Охранник, повторив еще раз свой вопрос, наконец решился и, держа пистолет перед собой, подступил к двери. Левой, свободной, рукой он взялся за ручку и, толкнув створку от себя, уже собирался отскочить, как вдруг его руку с пистолетом перехватил кто-то из темноты и буквально втащил парня в коридор. В одно движение его кисть оказалась вывернутой так, что ствол сам вывалился из разжатой ладони. Глаза охранника не успели увидеть ничего в темноте, как Нур, продолжавший держать его за предплечье, обрушил ему на голову «фомку». Парень рухнул без слов, потеряв сознание. Не обмотай Игрок свой инструмент курткой, этим ударом он мог раскроить парню череп. Но он вовсе не собирался убивать пацана. Нур достал из кармана рулон скотча и плотно связал им руки и ноги охранника, попутно заклеив рот. «Повезло тебе, парень, что безусый, — подумал он, — иначе тяжело отрывать потом клейкую ленту».
Затем он сунул «Макаров» охранника себе за пояс, снял с его кармана бейджик-идентификатор, который намеревался использовать, чтобы открывать внутренние двери в поликлинике, и двинулся в регистратуру.
Войти в больничную базу данных оказалось еще проще, чем предполагал Нур. Он собирался применять специальные программы для взлома пароля, как вдруг выяснилось, что компьютер в регистратуре не просто включен, но и база данных на нем открыта. Девочка-регистратор элементарно не заморачивалась нажатием кнопки «On/Off» — зачем выключать, если завтра снова включать, и потому компьютер месяцами оставался в активном состоянии.
«Ну и славно», — порадовался Игрок, вбивая имя-фамилию сына в строку поиска. Записей оказалось с десяток, последняя была датирована сегодняшним днем. Ее Нур пропустил и остановился на другой, трехлетней давности. Вошел, нетерпеливо стал листать. Данных оказалось много, несколько страниц, в основном цифры, результаты анализов, показатели хромосомных тестов — ничего такого, за что можно было зацепиться. И никаких упоминаний о загадочном стационаре.
Нур откинулся на спинку стула, вытащил из-за пояса пистолет охранника, приложил его ко лбу. Металл оружия приятно холодил разгоряченную голову. Что делать дальше, «антитеррорист» не представлял. Почему-то ему казалось, что какие-то следы он обнаружит в больнице. Но его предположения рухнули — зацепок не было. Оставалось идти напрямую — брать за хвост самого Стального.
Ярко вспыхнул свет, у входной двери раздался какой-то шум. Нур резко развернулся лицом к входу, перехватывая пистолет за рукоятку, но было уже поздно — два ствола смотрели ему прямо в голову. Игрок опустил руку с оружием.
— Вот и молодец, — похвалил его Никитич. Он привалился плечом к входной двери и, задумчиво жуя жвачку, смотрел на Нура.
«Насмотрелся старых боевиков, пижон хренов», — подумал тот.
— Теперь положи ствол на пол и отойди к окну, — лениво процедил Стальной.
Нур бросил «Макаров» на паркет и, встав с кресла, стал пятиться к окну. Робин и Бобин, чьи стволы только что целились ему в голову, опустили свои пистолеты и бесстрастно смотрели на бывшего напарника.
— Что-нибудь нашел? — поинтересовался Стальной, не переставая жевать.
— Ага, — Нур кивнул с максимальным дружелюбием. — Рецептик для сына. Доктор выписал, а мы потеряли. Пришлось среди ночи возвращаться, надо же лечить ребенка.
— Остроумно, — совсем невесело улыбнулся Никитич. — Но ты не переживай. Мы сами твоего сына полечим.
— Только попробуйте тронуть его, — кровь тут же ударила Нуру в голову, он забыл про показное радушие.
— А то что? — осклабился Никитич. — Ты не переживай, с ним ничего не случится, воспитаем нормального члена общества, а не такого террориста, как ты.
