Но сейчас Харуюки открыл окно состояния поля и установил режим обзора с высоты птичьего полёта. На наклонившемся прямоугольнике появилось пять красных и пять синих кружков. Они, очевидно, обозначали игроков. Харуюки открыл фильтр и оставил два: один красный — свой, и один синий — Исио.
Матч продолжился вбрасыванием со стороны противников. Харуюки занял позицию между мячом спереди и Исио сзади и раскинул руки в стороны.
Он начал размахивать руками, занимая ещё больше пространства и блокируя возможные передачи в сторону Исио. Выглядевшие глупыми движения вызвали волну смеха со стороны зрителей и раздражённое цоканье языков соперников. Игрок с мячом кинул пас другому. Но Харуюки тут же перебежал и снова начал размахивать руками.
Это и было то самое «что-то», на что он способен.
Тактика их противников оказалась крайне простой — Исио занимал позицию под кольцом и ловко забивал получаемые мячи. Поскольку, в конце концов, он должен как-нибудь получить мяч, Харуюки использовал виртуальный интерфейс, чтобы всегда оказываться тем самым «препятствием» на пути возможных передач в его сторону.
У Харуюки не хватило бы выносливости бегать вместе с Исио, но со знанием его перемещения и движения мяча он мог перемещаться гораздо более эффективно. Эту роль он мог играть до конца матча.
Получивший мяч противник начал замахиваться на следующий горизонтальный пас, и Харуюки бросился в его сторону.
Но в последний момент противник резко остановился. Одновременно с этим стоявший в трёх метрах позади Харуюки Исио побежал в противоположную от того сторону. Попытка паса оказалась финтом. Харуюки тут же вжался в пол левой ногой, с трудом подавив инерцию, а затем бросился вправо. Он отчаянно выбросил вперёд правую руку… и, когда брошенный противником мяч вот-вот отскочил бы от неё неведомо куда, Харуюки вдруг рефлекторно подавил его импульс тем же Смягчением, что и в Ускоренном Мире, и прижал мяч к груди.
— Не может быть! — воскликнул один из ошарашенных соперников.
Харуюки хотел сказать то же самое, но сейчас было не время удивляться — он стоял рядом с Исио, и тот мог в любой момент выбить мяч из его рук.
— Эй! — вновь послышался знакомый голос слева, и Харуюки рефлекторно метнул мяч, в этот раз не пытаясь размахнуться им.
Мяч принял один из членов их команды (пловец Накагава) и провёл его на половину противников, где передал бежавшему справа Такуму.
Пас прошёл благополучно, и Такуму, прорвавшийся через оборону противников, словно заправский синий аватар, вышел к кольцу и забросил мяч в прыжке. Послышался гудок, и счёт сменился на 27:38.
— Отлично, Арита! — воскликнул Накагава, вернувшись на их половину поля.
Спортивный на вид парень бежал к Харуюки с широкой улыбкой и поднятой правой рукой, заставив Харуюки на мгновение испугаться, что сейчас его будут бить. Кое-как поборов это ощущение, он хлопнул его по руке. За ним пробежал Такуму. Они с Харуюки улыбнулись и этим сказали друг другу всё, что хотели.
Оставшиеся шесть минут Харуюки продолжал упорно бегать.
Пот катился с него градом, дышал он с трудом, руки и ноги его дрожали, но он ни на мгновение не останавливался. Перед его глазами, в его сознании, осталось лишь две вещи — мяч спереди и Исио сзади.
В мысленном образе постоянно прокладывался маршрут движений, и Харуюки упрямо следовал ему.
Он создавал образ и реализовывал его.
Сознание Харуюки, сжавшееся до микроскопических размеров, вдруг вспомнило, что нечто подобное он испытывал несколько дней назад.
Это случилось тогда, когда он в одиночку вычищал клетку для животных на заднем дворе. Он много думал над тем, как ему вычистить совершенно невообразимую кучу прогнивших листьев. В итоге он просто стал полагаться на образы в своей голове, позволив им управлять его руками. Да, работа оказалась тяжёлой, но, несмотря на кажущуюся бесконечность, он все же сумел её выполнить.
Естественно, баскетбол не похож на уборку сарая. Но где-то на очень глубоком уровне, на уровне «сути движений», они в чём-то были подобны друг другу. А потом он вспомнил, что тогда, во время уборки сарая, едва не постиг нечто крайне важное.
