— Накажи, Альбус, — радостно прошептал Гриндевальд. — Я виноват.
Дамблдор притянул любовника к себе.
— Ты съел мои сладости… Теперь я съем тебя, — пробормотал он и, навалившись на Геллерта, лизнул его в губы: — Сладкий, — прохрипел он, подминая под себя Гриндевальда.
— Постой, у тебя в бороде что-то липкое, — шепнул Геллерт.
— К черту бороду, — прорычал Дамблдор, перебрасывая ее через плечо.
Он повалил Геллерта на двуспальную кровать гостиничного номера, торопливо стаскивая с себя джинсы.
Гриндевальд дрожащими руками расстегнул пуговицы на рубашке друга. На груди Дамблдора блеснул серебряный диск.
— Альбус, почему у тебя Отражатель на простой цепочке, а на моей — череп и змея? — спросил Геллерт.
— Цепочка Тома Риддла. Я ему давал Отражатель на прошлую практику, забыл? Да какая тебе разница. Главное, не вздумай его снять, — пробормотал Дамблдор, шаря руками по впалой груди любовника.
— Ни за что, — выдохнул Геллерт, дрожа от предвкушения.
— Чего дрожишь, паркинсонизм? — с подозрением спросил Дамблдор.
— Слава Мерлину, еще нет, — продребезжал Геллерт, приникая сладкими губами к жадному рту Альбуса.
*****
— Тебе не кажется, Долорес, нехорошо рыться в чужих воспоминаниях, — Скримджер нервно осмотрелся по сторонам. Личный кабинет профессора Снейпа выглядел так, будто по нему пронесся ураган, — книги сняты с полок и беспорядочно сброшены на пол, ящики стола и секретера выдвинуты, створки шкафа нараспашку, — авроры министерства перерыли все. Задача усложнялась тем, что никто из них не знал, что именно они ищут. Слова замминистра о том, что следует найти то, что интересует профессора более всего, — оказались бессильны помочь. Круг интересов Мастера Зелий неожиданно оказался так широк, что невозможно было выделить что-то одно: в кабинете были книги по философии и истории искусств, художественные альбомы, магловские стихи и проза разных эпох, литература по медицине и психологии. Множество книг по истории и теории музыки подсказало, что, возможно, предпочтения профессора лежат в этой сфере: аврорами были обнаружены ноты для игры на фортепиано, скрипке и гитаре. Целый стеллаж был заставлен литературой, посвященной театру, опере и балету. Авроры были в полной растерянности, — сделать однозначные выводы о предпочтениях профессора Снейпа оказалось невозможным. Один из проводивших обыск авроров предположил, что профессор является обыкновенным коллекционером, поскольку, чтобы прочитать такое количество книг, не хватит и жизни.
— Ну, если ты за всю жизнь ни черта не прочитал, это не значит, что и другие такие же, — проворчал Скримджер. Сейчас он походил на болотную цаплю в поисках лягушек: поднимал худые длинные ноги, перешагивая через стопки профессорских книг, и оглядывался по сторонам в поисках неведомых улик.
— Я прочитал весь Кодекс Аврора и «Постановления Визенгамота», — обиделся аврор. — Вдобавок, я подписался на журнал «Министерство и жизнь», сэр, — гордо добавил он.
— Руфус, мы теряем время, — раздраженно сказала Амбридж. — Заглянуть в Омут памяти — минутное дело.
— Это нарушение Кодекса, — блеснул познаниями аврор.
— Знаете, как сказал один магл, «Во многом знании — много печали», аврор Айзекс, — сахарным голосом промолвила Амбридж и изящно взмахнула палочкой: — Обливиэйт!
Выставив излишне начитанного аврора за дверь, замминистра энергично пробралась к Омуту памяти, втиснутому между книгами по Зельеделию и рядами Британской Энциклопедии по Кораблестроению.
— Постой, Долорес, — нахмурился Скримджер. — Не женское дело смотреть воспоминания мужчины.
— Руфус, ну я же не девочка, в самом деле, — Амбридж улыбнулась, играя ямочками на щеках.
— Нет, дорогая, — непреклонно сказал министр. — Позволь это сделать мне, Долорес.
Амбридж с видимым сожалением отступила от каменной чаши.
— Женщины более наблюдательны, — вздохнула она.
