Солнце медленно опускалось за горизонт, рисуя для островитян красоту моря и неба. Листва окрасилась в багровый оттенок, резко опуская тени туда, куда не попадало ни одного лучика солнца.
Самолёт приземлился и остановился в пяти метрах от здания, двигатели смолкли, погружая мир в минутную тишину.
Первые вышли пилоты и стюардесса, следом уверенной походкой вступил на трап сеньор Альберто-Луциано и, глубоко вдохнув морской воздух, прошептал:
— Я дома……. — затем стал спускаться, но, остановившись и не увидя парня, крикнул: — Лаки! — но ответа не последовало, и тогда, отдав вещи помощнику, возвратился назад.
Подросток сидел на своём месте и был бел, как простыня, ногти впились в подлокотник, а взгляд — невидящий и стеклянный.
— Лаки, — тихо сказал мужчина, но, не увидя отклика, крикнул. — Лаки!
Отблеск узнавания появился в глазах паренька, и он через пару секунд осознал, что его звали.
— Простите, просто чувство панического страха, но я сейчас успокоюсь, — парень прикрыл глаза, а сеньору показалось, что парень чего-то не договаривал.
Ему бы оскорбиться, но поняв, что это лишь отодвинет паренька, решил просто дождаться его действий. Лаки и впрямь успокоился и, улыбнувшись, встал.
— У меня просьба, пока я не привык, будьте ближе, и я постараюсь не только привыкнуть к вашему запаху, но и к окружающим.
Этими словами он показывал, что парень стал немного доверять ему.
Ночь вступила в свои права, и лишь искусственное освещение боролось за то, чтобы освещать дорожки и здания.
Чтобы отвлечь парня от запахов и страхов хоть немного, Альберто-Луциано решил рассказать, что ожидает парня в ближайшее время.
— Сейчас мы поедем в лабораторию, где тебя осмотрят и определят, в какую группу тебя отправить. Не беспокойся, жутких экспериментов мы не проводим, всего лишь пытаемся, на основе организма, сделать специальные подавители, чтобы не было вспышек и агрессий. Увы, мы не можем давать один и тот же подавитель всем, потому что каждый имеет свою собственную структуру. Две недели тебе придётся пожить в карантинной зоне, чтобы не только привыкнуть, но чтобы исчез запах человеческий. Из-за того, что ты часто общался с людьми, на тебе остаётся запах, и это может спровоцировать молодых, которые плохо контролируют своё тело и могут напасть. Там ты можешь читать, спать, гулять, но только в пределах ограниченной зоны, увы, но тебе придётся с этим смириться. Хочу предупредить, что никто здесь не знает, что ты «чистых кровей», и пусть так останется, не хочу, чтобы кто-то ещё знал больше, чем я сам, и друзьям это тоже не говори. Здесь ты можешь выкладываться по полной программе, это поощряется. Раз в месяц на осмотр, два-три раза ездить можно на континент и развлекаться или закупать то, что надо тебе. Об остальных правилах и других возможностях узнаешь позже. Вот мы и приехали.
Когда они вошли в здание, Лаки с интересом смотрел на то, как несколько человек или не человек сновали туда-сюда. Одни что-то несли, другие спорили и в доказательство что-то чертили или писали, другие внимательно всматривались в склянки, коробки, то есть жизнь здесь кипела не шуточная.
К ним подошла брюнетка в белом халате и, дежурно улыбаясь, спросила:
— Здравствуйте, чем могу быть полезна, — звонким голосом пропела она.
— Сеньор, — лучезарно улыбнувшись, ответил по-французски, затем, поцеловав руку, выжидающе посмотрел на неё. Женщина, чуть покраснев, показала на первую дверь, а затем удалилась.
— И всегда вы такой, или это был урок вежливости? — чуть со смехом спросил парень.
— Это просто вежливость по отношению к женщине. Кстати, вас этому тоже будут учить.
— Значит, мне придётся прогибаться, мило улыбаться и выучить пару фраз, и я буду неотразим.
— Молодой человек, быть вежливым очень полезно.
— Но бывает, что вежливость не помогает.
— За то, ты проявишь себя в лучшем свете. Ладно, хватит спорить, стучим и заходим.
