– О чем задумалась? – спрашивает Питер. – У тебя такое лицо…
Я прикусываю нижнюю губу.
– Я бы хотела больше нравиться твоей маме.
– Ты ей нравишься.
– Питер. – Я выразительно на него смотрю.
– Ну правда! Если бы не нравилась, она не приглашала бы тебя на ужин.
– Она меня приглашает, потому что хочет повидаться с тобой, а не со мной.
– Неправда. – Уверена, что ему это и в голову не приходило, но звучит логично, и он это знает.
– Она хочет, чтобы мы расстались до колледжа, – выдаю я.
– Твоя сестра – тоже.
– Ага! Значит, ты признаешь, что твоя мама хочет, чтобы мы расстались! – Не знаю, чему я так радуюсь.
– Она считает, что не стоит заводить серьезные отношения в таком раннем возрасте. Но я говорю, что, если у них с папой не получилось, это не значит, что у нас тоже не получится. Я совсем не такой, как мой папа. А ты – не моя мама.
Родители Питера развелись, когда он был в шестом классе. Его отец живет в получасе езды с новой женой и двумя маленькими сыновьями. Питер мало о нем говорит. Но в этом году его отец внезапно решил начать с ним общаться: приглашает его на бейсбольные матчи и ужины к себе домой. Пока Питер не поддается.
– Твой отец на тебя похож? – спрашиваю я. – То есть ты на него?
Он недовольно говорит:
– Да. Все это говорят.
Я опускаю голову ему на плечо.
– Тогда он, наверное, очень красивый.
– Был в молодости, – признает Питер. – Теперь я выше него.
В этом мы с Питером похожи: у него есть только мама, а у меня – только папа. Он считает, что мне повезло больше, потому что я потеряла маму, которая меня любила, а его отец бросил семью. Отчасти я с ним согласна: у меня столько хороших воспоминаний о маме, а у него об отце – почти никаких.
Мне нравилось после ванны сидеть, скрестив ноги, перед мамой и смотреть телевизор, пока она расчесывала мне волосы. Помню, Марго терпеть это не могла, потому что нужно было сидеть неподвижно, а вот я любила. Такие воспоминания похожи на отражение в воде: немного размытые по краям, мягкие и сливающиеся в единое целое. Другое мое любимое воспоминание – это когда мы отвозили Марго на уроки фортепьяно, а сами шли втайне от нее есть пломбир с карамелью и клубничным соусом на парковке «Макдоналдса». И мама отдавала мне свои орешки, так что у меня была двойная порция. Я как-то спросила: неужели она их не любит? А она ответила, что меня любит больше, а я их обожаю.
Но, несмотря на все воспоминания, я знаю: даже если бы моя мама была плохой, лучше бы она была жива. Надеюсь, что когда-нибудь Питер поймет это.
– О чем ты думаешь теперь? – спрашивает он.
– О своей маме.
Питер убирает стакан и опускает голову мне на колени. Глядя на меня снизу вверх, он говорит:
– Я бы хотел с ней познакомиться.
– Ты бы ей очень понравился, – отвечаю я, гладя его по волосам, и неуверенно спрашиваю: – Может, я однажды познакомлюсь с твоим отцом?
Его лицо мрачнеет, и теперь я жалею, что подняла эту тему.
– Незачем тебе с ним знакомиться, – говорит он. – Он того не стоит. – Потом он прижимается поближе. – Эй, может, оденемся на этот Хэллоуин как Ромео и Джульетта? В университете Вирджинии все наряжаются, кто во что.
Я прислоняюсь к перилам. Я понимаю, что он переводит тему, но подыгрываю ему.
– Можно как в этом фильме с Лео и Клэйр.
– Ага. – Он тянет меня за косичку. – Я буду твоим рыцарем в сияющих доспехах.
Я касаюсь его волос.
– Ты не согласишься немного отрастить волосы? И, может… покрасить их в светлый? Иначе все решат, что ты просто рыцарь.
Питер так смеется, что, наверное, не успевает дослушать.
– Господи, Кави. Какая ты смешная!
– Я пошутила! – Отчасти. – Но ты же знаешь, я серьезно отношусь к маскарадным костюмам. Зачем вообще браться, если делать только наполовину?
– Ладно. Может, я надену парик, но ничего не обещаю. Это будет наш первый Хэллоуин в университете.
