Вот отложил мясо и сердито на меня глянул из-под шляпы. Глаза у него были желтыми, как у ворона.
– С огнем играешь ты. По краю ходишь.
– Ты же говорил, что все мы играем ради азарта. Кто-то убивает монстров, – я вернул меч в ножны. – А кто-то любит дразнить Черного Хакера. Тебя обижали в детстве. Я угадал? Обидно быть мальчиком для битья, подавленным, сломленным, которого угнетают даже девчонки. Комплексы не проходят, даже когда вырастаешь, остаются обида на весь мир и желание доказать, что ты лучший. Не делиться удачей со всеми, а вернуться самому – сверхсильным и сверхумным, чтобы все девушки были твоими.
– Одна, – буркнул Вот.
– О! Так все это ради прекрасной дамы? Может быть, ты ей подошел бы таким, какой есть в жизни? Или ты хотел доказать не ей, а самому себе? Для того и создал игру? Я думаю, что твоя программа действует, только когда игрок относится к игре, как к жизни. Поэтому ты включил режим «хардкор» и запретил вызов меню. Запрограммируй себе сразу параметры по максимуму, и программа не сработает, твое «я» в реальности не воспримет полученные умения. Ведь все надо испытать на собственной шкуре, чтобы сделать своим. Но в игре есть преимущество по сравнению с жизнью – все умения получаешь достаточно быстро. Ты здесь уже давно. Почему не вернулся, что помешало?
– У меня максимальный уровень по всем параметрам, – буркнул Вот. – Но есть трудности с возвращением. Если ты вернуться хочешь, то стань сильнее, и я тебя возьму с собой.
Интересно, зачем я ему нужен? Здесь он почти всесилен. Наверное, еще и чит-кодами пользуется. Хочет помощи там, где нет его власти?
Я не сказал ему того, что почувствовал, когда заглянул в его следы. Мне показалось, что в жизни он был не просто слабаком, а слегка «не в себе». В моей школе учился подобный мальчишка, Петька-двинутый. На вид нормальный, но при общении с ним становилось понятно, что человек несколько неадекватен. Петька любил рисовать, но всегда изображал только один рисунок. На переменах он вновь и вновь выводил в тетради одного и того же дракона – черного с маленькими крыльями и большими выпученными глазами. У доски он отвечал заученно, глядя в потолок. Общаться со сверстниками ему было трудно, глаза начинали бегать, из уголков губ стекала слюна. Петьку отдали не в спецшколу, а в обычную, к нам, посчитав, что общение с ровесниками пойдет ему на пользу, не подумав, насколько жестокими бывают дети. Я встречал его недавно – Петр шел с женой. Вполне успешный семьянин, только взгляд остался немного бегающим, и появилось легкое заикание.
Я думаю, что черная одежда и странная манера общения – Вот говорил так, будто все время произносил стихи – были защитным механизмом его сознания.
– Ты возьмешь с собой не только меня, но и Олега с Ежиком, – сказал я твердо.
– Хорошо, – быстро согласился Вот. – Похвально, что заботишься о друге. А Волчица?
– Я не знаю, кто она в жизни. Не смогу помочь вспомнить. К сожалению, мое умение не позволяет определить адрес пользователя или узнать его настоящее имя.
– Понятно.
Он бросил откушенный кусочек мяса в огонь, и саламандра, подпрыгнув, поймала его в воздухе. Довольно чавкая, она снова свернулась в кольцо, словно решив проглотить свой хвост.
– Олег совсем забыл о Ежике. Вернее, помнит, я не позволяю ему полностью отказаться от сына, но игра постепенно завладевает его сознанием. Вылечи его, – сказал я. – Ты же можешь. Убери тролльскую заразу, измени правила, дай мне чит-код.
– Нет! Я не стану законы «Хвергельмира» нарушать. Но не забудь: игра всегда предоставляет пути спастись.
– Нам идти в замок за лекарством? – спросил я.
Вот промолчал. Саламандра захихикала сквозь сон.
– Что за призрачный город, Ежик сейчас там в безопасности? – спросил я.
– Игра не хочет, чтобы игрок знал, что будет дальше. Ведь это квест – закон игры, – сказал Вот.
К черту все игровые законы! Я пришел сюда не играть. Рука у Глаза дракона потянулась к мечу, но Ламберт ее остановил. Я заметил, что мой импульсивный поступок не скрылся от глаз Вота, вызвав у него легкую улыбку. Драться с ним я не стану – слишком разные у нас уровни. Силой здесь ничего не добьешься.