В голове послышались далёкие слова. Их он слышал не в этом мире.
«Когда образы… становятся слишком сильными… они пробиваются через ограничения… и воплощаются в реальности.»
Этими словами описывалась «сила», сокрытая в том мире. Абсолютная сила, способная выйти за рамки, установленные системой, и совершать невозможное. Чудесная сила, которой не должно существовать в реальном мире. Но, возможно, логика этой силы на самом деле была крайне простой?..
Харуюки обдумывал всё это, продолжая бегать из стороны в сторону.
Естественно, его наспех придуманная тактика не могла отразить все пасы в сторону Исио. Иногда у него не получалось перехватить мяч, и тогда Исио с лёгкостью забрасывал его в кольцо. Контратаки Такуму и Накагавы сократили разрыв между командами до пяти очков, но после этого игра стала гораздо более ровной. Мяч то и дело менял владельца, но счёт оставался неизменным. Тикал таймер.
Но Харуюки уже не видел ни очков, ни таймера. Даже периодически доносившиеся со стороны зрителей смешки и перешёптывания проходили мимо его ушей.
Он слышал лишь своё тяжёлое дыхание и отдававшееся в ушах биение сердца и продолжал следовать своему образу, предугадывая движения мяча. Естественно, в атаке он участия уже не принимал, но блокирование самого опасного игрока соперников приносило их команде огромную пользу, склоняя чашу весов в их сторону. Когда до конца матча осталось две минуты, противники отправили в атаку ещё двух человек. Воспользовавшись ослаблением защиты, команда Харуюки пробилась к противоположному кольцу и забросила ещё один мяч. Разница в очках сократилась до трёх.
— Кидай сюда! — крикнул вернувшийся на свою половину Исио, подняв руку.
Он явно был раздражён тем, что ситуация складывалась не в их пользу, и потому решил провести мяч самостоятельно. Два человека из красной команды попытались остановить его, но Исио ловко прокрутился на месте и просочился между ними. Похоже, что звезда школьного баскетбола пустила в бой свои истинные таланты.
— …!
Харуюки в растерянности встал на пути Исио, глядя на него мутным от пота взглядом. В противостоянии один на один виртуальный интерфейс ничем не мог ему помочь.
«Физикал бёрст!» — крутилось на его языке, но он упорно сдерживал себя.
Если бы он произнёс эту команду и ускорил сознание в десять раз, не покидая тела, никакие техники Исио его бы не спасли — Харуюки с лёгкостью бы отобрал у него мяч. Но правила их Легиона строго запрещали жульничество посредством ускорения. И, что ещё важнее, Харуюки не собирался оскорблять Исио, вызвавшего его на честный поединок.
— А… А!
Без ускорения Харуюки оставалось лишь обронить эти звуки и широко развести руками в сторону.
Левая рука бежавшего на него Исио дёрнулась, и мяч исчез. Когда Харуюки осознал, что тот провёл мяч за своей спиной, Исио уже обошёл Харуюки с левой стороны.
Харуюки погнался за спиной нападающего, несущегося к кольцу, прекрасно понимая, что догнать его он не в состоянии.
Через несколько шагов перед ним выскочило набранное красным сообщение. Это было предупреждение, сообщавшее о выходе из нормы то ли сердцебиения, то ли давления. Харуюки проигнорировал его. Мир словно начал выгорать по краям, но он смотрел лишь на фигуру перед собой и упорно гнался за ней.
Вдруг он увидел за Исио ещё одну высокую фигуру. Каким-то образом к кольцу успел подбежать Такуму. Он вышел против Исио, который тут же продемонстрировал своё мастерство. Он ловко провёл мяч между ног Такуму, а затем собрался сменить ведущую руку за спиной.
— Кх… ха-а!
Выдавив последний воздух из своих лёгких, Харуюки отчаянно прыгнул в сторону мяча, проносившегося за спиной Исио.
Он изо всех сил вытянул левую руку, но почувствовать резину мяча уже не успел — мир вдруг потемнел, а мысли резко замедлились. Он ощутил, как его тело упало на что-то большое и твёрдое. Харуюки понял, что это был пол спортзала. Послышался далёкий вопль:
— Хару!
Этот голос принадлежал Тиюри, игравшей на соседнем поле.
