— Сынок, ты пьешь?
— Никак нет, — оправдался Степан, — выпиваю.
— Но ты же обещал!
— Да и мне вы кое-что обещали, Степан, — невозмутимо сказал Анатолий, — перевыполнить план по раскрываемости за прошлый месяц.
— Так я же перевыполнил!
— Инсценировав собственную смерть?
— Вы же знаете, я актёр, — Степан лукаво улыбнулся, — по мне МХАТ плачет.
— По-моему, по вам плачет ваше незаконченное среднее образование, — ответил Анатолий. — И что нам теперь делать?
— Бар… — прошептал засыпающий боец «Долга». — Идите в бар…
— Придумал! — Радостно воскликнул Степан. — А пойдемте в бар!
— Как не стыдно, Степа, — Анатолий укоризненно покачал головой.
— Да я не об этом! Парень ведь оттуда? Следовательно, там могут быть и те, кто знал убитого! Поехали!
* * *
В баре «100 рентген» был полный разгром. Повсюду валялись вдрызг пьяные посетители, поломанная посуда и мебель были раскиданы по лужам разлитой водки.
Анатолий невозмутимо прошёлся по помещению, преступая через неподвижные тела, и обратился к бармену.
— У вас, случаем, никто не умер? А то, гляжу, празднуете, то есть, скорбите…
Бармен вдохнул.
— Да, вчера пошёл Шаман в ходку и не вернулся.
— А кто с ним ходил?
— Картошка и Орёл…
— А кто вернулся?
— Только Орёл.
— Хорошо, спасибо.
Анатолий вернулся к Степану.
— Ну, как?
— Убитый имел тесные отношения с неким Орлом.
— Значит, к нему?
— Значит, к нему!
* * *
— Волки позорные, ничего я не скажу, вот вам крест! — Орал во всю глотку привязанный к стулу Орёл.
— Во-первых, мы не милиция, — заметил Анатолий.
— Все вы на одно лицо, лишь бы первого попавшегося крайним сделать!
— Во-вторых…
— Я вас всех в гробу видел!
— Анатолий Сергеевич, можно, я его ударю? — Подал голос Степан.
— Ну, бей меня, бей! — Закричал Орёл.
— Степан, пишите в протокол, — начал диктовать Анатолий, — «Сталкер средних лет, уроженец России. Мазохист. Мировоззрение специфическое. В связи с совершением преступления, назначить наказание — на пять лет посадить в одиночную камеру, ежедневно показывать клипы Верки Сердючьки».
— Ну, хорошо, хорошо! — Наконец сдался Орёл. — Всё скажу, только отвяжите!
Степан отвязал его. Орёл вздохнул.
— Шли мы с ходки. Втроём — я, Картошка и Шаман. Тут из кустов — кровосос. Картошка в первый попавшийся угол забился, а я только автомат расчехлил, как Шаман заорёт — «Беги!». Ну, я и побежал — нехорошо товарищу в трудную минуту отказывать.
Анатолий всё внимательно записывал, а Степан в это время неожиданно выкрикнул.
— На кого работаешь?
— На Советский Союз! — Машинально отчеканил Орёл, и Степан довольно улыбнулся.
* * *
— Бырбырбыр-бырбыр-бырбыр, — с явной агрессией лепетал сквозь щупальца на лице привязанный к стулу кровосос.
— Я не понимаю, что он говорит, но, по-моему, он нам угрожает, — сделал вывод Степан.
— Будьте добрее, Степан. Наверняка хочет чистосердечное надиктовать. Просто пишите всё, что он говорит.
И Степан начал записывать все «бырбырбыры» которые издавал кровосос. Когда тот, наконец, замолчал, Степан удивлённо рассматривал показание монстра.
— Анатолий Сергеевич… белиберда какая-то получается!
— Значит, по-хорошему не хочет, — Анатолий помрачнел, — тогда будем по-плохому. Степан, пишите в протокол дела: «В связи с отказом от дачи показаний, подсудимый приговаривается к пожизненному заключению в стенах Московского зоопарка».
Кровосос попытался сбежать, но его оглушил вовремя подоспевший Степан.
* * *
— Ну что, Анатолий Сергеевич, с ещё одним успешно раскрытым делом.
— Взаимно.
Частные детективы сидели у камина. Анатолий потягивал виски и раскуривал любимую трубку, доставшуюся ему от дедушки, Степан раскрашивал поляну и порхающих над ней бабочек.