— Но и более впечатлительны, — возразил Скримджер. Он набрал воздуха в грудь, как ныряльщик перед броском с трамплина, и быстро окунул голову в зеленую воду воспоминаний. Через две минуты он вынырнул из чаши, задыхаясь и хватая ртом воздух.
— Мерлиновы яйца, — сквозь зубы процедил он.
— Что там? — заблестела глазками Амбридж, сгорая от любопытства.
Скримджер тяжело опустился на стопку книг на полу, потирая пальцами виски.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — покачал головой он. — Там чего только нет. Но… везде, в каждом воспоминании — Поттер. Я бы мог подумать, что Альбус дал профессору задание следить за мальчиком, но… ты же знаешь, воспоминания имеют эмоциональную окраску…
— Поттер? — разочарованно протянула замминистра. — Но мы не можем отыскать Поттера. Где один, там и другой, это очевидно. А что еще?
— Каждые выходные он аппарирует в Ковент-Гарден. Королевский театр оперы и балета. Или в Барбикан-Центр, слушает Лондонский Симфонический Оркестр.
«А также таскается в десяток гей-клубов Сохо и ищет мальчишек, похожих на Поттера», — мрачно подумал Скримджер.
— Я считаю, этой информации вполне достаточно. Удерживая в мыслях образ профессора Снейпа, Ковент-Гардена и Поттера, мы произнесем заклинание и наверняка попадем в нужное место, — безапелляционным голосом сказала Амбридж.
«Буду думать про гей-клуб», — с неприязнью подумал министр.
— Ну что же. Так и поступим. Другого выхода нет, — сказал он вслух. — Созывай группу авроров. Ты уверена, что правильно запомнила заклинание активации?
Долорес Амбридж красноречиво фыркнула в ответ.
*****
— Хорошо, но этого мало. Каждое движение — это произведение искусства, Гарри, — мистер Снейп выключил музыкальный центр и приблизился к юноше мягкой походкой пантеры. — Ты должен выполнять номер с блеском, со вкусом, с наслаждением, — проговорил он низким негромким голосом, от которого у Гарри что-то сладко сжалось внутри.
— С наслаждением, — еще тише повторил хореограф.
Гарри вздохнул. Слово «наслаждение» говорило ему только о волнующих поцелуях с мистером Снейпом, о его нежных ласкающих руках, скользящих по его, Гарри, телу, и о сдерживаемой страсти в черных глазах, полных коварного очарования. Наслаждения от изматывающих занятий модерн-джазом получать пока не удавалось, несмотря на то, что технически он выполнял все почти идеально.
Гарри покорно повторил очередной блок движений, включающий трехшаговый поворот и свинг.
— Больше чувства, Гарри. Ты должен тратить себя без остатка, — сказал хореограф. — В тебе заключен бушующий вулкан страсти, так покажи это.
Гарри бросился на шею к мистеру Снейпу и приник губами к его губам.
— Да не мне покажи, — пробормотал хореограф. — Хотя… я… ах…
— Северус, Севе… рус… — плохо контролируя себя, шептал юноша, прижимаясь всем телом к мистеру Снейпу. Вулкан грозился вот-вот излиться самым неподобающим образом.
— Гарри, сюда могут войти, — хореограф пытался сохранить остатки самообладания.
— Обними меня… не отпускай, — шептал Гарри. Он вжался бедрами в бедра мистера Снейпа и задрожал от возбуждения, чувствуя, как пальцы хореографа до боли впиваются в его ягодицы.
— Прошу тебя, не здесь, — простонал мистер Снейп.
Внезапно он нахмурился и оттолкнул от себя юношу.
— Сюда идут, — проговорил он. Хороший слух не подвел мистера Снейпа. Буквально через секунду дверь класса Хореографии распахнулась. На пороге стояла группа странно одетых растерянных людей во главе с директором школы Альбусом Дамблдором.
— Северус, — жизнерадостно сказал Дамблдор. — У нас гости, туристическая группа из… как называется ваша деревня?
— Херефорд… Или Хогворт? — сказал кто-то.
— Хогсмид, — несколько неуверенно произнес один из туристов — худой мужчина с высокомерным лицом и повадками старого льва.
— Надо же, из самого Хогсмида, — вежливо заметил хореограф, ретируясь за рояль. Упражнения с Поттером способствовали существенному изменению той части тела, которую негоже было выставлять на обозрение туристам.
