— Верни назад!
— Что? — Русик смотрел на нее обиженно.
Тамара вырвала пульт у него из рук. «Какой же это канал? Так…» На экране: смятое железо, стекло на асфальте. Тело, накрытое простыней. Мусоровоз протаранил «Опель» и практически выбросил его с дороги…
— Отдай, ты чего?
— Отстань! — И пихнула Русика локтем.
…Над местом водителя — чертенок, сплетенный из прозрачных жгутиков.
Тамара бросилась к компьютеру: «Что за авария, где? Раз это были местные новости…»
— Ну, ты со своей работой совсем свихнутая стала! — Русик встал посреди комнаты и упер руки в бока. — Дошла до того, что криминальную хронику смотришь! Ты еще Петросяна послушай! Интеллектуалка!
«Так, где же это… сайт службы новостей… пока ничего нет, выкладывают с получасовым опозданием… Кто же этот погибший, кто?»
— Ты меня игнорируешь! Замечательно! — Русик гордо развернулся и вышел в коридор.
— Редакция, пожалуйста…
Хлопнула входная дверь.
С третьего раза Тамаре удалось, придумывая несусветное вранье, получить информацию, кто жертва. Инженер по технике безопасности Ветлуцкой атомной станции. «О, господи! Шефа нет на месте, рабочий день кончился…»
— Я тут подумал, ты, конечно, не права…
«А это кто такой?.. Русик?»
Руслан стоял посреди комнаты, не сняв ботинки, и произносил прочувствованный монолог. Томочка невнимательная и неправильная, но он готов снизойти к ее нервному состоянию. Он же понимает, как ей сложно, она не привыкла работать по-настоящему…
«Кому же звонить? — Для подобного случая никакой процедуры предусмотрено не было. — Фриманису? Да, наверное, ему…» Но Русик, в завершение своей речи, полез к Томочке с нежностями.
— Руслан! Отстань, пожалуйста!
Но тот, умиленный своим великодушием, не унимался. Тогда Тамара пихнула этого идиота со всех сил — чтобы не мешал… Русик брякнулся на пол, зацепив журнальный стол и раскатив по полу орехи из вазочки.
Томочка отстраненно смотрела, как ее бывший гражданский муж… сожитель метался по комнате, швыряя вещи в чемодан и возмущенно что-то вопя. Звонить в разгар скандала было невозможно, Тамара просто ждала, когда этот человек уберется из ее дома и ее жизни. Снова грохнула дверь.
Фриманис выслушал сбивчивый рассказ, помолчал и сказал: «Приходите на работу как обычно». Повесил трубку.
Ночью ей ничего не снилось. И это было страшнее всего.
* * *
— Галочка, Дмитрий Владимирович у себя?
— Занят, — скучно сказала секретарша. — Ждет важного звонка.
— Я быстро! Это очень серьезно.
— Понятное дело, — согласилась Галочка и демонстративно защелкала мышью. В оконном стекле отражался монитор и любимая игра секретарш — цветные шарики.
— Это касается предсказания. Кажется, террористический акт.
— Да что вы говорите, — протянула она. — Придется подождать.
Тамара куснула губу. Ну почему она не обладает даром убеждения. Или хоть уверенностью. Она заерзала на стуле. «Почему все так спокойно — осталось три дня!»
— Галочка, чаю мне. Лимончик не забудь, лапуля, — бархатно донеслось из селектора.
Тамара подскочила, крикнула отчаянно:
— Дмитрий Владимирович! Катастрофа! Теракт!
Повисла удивленная тишина. Галочка засверкала глазами, выставила гелевые когти — сейчас в глаза вцепится.
— Серафимова, ты, что ли? Зайди, — сказал начальник.
— Дмитрий Владимирович, я два дня назад передавала отчет. Где убийство начальника охраны, и самолет…
Директор смотрел непонятно. Как на диковинную рыбу в аквариуме.
— Ну?
— Дмитрий Владимирович, я четко видела дату: двадцатое. Через три дня.
— Серафимова, а ты чего нервничаешь-то?
Казалось, она бьется в пуленепробиваемое стекло.
— Теракт же!
— Ну да, я понял. Информацию получили, к сведению приняли, кому надо — работает. Ты, Серафимова, не паникуй.
Начальник был благодушен и действительно не понимал ее тревоги.
— Чаю хочешь?
