Второй пункт плана подготовки, который экипаж «Курска» не выполнил, касался боевых упражнений.
Перволинейные экипажи подводных лодок должны ежегодно выполнять стрельбы практическим (учебным) торпедным оружием. Такие же требования были установлены и в отношении тех экипажей, которые готовились к дальним походам. Первый экипаж «К-141» «Курск» не выполнял практических торпедных стрельб ни в 1998 году, ни в 1999-м, ни в процессе подготовки к походу в Средиземное море. Чтобы скрыть факт неготовности АПЛ «К-141» «Курск» к походу, командование Северного флота в докладе в Главный штаб ВМФ сообщило ложную информацию, будто экипаж и подводная лодка полностью готовы к походу, и получили разрешение Москвы на его выполнение. Недостатков в подготовке экипажа и корабля к походу Главный штаб ВМФ не заметил.
Послушаем вице-адмирала Валерия Рязанцева:
«АПЛ „Курск“ вышла в море и в течение почти трех месяцев в Средиземном море и в Атлантическом океане выполняла задачи поиска и слежения за авианосными ударными группировками потенциального противника. О результатах похода мне известно из СМИ. Командование Северного флота назвало этот поход „уникальным и героическим“ и представило командира подводной лодки к званию Героя России, а членов экипажа — к высоким государственным наградам. Какой героизм проявили подводники во время похода, в средствах массовой информации не сообщалось. Совсем недавно подобные походы в Средиземное море с такими же задачами, какие были поставлены экипажу „Курска“, совершали сотни атомных и дизельных подводных лодок, и ничего героического в этом не было. Подводники выполняли свои повседневные обязанности и учебно-боевые задачи. Но командование Северного флота отличное выполнение поставленных задач в море экипажем „К-141“ посчитало подвигом. На Северном флоте руководители уже давно признавали любой выход кораблей и подводных лодок в море героическим поступком…
„Трубадуры“ Главного штаба ВМФ, военные писатели Н. А. Черкашин и В. В. Шигин написали об этом походе такую чушь, что читать их лживое сочинительство просто невыносимо. „Новейшая российская подводная лодка, „убийца авианосцев“, вызвала в рядах 6-го флота США настоящую панику. Наверное, нечто подобное бывает, когда в центре овечьей отары внезапно появляется матерый волк. А потому с появлением „Курска“ среди лениво плавающих американских армад все стали разбегаться“, — так пишет о действиях подводной лодки в Средиземном море капитан I ранга В. В. Шигин. Какой-то бред незадачливого пропагандиста 70-х годов XX столетия. Назвать Средиземноморский флот США, который постоянно ведет боевые действия на Ближнем Востоке и в Персидском заливе, „лениво плавающими армадами“ может только человек по меньшей мере несведущий».
Командующий Северным флотом адмирал Попов этот поход «Курска» называл не иначе как «прорывом через Гибралтар». Но Гибралтарский пролив, согласно международно-правовым соглашениям о свободе мореплавания, рассматривается как часть открытого моря. Он всегда свободен для плавания судов и боевых кораблей всех наций.
По утверждению Владимира Шигина и Николая Черкашина, американская АУГ зафиксировала вход «Курска» в Средиземное море и там его потеряла, подводный крейсер снова был обнаружен при выходе через Гибралтарский пролив в Атлантику. Вероятнее всего, «Курск» засекли стационарные английские системы обнаружения подводных лодок, установленные на военной базе в Гибралтаре. Не секрет, что военно-морская разведка США осуществляет слежение за каждой атомной подлодкой. Эта система сложилась еще в 1960-х годах. Слежение осуществляется целым комплексом технических средств, включая спутниковое наблюдение и перекрытие средствами обнаружения подводных лодок целых районов Мирового океана.
Мой старый приятель, к сожалению, уже покойный, Николай Александрович Шашков, который, командуя атомной ракетной подводной лодкой «К-172» (бортовой номер 310), в 1968 году вывел зараженный ртутью корабль из восточной части Средиземного моря, рассказывал мне, что тогдашнее руководство ВМФ СССР категорически отказывалось признавать факты длительного слежения за нашими подводными лодками, закрывало глаза на техническую отсталость нашего флота, хотя американские моряки не раз давали понять, что подводные лодки обнаружены путем демонстрации атак. Но для командира, чья лодка была обнаружена, это было чревато крупными неприятностями, поэтому даже при очевидном обнаружении этот факт тщательно скрывался.
Маловероятно, что пребывание «Курска» в Средиземном море в какой-то мере способствовало прекращению бомбежек Балкан. По возвращении подводного крейсера домой командир Геннадий Лячин был представлен к званию Героя России, однако получил его уже посмертно.
Владимир Устинов предстал перед телезрителями на фоне аварийной подлодки.
«У моряков не было ни малейшего шанса спастись. В этом аду уцелеть что бы то ни было не могло… Оставшийся в живых экипаж, который перебрался в 9-й отсек, жил всего 6–7 часов… Я категорически не согласен с мнением, что была возможность спасти моряков. Смерть моряков, тела которых мы сейчас достаем, наступила от удушья. Мы имеем подтверждение тому, что лодка была полностью залита водой за шесть, семь, ну самое большое эксперты дают нам до восьми часов. Спасательная экспедиция по всем нормативным нормам, к сожалению, была уже беспомощна что-либо сделать».
27 июля 2002 года, в преддверии Дня Военно-морского флота, Генпрокурор России Владимир Устинов на пресс-конференции, которая началась с минуты молчания в память о 118 погибших моряках-подводниках, сказал:
«Я только что был с более чем 100-страничным докладом у президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Подробно рассказал ему о ходе расследования и причинах гибели атомохода. Он все внимательно изучил. Теперь вот встречаюсь с вами… Согласно выводам экспертов, все находившиеся в 9-м отсеке 23 человека погибли не позднее чем через 8 часов после взрывов. К моменту обнаружения затонувшего крейсера спасти кого-либо из них было уже невозможно».
Открываем книгу Устинова «Правда о „Курске“».
«Согласно заключению экспертов, не позднее чем через 8 часов после взрывов, то есть еще до объявления крейсера аварийным, все находившиеся в 9-м отсеке подводники погибли от отравления угарным газом».