согласен, иногда так хочется черноморской ставридки, окуней, да и от ершёй не отказался.
- Мне ставридка нравится зажаренная до хрустящей корочки, можно даже с косточками
есть. Сейчас бы полную тарелку и холодным пивком запивать,- закатывает глаза Антон.
- Ты в море сильно отворачиваешь,- беспокоится Виктор,- акулы могут появится … от
пивка я тоже не отказался,- продолжает развивать тему он и поднимает к глазам бинокль:-
Акул пока не видно,- он с напряжённым вниманием всматривается в свинцовую
поверхность моря, затем переводит взгляд на берег и с тревогой произносит:- Собаки, целая стая, бегут параллельно нам.
- Странное поведение,- бросает вёсла Антон и тоже смотрит на берег.
- Ничего странного,- криво ухмыляется Виктор,- они ждут, когда мы пристанем к берегу.
- Обнаглели, твари,- чернеет лицом Антон.
- Наверное, на землю не раз выбрасывало людей, цепляющихся за обломки, собаки
привыкли на них охотиться. Они настоящие людоеды и человека совсем не боятся.
- Виктор, у нас гости,- отпрянул в центр лодки Антон.
- Становись на вёсла, правь к берегу, отмель поищем,- Виктор так же видит чёрный
плавник огромной белой акулы. Он не спеша берёт копьё, прислоняется к борту и
направляет остриё в воду.
Одичавшие собаки тоже её замечают, возбуждённо прыгают по берегу, хрипло
лают, виляют хвостами и всем своим видом выражают радость.
- Они предвидят результат,- хмурится Виктор, бросая неприязненный взгляд на
ликующую свору.- Греби к берегу, надо оказать этим умникам кто настоящий хозяин на
плато.
Антон сильно смыкает губы и уверенно налегает на вёсла, стараясь уйти от
приближающейся акулы. Собаки скачут в траве, подвывают, некоторые самые наглые
бросаются в море, бегают по мелководью и отрывисто лают.
- Правь к тому кабелю, это вожак,- Виктор удобнее перехватывает копьё.
Матёрый пёс страшен, шерсть на холке вздыблена, морда скалится, но он не лает, а
пристально смотрит и от его взгляда становится неуютно и под лопатками зашевелился
нехороший холодок.
- Кавказец,- замечает Антон.
- Это он с волчицей был. Вот он нам и нужен, а в воду не заходит, опытный боец,- с
неудовольствием произносит Виктор.
Белая акула проплывает в непосредственной близости, делает круг вокруг лодки,
Виктор выставляет копьё, с хрустом сжимаются пальцы, напряжение растёт.
- Метров шесть,- шепчет Антон, осторожно вытягивая вёсла из воды.
- Это самка … изучает нас. Даже если слегка носом подденет, лодка мигом перевернётся.
- Большая дура. Что делать будем?- Антон не сводит взгляда с морской хищницы.
- Расслабиться получать удовольствие,- шутит Виктор.- Главное не дёргаться и пока
грести не стоит, может она просто от любопытства плавает вокруг нас.
- Ага, вот и собаки так считают. Смотри, с какой радость прыгают по берегу,- Антон с
ненавистью бросает взгляд на берег.
Возбуждение в стае доходит до придела, псы уже не просто лают, хрипят,
выплёвывая из пастей пену. Белая акула лениво проплывает рядом с берегом, и даже
самые смелые собаки выскакивают на берег и с шумом отряхиваются, смешно шатаясь на
лапах. Они прекрасно знаю, для акулы нет разницы между человеком и жилистым псом.
Лодка медленно дрейфует к берегу и неожиданно акула скрывается под водой.
- А теперь держись,- белеет от страха Виктор и накланяется над бортом, водя по сторонам
копьём. Впрочем, оно для морской хищницы, словно спичка в зад, лишь разозлит.
Проходит время, а её всё нет, уже и глаза болят от напряжения, высматривая её в
глубине. Вот и собаки волнуются, недоумевают, зачем она бросила лодку? Вновь
несколько псов с опаской заходят в воду, но очень скоро распаляются и лают громче
прежнего, лишь вожак выжидает на брегу - умудрённая жизнью сволочь.
