Билл гнул своё, продолжая остужать лоб об подбородок друга. Он лепетал с закрытыми глазами, казалось, что сам не понимал, что говорит.
- Если я был бы бесчувственный или подлый урод, то без сомнения воспользовался бы моментом. Но я хочу, чтобы ты был в сознании, а не так, как сейчас. Давай я тебя лучше накормлю.
Том держал тарелку супа перед брюнетом. Билл черпал ложкой лениво. Он выглядел расклеенным и потасканным. Ел медленно, но упорно, потому что приятель пригрозил всё маме рассказать, а это чревато. Не то, чтобы в двадцать четыре года стоило сильно уж опасаться запретов родителей, но в вопросах здоровья мамы, все без исключения, похожи на фурий. И не имеет значения, сколько ребёнку лет – семь, двадцать пять или сорок.
- Полежи со мной, пока не усну.
Билл протянул руки, тут же увязнув в объятиях Тома.
- Тебе не надо было работать дома?
- Нет. Не переживай за меня.
- Какое сегодня число?
- Девятое.
- В календаре нет ничего важного, да?
- Ничего. Спи.
Том дождался возвращения семейства, сказав, что Билл поел и таблетки выпил. Сейчас спит. К большому сожалению, он не останется на ужин, ему пора домой. Попросил лишь напомнить Биллу, что как только ему станет лучше, чтобы он сообщил Тому, а то парень будет переживать.
Десятое декабря. Записка была тёмно-зелёного цвета. «Двухчасовая прогулка в парке». Том с досадой убрал «подарок» в карман, надевая чёрную рубашку. Жаль, потому что в состоянии Билла прогулка ну никак не к месту. А провести время вместе было бы классно. На работе все мусолили тему праздников, Рождества, предстоящих ужинов. Том ёлку так и не включал: не видел надобности без присутствия Билла, а Санта на балконе продолжал махать всем рукой. Коллеги обсуждали наступление нового года, что сулит им он на службе. Парень слушал вполуха, не вникая. В середине дня, когда работа уже выпила всю его кровь, пришла долгожданная смс:
«Что в календаре?»
«Прогулка»
«Плохо», - написал Билл, потом вдогонку пришёл грустный смайлик с предложением: «Давай отложим?»
«Я в любом случае не собирался выдёргивать тебя из кровати»
Вечером Том пошёл в спортивный зал, потом поплавал с удовольствием в бассейне. Марк, как обычно, составил ему компанию. Они плыли рядом, обсуждая Кристи, девушку друга. Он жаловался, что как только у Кристи начинаются месячные, она будто перевоплощается в старуху, надевает какие-то мерзкие трусы, укутывается, будто они в Норвегию собрались ехать. Том самодовольно сказал, что в их с Биллом паре таких проблем нет, а Марк, подколотый, в долгу не остался, упомянув, что зато у них с Кристи есть секс. Хорошее настроение Тома тут же делось куда-то. Когда он уже сел в машину, то заметил на телефоне несколько пропущенных. Вставив гарнитуру, позвонил Биллу.
- Привет, - уже довольно бодро отозвался брюнет в наушниках.
- Здравствуй, как ты?
- Лучше. Пойдём гулять?
- Сейчас?
- Да, у меня дома нет никого, хочу ускользнуть, пока надзор снят.
- Слушай, я не против, но твои родители мне спасибо не скажут за то, что я вытащил тебя задницу морозить.
- Ну хватит нудить, - укорил его Билл, - приезжай.
- Я только вышел из спортзала, если честно, устал, как ломовая лошадь.
Марк махнул ему на прощание рукой, выруливая с парковки. Том махнул в ответ.
- Вот оно как. Ладно. Тогда давай на завтра договоримся. У тебя есть дела?
- Никаких.
- Отлично. Я работать начну только с субботы.
- Тогда до завтра?
- Да, пока.
Том ложился с позитивными мыслями, время от времени поглядывая на Санту с мешком.
Одиннадцатое декабря. Том не выспался. Он влил в себя чашку кофе, лениво погладил рубашку и перед самым выходом вскрыл ячейку. Записка была бледно-розового цвета. Прочесть он её смог только в обеденный перерыв. Дел было до кошмара много.
«Поход на маркт».
- Да ты с ума сошёл! – Том положил прибор, зацепив гарнитуру за отворот рубашки.
- Что, не хочешь идти со мной гулять? – Билл тянул гласные, будто только-только проснулся.