— Анатолий Сергеевич?
— Что?
— А кровососу хорошо будет… в зоопарке?
— Хорошо, не хорошо, это не наши заботы, Степан. Зато одно он точно усвоит: переступать закон — себе дороже.
Степан довольно кивнул и с головой ушёл в процесс разукрашивания…
…Где-то на Кордоне, в кювете, валялся перевёрнутый тюремный фургон. Из него, кряхтя, вылез кровосос и, вздохнув полной грудью ночной воздух, убежал в лес.
Владислав Чирин (4irkA)
ТЕНИ НЕБА
Стрелок и Шрам прорывались к Агропрому под плотным огнем сектантов. Пока Стрелок бежал вперед, Шрам схоронился за машиной. Счетчик Гейгера трещал, словно кузнечик, но сталкер не обращал на это внимания, ведь у него было еще много антирадов с собой. Он внимательно осмотрел оставленную позади местность на предмет противника. Не увидев никого, он принялся вслепую отстреливаться. Внезапно перед его глазами поплыли слова:
— Шрам, ты как?
Шрам хотел ответить что-то вроде: «Ничего, бодрячком!», — но на языке почему-то вертелись три фразы: «Я в порядке», «Что интересного можешь рассказать?» и «До свидания».
— Что интересного можешь рассказать? — выбрал Шрам.
— Да я как-то и не в курсе последних событий… — последовал ответ, сопровождаемый звуком ударившей в плоть пули, — Черт, дай аптечку!
— До свидания! — незамедлительно среагировал сталкер.
Тут Шрам заметил, что счетчик Гейгера уже просто зашкаливало. Жизнь медленно покидала его тело. Не теряя времени, он выхватил из рюкзака антирад и засунул его в рот. Немного похрустев антирадиационным веществом, почувствовал, как игла встала поперек горла. Тогда Шрам быстро выхватил батон хлеба и целиком запихнул его в рот, после чего залил в горло водку, смешанную с энергетиком, чтобы смягчить пищу. Таким образом, ему удалось протолкнуть иглу.
Неожиданно из-за машины вышел «монолитовец». Шраму жутко захотелось матюгнуться, но он не проронил ни слова. Лишь рефлекторно прицелился в голову противника и выстрелил. Пуля угодила прямо в глаз.
— Ай, мать! — Крикнул сектант вместо того, чтобы упасть навзничь. — Аааа! Ах ты, тварь! Ты совсем ума лишился?! Больно, мля, аааа!
Шрам не успел опомниться, как из-за машины вышел второй «монолитовец». Он и ему выстрелил промеж глаз.
— Черт, пацаны, я маслину словил! — заорал тот, схватившись за голову. Шрам в конец растерялся и пустил сектанту в голову целую очередь. Он упал и, держась за окровавленную голову, стал кричать:
— Проклятье, я ранен! Кто-нибудь, аптечку!
«Что-то не так с этими сектантами», — понял Шрам и, решив убраться от машины, направился к укрытию Стрелка. Тот с колена стрелял «монолитовец».
— Стрелок, ты в порядке?
— Да. Только три раза в голову ранили и пару раз в сердце. Кстати, будь добр, вытащи из виска пулю.
Шрам так и сделал. Но внезапно он что-то почувствовал. Перед глазами появилась желтого цвета граната. Интуиция подсказывала, что надо валить. Но сам сталкер никак не мог понять, в чем дело. И тут прогремел взрыв.
В ушах зазвенело, картинка поплыла, все заволокло пылью. Охнув, Шрам огляделся в поисках напарника. Он увидел протянутую руку, схватился за нее и потянул. Потом некоторое время смотрел на сжимаемую культю и отбросил руку в сторону. Тут он услышал стон. И увидел висящего в воздухе Стрелка.
— Шрам, в чем дело? Почему я ничего не вижу?
Шрам с ужасом взирал на нижнюю половину сталкерского черепа. Верхняя была оторвана и находилась сейчас далеко от своего обладателя.
— Эммм… Тебя контузило.
— Сильно?
— О-очень, — протянул Шрам.
— Проклятье… А почему ветер так сильно продувает?
— Зона чудит. — Уверенно сообщил сталкер, глядя на подвешенного товарища.
— Я ног не чувствую. Посмотри, с ними все нормально?
Шрам глянул на ноги Стрелка. Закончив блевать, он произнес:
— Покоцало немножко.