– Я и раньше там была в Хэллоуин. – Как только Марго получила водительские права, мы отвезли Китти играть в «Сладость или гадость» в кампус. В том году она нарядилась Бэтменом. Может, она снова захочет?
– Я имею в виду, что мы сможем ходить на студенческие вечеринки официально, а не пробираться тайком. Пару лет назад нас с Гейбом оттуда выгнали. Мне никогда в жизни не было так стыдно.
Я удивленно смотрю на него.
– Ты? Ты никогда не стыдишься.
– Вот тогда стыдился! Я пытался флиртовать с девушкой в костюме Клеопатры, и тут старшие ребята подошли и сказали: «Вали отсюда, малек». А она и ее подружки засмеялись… Гады.
Я наклоняюсь и целую его в обе щеки.
– Я бы не засмеялась.
– Ты все время надо мной смеешься, – говорит он. А потом поднимает голову, притягивает меня поближе, и мы целуемся вверх ногами, как в фильме «Человек-паук».
– Тебе нравится, когда я над тобой смеюсь?
Он улыбается и пожимает плечами.
Глава 4
НАСТУПАЕТ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НЕДЕЛИ ВЫПУСКНИКОВ. В эту неделю у каждого дня есть своя тема, и сегодня это «дух школы». Я надеваю куртку спортивной команды Питера и заплетаю волосы в косички с лентами цветов нашей школы – голубого и белого. Питер раскрасил лицо в те же цвета. Когда он утром забирал меня из дома, я вскрикнула.
Во вторник у нас – семидесятые, в среду – пижамный день, в четверг – костюмы разных персонажей (этого дня я жду особенно сильно), а в пятницу мы отправляемся в поездку с классом. Мы выбирали между Нью-Йорком и Диснейлендом, но Нью-Йорк победил. Мы заказали автобус и собираемся устроить долгие выходные, на три дня. Время идеальное, потому что весь класс сходит с ума, ожидая ответов от колледжей, и нам всем нужно отвлечься. Кроме тех, кто подавал документы заранее и уже знает, куда поступил. Например, Питер или Лукас Крапф, который пойдет в университет имени Сары Лоуренс. Большинство остается учиться в штате. Как всегда говорил наш школьный психолог, какой смысл жить в Вирджинии и не пользоваться тем, что рядом столько хороших университетов? Я считаю, это здорово, что нас не разбросает по всем сторонам света.
В обед в столовой ансамбль а капелла поет серенаду одной девочке из одиннадцатого класса. Они играют мелодию «Будешь ли любить меня завтра?», но со словами «Пойдешь ли ты со мной на выпускной, Джина?». Мы с Питером останавливаемся послушать, прежде чем встать в очередь за едой. До выпускного еще несколько месяцев, но выпускники уже вовсю приглашают друг друга. Пока самое внушительное было на прошлой неделе, когда Стив Бледел взломал радиоточку и заменил все записанные на день объявления вопросом «Ты пойдешь со мной на выпускной, Лиз?». У компьютерщиков ушло два дня, чтобы все исправить. Только сегодня утром Дарелл наполнил шкафчик Пэмми красными розами и выложил на двери лепестками вопрос «Выпускной?». Уборщик на него за это накричал, но фотографии в «Инстаграме» Пэмми выглядели потрясающе. Не знаю, что планирует Питер. Он не склонен к романтическим жестам.
В очереди в столовой Питер тянется за брауни, и я говорю:
– Не надо, я принесла печенье.
Он в восторге.
– Можно мне сразу одно? – спрашивает он. Я достаю контейнер из сумки, и Питер берет печенье. – Давай не будем ни с кем делиться?
– Уже поздно, – говорю я, потому что его друзья нас заметили.
Пока мы идем к столу, Дарелл поет: «Ее печенье приманивает всех мальчиков во двор». Я ставлю контейнер на стол, и ребята дерутся за него, расхватывая печенье и заглатывая его как тролли. Пэмми удается перехватить одно.
– Вы животные, – говорит она.
Дарелл запрокидывает голову и издает звериный рык, и она хихикает.
– Потрясающе, – стонет Гейб, слизывая крошки с пальцев.
Я скромно говорю:
– Неплохо получилось. Но не идеально. – Отломив кусочек от печенья Питера, я добавляю: – Они вкуснее, когда прямо из духовки.