В голове у Нура всплыла шальная мысль — а может, он неправильно все понял и больница ни при чем, а Никитич и вправду дезинформирован? Но почему тогда в медкарте нет данных о госпитализации Эдика?» А ведь именно Стальной тогда рекомендовал мне обратиться в поликлинику», — вдруг вспомнил Нур…
Ба-бах! Оглушительные шум и тряска. Пол пошел ходуном. Землетрясение? Бомба? На ногах устоять оказалось невозможно. Из шкафов посыпались коробки с дисками. Какая-то труба, слетев со стены, ударила «близнецов» прямо под колени — оба рухнули с оглушительным шумом. Никитича кинуло вбок, он ударился головой и сполз по стене. Нур полетел вперед и вниз, пропахав паркетину носом и чуть не уткнувшись им в свой же ствол. Удачно упал! Он схватил пистолет, практически не целясь, выстрелил в Барабековых — попеременно, дважды, в голову. Все пули легли в цели, вместо голов — кровавые ошметки. Оставался Никитич. Старика подвел возраст, он не успел среагировать, когда Нур в два прыжка вскочил на ноги и оказался возле него. Нож бывшего стяговца уперся Стальному в печень, свободной рукой он вырвал у него из руки пистолет. «Стечкин», неплохо.
— Итак, где дети? — почему-то прошептал Нур ему прямо в ухо.
— Догадался-таки, — хмыкнул Никитич. Он медленно приходил в себя и не выглядел испуганным, видимо сказывалась армейская выучка. — Говорил же я директору, что ты умнее, чем кажешься.
— Комплименты своей жене говорить будешь! — отозвался Нур. — Веди меня к детям.
— А нет у меня ни жены, ни детей, — съюродствовал Никитич. — Один я на свете живу…
Игрок усилил напор на лезвие, слегка протыкая им кожу. Стальной сдался.
— Ну пошли, коли просишь, — согласился он. — В бомбоубежище.
«Ну, конечно, как я сам не догадался, — подумал Нур, — идеальное ведь место для содержания заложников».
Он заткнул рот Никитичу носовым платком и связал конечности все тем же скотчем: руки — плотно, ноги — так, чтобы он мог едва их переставлять, и вытолкнул во двор больницы. Что случилось, было пока неясно. Виден был лишь обвалившийся угол здания конторы, и оттуда же неслись звуки выстрелов. Судя по всему, неизвестный и весьма уверенный в своих силах враг напал на «Анти-Т». Однако Нуру это было только на руку. В такой суматохе подавшимся на защиту периметра охранникам не до них.
Идти до бомбоубежища было недалеко — мет ров пятьдесят, располагалось оно в этой же части больничного двора. К нему вела петляющая среди кустов сирени асфальтированная дорожка. Бегом это расстояние можно преодолеть за полминуты, но Нура задерживал стреноженный им же самим Никитич. Нур не торопил его, беспокойно осматриваясь по сторонам. Его смущало дерзкое и непонятное нападение на «Анти-Т». Какой же силой обладали атаковавшие, если рискнули штурмовать корпорацию «антитеррористов»?
Внезапно из темноты на парочку выскочил кто-то вооруженный. Ствол Нура уже смотрел в сторону приближающегося силуэта. Стрелять он не спешил — шум мог привлечь внимание к их компании. Когда фигура вплотную приблизилась к ним, Нур понял, что принял правильное решение — незнакомец оказался Романом Шварцманом. В руках у него был зажат вовсе не автомат, а фотоаппарат.
Журналист летел, не замечая никого вокруг, словно за ним гнался оживший Бен Ладен. Нура и Никитича он увидел, только налетев на военспеца и чуть не сбив его с ног. От испуга Шварцман выронил фотоаппарат и, громко ойкнув, плюхнулся на землю.
— Сделаешь мне фото с обезьянкой? — громко окликнул его Нур. Окрик подействовал на журналиста волшебным образом. Широко раскрыв глаза, он уставился на спрашивающего, узнав наконец-таки партнера.
— К-какой обезьянкой?
— Вот этой, — Нур указал на Никитича. — Говорящей.
— Так это же местный замдиректора, — наконец произнес журналист, пристально вглядываясь в багровеющего Стального.
— Обезьянки тоже бывают замдиректорами, — Нур с улыбкой смотрел на исходившего злобой спеца.
— А я вас искал, — невпопад заявил журналист.
— Уже нашел. Не твоих рук дело случайно? — Нур кивнул на пожарище.
— Моих, — вдруг согласился тот. — Пятьдесят тысяч баксов копейка в копейку. Подрыв здания «Анти-Т» в знак протеста против подавления свободы слова, обстрел из крупнокалиберного оружия в течение получаса силами десяти человек. Плюс надбавка за срочность. Цитирую прямо по контракту.
