- У тебя не может быть никакого омертвения, ты же и так весь мертвый, - хихикнул Билл.
- И не нужно мне тут язвить, молодой человек! – тоном строгого школьного учителя приказал Том, рассмешив еще больше. – Сейчас кто-то дошутится, сгребу в охапку и утащу назад к себе домой… Кстати, завтра пораньше приходи, это я из дома среди дня выйти не могу, но тебе то такие подвиги под силу…
Пообещав, что будет у него сразу же, как рассветет, Билл, в порядке эксперимента, быстро лизнул вампира в шею и под возмущенно-задохнувшееся восклицание заскочил в дом. Ласточкой взлетел по лестнице, прокричав родителям, что ужинать не будет, ворвался в свою комнату, разделся, не включая свет, и, нырнув под одеяло, спрятал в подушке счастливое лицо. Скорее бы утро, так хочется пережить всё сегодняшнее снова…
Утро ожидаемых эмоций не принесло. Он хотел к Тому, а мама заставила убирать в комнате и ни какое нытье, слезные причитания и клятвенные заверения сделать всё в лучшем виде, но только попозже ее не разжалобили. Пришлось подчиниться. Из дома удалось вырваться только после обеда. Сгорая от нетерпения, Билл несся на встречу со своим вампиром, в подробностях представляя, чем они будут заниматься. Но его мечтам опять не суждено было сбыться.
В квартире Том был не один. Точнее, того, второго, Билл сначала даже и не заметил, ворвавшись в почему-то приоткрытую дверь. Он растерянно замер, увидев как стоявший рядом с лампой веревкоголовый, который, по идее, должен был радостно его встречать, болезненно поморщился и в отчаянии на мгновение прикрыл глаза.
А потом Билл услышал этот голос. Тихий, ласковый, шелестящий как ползущая по опавшей листве змея, он раздался совсем близко, сковав ледяной коркой ужаса:
- Вот это сервис. Доставка еды на дом? Как удобно…
Дальнейшее происходило какими-то странными, нереальными, сбивающими с толку перепадами. Метнувшийся очень быстро к нему Том. Его взгляд, полный раскаяния и сожаления, казалось, застыл на часы перед глазами. Он, Билл, летящий в угол за почему-то перевернутую софу – доля секунды. А потом - два яростно сцепившихся за добычу хищника… Бесконечно долго.
Такой драки Билл не видел никогда. Даже в кино. Сокрушающая всё на своем пути, разрушительная, она была поистине впечатляющим зрелищем. Билл сидел в своем углу, скулил от животного ужаса и смотрел, не отрываясь, боясь моргнуть и пропустить что-нибудь жизненно важное. Только сейчас до него начало доходить, что такое настоящий Том, потому что всё, что происходило до этого времени, было всего лишь игрой, не более того.
Все эти странные ежики, стычки с Мишель, даже вампир в парке… Том всего лишь развлекался. Веселился, пытаясь поднять себе настроение. Ласковый, улыбчивый, сумасшедший, забавный, он, несомненно, был самим собой, но эта часть, составляющая его «Я» была не единственной. В нем была и другая сторона: темная, способная на необоснованную и абсолютную жестокость.
И глядя на то, как Том сейчас бьется насмерть, в попытке спасти его жизнь, Билл вдруг понял, что ему не важно, какой его вампир на самом деле. Он любит ВСЕ его стороны. Забиваясь в щель между софой и стенкой всё дальше и дальше, Билл зажимал себе рот ладонями, стараясь не издавать ни звука, чтобы не дай Бог не отвлечь, не помешать ему победить. Но он всё-таки не удержался и вскрикнул, когда чужой вампир, сильно ударив Тома в лицо, откинул его в сторону, за кухонную стойку, и кинулся к оберегающей Билла софе. За себя страшно не было. Но было очень боязно за пропавшего из поля зрения веревкоголового.
Боль, слабость, громкий яростный рев. Темнота. Звон все-таки разбившейся вдребезги лампы, чей-то предсмертный хрип. В голове, единственная, наверное, последняя в этой жизни, мысль: «Только бы не его, Господи, только бы не его…».
…осторожно поглаживающая по волосам ладонь и тихий, родной, полный отчаяния голос, шепчущий:
- Черт бы тебя побрал, Сладкий, не смей умирать насовсем!
Билл попытался заверить, что ничего подобного делать не собирается, но сил не было. Последнее, что он запомнил перед тем, как потерять сознание, это что-то влажное, нестерпимо горячее, прикасающееся к его губам.