— Нет, я…
— Не хочешь как хочешь. Иди, Серафимова, следующий доклад — через неделю. Иди, смотри сны.
Тамара выскочила как оплеванная. Галочка проводила ее злорадным взглядом.
* * *
Она надеялась, что окажется мнительной клушей. Это — всего лишь ее кошмары, и ничего страшного не произойдет… Но телевизор в квартире не выключала. И приемник на кухне, даже на ночь. И, нарушив все инструкции, пронесла в Чистую комнату маленькое радио.
Самолет рухнул через два дня.
«Господи! — Тамара практически бежала: коридор, лестница, коридор… — Как далеко!» И лишь у самых дверей «предбанника» обнаружила, что недошитая кукла намертво зажата в ее руке.
— А Дмитрия Владимировича не-ет… — лениво произнесла Галочка, хлопая ресницами.
— Как? — Голос был хриплым; не голос — карканье. Секретарша пожала плечами и уткнулась в компьютер.
Тамара стояла посреди присутственного места и не знала: заплакать, закричать, стукнуть дуру по завитой головке…
— Да… конечно, я тебя узнала. Еще трубку не подняла — вижу твой номер высветился… Да, буду.
Томочка решилась. Подошла к двери начальственного кабинета, рванула за ручку, услышала испуганное Галочкино: «Ой!» Дверь не шелохнулась.
— Ты чего? Э…
— Как с шефом связаться?
— Его сегодня вообще не будет! — сказала секретарша ехидно и только что язык не показала.
— Буду тут его ждать! — И уселась на стул.
Минуты текли медленно. Томочка по третьему разу прослушала скупые сводки об авиакатастрофе. «Что делать-то?» Попыталась дозвониться Фриманису — «Телефон выключен или…». Покрутила в пальцах рукоделье.
«Может быть, просто совпадение. Странное. Произошла катастрофа, но не та. И как проверить?»
— О! Не ожидал увидеть…
Назар улыбался. Белозубый мужчина в ладно сидящей форме. С плавными и хищными движениями. «Почему я не замечала раньше, насколько он красив? А главное, это мужчина, на которого можно положиться. Во всем!»
— Назар! Как хорошо, что ты… — Она и не заметила, как выскочила из приемной. — Мне надо рассказать, посоветоваться…
— Ну… у меня свободный день. В кафе?
Тамара подумала о дежурстве, с которого она сбежала. О ненаписанных отчетах. Об экстренных выпусках новостей каждые полчаса…
— А! — она тряхнула головой. — Давай!
До кафе она не утерпела. Начала говорить, и вышло, что рассказывать надо с самого начала, еще до их с Назаром открытого урока. Они шли по улице, она сбивчиво восстанавливала всю цепочку событий, приведших к сегодняшнему дню. Как всегда, спецназовец слушал спокойно и внимательно. «Какой у него редкий талант…» Она уже добралась до сна с аварией…
— Извини, совсем забыл. Мне на секунду заскочить… Вот мой дом. Поднимешься со мной? — Тамара кивнула.
В лифте ехали молча. В железной коробке тонкий запах пороха был особенно терпким. И жар сильного мужского тела. И некуда спрятаться от взгляда его синих глаз. А Томочке не хотелось прятаться. Вот только все мысли куда-то разбежались, и не собрать…
Они замешкались в прихожей — не привыкла, чтобы мужчины помогали снимать куртку, — вывернулась неловко, оказалась прижатой к его груди, подняла голову. Его глаза оказались совсем рядом.
— Глаза… и губы.
* * *
— И с этим барахлом вы явились на экзамены? Ни цвета, ни композиции… Заберите и не позорьтесь. — Мэтр захлопнул папку и поковылял дальше, тяжело опираясь на палку.
В глаза напихали острых льдинок. «Действительно, а чего я ждала? Вся затея с художественной школой — глупость, папа правильно говорил». — Сгорбившись, Томочка побрела к выходу.
«Ты даже не попробовала!» — «У меня не было шансов». — «Ну, хоть теперь-то решись, подружка!» — «Я такая глупая… Я не знаю, как сделать ему хорошо…»
* * *
— М-м-м… — Назар потянулся всем телом, и Томочка залюбовалась, как у него под кожей перекатываются мышцы. Как у большого зверя.
«Тигр, как есть тигр. Вот прямо сейчас — сытый и довольный!» — Она хихикнула.