Нур от неожиданности чуть не шлепнулся рядом со Шварцманом. Такой прыти от партнера он никак не ожидал.
— И зачем все это?
— Ну как же? А отвлечение внимания? Тебе же нужна была помощь…
— Стратег. Все просчитал, — Нур уважительно похлопал Клея по плечу и добавил уже от души: — Искреннее спасибо. Спас буквально.
Никитич страшно замычал, задергал головой, стараясь, видимо, вытолкнуть кляп.
— Вот и местное руководство хочет тебе спасибо сказать, — прокомментировал Нур и вытащил платок у него изо рта. — Давай-ка послушаем его.
Однако Стальной разразился проклятиями:
— Сволочь ты, Игрок, продал нас террористам! Ладно этот-то. Но ты?
— Не принимай близко к сердцу, Никитич. —
Голос бывшего стяговца был полон фальшивой благожелательности. — Я просто нанял одну банду, чтобы расквитаться с другой. Лучше топай дальше… Не нужно было детей обижать, — добавил он, и, когда экс-начальник оказался перед ним, со всей силы врезал ногой по поджарому заду, от чего стреноженный заложник чуть не полетел носом в асфальт.
К тому времени перестрелка начинала стихать, хотя отдельные выстрелы еще были слышны. Нападавшие явно схалтурили, не выдержав оплаченные полчаса обстрела. Однако троица уже почти пересекла больничный угол и приближалась к вросшему в асфальт двора бетонному треугольнику входа в бомбоубежище.
Игроку казалось, что он совершенно не изменился с того времени, когда еще мальчишками они пытались с разгона въехать на его наклонную крышу на велосипедах. Тот же изъеденный мхом бетон, та же стальная дверь. Появились разве что пластиковый козырек над входом да кодовый замок.
Компания остановилась у двери. Нур не знал, дежурил ли здесь обычно охранник, но сейчас вход в старое бомбоубежище никем не охранялся. Стальной вопросительно посмотрел на своего конвоира. Тот толкнул его в бок — «говори код».
— А где «пожалуйста»? — Никитич прищурился.
Нур резко сунул ему кулаком по печени:
— Такое подойдет?
— Вполне, — прохрипел Стальной, глядя с ненавистью на бывшего подчиненного.
— Может, повторить? — с издевкой в голосе уточнил Нур.
— Достаточно, — процедил Никитич. — Руки-то развяжи…
— Щас! — ухмыльнулся Игрок, поднося ладонь к цифровой панели замка. — Диктуй давай!
Стальной нехотя подчинился, называя одну за другой цифры кода. Пальцы Игрока запорхали над кнопками.
Едва он ввел последнюю цифру, как дверь еле слышно щелкнула и мягко приоткрылась. Нур потянул ее за ручку, стальной лист шел тяжело, постепенно убыстряясь. Изнутри дохнуло затхлым воздухом, темнота была полная. Первым, не дожидаясь, пока дверь распахнется совсем, в проем проскользнул журналист, следом Игрок втолкнул Никитича, и замыкающим вошел сам. Как только дверь закрылась за ним, вспыхнул свет. Стал виден низкий наклонный потолок, крутые ступени.
Никитича Нур пропустил вперед, слегка придерживая его за полосу скотча, связывающего руки. Воздух был затхл и сыр, как это обычно бывает в подвальных помещениях. «А ведь Эдик и так кашлял», — подумал Нур.
Ступая шаг в шаг, компания спустилась на площадку, выложенную кирпичом. От остальной части бомбоубежища ее отделяла еще одна стальная дверь. Но на ней был установлен уже не кодовый замок, а кое-что посерьезнее — искусственный интеллект, с автоматическим считывателем информации с микрочипов входящих. Нур хорошо знал эту систему, она работала со списками допуска. В случае, если внутрь пытался пройти посторонний, срабатывала система блокировки двери. Нур не был внесен в списки, но зато у него не стоял и микрочип, а значит, Игрока для искинта словно не существовало вовсе. Зато Никитич относился к числу допущенных — на табло уже загорелась надпись «id-принят».
Нур вновь потянул за ручку — дверь медленно открылась, внутри загорелся свет. Вдвоем с Никитичем они переступили порог, журналист потянулся следом за нами.
