То место, где эти мерзавцы расстреляли детей, оказалось на нейтральной полосе. При этом те дети, которые смогли избежать смерти или тяжелого ранения, уже в конце боя лесом начали выходить на наш правый фланг – и мои бойцы тут же, не задерживая, отправляли их в тыл вместе с нашими ранеными. Напуганные и часто раненые детишки, многие из которых были младшекласниками, вызывали в моих бойцах чувство горя и ярости, и я думаю, что с этого момента они просто не будут брать в плен одетых в немецкую форму пришельцев из другого мира. И я тоже не буду. Разве что только по тактической необходимости. Правильно было сказано: «Там, где ты его увидишь, там его ты и убей!». Тем более что здесь у нас этим незваным гостям совсем не место, кем бы они ни были.
Кстати, было бы неплохо наконец выяснить, кто все эти вооруженные люди, и откуда они взялись. Встреча с двумя ментами, вышедшими на мой командный пункт, тоже окончательной ясности не внесла. Ну, имеют место солдатские книжки с символикой нацистской Германии… и что? Я, например, никак не могу сказать, настоящие они или поддельные, потому что не специалист. То же самое касается униформы этих пришельцев, их оружия и техники. Один из подбитых ментами байков оказался почти исправным, если, конечно, не считать проколотых шин. Хороший такой образчик изделий фирмы БМВ – в меру тяжелый, но зато очень крепкий и надежный. Будучи вытащен на дорогу при помощи четырех бойцов и такой то матери, он завелся с первого пинка по кик-стартеру, готовый ехать куда угодно, стоит только заклеить шины.
Но с другой стороны, можно, конечно, принять за основу рабочую гипотезу, что это облако есть некая дыра, через которую к нам лезут незваные гости из нашего прошлого или, по крайней мере, такого мира, который можно отличить от нашего прошлого только под микроскопом. Тот майор-участковый сказал мне, что если эти пришельцы выглядят как фашисты, вооружены как фашисты, одеты в фашистскую форму и поступают соответственно – то они фашисты и есть, и наша общая обязанность – убивать их до тех пор, пока хоть один такой мерзавец топчет нашу землю.
* * *
20 апреля 2018 года 12:05. Брянская область, Унечский район, сельское поселение Красновичи, хутор Кучма.
Максим Алексеевич Тимофейцев, либеральный журналист и модный блогер.
Я и сам не ожидал, что наши армейцы примутся воевать с такой резвостью, что даже у привычных ко всему немецких офицеров от удивления отвиснут челюсти. Мне не верили, когда я по-английски рассказывал гауптману Зоммеру о том, что наша армия сильна, могуча и непобедима, что, несмотря на облачный покров, наши разведывательные спутники уже обнаружили их группировку, влезшую сюда совершенно некстати и что в наших штабах уже пересчитали все их грузовики, бронетранспортеры, мотоциклы и прочие подлежащие счету единицы, вплоть до отдельных солдат. В конце я добавил, что если раньше была хоть малейшая надежда на переговоры, то теперь из-за того, что они обстреляли машину участкового (не стоило им этого делать), с ними теперь будут обращаться как с обычным бандформированием, которое сперва уничтожают, а потом опознают трупы.
Гауптман слушал меня с недоверчивым видом, скептически кривил губы, но ни разу не возразил, и тем более не заорал, требуя заткнуться. А весь секрет в том, что мои слова никоим образом не противоречили тому, что они и сами могли нарыть в интернете. Десять лет назад убедить кого угодно в мощи и боевом духе нашей армии было бы затруднительно, двадцать лет назад – просто невозможно. Зато сейчас все эти армейские байки про комплекс «Хибин» и подавшую в отставку команду американского эсминца, а также о том, как наши лихо воруют у хохлов НАТОвские беспилотники, и как наши танкисты обыгрывают всех в танковый биатлон, а летчики в авиадартс, попадаются в инете буквально на каждом шагу.
