– Немедленно перестаньте! Я нашла вас обоих на улице и могу вышвырнуть обратно. Ведите себя прилично, не то отправитесь бродить по дорогам.
Сэм послушно замолчал, яростно помахивая коротким хвостиком. Раскел же залаял – словно возражал хозяйке. Он частенько испытывал ее терпение, прежде чем выполнить команду.
– А за это, – сказала ему Анджелина, – ты останешься здесь вместе с Сэмом и не пойдешь в дом.
Собаки следовали за ней до двери, очевидно, надеясь, что она передумает и позволит им войти. Но Анджелина сдержала слово и оставила их за порогом. Потихоньку проскользнув в дом, она заглянула на кухню и улыбнулась.
– Похоже, сегодня ваш счастливый день, Мистер Пит, – сказала она. – Миссис Бикмор, должно быть, отдыхает, перед тем как начать готовить обед.
Анджелина оглядела кухню и увидела хлеб, лежавший на дровяной печи. Конечно, миссис Бикмор это не понравится, но ничего не поделаешь.
Опустив щенка на пол, Анджелина взяла нож и тарелку, отрезала кусок хлеба, залила его молоком и поставила тарелку перед изголодавшимся щенком. Тот почти мгновенно все проглотил и, уставившись на девушку большими карими глазами, облизнулся, беспокойно завилял хвостом и жалобно заскулил, явно прося добавки.
Анджелина со вздохом покачала головой.
– Ладно, дам еще немного хлеба, но не с молоком, а с водой, иначе тебе станет плохо. И не ешь так быстро, – предупредила она. – Когда поешь и чуточку окрепнешь, я промою твои порезы и смажу мазью.
Отрезав еще один кусок хлеба, Анджелина дала его щенку, и тот, вопреки всем ее наставлениям, съел и второй кусок с такой же жадностью.
Девушка нагнулась, чтобы убрать с пола тарелку, и вдруг увидела перед собой отцовские сапоги. «Попалась!» – промелькнуло у нее в голове. Она постаралась загородить щенка, хотя и знала, что он уже приметил Мистера Пита. Ее отец был высоким, худощавым и довольно красивым мужчиной с величественной осанкой. Его светло-каштановые волосы недавно начали редеть со лба, но больше ничего не выдавало того обстоятельства, что ему уже далеко за сорок.
– Папа, я не знала, что ты дома, – пробормотала Анджелина.
– Это очевидно, – кивнул отец, скрестив руки на груди и постукивая об пол носком сапога. – Значит, скармливаешь семейный обед очередному бродяжке?
Анджелина взглянула на то, что осталось от каравая. Последние три недели отец почти не бывал дома. Когда же приезжал, был либо рассеян и отчужден, либо зол и вспыльчив. Она не хотела добавлять ему тревог, но и не могла оставить Мистера Пита на улице.
Расправив плечи, Анджелина сказала:
– Папа, он ранен и изголодался.
– Как и все они. Но мы не можем накормить всех бродячих собак, понимаешь?
– Да, знаю, – кивнула девушка. – Папа, но ведь это еще щенок!.. Ему всего несколько недель, не больше. Он не знает, как добывать еду. Он такой маленький…
– У нас и так уже три собаки.
– Вообще-то только две: Молли принадлежит бабушке.
– Анджелина, твоя бабушка живет здесь, и ее собака тоже.
Тихонько вздохнув, девушка опустила ресницы. Ей всегда было трудно понять, как следует себя вести, чтобы чего-либо добиться от отца. Но в данный момент ей очень хотелось настоять на своем и оставить у себя Мистера Пита. Ах, ее сердце разобьется, если придется выбросить на улицу щенка, сидевшего сейчас у ее ног.
Анджелина снова взглянула на отца и удивилась выражению его лица – было заметно: что-то его очень беспокоит. Говори они о чем-либо другом, а не о будущем несчастного щенка, она бы сменила тему и спросила у отца, что случилось, но сейчас…
– Папа, Мистер Пит выглядит бассетом, по крайней мере отчасти. Думаю, он будет милым и смирным песиком.
Голубые глаза отца широко раскрылись. Он вскинул вверх руки и воскликнул:
– О боже! Ты уже дала ему кличку?!
Анджелина в растерянности заморгала.
– Ну… нужно же было как-нибудь его называть. Папа, я не думаю, что он вырастет очень большим и будет много есть.