— Ладно. Сейчас нам не прорваться. Возвращаемся на Кордон.
— Ага, — подтвердил Шрам. Он задумался над тем, как опустить спутника на землю. Не придумав ничего лучше, он стал стучать по торсу Стрелка прикладом оружия. После десятка ударов, сталкер, наконец, свалился наземь со всей грацией мешка с картошкой. Стрелок ойкнул. Шрам хотел было взять его под плечо, но тут же осознал, что ни плеч, ни рук у раненного не было. Он быстро снял со спины рюкзак, поставил его на землю и принялся запихивать напарника в сумку.
— Ай, мне в задницу антирад воткнулся, — вознегодовал тот.
— Да у тебя и задницы-то нету…
— Что?!
— Кхм… В смысле, не ной. Я этими антирадами вообще завтракаю.
Наконец, закончив с утрамбовкой груза, Шрам двинул в направлении Кордона. Приближался выброс…
* * *
— Рус, это что за хрень?! — Орал молодой парень на лысого человека, сидевшего за компьютером.
— Ну, так, Олежа, это Сталкер новый…
— Ты сейчас пошутил? Это кто? Шрам и Стрелок?!
— Ну… Да.
— Ё-моё, тебя ж просили нового персонажа придумать!!! — брызжал парень слюной.
— Ну, так игроки к этим привыкли…
— Твою мать, а с дамеджом что? Почему «монолитовец» не умер от очереди в голову?!
— Так это ж фишка серии! Так и в прошлых частях было. — Оправдывался Рус.
— А что это за сцена с доставанием пули из виска?
— Фанаты просили красивые скрипты, как в «Far Cry 2».
— Почему Стрелок остался жив после того, как его разорвало на части? — Не мог угомониться Олежа.
— Ну, он по сюжету должен выжить, так? А я как раз прицепил к движку крутую систему повреждений. Ну и вот, бессмертный персонаж вступил в конфликт с системой повреждений…
— А чего он в воздухе висел?!
— А это не я, это все «зеленый жук».
— Тихо ты! Мы называем его «Жук-которого-нельзя-называть»… — прошипел парень.
— Ааа…
— Черт возьми, а с названием-то что?!
— А что не так? — удивился Рус.
— «Тени Неба»!!! Что это?! Ты можешь себе это представить?! Как тебе такое могло в голову придти?! — Олежа уже совсем терял контроль над собой.
— А по-моему символично…
— Так, все, сноси эту дурость к чертям! — Крикнул Олежа и с размаху ударил по кнопке «Delete». Экран погас.
— Аааа! Ты что наделал? Ты же все снес!!!
— Что, вообще все?
— Меня программеры убьют! Знаешь, сколько они трудились над системой укрытий из «Gears of War»? — Чуть не плакал Рус.
— Она только ФПС жрала.
— А скрипты?!
— Портят атмосферу.
— Ты полностью снес движок X-Ray Engine 2.0! Да он мог поравняться с CryEngine 3!
— Ничего, поработаешь на 1.6. Зато на стареньких машинках пойдет.
— Все персонажи! Даже Сидорович! Все локации! Ё-моё!
— Хоть что-нибудь осталось?
— Не-а… Хотя… Блин, Стрелок остался! Вот живучая гнида!
— Ну, пиши все с нуля. Тебе полезно. А Стрелка пихни… Ну, к примеру, в концовку. Порадуй фанатов.
— И еще наемник на туалете остался.
— Ржач, — гыкнул Олежа. — Оставь, фаны будут всюду выкладывать. Первые раз сто будет смешно. Ладно, бывай. Мне еще перед Григоровичем отчитываться.
— Удачи, Ява. — Ответил горестно Рус, снося в корзину пустую оболочку файла «Тени Неба».
Александр Койнов (patogenich)
СИЛА ПРИВЫЧКИ
В дверь позвонили. Марина подошла к двери, глянула в глазок и, одобрительно хмыкнув, принялась отпирать замки. Вскоре в центре прихожей стоял, раздеваясь, человек средних лет с тёмными волосами. Из-под очков на тонком носу сверкали зоркие глаза. В руках у человека был чёрный пакет.
— Ну, здравствуй, Кирилл, — сказала Марина.
— И тебе не хворать! Прекрасно выглядишь, — улыбнулся тот.
— Спасибо, — слегка смутилась женщина.
— Ну, так, где Борька-то? Ты же не просто так звонила? — Кирилл выжидающе посмотрел на неё.