– До встречи, – сказал Вот, поднимаясь.
– Ты драконов рисовать не умеешь? – спросил я.
– Нет, а что? – удивился Вот.
– Да так, ничего.
Я не заметил, когда он пропал. В поле негде было спрятаться, но у Черного Хакера это получилось. Его фигура растворилась в заверти падающих льдинок.
* * *
– Еда, – сказала Илва, бросив мертвого зайца на землю.
Из костра метнулась саламандра, но Олег успел подхватить зайца перед самым ее носом. Саламандра сердито щелкнула челюстями и уползла в огонь.
– Вернулась, – улыбнулся Олег.
Илва принюхалась и вопросительно посмотрела на меня.
– Что ты жарил? Здесь кто-то был?
– Я уничтожил тень, – быстро сказал я и показал ей засушенное насекомое. – Что это за пчела?
– Какая большая, – удивилась Илва. – В доме нашел? Одну? Это пчелиная матка. Она всегда летает, сопровождаемая роем. Когда в улье появляется вторая матка, то она либо уводит с собой часть пчел, либо вступает в борьбу, и тогда матки сражаются насмерть. Победительнице достается весь рой. Наверное, этой не повезло.
Я хмыкнул и спрятал пчелу в карман. Олег в это время сооружал держатель из веток, чтобы можно было подвесить зайца над костром.
– Ты сможешь приготовить завтрак? – спросил он у Илвы.
Судя по ее взгляду, она готова была съесть добычу сырой.
– Посетители в таверне не жаловались.
Илва отошла дальше от костра и принялась свежевать зайца с помощью ножа, который достала из-за голенища. Олег протянул руки к костру.
– Думаешь, у нас есть шанс найти лекарство? – спросил он.
Слова он выговаривал нечетко, его нижняя губа, на которую наползла твердая серая кожа, загрубела и плохо двигалась.
«Игра всегда дает шанс спастись».
– Да, мы найдем лекарство в замке. Я в этом уверен.
– Кто ты, Игорь? – спросила вернувшаяся Илва.
Сквозь зайца была продета ветка, и Волчица водрузила будущую еду над костром. В уголках ее рта прятались несколько пятнышек крови. Заметив мой взгляд, Илва улыбнулась и слизнула их.
Перед моими глазами появились картины севера: одинокая хижина на обрывистом берегу и бесконечный океан, встречающийся на горизонте с небом. Правда или нет? Быль или навязанная игрой выдумка?
– Кто я? Игорь Глаз дракона, охотник на моржей, живущий на берегу океана. Почти весь год океан сковывает лед, это царство торосов и морозных великанов. По ночам слышны далекие крики мужчин их племени, вызывающих на поединок соперников. Говорят, что дыхание морозных великанов замерзает в небе кристалликами льда, в которых сияет свет луны.
В глазах Илвы отражались языки пламени, но мне казалось, что это отблески северного сияния. Такие же были в глазах Гулльвейг в ту ночь, которую мы провели вместе.
– Лишь в редкие летние дни, возможно, раз в несколько лет, океан просыпается и ломает лед. Моржи и великаны к тому времени уходят. Незатихающий шторм накатывается волнами в тщетной попытке разрушить берег, с грохотом сталкиваются льдины. В вышине, где сверкают молнии, летают громовые птицы. Ты стоишь посреди бушующей стихии, словно ее повелитель. Когда шторм уходит, возвращаются моржи и устраивают на берегу свои свадьбы.
Илва неотрывно смотрела на меня, и ее взгляд больше не смущал.
– Кто я? Игорь Смелый, сын Вилфрида Смелого, маркграфа из Вормса. Это мой родовой замок, – показал я на возвышающиеся над лесом башни. – Здесь я провел свое детство. Я был сумасшедшим, во всяком случае, меня таковым считали. С ранних пор мне казалось, что по-настоящему я живу где-то совсем в другом мире. Мне снилась маленькая квартира в доме, напоминающем муравейник, с сотнями живущих в нем людей. Меня учил грамоте алхимик Лотар, но в своих фантазиях я ходил в школу вместе с другими детьми. Меня обучал фехтованию Манфрид, нанятый отцом учитель из восточных земель, что всегда страдал вечным насморком и говорил в нос, но мне снилось, что я тренируюсь у маленького человечка со смешным именем Галушка. «Хвергельмир» и та далекая страна перемешались в моей голове, и я не знал, кто я на самом деле. Не знаю до сих пор.