Как взрыв взлетают брызги вперемешку с пеной, огромная туша как торпеда летит
на отмель, истошный визг и жалобный скулёж, белая акула хватает одного пса и сползает
назад в глубину.
Антон вскакивает, едва не перевернув лодку, хохочет, бьёт по ляжкам. Виктор с
силой усаживает его на прежнее место:- Что так разволновался?- с укором произносит он.-
Становись на вёсла, живее уходим отсюда, за теми скалами собаки нас не достанут.
Они гребут по очереди, лёгкая резиновая лодка уверенно прыгает по мелкой волне.
Берег, со сворой одичавших собак, скрывается за красноватыми скалами и вновь он
безжизненный и первобытно дикий.
- Как быстро всё дичает,- Антон сейчас отдыхает и с интересом смотрит на
проплывающий берег, но не забывает придерживать копьё, акула может вернуться, что ей
для огромного желудка дрожащий тощий пёс.
- Это мы дичаем,- с усмешкой говорит Виктор, с силой налегая на вёсла,- а земля, наоборот, возрождается. Ты посмотри, как всё изменилось за столь короткий срок.
Каменистая поверхность с чахлой растительностью словно взорвалась и распушилась
густыми травами.
- Говоришь как поэт,- улыбнулся Антон.- А скажи, кем ты был в прошлой жизни?
Виктор на миг перестаёт грести, пожимает плечами:- Кем я был?- переспрашивает
он.- Сам не знаю … человеком … наверное.
- Я имею ввиду, до катастрофы,- уточняет Антон.
- И я это и имею ввиду,- серьёзно заявляет Виктор и усмехается.- Мне многое не
нравилось, и было не понятно, почему грамотные, добрые, трудолюбивые люди, как бы
они не пыжились, топчутся где-то внизу, а наглые и далеко не всегда умные, но хитрые –
на недосягаемой высоте. Почему, допустим, космонавт, выходящий в открытый космос, рискующий каждый миг жизнью или учёный, переворачивающий неким открытием
понимание мироздания Вселенной, инженер, конструирующий механизмы и прочие-
прочие по уровню жизни далеко относительно какого-нибудь обычного чиновника
дорвавшегося до власти или известного пародиста, ростовщика, суживающего деньги под
проценты или футболиста …
- Ты не любишь футбол?- не преминул съязвить Антон.
- Обожаю,- хмыкает Виктор,- но только не тот, в котором играют бизнесмены, а тот, где
играют патриоты, у которых в глазах не баксы, а флаг страны.
- Как высокопарно,- улыбается Антон.
- Ты думаешь?- Виктор странно улыбается.
- Это, конечно, верно, но природу человека не сломаешь. По своему характеру он хищник
и всегда на высоте будут те, кто сильнее,- с сомнением в голосе изрекает Антон.
- Считаешь, что какое-нибудь мурло, путём крупномасштабного мошенничества, ставший
олигархом, должен быть сильнее нас?
- Такова жизнь,- опускает взгляд Антон, а в глазах появляется злость.- Большие деньги –
большая власть.
- К счастью не у кого сейчас нет денег,- произносит Виктор, с усилием двигая вёслами.
- Будут,- хмыкает Антон.- Когда-нибудь всё вернётся на прежние места.
- Не вернётся, уверенно произносит Виктор.- Деньги, конечно, будут, но они станут
эквивалентом труда, а не наживы.
- Каким образом?- в глазах Антона неприкрытый скепсис.
- Будет запрет на любые виды процентов, из денег нельзя будет делать деньги.
- Ростовщиков на кол, как в древнерусские времена!- юродствует Антон.
- А ведь это идея,- Виктор с уважением глянул на парня.
- Ты чего?- внезапно пугается Антон.- Я шучу!
- А я нет,- и непонятно, серьёзно говорит Виктор или нет.
- Шутишь,- хохотнул Антон.
- На кол, конечно, сажать не будем … акулам, на прокорм отдадим.
- Понятно … шутишь,- улыбается парень.
- Тебе что, ростовщиков жалко?- в упор спрашивает Виктор.
- Нет, но представь, банк даёт деньги. Он что, не имеет права за это получать свои
проценты?
- Он должен единоразово получить лишь за выполненную работу и не более того.
- Тогда он не будет давать взаймы.
- И ладно.