— Знаешь, ты мне еще в классе понравилась…
— Да? — Она прижалась к его груди. Сердце Назара билось ровно и размеренно, словно не он только что… Она снова хихикнула и провела ногтем по коже.
— Щекотки я не боюсь!..Так вот, ты мне понравилась. И я тебя Дмитрию Владимировичу порекомендовал в группу. Не сердишься?
— Что ты, глупыш! За что мне на тебя сердиться?
— Ну… денег тут, конечно, значительно больше, но приходится всякой ерундой заниматься.
— Почему ерундой? Знаешь, сколько мне на eBay за куклу… — Томочка запнулась. — Ерундой? Что ты имеешь в виду?
— Э… — казалось, Назар был смущен. — Пашин ваш, Дмитрий Владимирович, знаешь, чей сын? — И мотнул головой, обозначая, чей именно. — Папа ему выбил синекуру. Сын при деле, и ответственности никакой.
— А отбор, тесты, обучение? — Томочка заледенела.
— Я почему это рассказываю, — «тигр» снова потянулся, — чтобы ты не волновалась. Это — игрушки великовозрастного мальчика. Немножко спектакля, немножко имитации деятельности. Ну и распил бюджетного бабла, конечно.
— А как же мои сны?
— Радость моя, бывают и просто сны…
Назар приподнялся на локте.
— У тебя, Томочка, есть замечательное свойство: ты профессиональная паникерша, да! — Он легонько щелкнул ее по носу, Тамара даже не отреагировала. — Треть отчетов группы — твои записи. А чем больше отчетов, тем больше финансирование! Не миновать тебе годовой премии, солнце мое! Ладно, я в душ.
И вышел, насвистывая бодрую мелодию.
Тамара села на краю кровати, обхватила себя руками за плечи. Кожа была липкая, противная. «Дура, дура, дура… Какая же я…» Она бездумно Щелкнула пультом телевизора.
— …Наш корреспондент побывал на месте катастрофы. Это ужасный случай…
Камера скользила по обломкам: жухлая трава, паутина колючки, поваленные плиты забора. Синий чемодан, вывернувший нутро…» Синий чемодан? Так это же мой сон! Мое предвиденье!» — «Это твоя глупость, — голос был до обморока знаком, — тебя используют, как последнюю потаскушку. Хорошо, хоть деньги приличные платят!» — «Заткнись, пап!..это не может быть просто совпадением: чертик в машине, чемодан на месте катастрофы… Мне нужно туда, увидеть все своими глазами. И еще…»
Она взяла трубку стационарного телефона. «Какой бы синекурой должность шефа ни была, его по головке не погладят. Медиумы предупреждали, а он и не почесался. Я, похоже, знаю, в чем дело — в ядерной станции. Ну же…»
— Галя, мне нужен Дмитрий Владимирович, это серьезно!
— Опаньки, сподо-обилась… Поздравляю. Ну и как он тебе?
— В смысле? — Мир вокруг Тамары окончательно свихнулся.
— Назарка. Хорош ведь в постели, зар-раза, правда? Хоть бы с другого телефона звонила… подруга.
Ее бросило в жар.
— Думаешь, ты у него одна такая? Ну, ты наивняк!
Комната качалась перед глазами: «А ты надеялась встретить принца?»
— Шеф на Багамах, я ему вчера срочно билеты покупала. Отвянь! Сучка.
Раздался треск брошенной трубки.
«Какая пошлость!» Томочка обвела взглядом комнату: разбросанная одежда, кобура аккуратно висит на спинке стула. «Я его даже в постели не снимаю!» Недоделанная кукла на полу — сердце из свинца. Она быстро оделась. «Боже мой, какая пошлость!» Вытерла глаза рукавом. Вернулась из прихожей, решительно схватила пистолет. «В мусорку! Пусть тебя из спецназа выгонят… к чертовой матери».
Негромко щелкнул замок.
* * *
Возле помойки она потопталась и пошла дальше. Легко сказать: «Выкину пистолет». А если мальцы увидят? Выудят, начнут играть, будет несчастный случай. Патроны-то вынимать она не умеет. Или бабулька, что смотрит подозрительно, милицию позовет.
«В реку выброшу. С моста».
Она долго топталась на автовокзале, пытаясь вспомнить — какой автобус едет к дачам; там и до моста недалеко. С трудом втиснулась в маршрутку и почти задремала. Очнулась, когда вдалеке показалась изуродованная громада самолета, окруженная военной техникой. «Значит, вот он, сон во плоти?» Томочка прилипла к окну.
