- А эти кто? - короткий, беглый взгляд около.
(замерла я, словно решая их судьбу)
- Не знаю. Наверно, из тех, с кем и столкнулись.
Закивал вдруг головой. Шаг в сторону.
И опять взгляд на меня:
- Они что-то вам сделали?
Несмело (отрицательно) качаю головой.
- Н-нет.
Ухмыльнулся.
Шаг ближе.
Да так, что дыхание обдало кожу. Едва слышно, шепотом:
- А если... честно?
(иронично улыбнулся на миг)
Замерла я, ошарашенная. За и против.
- Нет, не успели. Только что...
- Только что?
- То, что сами видите...
С серьезным, тяжелым видом вновь закивал головой. Шаг в сторону.
- Ублюдков к нам в машину. Девок - в автобус. Лысый и Борзый, останетесь с ними. Жека отзвонись Кузьме. Поедем дальше. Встретимся на "загорке".
Глава 4. Розги
***
Мы сидели молча, забившись, словно малые котята, на заднем сидении в автобусе, теснясь друг другу. Лишь иногда всхлипы нарушали тишину.
Я догадываюсь, какие жуткие мысли сейчас в голове Тани, эхом прошлое вторило во мне безумные предположения... и оттого ставало еще ужаснее на душе.
И почему так происходит? Едва ты пытаешься зачеркнуть тот самый жуткий день из своей жизни, как вдруг судьба решает повторить все вновь: вот только (спасибо), что теперь не ты сидишь в первом ряду. Глядишь со стороны... и с некой, даже тебе непонятной, жестокостью рассуждаешь:
"Что есть, то есть. Мы не в силах что-то изменить. Если суждено..."
Обреченно закрываю лицо ладонями, пытаясь погрузиться в свой привычный (плотный) кокон равнодушия, да, увы, не получается. Не сегодня, не сейчас. Я вновь голая - а судьба с розгами в руках.
Рубит по нашим нежным спинам своей безжалостной плетью - до крови, до кости, до души... Выдавливая, выуживая из нас жизнь, но не дожимая до конца... Когда сознание вот-вот отпустит - вновь сердца удар, вновь живешь. Вновь, с*ка, дышишь.
И так... по чертовому кругу. По жестокому, садомазохистскому кругу. И единственное, что можно принять за наше довольствие ситуацией, это решение - подчиниться... и жить дальше. Существовать, страдать... и пресмыкаться.
Много прошло времени. Много немых взглядов наших: то на молодых людей напротив, то за окно - в темноту. Где кто-то еще жив, а кто-то, возможно,... уже мертв.
Однако черные пешки, или же белые сейчас отправляются в коробку?
Известно лишь судьбе и Богу.
... лишь Богу.
***
Когда раздался шум автомобилей, всех, буквально, подкинуло на месте. С каждой секундой еще громче рев, и еще усердней изводит тело лихорадка.
- Сидите здесь, - скомандовал "Лысый".
Внезапно вытащил из-за пояса пистолет и вышел из автобуса.
Тягучее ожидание, и лишь спустя минуты – несколько джипов, наконец-то, выкатило на лужайку. Открылись двери - первыми высыпали наши ребята.
Костя... он был жив.
Тотчас, прожогом вылетела Танька к нему - кинулась на шею. Побитые, помятые, парни, все же, были раззадорены происходящим. Шутки и подколы не стихали ни на миг.
(конечно, вид, в котором мы (девчата) предстали перед ними, поверг всех их в шок, да вызвал целую волну ярости и жажды расправы, однако трепетные, взволнованные (наши) просьбы, мольба, и ненавязчивое влияние «гостей», практически сразу всё свело на нет и утихомирило заступников).
Сквозняка с ними не было. А Леша (брат его) стоял в стороне хмурый.
Хотела, было, я подойти к Косте, и уточнить, но вдруг мне путь преградил молодой мужчина.
Николай. Коля Зобов.
Глаза в глаза.
Мило улыбнулся.
- Молодец, что отзвонилась. Правильное решение.
Криво усмехнулась я. Смолчала. Опустила очи.
- Ладно, - вдруг шумный вздох, разворот и, не желая меня смущать, подался куда-то в сторону (тотчас провожу взглядом). Направился к Косте.
- Ну, может, все же останетесь? До утра? Чего кататься туда-сюда? Все равно этот их... приедет только под утро. А тут и выпивка, и компания. Ну?