- Но ведь это неправильно! Может эти деньги могут спасти чью-то жизнь.
- Так дай без процентов,- улыбается Виктор.
- Западло, вот так просто и ничего с этого не иметь,- заявляет Антон.- Мне кажется, должны быть разумные проценты.
- Разумных процентов не бывает, это обыкновенная нажива со всеми вытекающими из
этого последствиями. И всё покатится как прежде, возникнет дикий перекос в
распределении благ. Вновь производитель окажется в жо..е, а предприимчивый делец на
его шее.
- Вообще, я некоторым образом согласен с тобой, но мне кажется, это утопия,- осторожно
произносит Антон.
- Если быть наивными и жадными, то утопия,- кивает Виктор.
Антон замыкается в себе, что-то думает, верно, под черепной коробкой извилины
становятся дыбом от невероятных умозаключений непонятного человека, который когда-
то спас его, от своры одичавши собак. А ведь Антон даже спасибо ему не сказал, как-то
сразу в штыки воспринял. Но может он действительно тот, за которым стоит идти? Антон
вздыхает, вспоминает, что дал ему присягу и неожиданно понимает, это не просто слова, закончилось лицемерие и ложь, он пойдёт за этим человеком, даже если тот поведёт всех в
свою утопию. Но вдруг он прав и найдёт путь в ту страну?
- Хватит лоб морщить, меняемся, уже мышцы занемели,- слышится насмешливый голос
Виктора и опускает его на грешную землю.
Антон пересаживается, хмурится, умело опускает вёсла в воду:- Я присягнул тебе
на верность, но скорее всего под давлением товарищей, а вот сейчас понял, пойду за тобой
до конца.
- Спасибо,- серьёзно говорит Виктор,- но тяжело тебе будет со мной.
- Это мои проблемы,- с упрямством заявляет Антон,- я для себя всё решил.
Зыбкую, в светлом небе, Луну сдувает за горизонт, а Солнце уверенно
перебирается на небосвод и щедро пускает тёплые лучи, согревая продрогшую за ночь
землю и людей.
Антон скидывает куртку, на его разогретом молодом теле перекатываются сильные
мышцы, он без труда взмахивает вёслами и с радостью налегает на них, словно не знает, как распорядиться своей силой. Раны от укусов одичавших собак срослись, и шрамы на их
местах странным образом украшают его тело. На его шее болтается медальон – куриный
бог на кожаном ремешке, подарок Яны из группы тренера Николая Андреевича.
Эта девушка своеобразная, независимая, гордая и достаточно приземлённая. В ней
нет места для воображения и фантазии, её ум расчётлив, она в меру эгоистична, но
главная её черта – готовность на самопожертвование ради неких возвышенных идей. Яна
чётко определила в Антоне родственную душу и в силу характера не стала скрывать
своего влечения к нему. Антон с интересом отнёсся к её вниманию, но не бросился на неё
как изголодавшийся молодой лев, а с невероятной тактичностью поддержал её чувства, предпочитая здоровые отношения мимолётному шквалу эмоций.
- Наш старый лагерь,- с ностальгией произносит Виктор, подносит к глазам бинокль. На
берегу виднеется свежий след от костра, а у ближайшего дерева срезаны все нижние
ветки.- Кто-то здесь есть или был, может даже люди Идара,- замечает он.
- Подойдём?- Антон вёслами притормаживает ход лодки.
- Обязательно. Но только зайдём за мыс, там есть небольшое укрытие, а тут мы как на
ладони,- Виктор внимательно осматривает знакомый берег, душу кольнули воспоминания, ведь именно здесь он спасся с Ниной. Затем сообща боролись за жизнь, голодали, мёрзли, потом как-то наладили быт, но самое главное - полюбили друг друга. А вот сейчас
знакомые места несут скрытую угрозу.
Лодка втискивается вглубь погибающего от морской воды кустарника, тыкается о
шершавое дно, проскрипев толстой резиной по неровностям, наползает на берег и вязнет в
мешанине из колючих веток и мёртвых листьев.
Антон быстро выпрыгивает и привязывает лодку к корявому корню:- Местечко, я
тебе скажу,- оглядывается он.
- Мрачноватое, согласен, но нас в нём непросто найти.