За столом сидел седовласый старик и, что-то рассматривал в микроскопе. Монтогейро кашлянул, чтобы привлечь внимания учёного. Тот недовольно шикнул, а потом, рассмотрев кто перед ним, расплылся в радостной улыбке и поспешил встретить гостей. Хотя он вряд ли видел перед собой кого-то ещё, кроме хозяина этого острова.
— О, сеньор Монтогейро, какая радость видеть вас в моей обители. Я многое хотел вам показать. Вот, например, новый вид подавителей агрессии, немного нестабилен, но уверяю, что через некоторое время его улучшим. А здесь наработки по изменению удерживания нарушителей, конечно, похожи на наручные браслеты, но пока они только так хоть стабильно работают. А вот пробный проект, который надо тестировать, хотя, в теории, он должен помочь искать «чистых». Чуть громоздкий предмет, но…. Хотя, вот могу показать, что пользоваться им легко. Сначала нажимаем на эту кнопку, чтобы воздух втянулся вот сюда, затем делаем вакуумную среду, а затем пару раз нажать на эти две кнопочки, и прибор издаёт сигнал, если поблизости находится «чистый».
Пока он говорил, руки делали своё дело, и когда в комнате раздался оглушительный свист, все присутствующие скривились и зажали уши. Но старик явно был фанат своего дела, он направил прибор на Лаки, свист усилился.
— О! Мать моя наука! — профессор с умилением и восторгом смотрел на парня, которому надоел этот свист и, подойдя к старику, выключил прибор.
— Пока вы будете нажимать на кнопочки и слушать эту «божественную арию», все «чистые» и «не чистые» сбегут.
— Какое спокойствие, какая идеальная форма, какие глаза, какой голос! Этот мальчик сама идеальность! — не слушая Лаки, старик с восхищением подошёл и стал ощупывать парня.
— Отстаньте, маньяк науки! Обычный я, из плоти и крови! Сеньор, уберите этого сумасшедшего, или я за себя не ручаюсь! — Лаки пытался перехватывать руки профессора и в то же время не навредить ему, как ни как он пожилой человек, хоть и повёрнутый на науке.
— Ты его извини, просто он таким становится, когда долго сидит в лаборатории. Профессор Лактор, мальчик прав, прибор слишком громкий, и ещё, прекратите терзать тело парня, он же живой, — сказал сеньор Августо-Луциано и, подойдя, похлопал по плечу старика. Чуть дернувшись, профессор стал оседать на руки мужчине, который, подхватив тело, посадил его в кресло. — Ничего, сейчас проспится и позабудет всё, что было…. Так же и ты.
Последние слова мужчина говорил тихо, но парень услышал. Шагнув к двери, он втянул в себя непонятно откуда взявшийся запах, который был похож на горькое и невкусного лекарство. Лаки ощетинился и зарычал. Удушающий запах усилился, и в мальчике проснулся его животный демон, который моментально нашёл источник запаха. Теперь уже демон зарычал, оскалился и взвыл протяжно. Раздался чуть свистящий, с препинанием, звук.
Весь остров внезапно лишился источников света.
Сеньор испуганно попятился в сторону. Он видел много демонов и даже своего, но то, что стояло перед ним, ему показалось страшнее остальных.
Перед ним стоял зверь, который в высоту был метра три, в длину — четыре с половиной. Тёмно-рыжий мех, ярко голубые глаза, морда чуть удлиненная, с крепкой челюстью и острыми, как кинжалы, клыками и зубами, между которыми проглядывался нежно-розовый язык. Когти, как у медведя, хвост длинный, как у кошек, с кисточкой на конце. Демон был похож и на медведя, и на гепарда. Таких демонов мужчина никогда не видел.
— На что уссставился, бессссмертный? — проговорил демон, выделяя в своей речи «с». И чуть сделал шажок в сторону Монтогейро. — Что, не ожидал увидеть такое? А мальчик давал намёк на то, чтобы ты не направлял сссвой запашок на него, вот только он ссам не знал, что получится. Но как вижу, у тебя, бесссмертный, память коротка, — демон радостно взвизгнул. — Мальчик не помнит те времена, когда мне приходилосссь его защищать от таких, как ты. Как это было давно, дай вссспомнить? Где-то в веке воссемнадцатом. Их было, трое, и они хотели поработить меня через него, но не тут-то было. Адссское пламя прибрало тела, а знание я забрал ссебе.