– Пожалуйста, приходи ко мне домой, испеки мне печенье, чтобы я знал, какие они прямо из духовки. – Гейб кусает следующее печенье и закрывает глаза в экстазе.
Питер берет еще одно.
– Хватит есть печенье моей девушки!
Прошел уже год, а я до сих пор испытываю восторг, когда он называет меня своей девушкой.
– Если и дальше будешь так на него налегать, у тебя появится живот, – говорит Дарелл. Питер откусывает печенье, закатывает футболку и гладит себя по животу.
– Как стиральная доска!
– Повезло тебе, Лардж, – говорит Гейб.
Дарелл качает головой:
– Нет, это Кавински повезло.
Питер ловит мой взгляд и подмигивает, и у меня чаще бьется сердце.
Мне кажется, что когда я доживу до возраста Сторми, то буду постоянно вспоминать такие моменты: как Питер склоняет голову и кусает печенье, как солнце, льющееся в окно столовой, играет на его русых волосах, как он на меня смотрит.
После уроков у Питера тренировка по лакроссу, а я сижу на трибунах и делаю уроки. Из всей команды только Питер продолжит после школы играть в команде первого эшелона, и тренер Уайт уже рыдает над тем, что останется от команды, когда Питер выпустится. Я не понимаю всех нюансов игры, но знаю, когда аплодировать, а когда улюлюкать. Мне просто нравится смотреть, как он играет. Он считает, что каждый удар станет голом, и обычно так и получается.
Папа и мисс Ротшильд официально встречаются с прошлого сентября. Китти в восторге и при любой возможности напоминает, что это она их свела.
– Это был мой гениальный план! – хвастается она.
Не могу не признать: у нее богатая фантазия. Меня и Питера она тоже сумела свести снова после расставания, несмотря на все преграды, и теперь мы любим друг друга.
Хотя у них мало общего, мисс Ротшильд и папа удивительно подходят друг другу. Это похоже на меня с Питером. Близость сводит людей. Двое одиноких соседей, «Нетфликс», пара собак, бутылка белого вина. По-моему, это прекрасно. Теперь, когда в жизни папы есть мисс Ротшильд, событий куда больше. Они все время куда-то ходят, чем-то занимаются. В субботу утром, пока мы все спим, они идут гулять в лес и смотреть на рассвет. Раньше папа не увлекался прогулками по лесу, но теперь относится к ним с энтузиазмом. Они ужинают в ресторанах, ездят на винзаводы, встречаются с друзьями мисс Ротшильд. Конечно, ему по-прежнему нравится сидеть дома и смотреть документальные фильмы, но теперь в его мире есть многое другое – и ему уже не так одиноко. Хотя я не замечала, что он был одинок все восемь лет после маминой смерти. Но наверняка так и было, если сравнить с тем, сколько у него теперь энергии. Мисс Ротшильд ужинает с нами несколько раз в неделю, и уже странно не видеть ее за столом в кухне. Нам уже не хватает ее низкого, глубокого смеха, ее бокала белого вина рядом с папиным пивом.
Тем вечером после ужина я достаю на десерт печенье и мороженое. Папа спрашивает: «Снова печенье?», и они с мисс Ротшильд обмениваются выразительными взглядами. Размазывая ложкой ванильное мороженое по печенью, папа продолжает:
– В последнее время ты много печешь. Наверное, нервничаешь из-за ожидания ответа от университета.
– Это никак не связано, – говорю я. – Я просто пытаюсь усовершенствовать свой рецепт печенья. Радуйтесь количеству выпечки.
– Знаешь, – начинает папа, – я читал, что процесс выпечки очень успокаивает. Это связано с повторением действий при отмеривании ингредиентов и творческим элементом. Психологи называют это поведенческой активацией.
– Главное – чтобы помогало, – говорит мисс Ротшильд, отламывает кусочек печенья и закидывает в рот. – Я хожу на велотренажеры «Соул-сайкл», это меня успокаивает.
Если бы здесь была Марго, она бы закатила глаза. Однажды мисс Ротшильд уговорила меня пойти с ней. Я все время сбивалась с ритма.
– Лара Джин, тебе стоит снова со мной пойти. У нас новый инструктор, она ставит музыку в стиле мотаун. Тебе понравится.
– Когда мне можно будет пойти с тобой, Три? – спрашивает Китти.