– Он уже съел почти весь хлеб, – раздраженно проворчал отец.
– Наверное, лишь потому, что давно не ел.
– Господи помилуй! Анджелина, ты бы превратила весь дом в псарню, если бы я позволил.
Анджелине показалось, что отец начинает сдаваться, поэтому она сказала:
– Прости, папа, но видишь, какой он тихий и воспитанный? С тех пор как ты вошел, он не издал ни звука. Обещаю, он тебя не побеспокоит.
– Ладно, хорошо, можешь его оставить… ненадолго, – со вздохом пробормотал отец. – У меня сейчас слишком много забот, чтобы разбираться еще и с этим…
Анджелина шагнула к отцу и обняла.
– Ах, папа, спасибо!
– Надеюсь, что ты и потом будешь благодарить меня, – тихо произнес Арчард Рул, осторожно отстраняя дочь. – Помести его в комнате, где ночуют остальные. А когда закончишь, приходи в гостиную. Только смени передник. Выглядишь как нищенка. Я уже просил твою бабушку присоединиться к нам. Мне нужно обсудить с вами… нечто важное.
Приятно взволнованная своей победой, пусть и недолгой, Анджелина стала развязывать фартук.
– Папа, я позабочусь о песике и тут же приду.
Несколько минут спустя счастливая Анджелина вошла в гостиную. Леди Рейлбридж, ее бабушка, уже сидела на своем обычном месте – диванчике с цветастой обивкой.
– Доброе утро, – поздоровалась внучка со своей довольно-таки моложавой бабушкой. В отличие от Анджелины, которая пошла в высокого голубоглазого отца, леди Рейлбридж была миниатюрной и кареглазой, с каштановыми волосами, в которых только недавно появились серебряные нити.
Бабушка перебралась к ним жить и присматривать за внучкой четыре года назад, после смерти матери Анджелины. Леди Рейлбридж очень походила на свою дочь, поэтому Анджелина безмерно ее любила.
Пожилая женщина улыбнулась и протянула к внучке руки.
– Так, давай-ка посмотрим на тебя…
Анджелина усмехнулась и вложила ладони в мягкие пальцы бабушки.
– Очень чистые, бабуля, – заверила она. – Никакой краски под ногтями. – Она перевернула ладони. – И здесь тоже все в порядке.
– Идеальная молодая леди, – улыбнулась баронесса и стала еще больше похожа на мать Анджелины.
Весь последний год леди Рейлбридж готовила внучку к предстоящему сезону. И с самых ранних лет гувернантка учила Анджелину читать, писать, а также всему тому, что полагалось знать и уметь молодой леди: вышиванию, французскому, игре на фортепьяно и много чему еще. Но с самого первого урока Анджелина влюбилась в рисование. Ей нравилось создавать жанровые сцены, а иногда делать копии с оригинальных полотен, перенося сюжеты на холст, слоновую кость, веера и раковины. Поскольку первый бал сезона должен состояться уже через неделю, Леди Рейлбридж настаивала, чтобы внучка тщательнее смывала краску с рук.
– Больше всего я боюсь, что ты снимешь перчатки за обеденным столом герцога, и все увидят пятна краски на твоих руках, – пошутила она несколько дней назад.
Анджелина поцеловала бабушку в щеку и тут же, глянув на отца, невольно насторожилась, снова почувствовав неладное. Он стоял перед камином спиной к ним. Причем голова его и плечи были опущены – так он выглядел в те минуты, когда его одолевала скорбь по покойной жене. Возможно, и сегодня случилось то же самое… Или отца угнетало что-то другое?
Испытывая угрызения совести из-за того, что доставила отцу несколько минут назад неприятность, Анджелина положила руку ему на плечо и прошептала:
– Не беспокойся, папа. Я найду другой дом для Мистера Пита.
Мистер Рул вздохнул и обернулся к дочери. Губы его были плотно сжаты, и в этот момент казалось, что он старше баронессы.
Отец упорно молчал, и Анджелина, встревожившись, спросила:
– Папа, что случилось?
– Знаю, это неподходящие слова, но у меня для тебя, дорогая, две новости: хорошая и плохая.
– О господи… – прошептала леди Рейлбридж.
Анджелина же, судорожно сглотнув, пробормотала:
– Я бы сначала выслушала плохую новость. Девушка прекрасно знала: никакие плохие новости не сравнятся с той, что обрушилась на нее четыре года назад, когда умерла мама.