Демон вынул череп из пространства, который засветился розовым светом. Его мягкий свет, как клубы дыма, стали распространяться по комнате и, задержавшись на биологическом щите Монтогейро, проникли в тело. Мужчина почувствовал холодный жар и слабость во всем теле, не удержавшись на ногах, он сполз по стенке, продолжая смотреть на демона, который смаковал страх, как божественно вкусное блюдо.
Что-то привлекло мужчину, потому что взгляд стал блуждающим. Около двери, полулежа, сидел Лаки, а демон своей тушей прикрывал его.
— Лак… Лаки, очнись! — смог выкрикнуть сеньор.
Демон, рыкнув недовольно, убрал череп.
— В следующий раз тебе не поможет никто, — пригрозил он и через секунду исчез, а на острове вновь появился свет.
Лаки открыл глаза и с удивлением и недоверием посмотрел на мужчину, который пытался справиться и со слабостью, и со страхом, и с воздухом, который никак не хотел входить в лёгкие.
— Что произошло?
— Это не важно, — поторопился с ответом сеньор и, сумев справиться с собой, поднялся и, с опаской смотря на парня, спросил: — Может, пойдём? Нам здесь делать больше нечего. Надо успеть с твоим осмотром.
Лаки лишь понял, что что-то случилось такое, от чего Монтогейро стал таким зашуганным, но он не расскажет, это факт. У него же, была лёгкая усталость, которую он приписал к полёту на самолёте, ведь они летели чуть больше дня.
Лаки вышел, а за ним сеньор, продолжая смотреть на него с опаской. По коридору сновали сотрудники, они что-то тихо говорили и озиралась по сторонам. К мужчине хотели подойти, но тот махал головой и показывал, что занят.
В конце коридора была кованая дверь, вот туда и направились. Открыв двери, сеньор впустил парня, а затем зашёл сам.
Около мониторов с датчиками и компьютерной программой, за столом, сидела женщина и, смотря на мониторы, ела сочное яблоко.
У парня слюнки потекли, когда он представил, что сам вгрызается в это сочное, вкусное, божественное прекрасное. Он даже на миг ощутил сок, который попадал и в рот, и на подбородок, и на руки. Невольно сглотнув, он сделал шаг в сторону заветного плода.
— Хочешь? — спросил женский голос, а затем женская рука протягивала такое же яблоко.
— Может потом, мадам Флора? Его надо успеть проверить.
— Это не помешает, — и в сторону Лаки летит яблоко, в которое он сразу же вгрызается и, с блаженством закрывая глаза, урчит.
— Вы что, мальчика не кормили? Бедный ребёнок, чуть от голода еле держится. Ну, что за морали, что за принципы! — женщина возмущённо жестикулировала, подходя ближе к подростку.
Мадам Флора погладила по голове, затем невзначай взяла одну руку за запястье, затем посмотрела в глаза.
— Ты носишь очки, зрение подводит? — спросила она и тут же переместила другую руку на лоб.
Мальчик перестал есть и, откинув руки от себя, втянул воздух около женщины — лимон и запах нагретого пластика.
— Ещё одна бессмертная? — недовольно ворча, спросил подросток у Альберто-Луциано, тот лишь пожал плечами, мол, он не виноват.
Женщина посмотрела на них с интересом и вопросительным взглядом на мужчину.
— Извини, Флора, но этот мальчик одарён редким даром, и не стоит вести себя с ним, как с маленьким, обман и ложь он чует очень хорошо, — мужчина показал на нос. — Твой план раскрыт, так что продолжай осмотр, не таясь.
Пока сеньор сел на место мадам, Лаки последовал за ней.
Час ушёл на осмотр и тестирования, а затем мадам выдала свой вердикт:
— Он одарён, как умственно, так и физически, хотя не сильно тренировал тело. Очень спокойный и уравновешенный гибрид, — мужчина, при этих словах, невольно сглотнул. Он точно почувствовал его «спокойствие». — Так что можно вести его в карантинную зону.
Поблагодарив, оба вышли.
====== Часть 4 ======
В карантинной зоне.
Зона была разделена на несколько секций. С одной стороны для парней, с другой для девушек, соединялись общим полем, библиотекой, спортзалом, бассейном, кинозалом, садом, вот только еда была однообразна и безвкусна.