5.
Легкие разрывало от боли. Воздуха не хватало катастрофически. Дышать нечем. Было ощущение, будто он тонет в зыбучих песках. Страшно. Непоправимо. Пересохшее горло сжималось от боли, будто он проглотил кусок колючей проволоки. Билл задергался, выгнулся, стараясь вырваться из этой убивающей его темноты, и попытался глотнуть хоть чего-нибудь: воды или кислорода - не важно чего, лишь бы стало полегче.
К щеке что-то прижалось, успокаивая, а на язык полилась невероятно вкусная жидкость, принося долгожданное облегчение. Билл глотал жадно, присасываясь к исцеляющему источнику всё сильнее. Через несколько секунд, у него хватило сил поднять руки и схватить оказавшийся неожиданно мягким сосуд, не давая ему отстраниться.
- Тише, тише, Сладкий, - послышатся голос, с легкими вкраплениями скользящей в нём боли. – Не так активно, ладно? Думаю, для начала тебе хватит…
- Нет! – выразил категорическое несогласие Билл, как только у него отняли чудотворный напиток. – Еще хочу!
Веселый ласковый смешок, раздавшийся в ухо и заставивший маленькие волоски на загривке встать дыбом, подействовал отрезвляюще. Покинувшая его ненадолго способность соображать неохотно восстанавливалась, так же как и зрение, да как, впрочем, и все остальные его способности.
Билл моргнул мелко, почти не открывая глаз, пошевелил пальцами на ногах, а потом и на руках, убеждаясь в их дееспособности, и, наконец, поднял ресницы. Но тут же их опустил, и сильно вжал голову в подушку, увидев совсем близко какое-то странное пятно. Полежал так немного, радуясь осознанию, что лежит и никакой боли больше не испытывает. Снова решился открыть глаза.
Пятно никуда не делось, зато пришло понимание, что это никакое не пятно вовсе, а склонившийся над ним Том, потирающий свое запястье со странной, явно свежей раной на нём.
- Это же не ты хрипел? – выпалил Билл вопрос, где-то глубоко, на подсознании, не отпускающий его всё это время.
- Хрипел? – недоуменно переспросил веревкоголовый, раздражая своей несообразительностью.
- Я слышал. Хрип. Предсмертный, - пояснил Билл и задрожал от ужаса при всплывших в голове воспоминаниях. – Это же не ты?
- Нет. Не я, - заверил его Том, позволив успокоиться.
Вздохнув облегченно и немного поворочавшись, устраиваясь поудобнее, Билл повнимательнее присмотрелся к вампиру. Судя по виду, действительно не похоже, что он собирается умирать. Лицо, правда, уставшее, а на лбу всё еще заметный, но уже успевший затянуться порез, но в остальном, вроде, всё в порядке.
- Том, а тот вампир… он вообще кто?
- Вообще никто. Сейчас-то уж точно.
- А если серьезно? – Билл внимательно посмотрел в карие глаза, показывая, что никаких шуток не потерпит.
- Помнишь, я тебе про то, что мы иногда в банды собираемся, рассказывал?
- Да.
- А уродца того в парке помнишь? – дождавшись молчаливого согласия, Том продолжил. – Ну вот. У них тут своя банда. Я как приехал, знакомиться с ними не пошел, нафиг надо. Интересно станет – сами придут… ну, они и пришли. Парковый просто шестерка, разведчик, так сказать. А позавчера, с утра пораньше, их босс в гости пожаловал. Я тебя ждал, дверь открыта была. Не думал, что кто-то из наших среди дня припрется, светло ведь. Они, наверное, через подвалы ходят или туннели канализационные, как-то так. В принципе всё. Думаю, суть ты понял.
- Подожди, - удивился Билл. – А как он в квартиру попал? Вы же без приглашения не можете…
- Это мы к людям не можем. А они к нам, ну или мы друг к другу – это запросто. Меня, кстати, всегда такая несправедливость возмущала!..
- Да подожди ты! – снова воскликнул Билл, прерывая гневную речь вампира. До него только что дошло еще кое-что, из ранее сказанного. – Что значит «позавчера, с утра пораньше»? Сколько времени я в отключке был?!
- Уже утро вторника, - вздохнул веревкоголовый, как-то на редкость предусмотрительно прижимая его к софе и не давая вырваться.