— Стоп! — Нур ладонью остановил его перед проемом. — Извини, Рома, но тебе придется прикрыть нас сзади. Дверь не пропустит — нет допуска.
— А как же ты? — закипятился Шварц. — Да и что значит не пропустит?
— Я — чист. Для искинта меня не существует. А на тебе сработает сигнализация, и автоматика тут же заблокирует нас.
Журналист, ворча что-то себе под нос, с неохотой остался в предбаннике — сел на корточки, привалившись к стене.
Помещение, в которое попали Нур с Никитичем, было мало похоже на бомбоубежище. Большая и очень светлая комната оказалась вся заставлена лабораторными столами (последний раз Нур видел их на школьных уроках химии) и поделена на несколько отсеков перегородками высотой в половину человеческого роста. Шкафы вдоль стен были забиты химическим оборудованием и медицинскими приборами. В углу на подставках-треногах стояло до десятка похожих на большие аквариумы стеклянных кубов, к которым были подведены трубочки и подключены какие-то аппараты. Внутри в мутной жидкости виднелось что-то вроде человеческих уродцев.
«Кунсткамера, что ли?» — Нуру пришло на ум только такое объяснение. В самой кунсткамере он никогда не бывал, но представлял ее именно так.
Он выжидательно посмотрел на Никитича. Тот кивнул на дверь в противоположной от входа стене. Парочка двинулась туда, Нур старался не смотреть в сторону «аквариумов».
Дверь оказалась заперта на обычный замок, причем фиксатор располагался только с этой стороны. Стоило Нуру повернуть «собачку», раздался щелчок — и дверь раскрылась в темноту.
— Выключатель — слева, — почему-то перешел на шепот Никитич.
Не входя в комнату, Нур протянул внутрь руку и зашарил ей по стене. Сердце его замерло, чтобы забиться сильно-сильно через секунду. Щелк — ив мутном свете ночника перед Нуром появилась маленькая комнатка с глухими стенами, несколько детских кроваток, детский манеж с игрушками в углу и стол с кухонной посудой у стены.
«Ничего необычного», — успел подумать Игрок, чтобы в следующее мгновение понять, что на самом деле странными были обитатели этого жилища. Молча они сидели на своих кроватках и во все глаза смотрели на ворвавшегося к ним Нура. И это были одинаковые глаза. И одинаковые лица.
Дети, дети-близнецы, похожие друг на друга как две капли воды, но в то же время почему-то разные. Нуру потребовалось несколько минут, чтобы понять — мальчики были неодинакового возраста — на вид от годика до пяти лет, но одной внешности.
«Кто же из них Эдик?» — мелькнула мысль. Каждый из них был его сыном и одновременно не был им. Словно копии собственного ребенка предстали сейчас перед Игроком.
— Кто это? — Нур попятился обратно, перевел ошарашенный взгляд на Никитича и увидел смену эмоций на его лице. Вначале — удивление по поводу его растерянного вида, потом раздумье и следом — улыбку понимания, перерастающую в смех.
Стальной опустился на пол, сгибаясь в поясе от хохота. Если бы не связанные руки, он наверняка стал бы хлопать ими себя по ногам и бокам.
— Дурак, вот дурак-то. Надо же так попасться! — сквозь смех и слезы выдавил он.
— Что за приступ самокритичности? — нелепое поведение Никитича привело Нура в чувство.
— Так ты ничего не понял!» Дети, где дети?» — передразнил он Игрока. Недоумение Нура словно вернуло Стальному хорошее настроение. Он порозовел, глаза его ожили. — Я-то, кретин, решил, что ты раскрыл нас. А оказывается, был прав все-таки я, ты — простофиля. Какие дети тебя интересовали, а?
— Мой Эдик, — жестко проговорил Нур. Он старательно делал вид, что не заметил изменений, произошедших с внешностью Стального. — И другие, которых вы взяли в заложники, чтобы сделать из них смертников.
— А нет никаких других! Тут все твои! — продолжал веселиться Никитич.
— Что ты несешь? — зло оборвал его Игрок.
— Он прав. Это все клоны твоего сына. Плоть от плоти. Беленькие, чистенькие и в то же время генномодифицированные, — вдруг раздался голос сзади Нура. Странно знакомый голос.
Но Игрок не успел повернуться, чтобы увидеть говорившего, он почувствовал лишь короткую боль и провалился в темноту…