- Гулять одно, а на маркт – другое.
- Ты немец или кто? Глинтвейн, сосиски, пряники… весело.
- Ничего не весело, - продолжил гнуть своё Том. – Я там сроду не был и быть не хочу.
- Это мой подарок. Я за всё заплачу.
- Нет, не согласен.
- Что, дома будешь сидеть и со мной не встретишься? – брюнет куда-то шёл, шумела вода, закипал чайник.
- Я с тобой, конечно, встречусь, но на маркт не пойду.
- Ты нудный, как комар.
- А ты весь такой позитивный, что скоро из ушей радуга польётся.
- Ну и ладно.
Билл бросил трубку. Показывал характер. Неуёмный фанат праздников, всей этой ереси. Том просто вырос. Он не обязан любить всё это. Сам вышел из себя, но работу доделал. Поехал домой, полежал, даже почитал журнал, но стало невыносимо тоскливо. Он настроился на прогулку с Биллом, тем более, что на улице снег не валил и было достаточно тепло для декабря. Парень встал и решил поехать к засранцу домой. Его встретила мама Билла, очень удивившись. Сам Билл свесился с перил.
- Уходи. Я тебя не звал.
- Билл! Это не красиво! – упрекнула его женщина.
- Чего он приехал? Ему тут не рады!
И самодовольно ушёл в свою комнату. Том с мамой этого маленького козла остались обескуражено стоять.
- Ты проходи, он тебя не побьёт, - сказала та мягко.
- Может ухо, к примеру, откусить.
Они хохотнули. Парень постучал. Билл отозвался грубым: «Вали!». Но Том был не из пугливых.
- Хватит дуться, - зашёл, увидев бойфренда на кровати, со сложенными руками на груди, абсолютно недовольного жизнью. – Чего ты обижаешься?
- Ты ужасный скептик. Я поражаюсь, как мы вообще сошлись, - кинул тот резко. – Я люблю есть сосиски и пить глинтвейн, я люблю танцы и веселье, обожаю кататься на санях и на катке. А ты ничего из этого не любишь.
- Я старше.
- Ты тупее, - Билл повернулся к парню и хмуро пробулькал. – Том, ну что с тобой не так? Почему ты такой противный? Неужели ради меня не сможешь один раз за месяц пойти на этот треклятый маркт и выпить глинтвейна?
- Ради тебя – могу, поэтому и приехал. Вообще, я скучал, кстати. Ну это так, если интересно.
Брюнет тут же подскочил и полез целоваться. Он тыкался носом и ласкался как пушистый зверёк.
- Сваливай вниз, спущусь через десять минут.
Тому любезно Яна налила чай, во все глаза смотря.
- Ты красивый, - сказала она, улыбаясь.
- Ты тоже ничего, - подмигнул он.
Мама вздохнула.
- А что ты обычно делаешь по вечерам?
- Отдыхаю.
- А как? – девушка не могла нормально сидеть на месте.
На кухне очень вкусно пахло гуляшом, который делала женщина, подслушивая разговор между гостем и дочерью.
- Дома. Или в бар хожу с другом. Или, наоборот, в спортзале снимаю напряжение.
- А ты не хочешь пойти с нами на маркт как-нибудь? Мы туда по субботам всей семьёй ходим.
- Сейчас как раз с Биллом собираемся.
- А, - она махнула рукой, - то с Биллом. А то со мной, - потом осеклась, ошпарившись о взгляд матери, - с нами, я хотела сказать.
Том улыбнулся.
- Обломись, мелкая, - Билл спустился вниз, подхватил из большой чаши печеньку, сунул в рот, положив руку на плечо парня, - мой он. – И язык показал. – Мам, - обратился к женщине, - мы пойдём. Буду поздно.
Том поблагодарил за чай. Они сели в машину.
- Я решил, что надо перенести прогулку. Не хочу плутать по парку, а потом идти на маркт.
- Как скажешь, - отозвался водитель.
Они остановились недалеко от площади, найдя парковочное место. Билл тут же прижался к другу, обхватив того за локоть. Он говорил о фильме, который вчера видел, о предстоящей вечеринке в баре, про день рождения какого-то своего приятеля. Тома этот трёп не напрягал. Они дошли до рождественского рынка. Народу, как и полагалось, было нереальное количество. Билл тут же взял приятеля за руку и повёл того сквозь толпу, проходя мимо домиков-ларьков со всякой всячиной. Дошёл до второго ряда, остановившись у определённого места. Один из столиков-стоек был свободен.