- Отпусти! – приказал Билл и еще немного подергался. – Мне же домой надо! Как я все это родителям объясню, ты подумал? Меня же целые сутки дома не было! И в школу я не ходил… да мама меня теперь точно за такие выкрутасы убьет!
- Не сможет, Сладкий, - с какой-то непонятной жалостью вздохнул Том. – Ты уже мертв.
Бил лежал, хлопал глазами и думал. Смысл сказанного всё не доходил. Он понимал, что Том сейчас сказал что-то совершенно не то, что-то страшное, но вот только что?..
- Мертв? – наконец вырвался через силу выдавленный хрип.
- Ну, не совсем мертв. Ты теперь такой же, как я, Сладкий, и домой тебе нельзя, если не хочешь, чтобы беда случилась.
- Но как же… что теперь… я же… - пролепетал Билл, и почувствовал навернувшиеся на глаза слезы. Это было странно, но, кажется, он все еще мог плакать.
- Зачем ты? Не надо… - засуетился веревкоголовый и начал вытирать его щеки ладошками. – Ты пойми, если бы был выбор, я бы ни за что этого не сделал. Но ты умирал. У меня на руках умирал… ну не мог я тебе позволить сделать это! Не мог отпустить!
Глядя в лицо этого странного, расстроенного, чувствующего свою вину вампира, Билл вдруг успокоился. А какая, собственно, разница, жив он или мертв? Так, наверное, даже лучше. Он ведь теперь не постареет, и Том от него никуда не денется. А родители? Так он бы в любом случае от них уехал через несколько месяцев. Окончил школу и уехал. Звонил бы им откуда-нибудь из другого города раз в полгода, пока не потерял с ними связь окончательно, и всё. Он и так может им звонить. Георг? Очень сомнительно, что друг будет скучать по его обществу, особенно сейчас, когда у него есть Мишель. Обменять жизнь со всем к ней прилагающимся на возможность быть вместе с веревкоголовым вечность?.. Не такая уж и высокая цена, на его взгляд.
- Когда уезжаем? – подвел Билл итог своим размышлениям.
- Вечером? – оживился вампир.
- Идет. Только я записку родителям напишу, что уезжаю сам, по доброй воле, всё равно волноваться будут, но так как-то лучше… Гео отнесу, он передаст.
- Хорошо, - нехотя согласился Том. – А ты уверен, что он не?..
- Уверен. Слушай, наверное, надо вставать? Собираться? Дел ведь много, да?
Билл сразу заподозрил что-то неладное, заметив вмиг ставшую невероятно довольной, вампирскую физиономию. Пригляделся. Перевел взгляд ниже и незамедлительно покраснел. Раньше ему казалось, что вампиры не краснеют, но он всё еще был способен на это, причем очень… интенсивно способен.
- Ты почему голый?! – хотелось выдохнуть эту фразу грозно и возмущенно, а получился смущающий еще больше, едва слышный писк.
- Ты вообще-то тоже не особенно одет… - хохотнул Том и придвинулся поближе, всей шкурой давая почувствовать, что он не врет.
- И это потому?..
- Что мы в кровище с головы до ног были, а это ужас как неприятно. Особенно когда она подсыхать начинает, и ее потом фиг отскребешь, - догадавшись, что от него требуется, закончил фразу веревкоголовый. – Твою мать, Сладкий! Не пугай меня так больше, слышишь?! Никогда. Не. Смей. Больше. Так. Меня. Пугать, - выдохнул он, переходя на крайне серьезный тон и сжимая Билла в медвежьих объятиях, из которых тот и не думал вырываться.
Это было что-то дикое, совершенно несдержанное, ни на что не похожее. Том как будто наказывал его за пережитый страх. Тискал, сдавливал, кусался почти больно. За движениями его губ, рук, языка Билл не успевал следить, покорно поворачиваясь, прогибаясь и подставляясь под прикосновения. Лежа на спине, было очень приятно ощущать мягкие поцелуи на шее, плечах, груди. Захваченный в плен жадных губ сосок закололо приятно-болезненно, а по всему телу стала расползаться тягучая истома, заставляющая жмуриться и дышать открытым ртом.
Казалось, ничего лучше уже и быть не может, но тут Том повернул его на бок, лицом к себе и придвинул поближе, втискивая бедро между его ног и чуть надавливая. Билл зажмурился, запрокинул голову и приоткрыл рот, силясь вдохнуть, но ничего не получалось. Вампиры еще и паниковать умеют из-за нехватки воздуха, оказывается… а раньше почему-то думалось, что они вообще не дышат.