Я разметил места где будут позиций, окопами мы не делали, затяжного боя не ожидается, поэтому вооружившись малыми пехотными лопатками, солдаты снимали дёрн и делали позиции для стрельбы лёжа, этим же дарёном маскируя её, несколько человек аккуратно выкопав в стороне ветки кустарника, несли их к позициям, чтобы замаскировать их. Это всё не раз проводилось во время учений, так что делалось всё привычно, не в первый раз. Три станковых «Максима» я разместил на холме, тут отличный вид открывался на дорогу, километра два можно держать под огнём, все пять ручных по флангам этого же холма. Четыре со стороны дороги и один со стороны речки. Два пулемёта развернул в сторону города. Ожидался проход разведки, которую мы пропустим, чтобы дождаться основной колонны, и вот, чтобы разведка с тыла по нам не ударила, эти два пулемёта и нужны. Работа много времени не заняла, и уже через полчаса всё было готово, пролётки ещё не вернулись, им город обойти нужно, роща с другой стороны, и потом вернутся. По дороге несколько всадников проскакало, но это наши, пограничники, нас на холме те видели, но не останавливались, а так дорога пуста была. Канонада давно стихла, ещё когда мы в городе были. Да и не долго та длилась. Сейчас же все бойцы залегли, я приказал не бегать и не демаскировать позицию, ждём противника. Перед тем как затихариться и не отсвечивать, я вызвал всех унтеров и командиров обоих взводов, ну и описал задачи, каждому объяснив, что ему делать в той или иной ситуации.
— Ваше благородие. Это что, птица? — отвлёк меня от наблюдения за дорогой солдат из расчёта стоявшего рядом «Максима».
Подняв бинокль выше, я повернулся слегка в бок, и присмотревшись, сообщил расчёту:
— Аэроплан. Не пойму чей, но летит от германцев. Передать по цепочке, целится в аэроплан из ручных пулемётов, но без приказа огня не открывать.
Командир расчёта, показывая отличный командный голос и мощные связки, прокричал соседям с обеих сторон и приказ пошёл дальше. Однако германец, а это был их аппарат, похоже разведчик, пролетел в стороне, дальность высока, и я не рискнул отдавать приказ открыть огонь, опасался, что обнаружим себя. Поэтому тот пролетел в стороне и стал кружить над городом, явно высматривая отходившие части полка и пограничников. За городом покрутился, а потом развернулся и пошёл обратно к своим, направлялся в сторону города, а значит пролетит под нами. Поэтому я повторил приказ, что пошёл по цепочке:
— Целится в аэроплан. Огонь по команде.
И вот когда тот добрался до нас, я крикнул:
— Огонь!
И заработали ручные пулемёты. Сначала ближайшие, до которых донёсся мой крик, а за ними и остальные три. У нас не было зенитных средств, поэтому единственная возможность противостоять авиации, это пулемёты «Мадсена», один боец расчёта кладёт себе на плечо ствол, и наводчик целится, сопровождая цель, ну и открывает огонь по приказу, как сейчас это произошло. Вот такой не хитрый способ. И он сработал. Не успели пулемётчики по магазину выпустить, как мотор у самолёта засбоил и заглох, и тот лёг на крыло, после чего рухнул на землю. Всего метрах в двухстах перед нашими позициями. Красавцы. А вот с обломками надо что-то делать. По позициям кричали «ура-а», ну и по-другому радовались, я же не был так сильно рад. Доволен что моя пулемётная полукоманда открыла счёт, бой у заставы не в счёт, но был серьёзно обеспокоен тем что обломки самолёта с торчащим хвостом находятся рядом, всего в ста метрах от дороги, и германцы, проходя мимо, обязательно их увидят, а с ними и нас могут засечь. Поэтому я и приказал:
— Скопова ко мне.
Бойцы сразу стали передавать приказ по цепочке, и вскоре ко мне подбежал командир второго взвода.
