Моему другу, Левшину Владимиру Николаевичу, посвящается.
Светлая тебе память
Глава 1. День 1. Ходок
Что может быть хорошего в сером дожде с вечно хмурого, измятого, словно скомканная простыня, утреннего неба, вяло роняющего небольшие прозрачные капли на влажно поблескивающий бетон, на скудную сероватую листву, на остатки выбитых стекол? Кто-то вяло пошутит: сырость, кто-то простуда и мокрые ноги… Все верно сырость это да, сырость это непрактично, но если привыкнуть, и не допускать ее к телу, то в общем то это не беда. Да и кроме того простуда, как понятие, в Зоне практически забытое, не получается людям заболеть ею, ни сталкерам, ни Долговцам, ни Свободовцам, ни бандюгам – отморозкам, ни уж тем более нам бойцам группировки Монолит. Если и есть простуда, то это что-то другое, что поначалу под простуду маскируется…
Монолитовец по прозвищу Дым, тихо стоял на своем посту. Небольшие капли дождя летящие с высоты тихо разбивались о прочную скорлупу шлема, стекали прозрачными дорожками по шлейфу подшлемника, специально вывернутого наружу, чтобы дождь не затекал внутрь за короткий воротник бронекостюма, и дальше сливаясь со своими каплями-близнецами, стекали по накинутому поверх бронекостюма плащу на бетон. Кому-кому, а ему дождь в Зоне нравился всегда, особенно утром, когда все тихо. В Зоне вообще практически всегда тихо. Редко прозвучит одинокий выстрел снайпера или кратковременный яростный кинжальный огонь устроившим засаду на людей бандитов, а тоскливый вой слепых псов или холодный, лютый вой псевдособаки наоборот только подчеркивают молчаливую тишину Зоны.
Дым любил дождь еще с тех пор как он ходил по ту сторону их малого периметра вокруг ЧАЭС, отделяющего территорию Монолита от остальной Зоны. Сначала он бродил вольным сталкером, потом, правда недолго, Долговцем, а потом так случилось, что он остался с Монолитом. Монолитовец внутренне улыбнулся, вглядываясь сквозь поляризованное забрало пси-шлема в практически невидимый, даже в дождь, слабо подрагивающий перед ним от накопленного напряжения гигантский "трамплин". Находясь на первом этаже полуразрушенной двухэтажной постройки, он мог бы сместиться к другому оконному проему, где была крыша над головой, но тогда он лишал бы себя необъяснимого удовольствия ощущать едва заметные удары дождя, по экипировке, дышать и жить этим прозрачным настроением. Монолитовец, отпустил правую руку, удобно лежавшую на прикладе СВД и протянул ладонь перед собой, пытаясь ощутить силу и тяжесть, практически невесомых капелек дождя. Сама винтовка осталась покоиться на сгибе локтя левой руки стволом вверх. Несколько капель угодливо приземлилось на теплую, пока еще сухую ладонь и на мгновенье задумавшись они потекли по линиям на ладони. Монолитовец сложил ладонь ковшиком пытаясь удержать их и набрать больше воды в руку. Это был хороший дождь, с чистой водой, не несущий из атмосферы ионизированные остатки Выброса, не смывающий с лица Зоны очередную печаль человечества. В таких случаях вода была бы едва заметно красного оттенка, как небо во время Выброса, либо несла бы в себе такую тоску, от которой самый мужественный сталкер готов был завыть, как слепой пес, либо залиться водкой до полного беспамятства. Но ему здесь и сейчас было хорошо и уютно, как может быть человеку привычно занимающемуся своим несложным делом. Прямо перед ним простиралась относительная чистая трехсотметровая в ширину полоса, занятая лишь нечастыми аномалиями, да занявшему круговую оборону по внутренней части контрольной полосы горохом. Полоса опоясывала всю территорию ЧАЭС, которую занимала группировка Монолит, сплошным коварным кольцом отделяла границу, пересечение которой каралось верными стражами, как людьми, так и самыми редкими аномалиями, а в некоторых случаях и вещами не имеющими отношения ни к тем ни к другим, например горохом.
Горох – это местное растение, относительно недавно культивированное Хозяевами и рассаженное вдоль охраняемой линии. "Ну и что, что горох", – скажете вы, ан нет, это только название безобидное, на самом деле жуткое изобретение. По виду зеленая трава и вьется по земле, ну не как горох, конечно, скорее как плющ, только еще и витки такие делает как колючая проволока с катушки, и колючек то на нем не видно, только листья, а колючки до поры до времени плотно прижаты к стеблю. Если тронуть такую травку, то горошек оживает, сначала наползая накидывает пару петель на руку или ногу, а потом если уже дернуться с этими петлями, то непременно на бедолагу бросятся еще десяток петель, и если у него ума не хватит замереть и молиться, чтобы горошек сполз обратно, а он начнет барахтаться, тогда и все растение на него залезет. Ну а дальше, каюк, проще застрелить беднягу, чтобы не мучался, потому что горох душить будет долго, слишком долго. А резать его непросто, стебли жесткие хоть и гибкие, ножу почти не подчиняются не зря его вывели, наверное проще кусачками, но что-то я не видел чтобы сталкеры с кусачками для колючей проволоки в руках сюда добирались. Попалось последними пара ходоков на эту живую изгородь, сошли с тропы, решили притаиться, детектор растение за аномалию не считает, вот и сцапал их горошек, одному кожу до костей разрезал, задушил, другого в экзоскелете так скрутил, что зеленый холм вместо человека образовался, весь горох с нескольких метров собрал. Но тот жив остался, только к тому времени как освободили умом тронулся. Здесь, рядом с Исполнителем простому человеку нельзя без движения. Ушел в трамплин, благо в экзоскелете чтобы ходить силы не надо почти, разлетелся он с местного трамплина на кусочки как чучело с гранаты, мы таким не мешаем. Да забыл сказать, огня горох боится, как… огня, если может отстраняется, если не может, горит как обычная трава, да и пахнет приятно, несильно так, успокаивающе.