Виктор, стараясь не ломать сухие ветки, уверенно протиснулся в самую глубь
кустарника, а за ним, сжимая в руках копья, двинулся Антон. Очень скоро они выходят из
зарослей к провалу в земле.
- Что за пещера?- удивляется Антон.
- Она недавно образовалась. Видно морская вода проникла в подземную полость и свод
рухнул.
- Занятно. Посмотреть бы её,- с жадностью заядлого спелеолога изрекает Антон.
- Потом,- усмехается Виктор.- Левее сворачивай, там есть проход между скалами.
- Запах какой-то,- напрягается Антон, крутит шеей и с неудовольствием морщится.
- Издох кто-то, надо сходить, глянуть что это,- Виктор тоже ощущает слабое зловоние, волнами доносящееся издалека.
Они выходят в редкий лесок, заваленный каменными глыбами. В своё время здесь
был проложен маршрут для спелеологических групп и экспедиций, тропа всё также чётко
виднеется на земле. По ней не раз и Виктор с Ниной ходил к соседней бухточке. Там, на
склонах крутых холмов, растёт тёрн. Его выкапывали, и Нина высаживала на своём поле, в надежде как-то окультурить и облагородить.
За нагромождением из камней тучами взметнулись зудящие мухи, смрад
безжалостно проникает в лёгкие, сбивает дыхание. Виктор копьём раздвигает ветки и в
ужасе отпрянул, на камне привязан труп женщины, в руки вбиты железные колья, груди
срезаны, а по всему телу виднеются следы от многочисленных увечий.
Антон невольно вскрикивает, хватается за рот, сдерживая рвотные позывы:- Что за
чёрт!- выругался он.
Виктор со страхом всматривается в мёртвое лицо, что-то знакомое виднеется в
изуродованном тленом лице:- Это Марина, она меня спасла,- уверенно произносит он,-
странно, я мог всё что угодно ожидать от Идара … даже иголки мне под ногти … но не
это. Очень не похоже на него. Зачем он это сделал? Неужели это воспитательный момент
для своих рабов?
- Мне кажется, он очень хотел, чтобы ты это увидел. Наверное, по этой тропе часто
ходил?- проницательно замечает Антон.
- Бывало. А он, как профессионал, это понял. А ведь нам объявили войну,- кривая
усмешка передёргивает лицо, Виктор невольно оглядывается. Тишина, лишь противно
зудят мухи.- Похоронить надо,- он вытаскивает нож, ищет подходящее место, замечает
молодой бук, уверенно стремящейся к небу, отмечает контуры будущей могилы, с
хрустом вонзает лезвие в каменистую землю. Пустота и горечь заполняют душу, словно
он виноват в смерти этой жизнерадостной женщины. Виктор работает с лихорадочностью
обречённого, обдирая руки в кровь и, Антон с озабоченностью и даже страхом
поглядывает на него, стараясь поспевать за ним. Яма готова, тело женщины укладывают
на дно, припорошили душистыми листьями и засыпают землёй. Затем Антон царапает на
дереве надпись: «Марина».
- Теперь эта тропа будет называться в её честь – Тропою Марины,- Виктор смотрит на
свежий холмик и добавляет:- А прощать это нельзя, Идару осиновый кол в живот всажу, его прихвостней акулам швырну, а его поселение сожгу.
Будто в подтверждение его гневных слов, темнеет, порыв ветра с усилием
продирается сквозь густые ветви и освежает разгорячённые лица, в небе змеится молния, похожая на артерии и вены человека, как выстрелы из корабельного орудия срываются
громовые раскаты и катятся по небу, словно обвал с гор.
- Уходить надо, сейчас будет такой ливень, мама не горюй,- Антон почтительно трогает
Виктора за плечо.
- К старому лагерю пойдём,- встрепенулся Виктор, отбрасывая из сознания оцепенение.
- Опасно. Вдруг там засада?
- Там никого нет,- уверенно заявляет Виктор.
- Как скажешь,- пожимает плечами Антон,- но я пойду впереди.
Виктор с усмешкой поглядел на парня и быстро двинулся вперёд, часто бросая
взгляд на небо. Ливень ожидается не рядовой, впрочем, как и всё на этом плато.
Молнии пока в сухую пляшут в небе, надрывается гром, сгоняя чёрные тучи,