— Видишь? — указал я на обломки. — Вытаскивай трупы, самолёт двухместный, вооружение если есть сними, бери все четыре коня у пролётки, и что хочешь, но чтобы обломков и никаких следов тут не было. Утащи волоком к реке и утопи, или в кустарнике спрячь, но чтобы они нас не демаскировали. Трофеи с лётчиков собрать, документы и карты передать мне, остальными наградишь отличавшихся наводчиков что сбили аэроплан. Выполнять.
— Есть? — козырнул тот, и пригибаясь рванул вниз с холма, выкрикивая фамилии нужных солдат.
Троим тот уже поставил задачу и те побежали к аэроплану, достать лётчиков и подготовить разбитый аппарат к транспортировке. Я же сидя на холме, продолжал изредка поглядывать в бинокль на дорогу, нет ли там моих казаков. Они мой бинокль забрали, обычный полевой, а сейчас при мне купленный во Франции морской был. Однако первыми прибыли не казаки, а пролётки, что успели скататься за город к роще и разгрузится там, оставив одного рядового на охране имущества, раненого с фельдшером и кашевара с помощником и фельдфебеля. Там уже обед начали готовить. Ну вот встретим, доберёмся до них и пообедаем. Главное, чтобы германцы не опоздали и без обеда нас не оставили. А обоза там ещё не было, видать в городе на складах задержался. Видать действительно всё побросали и теперь нашим самим всё необходимое нужно искать. К моменту появления колонны пролёток, группа Скопова уже отбуксировала разбитый летательный аппарат к кустарнику и сейчас срубая ветки, закидывали ими обломки. Ну и ту мелочь что осталось на месте падения тоже собирали и уносили. Как я видел, у разведчика был пулемёт, стоял у второго летуна, подозреваю что это наблюдатель, и держал заднюю полусферу. Вроде пулемёт в порядке, я там видел двое солдат с ним разбирались. На станковый похож. Узнаю от них что это за модель. Кажется, авиационный «Максим».
Я продолжал наблюдать за дорогой, изредка отвлекаясь и отдавая приказы двум рядовым что при мне были вроде посыльных, и те бегали и передавали их. Так что пролётки перегнали к кустарнику и замаскировали, те готовы были в любой момент подскочить к холму, с другой стороны ската от противника, и эвакуировать нас, это мне и нужно было. А пока, чтобы разведка что проследует мимо, не заметила их, и нужно так хорошо спрятать. В общем, дела шли, казаков пока не было, что меня беспокоило, но Скопов ко мне для доклада прибыл, трофеи и пулемёт, с запасом боеприпасов, также принёс. Пулемёт оказался облегчённой разновидностью «МГ-08», такой же как у меня «Максимы», только без станка, щита и прицел сетчатый авиационный. Турель остались в самолёте, сам пулемёт в порядке и имел ленточное питание, три полные двухсотпятидесятипатронных ленты были к нему в комплекте. Осмотрев его, я вот что сказал взводному:
— Хороший аппарат, как раз против аэропланов. Нудно сделать ему турель, чтобы в небо бил, и пусть он постоянно будет при обозе, защищая их от атак с земли и воздуха. Турель снять с аэроплана, хоть выломайте её. Или закрепить на тележном колесе, а то на ось, чтобы крутится могло и стрелять в разные стороны. Уловил суть?
— Интересная задумка, ваш бродь.
— Отнесите его пока ездовым, пусть придумают как это всё сделать, доберёмся до обоза, поручу Крапивину, пусть займётся, да расчёт из обозников назначит… Давай на позицию беги, кажется разведчик наш возвращается, — сообщил я, приметив на дороге одинокого всадника, что скакал во весь опор. Это был Егор.
Скопов передал мне планшетку наблюдателя, там была карта и документы лётчиков, но осмотреть их нет времени. Также как и приказывал раньше, я велел отдать остальные трофеи наводчикам ручных пулемётов, раз уж совместно аэроплан сбили, ну а сам стал ожидать. Егор засёк нас, ну и поднявшись на холм, сообщил:
— Идут германцы, много, около полка, впереди сотня драгун, разведка. Будут тут через час. Дядька за ними наблюдает со стороны.