«Эх ты, следила бы лучше за своей игрой», — подумал Харуюки.
Перед тем как окончательно отключиться, он услышал топот бегущих к нему ног.
Харуюки ощутил во рту нечто тонкое и попытался пососать этот объект.
В рот его тут же полилась холодная сладкая жидкость, и Харуюки принялся жадно её пить. Он наполнял свой живот, пока в лёгких не закончился воздух, а потом тяжело отдышался.
Харуюки попытался открыть глаза, но в них тут же ударил яркий белый свет, заставивший его проморгаться и прищуриться.
Свет шёл от панелей освещения на потолке. Со всех сторон Харуюки окружали белые занавески. Стало понятно, что он был уже не в спортзале. Да и лежал он не на жёстком деревянном полу, а на простыне кровати.
«Где я?» — успел подумать он, как вдруг послышались шаги, и кто-то одёрнул занавеску.
— О, Арита, пришёл в себя? — сказала появившаяся перед Харуюки девушка с волосами средней длины, одетая в цветастую футболку с белым халатом поверх неё.
Это школьная медсестра Умесато — Хотта. А значит, Харуюки находится на первом этаже корпуса 2, в медкабинете.
— А… э-э… я… — начал бормотать Харуюки.
На немного мальчишеском лице Хотты проскочила сокрушённая улыбка, и она сказала:
— Я понимаю желание выложиться на полную во время матча, но следи, пожалуйста, за своим состоянием. Упади твоё давление ещё чуть ниже — пришлось бы вызывать скорую.
— А, ага… извините…
«Ага, значит, я по ходу матча упал в обморок то ли от низкого давления, то ли от обезвоживания, и меня притащили сюда», — наконец осознал происходящее Харуюки и посмотрел на индикатор времени в правом нижнем углу. Шёл уже второй урок. Харуюки пробыл без сознания… или, говоря проще, проспал, больше получаса.
Медсестра забегала пальцами по виртуальному интерфейсу, убедилась, что состояние Харуюки вернулось в норму, и кивнула.
— Отлежись до конца второго урока. И продолжай пить. Мне надо сходить на собрание сотрудников школы, но если что-то случится — тут же жми на кнопку, и я приду. Поправляйся!
Занавеска вновь задёрнулась, и послышались звуки удаляющихся шагов. Харуюки услышал, как открывается и закрывается дверь. В медкабинете повисла тишина.
Скорее всего, Хотта должна была уйти раньше, но не смогла оставить лежавшего без сознания Харуюки.
«Как же неудобно перед ней… хотя, это ведь её работа», — неспешно думал Харуюки. Слева к его рту вновь потянулась соломинка.
Он рефлекторно потянул её в рот и снова начал пить. Холодный напиток приятно тёк по горлу.
— ?..
И тут Харуюки начал задумываться, откуда эта соломинка взялась. Он повернул голову влево, ожидая увидеть либо питьевой автомат, либо медицинского робота.
Оказалось, что соломинка тянулась к самой обыденной бутылке спортивного напитка.
И бутылку эту держала изящная ручка, явно принадлежащая не Харуюки.
— …?
Продолжая следовать указаниям своих замедлившихся мыслей, Харуюки начал бежать взглядом по этой руке. Он дошёл до короткого рукава рубашки, из которого та выглядывала. На рубашке был повязан галстук карминового цвета, чуть выше него виднелся обёрнутый вокруг шеи нейролинкер благородного чёрного цвета, а по плечам ниспадали чёрные волосы…
— …Бха!
Как только Харуюки осознал, кто именно сидел всё это время слева от него, напиток тут же прыснул из носа.
Несколько капель попали на рубашку сидевшего рядом человека, и Харуюки почуял, как его сердце вновь начало биться сильнее. Он замахал руками и закричал:
— П-пр-прос-прости! Н-н-надо вытереть, а то впитается!
В ответ на это сидевший на стуле человек хладнокровно поставил бутылку на кровать и сказал:
— М, ну да. Хорошо, сейчас.
Затем она тут же отстегнула галстук и начала быстро расстёгивать пуговицы рубашки. В глаза Харуюки бросилась на удивление бледная кожа её груди и два пологих, гладких холмика.
— Хга-а! — вновь воскликнул он невесть что, запрокинул голову и резко зажмурился. К счастью (?), дальше этого девушка не пошла.