Она так называет мисс Ротшильд. Я все еще про себя называю ее по фамилии и вслух иногда тоже, но чаще стараюсь называть ее по имени, Трина.
– Когда тебе исполнится двенадцать, – отвечает она Китти. – Таковы правила клуба.
Трудно поверить, что Китти уже одиннадцать, а мне в мае будет восемнадцать. Время так быстро летит. Я смотрю через стол на папу, а он смотрит на Китти, а потом на меня с печальной улыбкой. Наверняка он думает о том же.
Он ловит мой взгляд и поет: «Лара Джин, ни о чем не волнуйся», подражая Стиви Уандеру, как умеет. Мы все стонем. Откусывая от самодельного сэндвича с мороженым, папа говорит:
– Ты все сделала правильно, и все получится как надо.
– Не может такого быть, чтобы университет Вирджинии тебе отказал, – говорит мисс Ротшильд.
– Постучите по дереву. – Китти сама стучит костяшками пальцев по столу. – И ты тоже, Лара Джин.
Я послушно стучу.
– Что это вообще значит, откуда эта примета?
Папа оживляется.
– Считается, что она пришла из греческой мифологии. Согласно греческим мифам, дриады жили в деревьях и люди обращались к ним за защитой. Поэтому мы и стучим по дереву: просим дополнительной защиты, чтобы не искушать судьбу.
Теперь мы все обмениваемся взглядами. Папа такой заучка. А мисс Ротшильд рядом с ним кажется молодой, хотя у них не такая уж большая разница в возрасте. Однако они ладят.
* * *
Той ночью я не могу уснуть и лежу в постели, снова перебирая в голове внеклассные занятия, которые перечислила в документах для университета. Лучшие из них – работа в Бельвью и стажировка в библиотеке в прошлом году. Результаты квалификационных экзаменов у меня лучше, чем средний проходной балл университета. Марго приняли, а у нее было всего на сорок баллов больше. У меня пятерка за экзамен по углубленному изучению истории. Я знаю людей, которых принимали в университет Вирджинии с меньшим баллом.
Надеюсь, мое эссе привлечет комиссию. Я написала про маму, сестер и то, как мама на нас повлияла: и когда была жива, и после смерти. Миссис Дюваль сказала, что это лучшее эссе, которое она читала, но она всегда питала слабость ко мне и моим сестрам, так что кто знает.
Я еще несколько минут ворочаюсь с боку на бок и наконец скидываю одеяло и встаю. Иду в кухню и принимаюсь отмерять муку для печенья с шоколадной крошкой.
Глава 5
ЧЕТВЕРГ – ДЕНЬ ПЕРСОНАЖЕЙ, и я ждала его всю неделю. Мы с Питером часами обсуждаем, кем будем. Я предлагаю Александра Гамильтона и Элизабет Скайлер, но отказываюсь от этой мысли, когда понимаю, как дорого стоит аренда костюмов колониальной эпохи. Парные костюмы, кажется, становятся моей любимой частью отношений, после поцелуев, поездок на машине и самого Питера.
Он хотел нарядиться Человеком-пауком, а я бы надела рыжий парик и была Мэри-Джейн Уотсон. Вообще-то, он предложил это потому, что костюм у него уже был. Раз он спортсмен, почему бы не дать людям то, чего они хотят, и не продемонстрировать его шикарную фигуру? (Это его слова, а не мои.) В конце концов мы решили одеться Тайлером Дерденом и Марлой Сингер из «Бойцовского клуба». Эту идею подала моя лучшая подруга Крис. Мы с ней и Китти смотрели фильм у меня дома, и Крис сказала: «Вы с Кавински должны одеться этими психами» и что это всех шокирует. По крайней мере, если я так оденусь. Сначала я отказалась, потому что Марла не азиатка, а я всегда одеваюсь в костюмы азиатов, но потом мама Питера нашла на распродаже красный кожаный пиджак, и все сложилось само собой. Мисс Ротшильд одалживает мне вещи из своего гардероба для костюма, потому что в девяностых она была молодой.
Сегодня утром мисс Ротшильд приходит до работы, чтобы помочь мне собраться. Я сижу в кухне за столом в ее черном узком платье, жакете из искусственного мохера и в парике, который Китти увлеченно ерошит, чтобы придать ему растрепанный вид, словно я только что встала с кровати. Я отталкиваю ее руки с муссом для волос, а она говорит: «Но образ этого требует!».