Почесал (наигранно) затылок Зобов, взгляд около, на своих парней.
- Подраться. Напиться. Потрахаться. Святая троица? - внезапно подошел ближе один из его людей и похлопал по плечу.
- Фу, какой ты мерзкий тип, - рассмеялся Коля.
- Да ладно, - заржал товарищ. - Тебя же и цитирую.
Захохотал Зобов, в негодовании закачав головой.
- С*ка, вот Иуда. Сразу же сдал.
Залились смехом ребята.
- Только я больше не пью, - неожиданно продолжил Николай (чуть старше тридцати на вид; коротко стриженные черные волосы; хмурые брови; тонкие, ядовитые губы).
- А чего так? Такой гуляка... и зашился?
- Ну, гулякой я и остался, а вот эти помутнения и провалы в памяти - меня уже добесили. Никакой пользы. Да, девочки? - и вдруг хлопнул Машу по заднице. Та лишь рассмеялась и покраснела. Ушла в сторону.
... Умыться, переодеться - и сесть у костра, поближе к толпе.
Разговоры ни о чем, и обо всем сразу, штуки и звонкий смех - все пытались изо всех сил вытеснить из себя страх, все то, что пришлось пережить несколькими часами ранее. Нервы постепенно переставали так пружинить от каждого звука, шороха, слов.
Только теперь стало понятно, что все остались живы. Тех козлов задержали люди Зобова. С ними остался и Сквозняк - зачинщик драки. Утром приедет "старший" той компании (или кто там у них?), и дело должны будут решить, замирить.
Не знаю, что и как там конкретно – да, на самом деле, уже и плевать. Хотелось поскорее отправиться спать. Однако… оказаться одной, закрыть глаза - было и того страшнее.
Как я поняла, после всего, утром мы разъедемся по домам. По крайней мере, многие к тому склоняются.
В этом году "…просто, сезон не удался". И теперь уж точно Сквозняка никто и никуда брать с собой не станет. Давно надо было додуматься, а не доводить до самого крайнего, когда все чуть на тот свет не отправились.
Глава 5. Прощай
***
- Можно? - неожиданно подошел ко мне Зобов и взглядом указал на свободное рядом место (всё на том же поваленном дереве).
Несмело пожала я плечами.
- Д-да, конечно, - спешно отодвинулась в сторону, давая больше пространства для "маневра".
Присел.
Тишина пролегла между нами. Взгляды куда-то вдаль. Безмолвствуем.
И наконец-то тяжелый, шумный вздох его, ознаменовывая то ли победу (самого над собой), то ли капитуляцию.
- Костя... тут кое-что о тебе рассказал.
Обмерла я, словно пойманный вор. Страшно даже моргнуть.
- Я вот чего... ты это, - поморщился от неловкости и напряжения. Разворот ко мне – невольно подчиняюсь, отвечаю тем же (хотя взгляд обрушить в лицо так и не осмеливаюсь). - Не подумай ничего такого, я не хочу ни навязываться, ни тем более поучать... Сам небезгрешен...
(похолодело все внутри; тяжело сглотываю слюну)
- Не хочешь со мной прокатиться немного? Тут, недалеко. И... - замер, отчего в испуге уставилась на мгновение в его холодные глаза. - Клятвенно обещаю - не клеиться. Я все понимаю, особенно с учетом того, что вам сегодня пришлось пережить. Просто пообщаемся. Как два приятеля. Идет?
(молчу, дрожу от страха; мысли сводят с ума: а я могу отказаться? или разгневаю его?)
- Если не хочешь, не надо. Я не обижусь. Я все понимаю.
- Колян, че ты к ней пристал? - неожиданно подошел к нам Костя и заулыбался во весь рот. - Неужто, все-таки, дерябнул немного?
- Кто? Я? - рассмеялся Зоба. - Нет.
- Ну, тогда чего?
- Вот зову со мной прогуляться.
- Тебе оно надо? – внезапно спросил Парфенов; только не сразу я сообразила, что этот вопрос был направлен не молодому человеку, а мне (даже запнулась от такого конфуза).
- Да что я ее… съем? - рассмеялся Зобов.
- Отстань от нее.
- Инга, - вдруг позвал меня по имени Николай. - Не слушай этого охламона. Он ничего не шарит в веселье. Особенно после того, как связался с этой своей Таней. Поехали. Просто поговорим.
Короткий взгляд на Костю: улыбается.
