: известно положительно, что здесь она мечет икру почти после всех рыб, между тем как в верховьях и среднем течении она, как и у нас, нерестится очень рано, прежде чем реки, а тем более озера, совершенно очистятся от льда. Объяснение этого странного исключения из общего правила надо, конечно, искать в каких-нибудь особенных условиях нижнего течения Волги.