Тогда, когда я рассказывал гауптману все эти истории, я еще не знал, что под едва слышное татакание в отдалении совершается нечто такое, после чего наше армейское командование забегает как ошпаренное, а с этими немцами потом будут поступать как с теми бородатыми козопасами в Беслане. Помнится, тогда из них в плен взяли только одного, который громко кричал на камеру о том, как сильно он хочет жить. Если бы я в том момент знал об этом, то постарался бы свалить при первой возможности, но что увы, то увы. О чем ты не знаешь, того не сможешь предотвратить.
Потом перестрелка в отдалении усилилась, стрельба стала почти непрерывной, какой-то басовитой, злой и отрывистой, после чего на поле по соседству с моим домом начали стрелять пушки. Гауптман Зоммер с гордостью сказал, что это немецкие пушки, и что нашей мелкой пехотной части с легкими танками, которая наскочила на их передовую группу, теперь, несомненно, конец. Но стрельба все продолжалась и продолжалась, а потом где-то совсем неподалеку ахнуло с такой силой, что во всем доме завибрировали стекла.
Гауптман Зоммер замолчал и напрягся, и тут со страшной силой рвануло где-то совсем рядом, чуть ли не в моем собственном огороде – или, по крайней мере, на том месте, где это огород был, когда была жива бабка моего приятеля. Весь дом содрогнулся так, будто какой-то великан пнул его в стену. С потолка посыпался всякий мусор, пыль и древесная труха. Стекла в окошках вылетели звенящим дождем, аппаратура подпрыгнула на столе, а индикатор спутникового канала упал до нуля. Явно этот взрыв своротил со своего места антенну, и теперь для ее установки требуется вызывать специалистов из Унечи, что в данном случае является недостижимой мечтой. Сам бы я не взялся ставить антенну на ее законное место, тем более что она, возможно, не только сдвинута с места, но и повреждена. По счастью для нас самих, снаряд рванул напротив торцевой стены, не имеющей окон, поэтому те, кто был в доме, не пострадали от его осколков.
Но это было еще далеко не все. Буквально через минуту такие снаряды начали градом падать на том поле, где немецкие солдаты в настоящий момент резво рыли окопы – по словам Зоммера, для того, чтобы предотвратить вторжение нашей армии в свой мир. Тогда я ему сказал, что если наш президент захочет куда-нибудь вторгнуться, то обязательно это сделает, и ничего ему не помешает. И вот теперь совсем неподалеку грохотали разрывы, дом весь трясся и ходил ходуном, свет в комнате мигал, а я думал, что стоит одному такому случайному снарядику немного отлететь в сторону – и тогда хана всем приключениям либерального блогера Тимофейцева среди фашистов. Кстати, именно в тот момент я смог вволю полюбоваться на растерянного и бледного Зоммера, старающегося не подавать виду, насколько ему страшно. Сразу было понятно, что раньше обстрела такой силы он не видал и сам под него не попадал6.
Но ничто на этом свете не бывает вечным; Бог нас всех миловал, и обстрел закончился. Когда все стихло, я выскочил во двор и первым делом, прямо на крыльце, наткнулся на труп часового с пробитой головой – вероятно, его убило тем самым снарядом, после которого у меня пропал интернет. Искореженная, смятая антенна валялась чуть поодаль от дома, головка была свернута набок, а кабель перебит осколком. Бесполезный неремонтопригодный хлам, который можно только выбросить. Еще раз глянув в ту сторону, я плюнул, после чего сказал Зоммеру, что наш интернет-серфинг закончился, антенна повреждена необратимо – короче, метро дальше не едет.
Гауптман посмотрел на антенну, потом на меня, коротко выругался, а затем приказал нам с унтер-офицером Шульцем собирать все то, что необходимо взять на ту сторону. После этого он почти бегом направился к черному облаку – Николай потом мне сказал, что на доклад к какому-то генералу Модулю. Кстати, бронетранспортер, на котором мы сюда приехали, был сильно поврежден близким взрывом снаряда, его водитель получил тяжелое ранение, а пулеметчик, из-за несдержанности которого и случилась эта история с обстрелом участкового, оказался и вовсе убит. Тогда я впервые в жизни увидел, как выглядит человек, у которого в буквальном смысле вместе с каской осколком железа сорвало крышу.