- Колян, я же за нее тебе я**а оторву.
Ухмыляется Зоба.
- Да что я, черт какой-то? Я же пообещал, ничего такого, просто прогуляться. Ну?
Тягучая тишина. Пристальные, выжидающие взгляды: Кости, Коли... и Тани (издалека).
Несмело кивнула головой. Резко дернулась, встала. Обмерла не дыша, ожидая что дальше...
Пройтись к его машине, последовать приглашению - и сесть на переднее сидение. Живо пристегнуться.
Глубокий, полный страха и волнения вздох.
Молчу.
Взревел мотор.
Тронулись с места...
***
Я бы и не сказала, что поездка была короткой. Он не пытался меня вывезти куда-то в сторону от пытливых глаз. Это был целенаправленный путь... и оттого ставало еще страшнее...
И хоть его приятная внешность, большие, мягкие руки, тихое, ровное дыхание - подкупало не на шутку, в остальном (особенно в отношении его "славы" и вооруженных ребят, стающих горой за него) - всё было до мурашек пугающе и непредсказуемо. Но Костя же не мог меня без боя отдать какому-то насильнику? Или мог? Учитывая, что... сама согласилась? Или... за спасение... всех наших жизней... это была такая плата, благодарность? Может, я даже... должна быть радой, что он выбрал именно меня?
Чушь собачья. Но тем не менее... я в его машине, вокруг черти что, и мы черти где, темень ночная. И мчимся на скорости в никуда.
Хоть бы он один был. Это я еще... наверно, как-то переживу, но если их там толпа, или еще что?
Дура, Господи, какая же я дура, что согласилась ехать с ним.
Выскочить на скорости? Может, убиться под колесами его тачки - самый лучший выход из сложившееся ситуации?
Сбрасывает скорость. Неспешный поворот - и застыло авто.
Молчу, не шевелюсь, лишь иногда (неосознанно, неподвластно мне) дрожу.
Выскочил на улицу. Обошел машину - и открыл дверь с моей стороны.
Протянул руку. Минуту на осознание, на сражение "за и против", и безвольно сдаюсь - деваться некуда.
Хватаюсь за него - выбираюсь наружу.
Включить сигнализацию в машине - и среди полной темени (тучи скрыли луну) - поступь (едва ли не на ощупь) вперед, за ним.
Еще несколько метров - и вдруг замер. Подтянул меня к себе, да так, что почувствовала его дыхание.
Но в глаза не осмеливается смотреть. Молчит, подбирая слова.
Потупила взор я в наши скрещенные (в хватке) руки.
Тяжело вздохнул.
- Верь мне, пожалуйста. Закрой глаза - и шагай за мной, как скажу - остановишься. Я буду рядом. Ничего не бойся. Никто не причинит тебе боль. Я обещаю, но то, что ждет в конце этого пути - принесет тебе облегчение. Поверь мне, поверь...
Слова обдали холодным осознанием происходящего. Нет, я не понимала, что где и куда, но многие... вопросы получили ответы. А догадки стали рисовать странные композиции.
Шаги вслепую, покорно за ним. Много шагов - и много биения сердца. Моего бешенного, но живого сердца.
Замер резко, отчего я невольно налетела на него. Удержал.
Несмело шепчет:
- Пришли.
Застыла я, боясь даже сглотнуть слюну. Робкие мгновения - и открываю глаза. Осматриваюсь по сторонам. Буквально секунды - и свет луны являет жуткую, просто до костей пробирающую, картину.
Сердце запнулось, забыв свой такт.
Я стояла среди кладбища, вцепившись руками в единственного здесь живого человека.
Десятки немых лиц - кто-то улыбается с холодного овала, а кто-то, угрюмый, вторил черноте гранита.
Чувствую, как начинаю лихорадочно дрожать.
Но Он не реагирует.
Вдруг шаг от меня - и выпускает мои руки из своих, отчего дрожь едва ли не превращается в конвульсии. Ноги подкашиваются, забываю как дышать.
Смотрит мне в глаза. На устах серьезность.
И наконец-то решается дать ответ на мой немой вопрос:
- Здесь много друзей моих лежат. Самых близких. Которые были роднее, чем если бы были просто братьями по крови. И тем не менее,... они здесь - а я еще там, в живом мире.
Тяжело сглотнула слюну, чувствую, как прозрение разливается по моим жилам.