— Отлично, — довольно кивнул я и встав на ноги, передал приказ по цепочке. — Расчётам ручных пулемётов вместе с оружием подойти к разбитому аэроплану, командиру второго взвода тоже.
Сам я, доставая из офицерской сумки «Лейку», направился вниз, в том же направлении, при этом велел Егору проверить позиции на маскировку, что-то тот слишком быстро нас засёк. Однако тот заторопился за мной, и не зря, участвовал в фотосессии у обломков. С них убрали ветки, поставили аппарат так чтобы хвост торчал, палкой подпёрли, и крест видно, после чего я расставил расчёты. Три пулемёта стояли перед строем на сошках, часть солдат легли, два расчёта по бокам, наводчики положили стволы на плечи солдат и делали вид что целятся в небо, показывая, как сбили. Германский разведчик позади них на заднем фоне к себе внимание привлекал, показывая, что такой способ вести огонь вполне действенен. Ну и Егор в первые ряды затесался. Скопов тоже тут встал, в центре. Кстати, себе он оставил один из пистолетов. «Люгер» под патрон парабеллума, от второго я отказался, не мной добыто. В общем, кадр отличный получился, пятнадцать солдат и унтер-офицеров при одном взводном, ну и казак. Потом я Егора подозвал, объектив настроен, и сам встал на его место, и тот сделал снимок. Вроде показывал ему ранее как, но тот до этого не фотографировал. Если фото со мной в кадре будет испорчено, ничего, второй есть. После этого обломки снова замаскировали, а расчёты разбежались по позициям, ну и я вернулся на командный пункт. Егор проверил маскировку, показал где она недостаточная, чтобы поправили, её начали подправлять, и унёсся обратно в сторону германцев. Сидим и ждём, что ещё остаётся? Хм, пока память свежа, накидаю статью как самолёт сбили. Этим и занялся. Фото туда же уйдёт, в газету. Ну и распечатаю для парней, вполне заслужили, всё же память-то какая.
До появления моих казаков, что сообщили, германцы вот-вот будут, я не только статью накидал, но и написал начало боевых действий моей пулемётной полукоманды. Да, я вёл журнал. Самих казаков с их карабинами со снайперскими прицелами я отправил в сторону, пусть позиции выбирают. Их задача максимально быстро и точно выбить офицерский состав в той части что шла к Калишу. Ну и вскоре действительно всадники появились, чуть больше сотни, что вполне беспечно и скоро на рысях проследовали по дороге к городу, скрывшись на окраинах. Я за тылы не опасался, маскировка со всех сторон, и те вряд ли нас обнаружит. Если только кто им сообщит о нас в городе, наблюдая оборудование позиций, неприятно, но возможно. Сама разведка отойти нам не помешает, мы просто город окраиной обойдём, и дальше двинемся, где тылы находятся. А впереди уже была видна длинная пехотная змея колонны. Шли с развёрнутым знаменем. Хм, а может сработать.
Наклонившись я негромко приказал командиру расчёта, стоявшего рядом «Максима»:
— Головную часть берёшь на себя. Видишь знамя?
— Так точно, ваше благородие.
— Уничтожишь тех, кто его несёт и всех, кто попытается к нему подобраться. Попытаемся его захватить и унести.
— Это позор любой воинской части, — улыбнулся тот и с прищуром посмотрел в сторону пехотной колонны, прикидывая как работать, после чего что-то зашептал наводчику за пулемётом.