— Шучу я. Ничего страшного, эту рубашку можно стирать, — так же равнодушно сказала она, а затем принялась застёгиваться обратно.
По одной лишь чёрной рубашке, единственной в школе, можно понять, что возле Харуюки сидит зампредседателя школьного совета, а также его «родитель» как бёрст линкера — Черноснежка.
В глазах разодетой в чёрное красавицы, изящно сидевшей на стуле, проглядывало лёгкое беспокойство.
— Харуюки. Как и Хотта, я не могу ругать тебя за то, что ты решил выложиться на полную во время физкультуры. Но раз уж на тебе нейролинкер, то следи за индикаторами своего здоровья. В этот раз тебе повезло, и ты отделался лёгким обезвоживанием, но в следующий раз последствия могут быть куда серьёзнее.
— У… угу, прости меня… я просто забылся…
Он старался изо всех сил, а в итоге заработал лишь насмешки зрителей и потерю сознания, о котором сообщили даже Черноснежке. Харуюки свесил голову, но тут бледная ладонь легла на его левую руку.
— Не извиняйся, я не виню тебя. Просто… не пугай меня так, — сказала она уже тише.
Поднявший голову Харуюки заметил, что и лицо её стало выглядеть гораздо нежнее.
— Когда Тиюри сообщила мне, что ты потерял сознание, я сама чуть в обморок не упала. Я едва не использовала сам-знаешь-какую команду, чтобы добежать сюда.
Черноснежка явно имела в виду особую команду, доступную лишь бёрст линкерам девятого уровня: «физикал фулл бёрст». Технически, это лишь усиленная версия «физикал бёрста», который Харуюки едва не применил в противостоянии с Исио, но эффекты этих команд трудно даже поставить рядом. Эта команда ускоряла сознание в сто раз, не отделяя его от тела.
Но и плата за её использование была колоссальной. Использовавший её человек терял 99 % текущих бёрст поинтов, тут же оказываясь на пороге полной потери очков. Возможно, Черноснежка просто шутила, но Харуюки рефлекторно покачал головой.
— Х-хорошо, что ты её не использовала. Я не то чтобы потерял сознание, у меня просто голова от усталости закружилась… так значит, тебе Тию рассказала?
— Угу, сразу, как только тебя притащили сюда. Она, кстати, на удивление заботливый человек.
— Заботливый? — переспросил Харуюки.
Черноснежка слегка улыбнулась, а затем скосила взгляд влево.
— Тиюри и Такуму сидели здесь же до начала второго урока. Мне пришлось их выгнать, чтобы им не засчитали прогул. Они страшно переживают, так что лучше отправь им письмо.
— Х-хорошо.
Харуюки кивнул и открыл специальный почтовик для обмена внутришкольными сообщениями. Он написал друзьям, что пришёл в сознание, и что с ним всё в порядке, добавив благодарности за то, что они пришли посидеть возле него. Но тут он удивлённо посмотрел на Черноснежку и спросил:
— Кстати, а разве тебе на уроки не надо?.. Разве тебе не запишут это как прогул по неуважительной причине?..
— Эй, я, по-твоему, кто? Я записалась в систему как ассистент школьной медицинской службы. Естественно, с разрешения Хотты и под её гарантии.
Черноснежка произносила эти слова с такой снисходительной улыбкой, что Харуюки стало слегка стыдно за то, что он задал этот вопрос. Улыбка Черноснежки приняла другой оттенок, она немного подалась вперёд и игриво прошептала:
— На самом деле я поначалу собиралась вознаградить заботу Тиюри и тоже дать ей временный статус ассистента, но потом попросила её об одолжении. Видишь ли, вчера я так сильно хотела побыть с тобой наедине, что привела тебя в комнату школьного совета довольно грубым методом. Но мы так и не смогли толком поговорить из-за сложившихся обстоятельств.
— А… ну… да…
Блеск её чёрных глаз так завораживал Харуюки, что он едва мог говорить.
Действительно, вчера она ни с того ни с сего завалилась в кабинет класса 2-С и заявила, что «председатель комитета по уходу должен немедленно явиться в школьный совет». Харуюки, по ошибке вступивший в этот самый комитет, пошёл за ней, ожидая, что его будут за что-то ругать, но, как оказалось, Черноснежка отдала этот приказ только ради того, чтобы побыть рядом с ним наедине.