Я не хотела, чтобы он пострадал из-за меня. Чувствовала небольшую вину, поэтому отправилась за ним.
Ночи в марте холодные. Наскоро одев спортивный костюм, теплую пуховую куртку и зимние кроссовки, на цыпочках спустилась со второго этажа, аккуратно скрипя порожками, и, боясь разбудить отца с матерью. Передвигалась тихо, почти не дыша. Если бы мама с папой застали за побегом из дома, боюсь представить последствия. Через калитку проходить нельзя могла сработать сигнализация или камера зафиксировать бегство. Пришлось перелазить забор.
На улице почти как два года назад, но снега сегодня не было. Ночь спокойная, тихая, только бездомные собаки гавкали и вой, точнее песня пьяных отморозков подсказывала, где те лютуют. Я вновь оказалась в переулке с теплыми трубами. Толпа смиренно затихла, встречая нежданную гостью.
- Ого! - громкий комментарий наполнен желчью. Его обладатель готовился явно развлечься.
Я остановилась на безопасном расстоянии в несколько метров, сохраняя дистанцию между бедняками и собой.
- Саша пропал. Вы не знаете, где он? - оглядывала по очереди компанию. То парня в кепке, то девушку с белым пластиковым стаканчиком в одной руке, в другой с сигаретой. Выискивала в их глазах сочувствие или понимание. Про себя молясь, чтобы с Сашей было всё хорошо.
- Скажите, где Саша? С ним всё хорошо?
Им все равно, что друг возможно пострадал? Пропал? Они вообще друзья или кто?
- Я знаю, где он.
Я сразу заметила парня в капюшоне, но не смотрела него. Уж слишком от него веяло холодом. Он встал с труб и медленно направился ко мне. Будто с ленцой или неохотой. Всем видом излучал угрозу: плечи широко развернуты, естественно выше меня, облик весь темный, руки спрятал в карманах черных джинсов, а на костяшках чуть приглядевшись, заметила кровь. Или стесанная зажившая рана.
- С ним всё в порядке?
- Жив, - вновь хриплый голос. Прокуренный или осипший.
Но вот это слово «жив» прозвучало странно, повисло многоточием. Обычно говорят жив - здоров.
- Можешь сказать, где он?
- За просто так сведения не даю.
- И ч... что ты хочешь? - мне не нравился его голос. Мне не нравилось, куда клонил и к чему подводил беседу. Парень вызывал стойкое чувство опасения. «Красный маячок» сигналил в мозгу при его приближении.
- Догадайся? - голос опять хриплый, играет по нервам. Я итак до предела накалена обстановкой - темным переулком и гогочущими дружками, которые на трубах распивают алкоголь и сыпят сальными шуточками, а он еще медлил. Забавлялся.
Фонарь светил собеседнику на затылок и отбрасывал тень на меня. Капюшон сильно скрывал его лицо: лоб, глаза, частично перегородку носа. Видна только ямочка на квадратном подбородке да кончик носа.
Я не заметила, как сократилось расстояние, и как его колени едва не прислонились к моим ногам.
- Что я могу хотеть от тебя? - поторопил с ответом, а на шее от его дыхания проплыла ледяная волна мурашек и запах цитруса забился в ноздри. Губы невидимо закололо от странного, прожигающего взгляда парня.
Чужое дыхание в лицо откровенно вызывало волнение и тревогу.
- Сс..сс..секс? - с трудом нашла сил спросить. От одного слова «секс» невидимая рука выбила воздух из легких. Стало душно, стыдно, мерзко. Грязно. Была уверена, что капюшон кивнет, возьмет за руку и мне конец, буду кусаться, драться, но вряд ли это поможет. В дальнейшем я себя не прощу. Тело бесконечно буду отмывать от грязи и никогда не отмоюсь.
Но капюшон медленно покрутил головой слева-направо и тихо озвучил спокойным голосом:
- Нет. Не секс...Думаешь у меня имеются проблемы с женщинами?
Дальше его не слушала. От нервов начало активно потрясывать, руки и пальцы задрожали, и тихонько хихикая, я затараторила, прерываясь только на смешки:
- Слава тебе, господи! - руки воздела к ночному небу. Пальцем указала парню на грудь, а потом на себя и несколько раз прочертила в воздухе линию.