Саламандра попыталась дотянуться до скворчащего над огнем зайца, но получила от Олега щелчок по носу и обиженно нырнула обратно в костер.
– Меня считали сумасшедшим, – повторил я. – И потому, когда мой отец умер, маркграфом стал мой дядя Берхарт, а я отправился в изгнание. Теперь я простой охотник, мой родовой замок захвачен троллями и пришел в упадок.
Яркие картины детства вновь появились в памяти.
«Игорь, тебя ждет мастер Манфрид».
«Отстань, Олх. Скажи ему, чтобы тренировался сам. Или составь ему компанию».
Я спускался вниз по лестнице, выбегал сквозь главные ворота на повисший надо рвом мост. Внизу зеленую воду баламутил Дайпожрать, шумно вздыхал и шлепал щупальцами по поверхности, выпрашивая еду. Присутствие во рву тролля должно было внушать ужас врагам, но мне казалось, что Дайпожрать сбежит при первой же опасности. Кроме еды его ничего не интересовало. Я останавливался, бросал вниз оставшееся с обеда мясо и бежал дальше. Там, среди сада, ждал меня Джереон. Он мог быть старым деревом или лежащим у дороги камнем. Порой его хриплый голос звучал в ветре, а порой проникал в голову вместе с солнечными лучами.
«Почему ты такой? – спрашивал я. – Дайпожрать во рву глупый, а ты…»
«Умный? – подсказывал Джереон, и в его голосе звучали падающие камешки. – Или тоже глупый, потому что вожусь с человеческим детенышем? Может быть, ты напоминаешь мне моего внука. Ведь когда-то мы все были людьми. Но приходит время, и ты меняешь оболочку».
«Я тоже хочу быть троллем!»
«А я хочу быть человеком, – смеялся Джереон. – Но не все наши мечты могут исполниться. Ты отрабатывал дома прием, которому я тебе вчера обучил?»
«Да, продемонстрировал его на Манфриде».
«И каков результат?»
«Враг повержен на обе лопатки!»
Из темноты, как всегда неожиданно, появлялось щупальце, и я не успевал отразить его удар. Джереон сбивал меня на землю, я падал в траву с мыслями, что в следующий раз у меня обязательно получится. Увидеть и отразить. Почувствовать присутствие Джереона, ощутить, куда он нанесет удар. Щупальце с коготками скрывалось. Я мечтал, что стоит мне об него поцарапаться, и я стану таким, как Джереон – сильным, умным, свободным.
«Или ты станешь таким, как Дайпожрать?» – смеялся мой тайный учитель.
«Нет, этого не может быть! – возмущался я. – Это неправильно!»
«Хочешь проверить? – В спину щелкало щупальце, и я вновь оказывался на траве. – Ты недостаточно ловок, чтобы поцарапаться о мои когти. Занимай вторую стойку!»
Возле меня оказывался меч, созданный Джереоном из ветра прямо на моих глазах, я поднимал оружие и становился в боевую стойку. Когда-нибудь у меня получится схватить старого тролля за щупальце, и тогда…
«Тогда Лотар тебя вылечит, – говорил Джереон. – И ты не сможешь составить мне компанию. Оставайся сыном своего отца, наследником рода».
Я подвел тебя, Джереон. Ты ушел, надолго меня оставил, и я погряз в своих мыслях. Я не смог остаться наследником. Изгнанный из собственного замка, я стал Глазом дракона, одиночкой, живущим на пустынном берегу.
«Беги», – сказал Лотар в тот последний день.
Я пришел к нему в лабораторию в поисках утешения, которого мне больше негде было найти. Моя мать умерла очень давно, и я ее не помнил, Джереон ушел, а остальным в замке был безразличен чокнутый сын покойного маркграфа. Я оставался наедине со своим горем. Лотар был единственным, с кем я мог поговорить, хотя старик и не питал ко мне любви. Я служил для него скорее подопытным кроликом, как живущий в банке ледяной демон. Банка стояла на полке в его лаборатории, демон при моем появлении разевал рот с зубами-сосульками, наверное, в воображении проглатывая меня целиком. Казалось, что тварь состояла из одного глубокого ненасытного рта.
«Твой дядя тебя убьет, – сказал Лотар. – Единственный шанс спастись – бежать далеко на север. Стать охотником. Ты не видел демона?»
Я давно привык к тому, насколько старый алхимик легко менял тему разговора.
«Нет, а что, сбежал?»
В сброшенной на пол крышке банки торчали подтаявшие сосульки.
«Сбежал».