«Пора отсюда валить, – подумал я, – а то сожрут, вместе с этими, и не подавятся. Артиллерия свое отработала, теперь на сцене появятся ВКС – крутые парни с обложки журнала – в белых блестящих шлемах, с солнцезащитными блистерами; со звенящих голубых высот они засыплют тяжелыми бомбами роющихся в земле жалких сосисочников и меня вместе с ними, да так, и что хоронить будет нечего. Знаем, видели по телевизору. Для наших бомберов что бородатые боевики, что бритые нацисты – одна хрень. У них же даже банальных «стингеров» против вертолетов нет, не говоря уже о чем-то более серьезном. Так что валить, валить, валить из этой сраной Кучмы… Но только не на ту сторону – там тоже скоро станет жарко, потому что ботоксный карлик не удержится, и, разгромив немцев на этой стороне, влезет и в сорок первый. К тому же там, по нечаянности, можно попасть в лапы к усатому и его хряку в пенсне. Эти не пощадят!
Но только как отсюда валить? Теперь, когда я на положении пленника, а не добровольного сотрудника, это гораздо тяжелее осуществить. Разве что во время следующего обстрела, и на пару с Шульцем. Но как ему об этом сказать? Вдруг он тоже фанатичный нацист – и сдаст меня в гестапо или пристрелит, как только я объясню ему свою идею? Тут тщательнее надо, как говорил когда-то один известный юморист…
* * *
Тогда же и там же.
Унтер-офицер вермахта Николас Шульц, он же Николай Максимович Шульц.
Удар русской артиллерии по окапывающемуся пехотному полку был внезапным и уничтожающим. Слова господина Тимофейцева полностью подтвердились – огневой удар по артиллерии пехотного полка был таким эффективным, что из строя вышла почти вся наша артиллерия. Да что там говорить – один-единственный снаряд во время пристрелки, перелетом упавший поблизости от дома, где мы находились, сильно повредил само строение, вывел из строя бронетранспортер, убил троих и тяжело ранил двух солдат моего отделения. От его осколков тяжелые ранения получили копавшийся в моторе водитель и второй номер пулеметного расчета, который во время обстрела как раз сидел в русском деревенском сортире. Еще на той стороне он обожрался русских зеленых яблок – и теперь дристал при каждой возможности.
При этом я не знал, что стало с моим заместителем7, обергефрайтером Кречмером и его людьми, оказавшимися поблизости от этого рукотворного артиллерийского тайфуна. Выяснить это не было никакой возможности, потому что гауптман Зоммер приказал мне оставаться здесь и следить, чтобы господин Тимофейцев собрал все, что необходимо переправить в наше время, а послать вместо себя мне некого. Стонущих раненых забрали санитары, а все остальные просто погибли от осколков русского снаряда.
Никогда еще за все время пока мы воюем, мое отделение не несло таких ужасных боевых потерь. Раньше наши солдаты гибли и попадали в госпиталь по собственной глупости и неосторожности, а совсем не потому, что поблизости падал шальной гаубичный снаряд. Возможно, погибли и остальные солдаты моего отделения, а может, злая доля их миновала; и теперь они только и ждут, чтобы я к ним присоединился. А может, и нет – и присоединиться к ним я смогу только в аду. В любом случае в самом скором времени я это узнаю.