— Уважаемые туристы хотят осмотреть школу. Еще бы, уникальный особняк, бывшая резиденция принца-регента. Здесь у нас класс Хореографии, а раньше здесь давали жару… то есть, проводили балы. Может, вы нам что-нибудь покажете, Северус? — блеснул очками Дамблдор.
— Если господа не возражают, я лучше сыграю, — сказал Снейп, делая Гарри знаки глазами.
— С удовольствием послушаем, — заблестела маленькими глазками низенькая полная туристка — единственная женщина в группе.
Гарри незаметно протиснулся между крепкими мускулистыми мужчинами, удивляясь хорошей военной выправке жителей неизвестной деревушки, и бросился в раздевалку. До него донеслись нежные звуки двадцатого ноктюрна Шопена. Гарри с удивлением услышал, что мистер Снейп дважды сбился, но причины угадать не мог, — возможно, хореографа смутило неожиданное появление туристов. Мысль о том, что Северус Снейп взволнован поцелуями не меньше, чем он, не пришла в разгоряченную голову Гарри: мистер Снейп казался ему скалой, на которой высечено слово «Самообладание».
****
Глава 16. Бесплатная сауна. Гей-клуб для туристов
От автора: Глава по спец. заявке дорогих читателей :)))
— Проходийте, проходийте, — радостно залепетал пожилой финн, гостеприимно впуская в просторный холл очередных посетителей сауны. — Я — Юхани Баабае, хазяина сяуна, — с поклоном представился он.
— Очень приятно, мистер Баабае. Красиво тут, — одобрил Дамблдор, оглядывая общий зал с небольшим бассейном, уютными креслами и искусственной пальмой в центре. — Пахнет сосной, — заметил он.
— В парильке другой дерево, специальный, африканский абаши, — сказал хозяин. — Чтобы не горяcё лежать, — улыбнулся он. — Проходийте, — повторил он, увлекая за собой Альбуса и Геллерта.
Сауна оказалось небольшой, но уютной. К парилке примыкало несколько душевых, туалетные комнаты и небольшой бассейн с прохладной водой. В соседнем зале располагался бар, где можно было побаловать себя холодным пивом или же взбодриться горячительными напитками.
Банщик, симпатичный молодой человек, выдал им свежие полотенца и халаты.
— На моем халате козел нарисован, — хихикнул Гриндевальд. — Ох, и на твоем тоже, Альбус.
— Финский фольклорный символ — козел, — пояснил банщик. — Мы хотим, чтобы посетители знакомились с финской культурой.
— Я думал, символ финнов — олень, — заметил Дамблдор.
— Это в северной части страны, сэр. А в нашем ляне — козел, — упрямо сказал банщик. — Знаете, Йоулупукки по-фински — Дед Мороз, а “пукки”— это козел.
— Козел так козел, — миролюбиво согласился Гриндевальд. — Идем быстрей в парилку, Альбус.
Приятели разделись и обмотали бедра махровыми полотенцами.
— Вы прочитали правила? Не забывайте, в парилке надо дышать открытым ртом и как можно меньше разговаривать, — предупредил банщик. — Минут через восемь выходите. В вашем возрасте противопоказано долго находиться в сауне.
— Да мы еще охо-хо какие крепкие, — сказал Альбус, подталкивая Гриндевальда в бок.
Геллерт слегка покраснел.
— Идем уже, — буркнул он.
Они вошли в парилку, приятно пахнущую свежей древесиной, и, простелив полотенца, сели на полку.
— Про какие он правила говорил? — спросил Гриндевальд.
— Мерлин его знает, — пожал плечами Дамблдор. — Восемь минут — маловато. Ну ничего, давай по самочувствию, — сказал он.
— Ох и хорошо, — сказал, потягиваясь, Геллерт. — Надо будет у себя в Нурменгарде такую же сауну построить. Может, будешь чаще ко мне аппарировать.
— Это ж сколько денег надо, — сварливо сказал Дамблдор. — Ох, черт, что это такое! — он вдруг схватился за серебряный диск Отражателя.
— Мантикора гребаная! — выкрикнул Геллерт, судорожно отдирая диск от обожженной груди.
Разогревшийся в стоградусной парилке металл жег их тела огненными языками.
Не сговариваясь, они рванули цепочки, превратившиеся в раскаленные ошейники. Сверкнув серебром, оба Отражателя покатились по полу. В то же мгновение дверь парилки распахнулась.