Он не маньяк и не насильник! С плеч рухнула вся тяжесть, груз страха. Я словно получила крылья для полета и готова была взлететь от радости и спокойствия.
- А я-то уж подумала...Думала девственность свою отдам и разойдемся в разные стороны.
Капюшон странно отошел, буквально отпрыгнул на один-два шага, напрягся телом, и я поняла, что сболтнула лишнего.
Поспешила исправиться:
- Я поняла...последняя информация была лишняя... Про девств...ну ты понял, про что я... видимо в последнее время перечитала дамских романов. А там девчонки дарят свою девственность и мультимил....ээээ...это опять видимо была лишняя информация. Всё! -выставила ладони между нами, намекая о перемирии. - Я молчу! - зашила рот тремя пальцами, потом опять открыла «замочек». - Просто, когда нервничаю или неудобного себя чувствую не только краснею, но и тараторю... всё! Поняла. Это тоже была лишняя информация. Я в твоем распоряжении! Говори!
Парень от меня в шоке. Я сама от себя в шоке. Это нервы, помноженные на манию преследования.
Обезоружить врага - хорошая тактика. Хоть и получилось это не умышленно.
Я очень благодарна, что народ сидел слишком далеко и не слышал всей ереси, которую несла.
- Саша шифруется от меня. Временно залег на дно, - наконец, пояснил капюшон. - Чем же ты можешь расплатиться за жизнь своего дружка... дай подумать, - он покрутил головой в разные стороны, спрашивая подсказку у ночных звезд, усыпавших темно-синее небо, у фонаря возле дороги, у своих дружков, смеющихся над ситуацией. Над ощущением, что в пасть добровольно залезла добыча.
Бедняки наперебой предложили варианты:
- На рота завали!
- Деньжат пусть отвалит!
Пришла мысль действительно откупиться. Я захватила карточку из дома, на ней десять тысяч, это в два раза больше, чем первая сумма, которую выманивал той ночью.
Но прежде чем достала карточку, услышала тихое предложение:
- А давай поиграем в игру - "кукла и хозяин". Ты будешь жить по моему приказу, сидеть, когда прикажу, говорить, когда прикажу. Лежать, когда прикажу. Улыбаться, когда прикажу, дышать без меня не сможешь...Скажу раздеться - разденешься... скажу открыть рот и облизывать...
Я пресекла буйно-помешанную фантазию, вытащила карточку, зажав ее между пальцами и подняла перед нашими лицами. Я не знаю, может у бедняков мода пошла изображать «хозяин-кукла», раньше подобного изврата не было. Видно насмотрелись на богатеньких и играют во власть, да только богатые развлекаются с настоящими куклами. С роботами, а не с живыми людьми.
- Вынуждена послать ВАС в далекие дали с Вашим предложением. Я себя нашла Не на помойке. Здесь десять тысяч. Как раз проценты за два года с пяти тысяч. Хочешь больше - будет больше, назови сумму.
- Держи крепче! - парень двумя ладонями сжал мою руку с карточкой, изображая как нужно. Но тут что-то произошло. Оба вздрогнули, когда мои и его руки соприкоснулись. Молния ударила при контакте пальцев. Парень помотал головой будто прогонял наваждение и полез в карман джинсов.
Вышел очень неловкий момент. Говорят, когда тебе нравится парень достаточно одного прикосновения, чтобы возбудиться и кажется будто молния пронзает тело. Чувствуешь нервозность, смущение и желание вновь прикоснуться к нему. Я бы подумала об этом, если бы была в другой ситуации, а не среди толпы бедняков и странного парня в капюшоне. И если бы это не было обычное статическое электричество. У меня легкий свитер под олимпийкой и курткой.
Парень вытащил зажигалку, зажег сильное пламя, чуть больше осветив черты своего лица, но я не успела присмотреться. Огонек отдалился от него и приблизился к карточке. Та плохо горела, скорее плавилась от жара.
- Вот примерно, что можешь сделать со своими деньгами, - зажигалку собеседник убрал обратно в джинсы. Обошел меня и встал со спины. Ладони положил на плечи и сжал легонько, будто поддерживая. Но ощущение, что бетонную плиту положили на меня или в тиски зажал.
- Смотри туда, - пальцем указал над плечом по направлению труб, где много бедняков. Те замолкли в ожидании результата, шептались о нас. Затаились. - Думаешь красота и богатство - это всё? Цена успеха?