- Занимай скорее! – указал брюнет на него.
Том встал рядом, положив перчатки на столешницу. Билл заказал им по сосиске и кружке глинтвейна.
- Держи, Томми, - протянул он лоток с нарезанной пятидесятисантиметровой сосиской, кетчупом и горчицей.
В голове кто-то точно так же мягко и любя произнёс: «Держи, Томми», - только протягивали ему печенье с глазурью, в виде коробки с подарком. Том попытался ухватиться за видение, но оно ушло, растворившись в голосах возбуждённых прохожих, в отдельных репликах и восторгах.
- Ты чего? – насторожился Билл. – Всё хорошо?
Парень мотнул головой, улыбаясь.
- Да. А кружки такие интересные.
- Да, смотри, у меня с Сантой. А на твоей что изображено?
Том посмотрел на чашку. Семья из папы, мамы и двух детей наряжала ёлку. Он молча повернул к Биллу кружку, чтобы тот посмотрел.
- Я взял супер-согревающий глинтвейн, - уведомил его брюнет.
В нём была двойная доза амаретто. Губы и язык обожгло, но приятно. Вкус сладостей сразу почувствовался во рту, а внутри растеклось тепло от одного глотка. Том втянул аромат напитка носом, прикрыв глаза. Потом принялся за сосиску. Они не разговаривали, просто ели, пили, смотрели по сторонам.
- Хочешь печёное яблоко? – спросил Билл, вытирая рот. – Или фрукты в глазури?
- Пожалуй, от ещё одной порции глинтвейна не откажусь.
Билл купил ему ещё кружку, себе взял кукурузу, схомячил за каких-то две минуты и метнулся за яблоком. Ел его с таким упоением, ну прямо как маленький. Том грел руки о чашку. На этот раз ему досталась с изображённой на ней гирляндой и шариком. Когда они поели, Билл вновь взял парня за руку и потащил по рядам. Тут продавали всё подряд. Сладости, скатерти, бытовые принадлежности, сумки, кошельки, платья, игрушки, свечи. Том даже увидел один домик с гладильными досками. Они встали недалеко от сцены, где показывалось рождение Иисуса. В другой части маркта сцена из Щелкунчика. Были фигурки и из других сказок, но Том особо не запомнил. Билл купил пару пачек печенья, каких-то шоколадных шариков и одну свечу.
- Тебе понравилось? – спросил он в машине.
- Ну, меня чуть не сплюснули в давке, а так, да, ничего.
- Ты везде видишь отрицательные стороны.
- А ты положительные, - Том улыбнулся, повернувшись к другу.
Они доехали до дома брюнета. Билл смотрел на свои колени, где лежали пакеты с покупками.
- Ты позвонишь отцу?
- Вряд ли, - спокойно и равнодушно ответил тот.
- Не поздравишь?
- Мы не поздравляем друг друга даже с днём рождения. Рождество не повод для звонка.
- Мне грустно от этого, - честно признался Билл.
- Мне тоже.
Брюнет потянулся и утянул Тома в поцелуй, а потом попрощался. Приехав домой, парень сел на диван. Мысли почему-то все были об отце. Непонятно, отчего. Том подошёл, включил ёлку, погасив верхний свет. Взял в руки телефон, крутя его. А потом решился.
- Привет, пап.
Часть 3
Двенадцатое декабря. Том проснулся в невероятно хорошем настроении. Вчерашний разговор с отцом был впервые очень спокойным, не нервным и даже... семейным. Папа был трезв, приветлив. В голосе прослеживалась та самая нотка характера умного и серьёзного человека. По голосу нельзя было сказать, что он отшельник и бухает постоянно. Денег не просил. Сказал, что недавно продал соседям дрова, которые наколол за лето и осень. Это был прорыв. Том даже почувствовал гордость. Отец спросил про его дела, про работу и личную жизнь. Парень рискнул рассказать про Билла. Что именно этот парнишка пробудил в нём мысли об отце. Мужчина помолчал. Он прекрасно знал, что Том спал с обоими полами, иногда одновременно, хоть это и было ужасно давно. Относился к сексуальным предпочтениям сына равнодушно. На этот раз сказал, что если этому Биллу удалось пробиться через стену Тома, сводить того на маркт, то он много значит для него. Возможно, даже любит. А потом попросил звонить ему почаще.