- Ты где?
- Так и знал, что сломаешься, - ехидно, - я сейчас подойду к лифтам.
К неудовольствию Тома в тележке, которую Билл вёз, была уже свалена гора. Праздничная обёртка четырёх различных видов, две упаковки лент, три коробки с бантами. Парень заметил свечи, конфеты, вино, какие-то неясные сладости, кружку с Поночкой, тёплые носки с какими-то мультяшными червями, наручные часы, набор «Сделай сам» для отделки открыток, наушники, пачку бумажных салфеток, записную книжку, пластилин, шуточный слюнявчик и даже погремушку. Всё это удалось рассмотреть Тому, пока брюнет срулил в очередной магазин, оставив того у диванчиков. Парень не видел никакой практической пользы от этой белиберды. Это блажь и только. Странно даже, что такой парень, как Билл, уже вполне взрослый и самостоятельный, промышляет в Рождество подобной хренью. Но с другой стороны, уж лучше пусть лепит дурацкие открытки с оленьими рогами и мишурой, чем бухает или ширяется. Вообще, за ним было забавно наблюдать, когда он, такой дылда под два метра, бегает и хватает с полок праздничные атрибуты, а на лице – ну оргазмический экстаз, не меньше. Том хохотнул, когда Билл вцепился в какую-то коробочку, а вместе с ним за неё же взялась девушка. Он не повёл себя как джентльмен, наоборот, хамски отнял и ушёл на кассу, оставив незнакомку в шоке стоять у пустой полки. Это было по-наглому мило. Очередная порция добавилась к горе в тележке. Брюнет перебежал в другой магазин. Он осматривал всё достаточно быстро. Ему хватало минуты на один ряд стеллажей. Билл будто умел как-то молниеносно выцеплять взглядом нужные предметы. Оказалось, что он пробежал четыре магазина за полчаса. Потом сказал, что ему ещё нужно в книжный и всё – они могут ехать.
- И упаковывать? Вот это? – Том оглядел кучу барахла. У него слюна застряла где-то между глоткой и языком.
- Да, а ты что думал?
Возражать было бесполезно, хотя Том бы сейчас с удовольствием упал на пол, как малолетка, и задрыгал бы ногами в протест. Но он покладисто пошёл за парнем. Довольно быстро они всё загрузили в машину и расселись. Приехав, поставили пакеты у дивана. Билл сделал чай, а Том посмотрел на многообразие ненужности в его доме. Ни разу в жизни в его квартире не было такой свалки всякой гадости. Концентрация хрени превышала лимит по его собственной шкале отвратности, но сейчас он смотрел на это снисходительно, когда как ещё год назад не позволил бы устроить из своего жилища магазин «Всё по евро».
- Садись, ты будешь мне помогать.
Билл устроился среди всех этих упаковок как падишах. Он разложил вокруг нужные предметы, заставил Тома притащить ножницы и скотч. Вооружившись ручкой, принялся подписывать открытки. Бойфренду же доверил ответственное задание – всё это заворачивать. Парень даже перечить не стал: сам виноват, что разрешил.
- Аккуратнее, Том, - то и слышалось от него, - не так, ты не правильно сгибаешь уголок, - ворчал Билл, - о нет, будь осторожен: бумага не плотная – порвётся.
- Раз ты такой умный – сам всё делай, - недовольно вставлял Том.
- Так, давай потом этим займёмся. Лучше на, - передал другу пакет, в котором были почтовые марки. - Все открытки, что по Германии – по пятьдесят пять центов, - остальные – по семьдесят пять.
Билл писал родственникам и друзьям послания, передавал по карточке любовнику, а тот слюнявил марки и наклеивал – ничего сложного. Когда они закончили со всякими тётушками Маргарет из Где-то-там-в-Богом-забытой-деревне и Джонами из США, то перекусили. Брюнет забавно морщился, не уставая трындеть, что уже завтра-завтра Рождество. Они вернулись в гостиную. Уже стемнело. Том честно и совестно старался не портить бумагу, красиво отрезать скотч, но получалось порой коряво. Билл не ругался, только поправлял или, в редких случаях, переделывал. Том быстро утомился. Он уже конкретно забил на всё это после, наверняка, тысячной коробки.
- И тебе это нравится?
- Представь, - Билл бережно наклеивал липкую ленту, - как людям будет приятно.
- Для меня ты тоже что-то такое же цветастое приготовил?
- Может быть, - мягко улыбнулся.
Тот встал и пошёл к календарю, вспомнив, что в этом магазинном дурдоме совсем забыл про ячейку. Бумажка была терракотового цвета: «С удовольствием подвергнусь изнасилованию. Пальцами». Том поднял брови и хмыкнул. Билл повернулся к нему с немым вопросом. Тот повернул записку, демонстрируя предложение.
- Да, - сознался бойфренд, - я писал.
- А ты рисковый, скажу я тебе.
- Сейчас только узнал?
- Ты скоро закончишь? – Том облизнулся.
- Если бы ты мне помог, было бы быстрее. Половину мы должны отнести на почту.