Его снисходительный тон и нравоучения вывели мгновенно. Ненавидела, когда меня учили, тем более такой человек.
- Нет. Я предложила секс (и то я не стала бы с тобой спать) и деньги, потому что это единственное, должно быть, что волнует такого, как ты. Хотя возможно еще алкоголь и наркота.
- Мой тебе совет, - прошептал на ухо. От его шепота дикий озноб сотряс руки и шею. - Беги! Беги, как можно быстрее, так будто твоя жизнь зависит от скорости. Ты мне собственно больше не нужна. Я говорил не попадаться на глаза, а теперь поздно они... тебя хотят! - еще раз пальцем указал в толпу. Те скалились, точно не люди, а дикие звери с оголенными клыками и едва не капающей слюной по губам в предвкушении, когда дадут кусок мяса. Сырой с кровью. Сначала звери будут драться за первенство, а потом дружно вонзят клыки и разорвут кусок мяса в моем лице. Хищные улыбки подтвердили догадки.
прода от 10.10
Ладони с плеч исчезли, а над ухом прозвучало вновь любезное послание:
- Я откланиваюсь...
- Как откланиваюсь? Зачем? - развернулась к Джокеру, который мелкими шажками, убрав руки в карман куртки, уходил спиной-вперед.
Он сейчас казался самым «родным» по сравнению с остальными. Если выбирать из двух зол меньшее, с парнем я теперь пообщалась и тот оказался реальным человеком, а не злостным маньяком и преследователем, поэтому пугал меньше неизвестной толпы бедняков на трубах.
Отвернулась от Джокера к беднякам- те растягивая удовольствие, не торопились нападать на добычу. Как охотники, заманившие в ловушку, ждали торжественного момента растерзать.
- Ты не можешь оставить меня им! - повысила голос.
Шаги джокера по асфальту всё дальше и дальше, а бедняки наоборот поднимались с труб ко мне. Один за другим: и парни, и девушки. Я медленно, не делая резких движений, ладони выставила вперед и тихо начала отступать. Опасалась сделать резкое движение и напугать охотников.
- Почему не могу? - донесся ответ сзади. - Могу. Ты сама приперлась, а я предупреждал не попадаться на глаза! Время позднее, - продолжил рассказывать. В этот же момент я резко отскочила от горящего ярко-оранжевого бычка, едва не попавшего мне в куртку. Какой-то урод выбросил в меня выкуренную сигарету. - Завтра рано вставать. Уезжаю на некоторое время, но к твоему выпускному обязательно вернусь! Жди!
Последнее слово, судя по голосу, было сказано в ладони, сложенные в форме лодочки, служащее как усилитель звука или рупор и прозвучало сигналом к старту.
Я бежала как никогда прежде на уроках по физической культуре, слыша за спиной вой - боевой крик бедняков. Собак, которые гнали добычу в темноту и стремились подвести к тупику. По дороге встретила Джокера, но тот лишь проводил взглядом мое бегство. Я злобно фыркнула, одновременно стараясь рассмотреть сквозь тень его лицо. До чего же хотелось, чтобы под капюшоном скрывалось не очень красивая рожа, к примеру косой глаз или заячьи зубы или узкие маленькие глазки, а еще лучше заплывшее толстое лицо с носом в форме картошки! Тогда бы поверила в справедливость в этом мире.
Завернула налево по дороге и примерно впереди - километр до богатой границы. Там мое спасение. Вовремя бега левый бок сильно заколол мелкими иголками и с каждым шагом боль набирала обороты. Становилась яростнее и ярче. Вспыхивала и не исчезала. Я дышала, как умела и удивлялась про себя, отчего столько ненависти в Джокере? Он знал реакцию толпы, знал, что побегут и захотят разорвать. Не стал марать руки, а позволил толпе сделать грязное дело. Он постоянно тыкал носом в красоту и богатство, словно это что-то плохое. Ему было бы проще, если бы была уродкой?
Была маленькая надежда, что успею забежать на богатую половину и окажусь в безопасности, но не все в жизни, как хотелось бы. Толчок в спину выбил равновесие, повалил лицом на асфальт. Я ударилась об острый угол бордюра. Чуть потерявшаяся в пространстве перевернулась на спину, руками прикрыла нос, чувствуя, как горит переносица. Шмыгнула ноздрями, а там в ответ забурлила кровь.