— Да уж не просто так, ты прав… — вздохнула Марина и кивком указала на дверь гостиной. — Здесь, в комнате, телик смотрит.
— Ну, пошли тогда…
Пройдя в гостиную, Кирилл увидел знакомую до боли обстановку, навевающую воспоминания о молодости. Диван, телевизор напротив, в углублении в книжном шкафу, чуть в стороне — два кресла перед журнальным столиком. В комнату через окно лился серый свет. Небо затянули тучи — скоро должен был пойти дождь. Деревья за окном качались под порывами лёгкого ветра.
Подойдя к дивану, Кирилл увидел человека примерно своего возраста. Это был блондин с приятным лицом, долговязый, словно железнодорожный рельс, и слегка сутулый. Сев на диван рядом с ним, Кирилл поставил пакет на пол и произнёс:
— А у вас, я гляжу, ничего не меняется. Всё по-старому. И ты, Борька, нисколько не изменился — всё такой же худой, высокий, ну натуральный скелет из кабинета биологии.
— А чего ты хочешь? При таком-то питании… — Боря укоризненно глянул в сторону жены.
— Что по телику нынче крутят? — Кирилл кивнул в сторону телевизора. — Я-то его почти не смотрю…
— Да так, фильм документальный. Про чернобыльскую Зону Отчуждения.
— Так, Кирилл, хватит разговаривать, — подойдя к окну, Марина задвинула шторы. — Я же тебя пригласила не для того, чтобы ты телевизор смотрел да с Борькой телепередачи обсуждал. Садись, — Марина сделала приглашающий жест в сторону одного из кресел около журнального столика.
Крякнув, Кирилл поднялся с дивана и, пройдя к креслу, плюхнулся в него. Устроившись поудобнее, он устремил свой взор на севшую во второе кресло Марину.
— Ты говорила, что это не телефонный разговор. Ну, давай, рассказывай, что у вас здесь приключилось.
Марина, посмотрев в сторону мужа, решила, что ему не помешает слышать их с Кириллом разговор. Собравшись с мыслями и тяжело вздохнув напоследок, она начала говорить:
— Ты психолог да ещё наш лучший друг, поэтому я могла обратиться за помощью только к тебе. За последние годы многое изменилось. Я стала замечать за Борькой странности. Я не знаю, может, это связано с командировками. Его ведь посылали сначала в Беларусь, затем, почти сразу, на Украину, на международную выставку редких папоротников. Он же у меня ботаник, ты и сам знаешь. Вот, не удержался, привёз один экземпляр. Борь, как, ты говорил, он называется?
Бросив лукавый взгляд в сторону жены, Борис проронил:
— Листовник спиртовой.
— Во-во, чуешь запах специфический?
— Ну, ещё бы! — Кирилл, втянув носом воздух, вздохнул. — Кстати, а я не слышал про его командировки.
— Так ты ж тогда в Албанию уезжал, на съезд психологов, сам же мне говорил.
— А-а, точно, забыл просто…
— Так вот, после того, как Боря вернулся, он стал каким-то странным.
— То есть?
— А вот слушай. Ехали мы как-то с рынка на автобусе, картошку купили, лук… Тут на остановке заходит женщина, говорит, я, мол, контролёр, сейчас билетики проверять буду. Ну, с Борькой вдруг что-то неладное произошло: он заметался, по поясу начал шарить. Потом картофелину схватил и тётке этой в лоб запулил. Я его за руку схватила, а он вырвался, ведро какое-то из-под сиденья кондукторши выдернул, на башку напялил и ведром вперёд из окна выпрыгнул.
— А ведро-то зачем ему понадобилось? Чтобы стекло разбить, голову не повредив?
— Да у него голова, что в ведре, что без ведра повреждена. Он же ведь и спит теперь только с ведром на голове. Говорит: «Без него мне кошмары снятся». Ну, форменный дурдом!
— Да уж… — Кирилл снял очки с переносицы и, дыхнув на стёкла, принялся их протирать.
— Ну, так вот… про случай в автобусе. Стекло, значит, вдребезги, контролёрша на полу в полной прострации, а Борьки и след простыл. Кирилл, скажи: с точки зрения психологии как его поведение объяснить?
— Ну-у-у, это довольно непростой вопрос. Скорее всего, дело в очень редкой фобии, встречающейся у одного человека из тысячи — панической боязни людей в … м-м-м… скажи, а она в джинсах была, контролёрша эта?