А вот в городе похоже наши не все ушли, стояла стрельба. Неужели кто-то оборону держит? Странно, на слух бьют германские карабины, основное оружие у германской армии. У винтовки «Мосина» звук чуть звонче, это различимо. Или это драгуны в городе зверствуют? Зная германцев и их к нам отношение, вполне такое возможно. Я лично допускал. Стрельба и не думала стихать, но пехотинцы не обращали на это внимания и колонна продолжала движение. От города к ним проскакал всадник, видимо посыльный, сообщить что в городе никого нет. А дальше, когда колонна приблизилась, приказа открывать огонь я пока ещё не отдавал, ожидал чтобы поближе подошли, сделал пару снимков, для истории, и поднял руку, отчего все командиры расчётов напряглись. Сейчас, вот-вот. Тут дело тоже опасное, близко пехоту подпускать опасно, пулемётов у меня мало, было бы штук двадцать станковых, я бы эту колонну на ноль помножил, а с тем что есть, только потрепать и обратить в бегство. На мой взгляд и этого много. Наконец моя рука опала и заговорили восемь пулемётов. Я не скажу, что в упор, до колонны метров сто пятьдесят было, но опустошения в рядах те нанесли чудовищные. Согласно приказу, один станковый «Максим» бил по голове колонны, как раз прореживал тех что у знамени были, знаменосец уже упал пробитый пулями, второй по центру колонны, третий пулемёт по концу. Увидят орудия, стрелять по расчётам и повозкам с боеприпасами, чтобы вызвать детонацию, а обоз тут был, хотя и двигался в конце, на границе дальности моих станкачей. Задача ручных стрелять по крупным группам солдат, обескровливая их, и вот так пулемёты активно стреляли. Ручные затихали, быстро переряжались, и продолжали, а станковые строчили длинными очередями. Торопясь собрать максимально возможную кровавую жатву, пока пехота находилась в колонне. Зачастую пули прошивали сразу трёх, а то и четырёх солдат, мощности хватало. Это конечно не германские разрывные, выпускаемые с трёх «Мадсенов», которые настоящие опустошения наносили в рядах, но тоже неплохо.
Германцы, не ожидавшие такого гостеприимства, да ещё настолько убийственного и практически в упор, начали впадать в панику и разбегаться, подаваться назад, образовалось свалка, и тут «Максимы» перезарядившись, снова заработали, продолжая собирать урожай. «Мадсены» и так работали пока патроны есть, и подносчики торопливо снаряжали опустошённые магазины, чтобы расчёты могли вести огонь без перерывов. Патронов германских у нас не так и много, но лично я сомневаюсь, что мы тут сможем собрать боеприпасы для них, слишком германцев много, не дадут, потери понесём. Те два пулемёта что должны держать тылы, тоже по колонне били, я хотел нанести первым ударом максимальные потери, просто у них там солдаты следили за тылами, и как из города на рысях начали выметаться всадники, пулемёты перекинули назад, и те застрочили, сшибая всадников и валя коней. Я даже приказал развернуть станковый пулемёт рядом с собой, чтобы тот поддержал ручники. Всадников всё же много, и они представляли нешуточную опасность, но под огнём трёх пулемётов, выжившие, едва ли тридцать драгун, ушли обратно в город, остальные остались лежать кучками на открытом поле. Виднелись раненые лошади, что бились на траве, кто-то шевелился из всадников, видимо раненые, а пулемёты были развёрнуты и снова застрочили по колонне. Сделав снимок как расчёт рядом ведёт огонь, а потом и самой дороги, понял, что пора.
Подав сигнал, я пронаблюдал как пролётки покинули укрытие, и направились к холму. Порядки германцев были расстроены и дезориентированы. Атаковать холм те и не думали, пытались стрелять из своих пулемётов, но с этим не сложилось, тут также поработали казаки. У них не только приказ всех офицеров, что они увидят, уничтожать снайперским прицельным огнём, но и по любому, кто пытается командовать солдатами или отдавать приказы. Вот и по расчётам пулемётов те отстрелялись, оттого германцы и не помышляли о том, чтобы атаковать, у них одна мысль была, спрятаться от этого губительного огня, но укрытий тут не было, оставалось или бежать, или притворится мёртвым на дороге. Раненых там тоже хватало. Меньше всего их было в тех местах, где «Мадсены» под германский патрон работали. Разрывные патроны — это вещь. Помнится, в моей истории подобной войны, на Западном фронте германцам было запрещено их применять. А вот на Восточном, против нас, легко. Твари. Получите своё обратно.