Как Джокер обещал подправить лицо, так и исполнилось.
- Ей! Ты слышишь? - пощелкали пальцем возле лица. Я проморгалась на этот щелк, пытаясь прийти в себя добиться того, чтобы пылинки перед глазами перестали крутиться.
Кто-то оттянул за волосы голову.
- НЕ суй свой нос в наш район или отрежем за ненадобностью! - предупредил женский голос.
Хорошо, что женщины догнали, боюсь у мужчин методы убеждения иные.
- Саша - наш, а ты чужачка. Своих парней бери. Всё ясно? - спросил женский голос, а его хозяйка дергала за волосы с угрозой выдрать с корнями. На что я лишь морщилась.
- Чего же не ясного? Особенно, когда тебе грозятся выдрать волосы вместе со скальпом? - двумя стопами ударила в пах девушке, хотя метилась в живот. Выползла из-под нее, оттолкнулась от асфальта и побежала вновь.
Девушки преследовали, но уже менее рьяно, а я, гонимая страхом и реальным опасением за жизнь, ускорилась (после членовредительства, в моем случае "паховредительства" могли последовать более карательные меры со стороны пыщущих гневом девиц).
Мысленно пообещала, что в жизни больше не пропущу ни одно занятие по физической культуре и постоянно буду бегать норматив - один километр на время.
На этот раз я успела забежать под свет фонарей и окунуться в спокойствие и тишину родных улиц. Остановиться возле черного высокого фонаря, опереться о него и успокоить резь в боку. Приложив пальцы к ноздрям, обнаружила капли крови, поспешно стерла их рукавом куртки. Итак терла-терла, прогоняя кровотечение.
На следующее утро после ночной вылазки я долго доказывала родителям, что ночью шла в туалет и в темноте упала на ступеньках и разбила нос. После того дня по ночам на лестнице постоянно включен свет.
Глава 7
На одной чаше весов - Джокер. После случая в переулке и общения вживую исчез панический страх перед парнем. Прежде представляемый неизвестным существом, тенью, символом опасности, теперь открылся с новой стороны - реальным человек из крови и костей. Я прикасалась к парню, чувствовала его запах смешанный с алкоголем, табаком и цитрусом, слышала хриплый, вряд ли его настоящий голос и увидела... страх? Нет, не то слово. Удивление? Скорее всего. Бедняк был удивлен, шокирован, сбит с толку моим монологом. Значит и у него, как и у всех, есть свои страхи и чувства, а значит слабости.
Теперь Джокер казался больше человеком.
На другой чаше весов - Саша.
Первое время я ежедневно звонила парню на сотовый, реже на домашний. Разговаривала с его младшей сестрой, которая подтвердила длительное отсутствие брата в доме.
Семью не беспокоило исчезновение кормильца. В розыск не подавали, да и кто будет разыскивать бедняка. Одним меньше другим больше, уголовное дело заведут, а потом закроют за недостаточностью улик, ну или как они любили оправдываться? «Изнасилования не было, раз синяков, свидетельствующих о насилии, нет, значит по согласию.» И здесь похожее возможно придумать.
Постепенно я смирилась с молчанием Саши и прекратила попытки встретиться. Саша видно выбрал покой от меня и потому не брал трубку. Намеренно избегал наших встреч. Я его понимала.
Осознание этой истины пришло резко на второй неделе, как холодная вода в лицо. Мгновенно отрезвило, собрало мысли в пазл. Простой пазл, именуемый: «Саше ты больше не нужна.»
Соплей не было, битья посуды тоже, немного щипало глаза, жгло гортань невыплаканными эмоциями и переживаниями. Я вновь осталась одна и изо дня в день одно и тоже: школа, танцы и пустая комната в родном доме. И больше никого в жизни... сквозняк. Пустота. Везде. Повсюду. Никого со мной. Родители приходили поздно вечером, сестра училась в другом городе, приезжала изредка на выходные. А девочки из школы, как назвать, пустышки...
Единственным был Саша в последнее время. И теперь вновь пустота. До появления Саши в жизни, я принимала одиночество, как данность, а теперь потерявши, невыносимо тоскливо, на стенку лезла. Выла брошенка. Словно палец отрезали. Вроде жила с оставшимися, но место отрыва постоянно напоминало о себе болезненной пульсацией.