— Все в порядке? — поинтересовался молодой банщик. — Мне показалось, вы меня звали.
— Э-э… Что? Мы? А мы где? — удивленно спросил Дамблдор, потирая шею. — Геллерт, — вдруг обрадовался он.
— Альбус, — сколько лет не виделись, — со слезами на глазах прошептал Гриндевальд, обнимая старого друга.
— Вы перегрелись, господа, — сказал банщик. — Достаточно для первого раза. Окунитесь в бассейн и приходите пить чай.
— С удовольствием, — просиял Дамблдор. — Ну как же я рад тебя видеть, Геллерт!
— Ох, а я как рад, — смущенно признался Гриндевальд.
Поддерживая друг друга под руку, они спустились по ступенькам к прохладной воде бассейна. Никто из них не заметил, как банщик проворно нагнулся и ловко подхватил через полотенце два горячих металлических диска.
*****
Вечер был чудесным, — теплым, напоенным ароматами цветов, волнующими запахами кофе и свежей сдобы, доносящимися из приоткрытых дверей кафе.
Мэр Хогсмида Скримджер устало опустился в плетеное кресло. Его ничего не радовало, — ни праздничная суета на Пикадилли, ни красоты Букингемского дворца, ни сокровища Тауэра, ни вонзающийся в небеса шпиль Биг Бена. После трехчасового хождения по Королевским ботаническим садам ноги Скримджера гудели, а голова раскалывалась от одуряющих запахов экзотических растений. Остальные туристы выглядели не лучше. Решение выпить по чашке кофе на Трафальгарской площади вызвало всеобщее одобрение, — несмотря на усталость, возвращаться в гостиницу туристам пока не хотелось.
— Ах, сколько еще всего предстоит осмотреть, — деловито сказала Долорес Амбридж. — А еще шопинг, — она отхлебнула глоток кофе.
Скримджер не ответил. Его настроение неумолимо перерастало из плохого в отвратительное. Он определенно что-то забыл. Нечто важное. Это не давало ему покоя.
— Надо же, мистер Дамблдор, — вдруг услышал он удивленно-радостный возглас Амбридж.
Скримджер поднял хмурый взгляд от своей чашки и увидел директора Школы Искусств под руку с каким-то господином. Оба были одеты несколько странно: директор затянут в кожаную черную жилетку, напоминающую рокерскую, в его бороде блестели металлические шарики, а его седоволосый друг красовался в ярко-салатного цвета футболке и вызывающе обтягивающих джинсах. Мэр Хогсмида уже заметил, что в Лондоне люди одеты безобразно. Но, возможно, люди искусства могут себе позволить определенные вольности, решил он.
Альбус Дамблдор уставился на хогсмидских туристов с видом легкого недоумения.
— А вы что здесь делаете? — удивленно спросил он.
— Отдыхаем, — не покривил душой Скримджер.
— Думаем, куда бы еще пойти, — блеснула улыбкой Амбридж. Скримджер скрипнул зубами. Никогда еще ему так не хотелось задушить свою заместительницу.
— Идемте с нами, — радостно предложил спутник Дамблдора.
— Кстати, это мой друг Геллерт, — сообщил Альбус.
— Мне кажется, мы где-то встречались, — пробормотал Скримджер.
— Возможно. Геллерт — очень общительный человек, — сказал Дамблдор. — Если хотите, можете пойти с нами в клуб. Тут рядом, на Чаринг-кросс. Все мужчины, как раз хорошо.
— Это мужской клуб? — заинтересовался Скримджер. Он чувствовал, как ощущение неправильности сегодняшнего дня покидает его с каждой минутой.
— Мужской. Еще какой мужской, — зачем-то подмигнул директор.
— А как же я? — взволновалась Амбридж.
— Женщинам вход не запрещен, — сказал Гриндевальд. — Конечно, их там мало, но, поверьте, вам не будет скучно, — заявил он.
— Идемте! — воскликнул Скримджер, все более проникаясь чувством, что он на верном пути.
— Выпить там хоть можно? — осторожно поинтересовался один из туристов.
— Да хоть залейся! — ответил Дамблдор.
Туристы мгновенно оживились — усталости как не бывало.
— А как же шопинг? — жалобно спросила Амбридж.
Мужчины смерили ее уничтожающим взглядом.
— Ну что ж. Надеюсь, потом будет, что рассказать в Хогсмиде.
— Еще как, — уверил ее Гриндевальд.