Лотар поправил очки, сидящие на длинном носу, и заглянул в банку, будто все еще надеясь найти там демона.
«К сожалению, оказавшись на свободе, эта тварь вырастает. Но тебе надо бежать. Возьми, – протянул он мне перстень. – Это один из ключей, открывающих потайной проход, ведущий наружу из винного погреба. Подземный ход выкопан по приказу твоего отца. И с его разрешения я им пользовался, когда мне надо было тайно покидать замок».
Да уж, видел я, как Лотар бегал в город в заведение, которое местные называли «домом мадам Жу-жу». Алхимик был еще тот ходок, испытывающий на себе действие своих смесей, которые должны были увеличивать мужскую силу.
«Этим же перстнем открывается лаборатория. Если тебе вдруг когда-нибудь понадобится моя помощь или лекарства. – Он неожиданно меня обнял, прижав к старой мантии, и добавил: – Я буду по тебе скучать, Игорь. Через ворота не иди, твой дядя дал приказ стражам тебя задержать. Беги через погреб, как я сказал. Проход открывается за главной бочкой, стоит лишь приложить перстень к стене».
Так ушел Игорь Смелый и появился Игорь Глаз дракона. Вернее, это прозвище я получил гораздо позже, через много лет скитаний по побережным землям.
Я поднял правую руку и полюбовался перстнем, надетым на средний палец.
– Олег, – сказал я. – Ты видел мой перстень раньше?
– Конечно, ты носишь эту безделушку, сколько я тебя знаю.
Когда появился волшебный ключ? Я ношу его с детства, или он возник на моей руке сейчас, когда игра подарила мне эту историю? Игра ли? Может быть, тот другой мир только придуман мною, и я действительно сумасшедший? Я закатал правый рукав и прочитал буквы моего имени: «Игорь Ламберт». Врешь, не возьмешь, я не забуду себя настоящего. Думаю, что путь для решения этого квеста подарил мне Черный Хакер, таким образом, не нарушив законы игры. Он создал для меня мнимое прошлое, в котором я оказался наследником древнего рода. Он или сама игра?
Возникла предательская мысль, что я обманываю сам себя. Игровое меню вызвать нельзя, как и доказать самому себе, что мы в игре.
– Доедаем зайца и идем к замку, – сказал я. – Главный вход закрыт, там может быть опасно. Пройдем по подземному ходу, который начинается в лесу, я покажу где. Но я не знаю, что сейчас творится в замке.
– Из тех, кто ходил в него за сокровищами, никто не вернулся, – сообщила Илва. – После того как убили твоего дядю, замок пал. Лишенные властелина защитники не смогли или не захотели противостоять лесному хаосу и покинули стены крепости. Сбежали, проще говоря. Кто-то остался в Вормсе, кто-то ушел в Формир.
– Но мы все равно попытаемся. – Я отрезал от зайца кусок мяса, попробовал на вкус и сказал: – Кажется, уже можно есть.
* * *
В моем детстве деревья казались реже и меньше. Тогда Железный лес еще совсем робко пытался захватить новые земли, прорастая молодыми деревцами. Сейчас, после того как замок пал, лес показал свою полную силу. Ветви могучих деревьев переплетались, создавая непроходимые заросли. Казалось, даже холод не мог вырваться из их объятий – в лесу было гораздо холоднее, чем на поле, хотя и безветренно. Стволы покрывал толстый слой инея, длинные сосульки свешивались с ветвей ледяным частоколом.
Мы остановились на краю широкой поляны. Впереди, на открытом пространстве, кое-где торчали пни, но деревья были не спилены, а сломаны или выкорчеваны с нечеловеческой силой.
– Странно, – сказала Илва, и ее слова прозвучали глухо, отразившись эхом, словно мы находились в пещере. – Совсем недавно было не так холодно. Где спуск в подземный ход?
– Возле старого дуба на том конце поляны. Там, где лежит камень, напоминающий спящего гасторниса. Что-то мне это не нравится. Слышите, какая тишина?
Олег зажег на ладони огонь и поднес к сосульке, наблюдая, как она тает. Саламандра, сидящая в заштопанном мешке, заворочалась у него за спиной. Илва провела пальцем по наклонившейся ветви, соскребая иней, и сломала одну из сосулек. Я услышал, как звон, тонкий, будто гудение комара, прокатился по дереву и скрылся под землей. Мне показалось, в глубине земли завозился кто-то большой и вздохнул, почувствовав добычу. Чужие мысли возникли в голове.