Сколько она себя помнила, та всегда болела, и с годами лекарств у нее на столике только прибавлялось. Анджелина, как могла, помогала за ней ухаживать, но все же была потрясена, когда мама как-то вечером легла спать… и не проснулась.
Мистер Рул долго молчал. Наконец вздохнул и проговорил:
– Ты всегда была куда храбрее меня, Анджелина.
– Вздор, – ответила девушка. Нет-нет, она совсем не храбрая. И сейчас она ужасно боялась, что узнает… о смертельной болезни отца. Чтобы не выказывать своего страха, она пояснила: – Таким образом хорошие новости помогут сгладить плохие.
– Арчард, перестаньте тянуть и скажите, что случилось, – проговорила баронесса. – Анджелина, сядь рядом со мной.
– Я постою, – ответила девушка, хотя чувствовала, что у нее подгибаются ноги.
– Сейчас перейду к сути дела, – пробормотал мистер Рул и снова замолчал. – Так вот, я очень опасаюсь, что мне грозит долговая тюрьма.
Анджелина резко вскинула голову.
– Папа, что?! – Ее отец в долговой тюрьме?… О боже!
– Нет-нет! – воскликнула баронесса. Поднявшись с дивана, она встала рядом с Анджелиной. – Не может такого быть…
– Увы, это правда, – ответил Арчард, не глядя в глаза теще и дочери. – Я самым глупым образом вложил все, что у нас было, в весьма рискованную игру и проиграл.
– Даже мои деньги? – спросила пожилая дама.
Мистер Рул, понурившись, пробормотал:
– Вам необходимо понять, что мне пришлось это сделать. Я взял деньги в долг, чтобы успокоить озлобленных кредиторов, а потом пришлось занять еще, чтобы отдать первому, а за ним второму… Меня держат в тисках подлые ростовщики, и освободиться нет никакой возможности. Теперь занимать больше не у кого. А мы… мы потеряли все.
Хотя удар был силен, а чувство беспомощности ошеломляло, Анджелина мгновенно задалась вопросом: как же помочь отцу? Он очень изменился после смерти матери: пил больше обычного и редко бывал дома. Она знала, что отец проводил время в клубах и время от времени играл. Но почему же его долги разрослись до такой степени?…
– Арчард, что вы имели в виду, когда сказали, что мы потеряли все? – спросила леди Рейлбридж; Анджелина не осмелилась задать этот вопрос.
Арчард Рул расправил плечи и гневно уставился на тещу.
– А что, по-вашему, означает слово «все», миледи? Все мои сбережения, вся мебель в этом доме, все до единой драгоценности, которые должны были перейти к Анджелине, то есть каждый пенс, каждый фунт, каждый шиллинг. Да-да, все это перейдет к алчным ростовщикам!
Анджелина, не сдержавшись, громко ахнула. А в глазах баронессы снова промелькнуло беспокойство.
– Не понимаю… – пробормотала она. – Что же вы сделали такого, почему оказались в столь ужасном положении? Карты? Кости? Что-то еще?…
– Неужели я должен вдаваться в неприятные детали, леди Рейлбридж? – возмутился мистер Рул. – Неужели вы не оставите мне ни капли самоуважения? Неужели успокоитесь, только вытащив на свет все грязные подробности моего падения?
– Нет, папа, нет! – вмешалась в разговор Анджелина. – Бабушка этого не хочет.
– Вот и прекрасно. Потому что я не в силах говорить об этом, – проворчал он. – Ведь ни одна из вас не знает, каково это – постоянно зависеть от милости состоятельных родственников, согласных пожалеть тебя и выделить содержание, которое, должен признаться, настолько скудное, что я едва в состоянии оплатить аренду дома. Не говоря уж о счетах от бакалейщика, портного и жалованье для немногих наших слуг… Более того, нам бы не удалось жить даже так, если бы не приезд твоей бабушки, Анджелина. Она привезла горничную нам в помощь и оплачивала часть хозяйственных расходов. Да-да, дочка, я хотел для тебя лучшего, поэтому делал все, что мог! – Голос Рула дрогнул, и он ненадолго умолк, потом добавил: – Я сожалею только о том, что так все испортил, хоть и старался.
Анджелине стало жаль отца. Она остро чувствовала боль, которую тот испытывал. Он наверняка не хотел, чтобы все закончилось таким ужасом. Следовало найти способ как-то помочь ему.