Предвкушение так и затопило парня. У него чуть слюни не потекли. Но Билл методично раздавал указания, всучил ему в руки два пакета, заботливо надел шапку и шарф. Они долго стояли на почте. Том даже вышел, чтобы не знать, сколько брюнет отдаст за пересылку. Дома, выпив чай, Билл любовно смотрел на друга, как тот ёрзал от нетерпения.
- Пойдём в спальню, а то ты изведёшься скоро.
Том облизал губы, жадно смотря на парня. Тот мягко улыбнулся и попросил подождать: ему надо в душ. Пока Билл мылся, бойфренд разделся, накопал в полках баночку смазки, которую специально припрятал. Брюнет вышел освежённый, как всегда трогательный и красивый после душа. Почему-то Том испытывал именно к этому его образу крайнее неравнодушие. Билл дотронулся до его груди мокрыми пальцами, наклонился, чтобы поцеловать.
- Касайся меня, я люблю твои прикосновения, - сказал, лизнув по губам.
- Ты такой романтичный, - Том усмехнулся, сажая любовника себе на колени.
- А ещё наивный сказочник, да. Это будет самое доброе Рождество из всех. Ты будешь рядом. Я так жду завтрашнего дня, а ты?
В глазах напротив было столько нежности, что можно было утонуть, захлёбываясь медленно и упоённо. Том сглотнул. Он представил, как Билл, этот трепетный, трогательный и хрупкий по сути ещё мальчишка, его мальчишка, развернёт обёртку, отложит бант и посмотрит на свой подарок. Как глаза его засияют ярче, чем сейчас, как он улыбнётся своей самой милой улыбкой и робко поцелует друга, не стесняясь родни. Да, наверное, это то самое, то, чего действительно хотел дождаться Том.
- Да, жду. Я постараюсь прочувствовать эту семейную атмосферу.
Билл обнял его за шею и повалил на кровать. Он целовал страстно, трясь филейной частью о пах приятеля. Ему хотелось быть ближе. Том отстранил его, взял флакон геля. Брюнет шумно выдохнул. Он оперся на колени, расставил ноги, создавая просвет между постелью и своим телом. Парень растёр смазку в пальцах. Они не говорили: не хотелось. Том подсел ближе, начав оглаживать мошонку и промежность. Билл упёр руки ему в плечи, чуть запрокинув голову. Он был возбуждён, но недостаточно, чтобы подмахивать и стонать, просить. Партнёр посмотрел на него, улыбнувшись: хотелось владеть им. Но не причинять боль, не сделать своим рабом или вассалом. Просто, любя подчинять.
Ягодицы были чуть раздвинуты, потому что Билл сидел в весьма удобной позе. Том мягко прошёлся по коже, вновь смазал пальцы, подставил, гладил, кружил, сгибал пальцы или проходился ребром прямо по сфинктеру. Билл начал постанывать. Его ладони плотно сжали плечи парня, голова была запрокинута, открывая шею и выступающий кадык. Том свободной рукой гладил бока и бёдра. Первый палец проскользнул легко. Вновь подмазав, парень начал водить им, упираясь большим в промежность для удобства. Брюнет облизнул губы и насадился. Потом последовал второй палец. Том наклонился, присосался к соску, ритмично двигая пальцами, стараясь не сбиваться. Он облизывал кожу, всасывал «горошину», кусал, зализывал, второй рукой поглаживая поясницу. Билл уронил лоб ему на макушку. Он дышал тяжело, но стоял на коленях, ни о чём не прося. Третий палец пошёл туго. Вновь смазав, Том постарался действовать медленно, но брюнет его удивил: он приблизился, потом опустился вниз, на пальцы, вбирая их в себя, обезоружено застонав. Взяв парня за волосы одной рукой, выгнулся, потянувшись вверх, а потом вновь насадился. Тому, в принципе, делать было ничего не надо: Билл сам себя трахал его пальцами. Он двигался достаточно быстро, стонал протяжно, только и успевал губы облизывать, но неизменно цеплялся за друга. Том почему-то посмотрел на ёлку. Она переливалась разными цветами, играла в темноте фонариками. Её приглушённый свет скакал по комнате, ложась то на диван, то на окно. Причудливая пляска отблесков почему-то показалась Тому такой сказочной. Любовник стонал ему прямо в макушку, скрутившись от удовольствия, а он сам впервые не хотел получить от кого-то оргазм. Наоборот, отдавать, делать хорошо, ничего не прося…
- Могу предложить тебе четыре своих пальца, - шуточно прошептал он, смахивая со спины любимого пот.
- Не надо, - с усилием ответил Билл.
Он держался за плечи друга, иногда проходился губами по виску Тома, но потом выпрямлялся и продолжал насаживаться. Он видел в этом определённого рода дикость, потому что любовник был практически безучастным. Брюнет протяжно застонал. Том понял, что он готов излиться. Обхватил его член, начал дрочить в такт движениям пальцев. Билла лихорадило. Было хорошо, ужасно хорошо вот так... Том постарался. Он делал всё, чтобы приятель кончил. Ласкал его страстно и любовно, позволяя извиваться в своих руках. Билл распахнул глаза, сжав пальцы на локтях Тома, сжался и выдохнул. В тот же момент брызнула сперма. Пару капель попали партнёру на грудь. Том хохотнул, утягивая брюнета в ленивый поцелуй, тут же кладя его на кровать.