Расчёты становых пулемётов прекратили огонь и покатили их вниз к пролёткам. Всё же это довольно тяжёлые машинки. Сейчас пышущие жаром, хорошо от перегрева пулями плеваться не начали. А вот расчёты ручных пулемётов отходить пока не спешили, прикрывали, и короткими прицельными очередями давали отходившим германцам понять, что мы ещё на месте. А уходить нужно быстро, артиллеристы, как я вижу, орудия разворачивали. Сам я тоже рванул к пролёткам. Отвязав Ворона от задка, вскочил на коня и понёсся вверх по склону, там вниз, где подскакав к дороге и телам германцев, парни меня прикрывали, соскочив, схватил знамя, и снова взлетев в седло, галопом рванул прочь. Гнал зигзагами. А ручные пулемёты как будто взбесились, палили длинными очередями, да и вокруг меня пули свистели, но я ушёл за холм. Осмотрев себя, в двух местах форма прострелена, у Ворона длинная царапина касательного ранения на бабке, но мы остались целыми. Полковой стяг германской части, я передал Скопову, он ближе стоял, что бережно его принял, и велел снять с древка и сохранить. Тут и расчёты ручных пулемётов подбежали, так что мы поспешили покинуть позиции, обходя город, а холм накрыли разрывы снарядов. При обходе нас и нагнали казаки, каждый вёл по три коня за собой, видать драгунских собрали. Да и карабинов и подсумков хватало. Это хорошо, как мне доложили, патронов к германским пулемётам у нас осталось едва по магазину. И так небольшой запас весь расстреляли, а тут хоть пополнить можно будет. Наверняка в поклажах лошадей патроны имеются. Вон сумки как набиты. Только с казаками этот вопрос нужно решить. Они не мои солдаты, а это их трофеи, так что буду выкупать. Ничего, ситуация нормальная, поторгуемся.
Обойдя город, мы вернулись на дорогу, кстати не пустую, по ней беженцы тянулись, мало, но они были. Потом свернули с дороги, три километра проехали и вот она, роща, где находился наш обоз. Нас уже ждали, тут все были, включая тех, кто на склады ездили. Оживились при нашем появлении, Крапивин торопливо считал, все ли вернулись. Пока солдаты занимались вооружением, пулемёты остыли и их можно почистить, ленты снарядить, обозники расспрашивали что и как было, звуки боя до них донеслись, канонада, так что описывали те им наши приключения. Но это так для меня, фоном прошло. Пока мы двигались, я расспросил дядьку по их действиям. Тот сообщил что уничтожил двенадцать офицеров, трёх артиллеристов и расчёт пулемёта, у Егора результаты не хуже. Хорошо повевали, потери германцев, не меньше двух, а то и трёх рот. Фактически мы целый батальон уничтожили. Если бы было больше пулемётов, потери у германцев были бы просто огромные, но станковых у меня всего три, нам бы их побольше. Сам обед был готов и пока помощник кашевара встав на раздачу занимался этим, я выставил наблюдателей, чтобы нас в врасплох не застали и так расставив тачанки, чтобы те держали и дорогу, и поле. Только после этого мы пообедали. Кстати, мой денщик уже нашёл ездового что у нас лошадьми занимался, лечением тоже, и тот осмотрев рану Ворона, смазал её какой-то чёрной мазью сильно пахнущую дёгтем, и посоветовал пока не напрягать коня. Пришлось Ворона оставлять привязанным к задку пролётки, а седло перекидывать на второго коня. Тот мной тоже неплохо объезжен, норов знаю, хороший конь, единственный минус, выстрелов боится, пугается. Ворон к этому более терпим. Ещё переодеться надо, сменить форму и отдать на починку денщику. Ну и переоделся.