Когда мы складывали в сумку вещи, в отдалении послышался свистящий шум и вой, как будто там клекотало несколько огромных птиц; во все это вплетались звуки стрельбы из автоматических пушек и тяжелых пулеметов. Выскочив на крыльцо, я увидел, что в северном направлении, на некотором отдалении от нас, кружат несколько огромных темно-зеленых геликоптеров очень хищного вида, которые, описывая круги и восьмерки, раз за разом атакуют что-то находящееся на дороге. Чадные столбы дыма, поднимающиеся в серое небо, говорили о том, что эти атаки достаточно успешны, и наша мотоциклетная рота (которой было поручено разведать дорогу в северном направлении), если не уничтожена, то понесла серьезные потери. Не стихали звуки перестрелки в южном направлении, где на опушке леса закрепилась вражеская моторизованная часть. Самым явным образом сделалось понятным, что нас возле этого облака обложили со всех сторон, и это кольцо неумолимо сжимается.
Я вообще-то не боялся умирать, совесть моя была чиста, да только вот теперь мне было совсем непонятно, ради чего я должен сложить здесь свою голову. Ради будущего германского народа? Так выяснилось, что даже в случае поражения немцам как нации ничего не угрожает, и сохранится даже германская армия, ибо победитель, кем бы он ни был, будет нуждаться в союзниках, которые прежде были его врагами. Ради освобождения России от ига жидобольшевизма? В этом мире она освободилась от него сама, да и там, у нас, фюрер ставит эту цель не всерьез, а лишь для отвода глаз, чтобы замаскировать благородными намерениями обыкновенный военный разбой и грабеж. Ради торжества дела национал-социализма? Абсолютно не имею такого желания! Поганенькая теория национального превосходства, выдуманная обиженным на всех рижским немцем, которого не захотели брать в свою компанию те же большевики. Ради завоевания для немецкой нации жизненного пространства на востоке и уничтожения России как государства? Ни в коем случае! Все поколения семьи Шульцев, с начала восемнадцатого века, верно служили русским императорам, и они проклянут меня посмертным проклятием, если я положу свою жизнь за такую поганую цель. Тем более что почти двести лет, пока у власти была династия Романовых, немцам в России ничего не надо было завоевывать. Приезжай, поступай на службу – и в твоем распоряжении самое огромное в мире жизненное пространство, от питерских болот и причерноморских степей до самого Тихого океана.
Таким образом, душа моя была в смятении, мысли путались, и я не знал, ради чего нахожусь на этой стороне и что мне делать дальше. Оставались еще, конечно, мои командирские обязанности перед парнями моего отделения, но в последнее время от некоторых их привычек меня начало уже подташнивать. Как, например, покойный пулеметчик Ганс с моего бронетранспортера – он просто обожал стрелять по деревенским псам, да так, чтобы не убить наповал, а чтобы животное еще долго каталось в пыли, мучаясь от боли, что доставляло многим из моих парней особое удовольствие. Я уже знал, что точно так же они открыли стрельбу из пулеметов по идущим по дороге школьникам, и думаю, что эта их выходка еще навлечет на Германию множество бед. Артиллерийский налет, который мы пережили совсем недавно, был только самым началом грядущих проблем. В ближайшее время наверняка последует продолжение экзекуции… Впрочем, ждать долго не пришлось.
Когда все необходимые вещи, включая большое вычислительное устройство, были собраны в большую сумку, и мы, разогнувшись, осматривали комнату на предмет того, не забыли ли мы чего важного, на улице вдруг снова послышался протяжный свист. Выскочив во двор, мы увидели, как совсем низко над деревьями на окапывающихся вокруг облака пехотинцев заходят в атаку два странных самолета без винтов, с крыльями трапецевидной формы8, на которых совершенно отчетливо были нарисованы красные звезды. Нет, красные звезды на голубых плоскостях я увидел потом, когда эти самолеты пролетели почти над самыми нашими головами. Но первым делом, опустив носы, они выпустили из-под своих крыльев по паре оставляющих белые дымные следы реактивных снарядов наподобие наших «Небельверферов»9, и тут же заложили вираж, не желая проходить над целью, где их уже могли ждать развернутые «флаки10» механизированной зенитной роты нашей дивизии; после чего, как я уже говорил, пролетели почти над нашими головами. А там, куда они полетели, громыхнуло со страшной силой, во все стороны полетели обломки, и в небо поднялся столб жирного черного дыма.