— Тамаргнатьна! Здрасьте!
Она автоматически надела «учительскую» улыбку.
— Здравствуй, Якишин.
— А у нас самолет свалился, знаете? Крылья — во! Всю атомную станцию покурочило. Теперь вылезет радиация, и будут хищные растения мутиро-
— Артем, отстань от учительницы, — не оборачиваясь, проворчала бабушка.
— Ничего, мне интересно. Ты, Якишин, не бойся, не будет радиации. А как в школе дела?
— У, вместо вас такая пришла, жаба. Очки — во!
— Артем, не ругайся.
— А я чо? Она правда, как жаба, квакает: «Колов на вас не напасешься». Я в следующем году в виртуальную школу пойду, там на переменах можно в онлайне играться.
У Тамары слезы навернулись. Хулиган и раздолбай Якишин: цыплячья шея торчит из футболки, на щеке царапина. Взорвись реактор — никто не спасет таких якишиных. Потому что о катастрофе знает только она. «Пойти в милицию? Выгонят или вызовут «Скорую». Скажут: сумасшедшая. И начальник уехал. Обратиться наверх? Но к кому? И, главное, как успеть? Осталось несколько часов».
— А вы едете на самолет посмотреть?
«Действительно, куда я еду?»
— Я… по делу. До свидания, Артем.
За остановкой тянулся пустырь, следом лесок, развороченный упавшим самолетом, фургоны с надписями «Министерство чрезвычайных ситуаций». В воздухе висел резкий запах. «Если ничего не делать, через несколько часов полгорода разнесет в пыль. А остальным — умирать от радиации».
В сумке приглушенно запикал телефон. Она машинально поднесла его к уху.
— Куда ты дела пистолет?!
Пьянящее отчаяние ударило в голову. Словно прыгнула с обрыва и ничего уже не страшно.
— Застрелила парочку твоих подружек.
Назар поперхнулся и заорал:
— Твою мать, ты дура! Немедленно…
Она расхохоталась сквозь слезы и оборвала связь. Равнодушно пролистала список: двенадцать эсэмэсок от Русика, восемь безответных звонков. Динамик снова разразился трелью, и она от души швырнула телефон в урну.
«Не верите? Не хотите вмешиваться? Ну и ладно. Я сама».
* * *
Тамара прошла мощеной дорожкой и оказалась возле проходной.
— Здравствуйте. Отдел по борьбе с терроризмом…
Она опомнилась посреди площадки с растрескавшимся асфальтом. Сердце прыгало. Тамара огляделась в растерянности: ей казалось, АЭС — это круглая башня с одним подъездом, а тут россыпь домиков, трубы какие-то, обшарпанные стенды — наверное, доска почета. Куда идти? Она зажмурилась, вспоминая огненный шар из своего сна, ветер, сметающий дома, как горстку пыли.
В зал управления ее провел юный лаборант-недотепа с охапкой картонных папок. Неуклюжий дылда мялся, дергал себя за козлиную бородку и не мог понять, что требует грозная тетка из антитеррора: «Мне нужно помещение со стендами, где много датчиков, кнопок. Светло-зеленые стены, без окон. Там дежурят два человека».
— А, вам в пультовую? — догадался он наконец.
Лаборант открыл дверь своей электронной карточкой.
— По коридору направо, последняя дверь, — и удалился как ни в чем не бывало.
«Вот из-за таких террористы и проникают на охраняемые объекты. Хорошо, это я была, а если бы злодей!» Негодуя, она открыла дверь и очутилась в собственном предвидении: зал, стены выкрашены масляной краской. Толстяк в белом халате жует бутерброд. Над пультом в полстены склонился блондин с торчащими в стороны вихрами. Стало трудно дышать: она столько раз видела, как толстяку перерезали горло…
«Прекрати паниковать! Все зависит только от тебя».
— Отдел борьбы с терроризмом, — звонко выкрикнула она и подняла удостоверение над головой. — Вы должны выключить реактор.
Дежурные переглянулись. Толстяк положил бутерброд на бумаги с графиками.
— Чье распоряжение? — деловито спросил блондин.
— Угроза безопасности. Распоряжение генерала Пашина.
«Игори оно…»
— Нет, ну так не делается. Что они там думают, в вашем управлении? Мы три области питаем. Начальник в отпуске, хоть бы за неделю распоряжение прислали…