– Папа, если положение было такое отчаянное, почему же ты позволил нам потратить столько денег на платья, перчатки, шляпки и другую одежду к сезону? А на прошлой неделе ты принес мне золотого и серебряного песка для моих картин. И еще краски. Не понимаю!.. Почему ты ничего не сказал?
Взгляд отца смягчился, и Анджелина увидела в его глазах неподдельную любовь.
– Неужели я не могу побаловать свою дочь, не спрашивая ни у кого позволения? Ты хотела новые краски, и я был счастлив купить их тебе.
Девушка тихонько вздохнула.
– Папа, но я предпочла бы, чтобы ты оплатил долги. А краски и туалеты, которые ты приобрел для меня, – все это не так уж и важно.
– Нет-нет, Анджелина. Разве ты не понимаешь? – Отец сжал ее плечи. – Поверь, я хотел, чтобы у тебя было все самое лучшее. Ты достойна настоящего сезона, такого же, как и у всех твоих кузин. Только тогда ты сможешь привлечь внимание титулованного джентльмена.
– Титулованного джентльмена? – в замешательстве переспросила девушка. – Папа, ты ведь знаешь, что я жду возвращения капитана Максуэлла из Индии, чтобы выйти за него замуж!
– Но он армейский офицер, Анджелина! – напомнил отец, еще крепче сжав ее плечи. – Я никогда не соглашался на такой брак. Кроме того, ты понятия не имеешь, когда он вернется… и возвратится ли вообще. Ты могла бы давно уже выйти замуж. Повторяю, мой долг – позаботиться о том, чтобы у тебя было все самое лучшее. В день твоего появления на свет я обещал твоей матери, что выдам тебя за достойного человека. И я сдержу свое слово.
– Но какие у Анджелины шансы сделать хорошую партию, если вы попадете в долговую тюрьму? – вмешалась леди Рейлбридж. – Ведь сезон начинается на следующей неделе!
– Бабушка, меня не волнует сезон! Я не хочу, чтобы папа оказался в тюрьме!
– Я могу и не отправиться в тюрьму, – сказал он. И тут же добавил: – А теперь хорошая новость. Я имею в виду твое будущее, дорогая. Не все сразу получилось, но несколько дней назад принц-регент наконец-то согласился принять меня.
– Принц?… – с удивлением переспросила баронесса.
– Да, именно так. Хотя мы с ним дальние родственники, я давно уже не видел его, но вот сейчас…
– Я знаю, что вас всегда это волновало, – перебила леди Рейлбридж.
– Да, признаюсь, – сказал Арчард Рул. – Но он, очевидно, был слишком занят и не мог принять своих бедных родственников. Однако я, не имея другого выхода, продолжал добиваться аудиенции – и вот наконец встретился с ним несколько дней назад.
– Но ни слова нам не сказали, – заметила баронесса.
– Не было причин. Вы все равно не сделали бы больше, чем сделал я. Я не скрывал от принца наших обстоятельств. Тогда он не смог предложить ничего хорошего, но вчера я получил записку с просьбой навестить его сегодня. И его новость оказалась даже лучше, чем я мог надеяться.
Арчард Рул расправил плечи, вскинул подбородок и, сделав глубокий вдох, заявил:
– Принц знает некоего графа, которому необходима подходящая жена. Так вот, Анджелина… Поскольку твоя бабушка – баронесса, а я – кузен короля, принц считает, что ты будешь идеальной партией для графа. И я, разумеется, с ним согласен. Если выйдешь за него к концу сезона, принц заплатит все мои долги. И я не опозорю ни себя, ни тебя, ни нашего доброго имени.
– Значит, граф?… – прошептала леди Рейлбридж.
А Анджелина лишь тихонько вздыхала. Неужели она не выйдет за того, кого ждала три года? Но ведь отец в долгах, может попасть в тюрьму… Она этого не хотела, но и за графа выходить не желала. Она хотела замуж за капитана Максуэлла! И точно знала, что он хотел того же!
Надеясь, что не так поняла отца, Анджелина спросила:
– Папа, ты хочешь сказать, что этот брак…
– Именно так, – с улыбкой перебил он. – Тогда все мои долги будут оплачены. На следующей неделе ты встретишься с графом Торнуиком, и он, если найдет тебя подходящей, женится на тебе.
– Если он найдет меня «подходящей»?! – Анджелина едва не задохнулась от возмущения.