- Понравилось?
- Да.
- В душ пойдёшь? - Том гладил парня по волосам, смотря, как тот медленно моргает.
- Не хочу. И ты не ходи, останься.
Билл вдохнул, расслабляясь. Он растянулся на кровати, довольный сегодняшним днём. Они полностью разобрались со всеми подарками, да и вечер был сладким. Брюнет подумал, что стоило обратить внимание на любовника, предложить удовлетворить, но Том полусидел, гладил его по волосам задумчиво и смотрел в гостиную, где стояла ель и отбрасывала разноцветный свет гирлянд.
Двадцать четвёртое декабря. Том проснулся первый. За годы похождений на работу, он не мог долго спать в выходные и праздники. Билл раскрылся так, что простыня прикрывала только его левую ногу и ягодицу. Он спал спокойно, заложив за голову руку. Том улыбнулся, чмокнув друга в нос. Потом встал, приготовил завтрак. Брюнета потянул на кухню запах бекона и яиц.
- М-м-м, я так хорошо спал и голоден, как лось.
Он встал у окна и закурил, а Том смотрел на него. Билл был в его фланелевой рубашке, чёрных боксерах и носках с оленями.
- У нас ещё есть дела, - сказал парень, пережёвывая завтрак.
- Ты уймёшься когда-нибудь? – Том слабо выдохнул. – Мы вчера всё сделали!
- Нет, а как же продукты? – Билл смотрел на друга во все глаза. – Холодильник же полупустой. Я собрался у тебя зависать до двадцать седьмого. Что мы будем есть?
- Ладно, в магазин сходим. Что ещё?
- Одеться. Надо погладить вещи, подготовиться, купить пирог, потом поедем к моим.
На улице был минус. Вокруг всё белое, снежное, праздничное. Тому пришлось немного прогреть машину: парень не хотел рисковать. Билл вылетел из дома, тут же шмыгнул в автомобиль, трясясь от холода.
- Забыл надеть носки тёплые.
Замотавшись в шарф, оставил только прорезь для глаз и носа. Том засмеялся. Но как только они оказались в супермаркете, смех закончился. Билл чуть дважды не подрался за салат и конфеты. Том ходил за ним с тележкой, пока тот собирал им стратегический запас. Взяв последнюю упаковку баранины, брюнет перебежал за приправами к другому стеллажу.
- Ты собрался мясо готовить?
- Конечно, - улыбнулся он, чуть склонив голову, - надо же тебя завоёвывать с разных сторон. Готовлю я средне, но кое-что умею делать мастерски. Фирменный бабушкин рецепт – м-м-м, - и почмокал губами сексуально.
Тому пришлось всё загружать и разгружать из багажника самому, потому что Билл сперва прыгнул в авто греться, а потом удрал домой, не взяв ни одного пакета. Парень загнал машину в гараж, перетаскал продукты, разложил. Билл грелся в ванне.
- Когда нам надо выходить?
Том зашёл, присел у изголовья и повёл пальцами по чёрным волосам. Бойфренд улыбнулся и потёрся об ласковую руку.
- Желательно в три. Я рубашку и брюки достал. Дай мне ещё полчаса.
За это время Том запихнул Айфон в сумку, чтобы друг не видел. Расфасовал подарки по мешкам для экономии места. Не имело значения, в каком от Билла, а в каком от него – все будут выгружены под ёлку. Брюнет вышел и тут же принялся собираться. Он погладил им одежду и заставил Тома ополоснуться. Выбрал ему чёрную рубашку, прицепив к нагрудному карману искусственную еловую ветвь с украшением в виде рябиновых ягод.
- Ты выглядишь очень хорошо, - заматывая шарф вокруг шеи любовника, говорил Билл.
- И ты. Но я слегка волнуюсь, ведь это моё первое в сознательном возрасте полноценное Рождество.
- Ты с ним прекрасно справишься. Я буду рядом, - парень поцеловал Тома, взяв свой пакет.
Они ехали молча. Билл улыбался, смотря на дорогу, думая, что сегодня особенный день для них обоих. Он так хотел приобщить любимого к Рождеству, показать, каково это – иметь семью, есть утку или любую другую птицу, петь песни, пить чай, разворачивать подарки, радоваться или огорчаться... Хотел быть ближе, отдавая всё своё тепло, ведь парень был лишён все эти годы нормальных праздников, не получал подарков, и никто не пёк ему пирог. Когда они припарковались, Билл положил свои пальцы на его руку.
- Я люблю тебя, Том. Я так рад, что сегодня мы вместе – это много значит для меня.
Партнёр легко сжал бледную ладонь, улыбнувшись. Только перед самой дверью он почему-то обратил внимание на большую рыжую звезду, висящую прямо у входа. Её свет был мягким и тусклым. У дверей дома напротив висела точно такая же звезда, только синяя. У следующего – поменьше и белая.