Вместе с Лаки-Джуниором там находились две девочки — Саманта Кэйбрен — брюнетка с серыми глазами, одиннадцати лет, которая верила, что она красивее всех. А так же Маргарет О*Конерс — медовые волосы, серо-голубые глаза, одиннадцатилетняя, агрессивная, если что не по ней. И парень семнадцати лет, Шон Питерстон, щупленький маленький брюнет с чёрными глазами. Любитель смеяться над другими, но чтобы не над ним.
От всей этой компании парень держался особняком, да и чем-то они напоминали ему Алекс, Хлою и Сьюзи.
В основном парень пропадал в малой библиотеке. Сначала он просмотрел некоторые полки и понял, что здесь находятся обычные учебники и книги с разными жанрами, от простого рассказа до мировой классики, разных авторов из разных стран. А затем его заинтересовали несколько старых дневников, написанных очень давно и, после беглого осмотра, явно тем, кто жил и учился в этих местах.
Усевшись поудобнее на кресле, Лаки раскрыл первый дневник.
Как он и думал, хозяин этих дневников начал с того, как он попал сюда и начал учиться. Первые несколько дней Джон Вилстонт находил друзей, учился по школьной человеческой программе, а через неделю наступили уроки, связанные с бессмертными Бланш-Зероо.
«— Я узнал одну тайну сегодня ночью, — писал Джон, по манере написанного было понятно, что он очень волновался, когда писал в дневнике. — Старшие бессмертные бурно обсуждали, в старой библиотеке, каких-то двух влюблённых бессмертных, которые вопреки всем правилам создали семью. Я думал, что можно влюбляться в любого, кто пришёлся по сердцу? А здесь каждый или, почти каждый, выкрикивал осуждение в адрес пары.
Когда пришёл ещё один бессмертный и вошёл на помост, все замолчали. Его зовут Лорен Зачарис. Он говорил тихо, но все слышали, о чём он говорил.
— В книге Аэройорос написано пророчество, и вы все его знаете. Многие из вас боятся его осуществления, к этому уже давно привыкли и это стало нормой в нашем сообществе. Недавно некоторые пророческие слова начали сбываться. И сейчас нам предстоит решить, что делать с этой парой, пока это не поздно.
— Убить!
— Посадить, а затем публично применить пытки, чтобы другим неповадно было.
— Сжечь!
Предложения так и сыпались с разных сторон, вот только профессор Лактор сначала смеялся тихонько, а затем всё сильней.
Многие посмотрели на него осуждающе и с удивлением, а в глазах многих был вопрос, зачем и к чему он смеётся.
— Профессор, и что мы такое смешное говорим, что вы смеётесь, — спросил Зачарис.
— О, прошу прощения, Старейший, просто всё это напомнило: «Делят шкуру неубитого медведя». Кстати, я читал несколько раз эту книгу и нашел лишь в легенде об упоминании двух противоположных сил, которые будут противостоять друг другу, и исход будет зависеть, от того, кто выиграет. И я очень хочу, чтобы выиграл «чистый».
— Профессор, вы несёте бред. Мы все читали, но вашу версию мы не видели. А сейчас покиньте помещение.
Мужчина лишь покачал головой и вышел, чтобы через несколько секунд оказаться за спиной.
— Не спится, Джон, — спросил он меня, а затем довёл в комнату и дал несколько минут, чтобы я прихватил некоторые вещи. Сейчас стараюсь писать по-быстрому, потому что мне кажется, что я могу забыть об этом. Зато, теперь у меня будет эта запись».
На этом записи в дневнике обрывались. Второй дневник, в основном, был связан с учебными моментами, уроками, встречами и шалостями хозяина дневников и его друзей. Затем опять обрыв на многие недели и месяцы.
«— Мне двадцать три, я очень активен в своём развитии, меня хвалят, но всё это мне начинает не нравиться. Я стал замечать за собой, что мне так и не посчастливилось найти ту или того единственного, кого я смогу полюбить. Все для меня они как пробники, в которых нет запаха, который мне так хотелось бы вечно вдыхать».
«— Сегодня привезли новеньких, и среди них я заприметил одну. Ох, сердце замерло при виде неё! Такое чувство и впрямь я никогда не испытывал, но мне придётся ждать новой встречи, когда кончится карантин».