- И не раз я мечтал, что слягу с ними рядом здесь. Что моя пора, наконец-то, пришла. Что можно выдохнуть. Но... сколько бы пуль не свистело, ни одна не забрала. А душа тянется сюда. Тянется, отметая настоящее, живое, происходящее...
(немного помолчав)
- Вот так и ты. Костян рассказал. Нет, он не хотел обидеть, или еще что. Предупреждал, оберегал тебя. Как старший брат печется о младшей сестре. Но... ведь не это тебе нужно? Верно? Достали уже все? Да?
(молчу; внимаю его словам)
И ни жалость, ни понимание, ни гнев - ничего не способно тебе помочь. Ничто и никто.
Да?
(тишина)
Что молчишь? Я правильно говорю?
(несмело, неуверенно киваю головой; дрожь прошла, словно сняло невидимой рукой, разливая странный, сумасбродный покой)
- Да.
- И ни люди, ни водка, ни наркота - ничто не может помочь забыть все. Вычеркнуть прошлое. Верно?
(и снова осмеливаюсь)
- Да.
- Только ты, - вдруг шаг ближе и пнул рукой мне в грудь (отчего пошатнулась). - Только ты можешь это все сделать. И никто, и ничто иное.
Закрой глаза. Осознай где ты, и как близко сейчас к Нему стоишь. Представь, как он смотрит тебе в глаза. И скажи, искренне, правдиво, от всей души - "ПРОЩАЙ".
Скажи, тебе давно уже это нужно. Давно - и сама это знаешь и понимаешь, только боишься... отпустить, думая, что это неправильно, что это обидит их. Не стоит... если там и есть мир, то с той любовью, что была у вас здесь, дружбой и пониманием - они простят и отпустят. И им будет проще, и... нам.
Скажи... скажи это слово. Не торопясь. Искренне...
(тяжело сглотнула; молчу)
- Закрой глаза.
(игнорирую; противлюсь)
- Да, я лезу не в свое дело. Да, я - тебе никто. И завтра тоже буду никем. И через год. И уже через пару часов забуду. Но не мне это нужно - а тебе. Тебе. Так что давай, закрывай глаза - и крикни, что есть силы, что есть духу, что есть обиды на них: "Прощай"...
(тягучие мгновения сомнений, за и против - и, проиграв бой сама себе, делаю шаг навстречу: закрываю глаза)
Вот-вот наберется достаточно воздуха в легкие - и я прошепчу... прошепчу любимому в лицо такие противные, но такие... нужные слова.
"Прощай..."
- Громче, - вдруг слышится эхом не то голос Зобова, не то Никиты.
"Прощай!"
- Громче.
- Прощай! ПРОЩАЙ! ПРОЩАЙ, МАТЬ ТВ*Ю!!! - что было мочи, завизжала я на все горло, давясь собственно слюной и слезами. Горькие рыдания, словно гейзер, вырвались из меня, из самых недр души, порождая отчаянный, дикий визг.
И ни стыда, ни страха, ничего - кроме таявшей обиды, боли... И за то что ты меня здесь бросил одну... - прощаю... Прощаю, Никита. Люблю, и прощаю.
Я ухожу.
Вдруг меня кто-то обнял. Не сразу поняла, отдернулась - но удержал. Прижал к себе - поддаюсь. Повисла у него на груди, каждый раз вдыхая свежий воздух - как первый раз... Первый, за долгое время...
***
- Какого х*я вы тут вторите?! - рычал нам вслед старый мужчина, грозя палкой.
А мы лишь, пристыжено, улыбаясь с Зобовым.... быстро шагали по тропинке между могил.
- Да все, уходим, дед. Уходим, не нервничай. А то давление поднимется.
- Я тебя сейчас, с***н сын, поднимусь! - еще больше замахал нам вслед мужчина. Но вдогонку не последовал.
- Понаезжает блатных и наркоманов - и начинается. То могилы роют, то орут, как сумасшедшие...
***
Но после всего, Николай совсем не спешил возвращаться обратно к нашим, на лужайку.
И пусть страх уже не овладевал мною, не бросало больше в лихорадочную дрожь, все же замешательство и легкое негодование сковывало мою душу.
- Да не бойся, больше я тебя в такие жуткие места не поведу, - вдруг заулыбался Зоба и вновь стал сбрасывать скорость. Проехаться между тонкими стволами высоких мачтовых сосен - и замереть, практически, у самого пляжа.