Дальше, за трехсотметровой контрольной полосой начинался Мертвый Лес. А тут наоборот, название страшное, а лесок так себе не лесок, а лесополоса. Небольшой шириной метров сто, сто пятьдесят, не сплошным кольцом, но в основном везде стоит за трехсотметровой контролькой. Деревья в нем – только тополя и осины выжили, все попутанные жгучим пухом. Отсюда и начинается Зона, для ЧАЭС она снаружи. Выброс кроет как раз начиная с Мертвого Леса и дальше до Периметра. Вот тополям и осинам пришлось как-то в симбиоз войти со жгучим пухом, пух их от Выброса экранирует, а они его прикармливают видимо. Только от этого симбиоза деревья стали совсем коричневые, иногда почти черного цвета, вместе с листьями, хотя живые, а жгучий пух наполовину или больше перестал быть жгучим, что поделать жить то ему тоже хочется, а на открытом месте он не держится. Так вот и живет лесок своими делами, мутантов там почти нет, есть нечего, если только залетные, которые за сталкерами по следам придут. А прочих Выбросы отсюда гонят и с Монолитом, мутантам соседство не по душе, в любом случае в сторону контрольной полосы ни одна песья морда с угрозой не выглядывала.
Несколько часов Дым простоял каменным изваянием, по пояс скрытый кирпичной кладкой дома. Там позади него стоял его второй номер с Гауссом. Напарник сидел спиной к стене закрыв глаза, его глазами в настоящий момент был Дым. В их сегодняшней связке Дым был первым номером, а Заур вторым. По именам они друг к другу не обращались, не в силу того что Зона вычислит их, она их уже вычислила, а в силу старых сталкерских привычек. Близость Монолита или как его называют в большинстве случаев Исполнителя Желаний, этого рукотворного, но созданного видимо не без посторонней помощи из вне, устройства вносила свои коррективы в быт самих Монолитовцев, людей, выполняющих простую физическую работу. Поскольку Исполнитель был настроен на определенную частоту мозговых волн человека, и срабатывал так же автоматически, частично затаскивая в местную реальность кратковременные, фрагментарные проявления желаний окружающих его людей, уже давно был изобретен и использовался пси-шлем. Суть этого шлема была очень проста, кроме функций обычного боевого или тактического шлема он экранировал мозг бойца от внешнего воздействия, различных психогенных факторов и перемодулировал, усиливал и пересылал мозговые сигналы одного человека на другой такой же приемно-передающий модуль, монтирующийся в каждом шлеме. Оттуда уже передавался другому человеку, в виде образов, эмоций, динамических образов и предэмоциональных импульсов заменяющих приказы. Принцип прост, если у любого существа в мозгу постоянно возникают электрические сигналы, то это сродни радиостанции, а усилить, переслать, отловить снова и перенаправить сигналы на соответствующие части головного мозга уже дело техники, которая собственно здесь уже давно перешла к более серьезным вопросам. Кстати, сам модуль, отвечающий за весь процесс был не больше таблетки аспирина, его мощности хватало чтобы обеспечить связью по прямой, в местных условиях на пару километров, этого было более чем достаточно. В случае необходимости подключался ретранслятор переносной станции и связь усиливалась до десятка километров. Эта частота волны, продуцируемая мозгом меньше всего забивалась и искажалась различными аномалиями и психогенными источниками. Поэтому бойцы группировки Монолит, практически не разговаривали в обычном смысле, им незачем это было, вся связь происходила, как бы это волшебно ни звучала – телепатически. Зато сталкеры наблюдавшие или столкнувшись в бою с группировкой и видя безмолвные согласованные действия противника считают их удивительно прыткими зомби, беспрекословно подчиняющихся Монолиту и прочую мистику. Ничего подобного. Люди, обычные люди, и что еще нужно сказать, мозг каждого человека уникален, еще более чем отпечатки пальцев, поэтому бойцы группировки передают информацию и разговаривают не со всеми, а с конкретным человеком, хотя могут и с группой. Это было серьезным преимуществом. Кроме того что исключалась возможность осознанной дезинформации, для сохранения целостности, группировки, исключая появление в их рядах "засланных казачков", сам обмен сообщениями становился более красочным, емким и кратковременным. К примеру, возможный вербальный минутный разговор, относительно подозрительных движений на посту сводился к нескольким секундам телепатического обмена, после чего определялся обоюдный план действий и пара действовала самостоятельно, либо вызывала подкрепление, либо запрашивала приказа у первых номеров. Расскажу еще чуть дальше, войсковой порядок и субординация определялась в зависимости от опыта и практических знаний бойцов. В каждом подразделении, номера присваивали из командного центра и это не обсуждалось. В нынешней дежурящей на посту двойке, более опытным был Дым, не исключено, что если бы в отряде находилось пять – десять человек его номер был бы вторым, третьим, в зависимости от сложности задачи, но также вероятно и первым. Всего на сегодняшний день группировка насчитывала сто шестьдесят девять бойцов, в абсолютном значении его номер был тридцать седьмым, новоприбывшим изначально давались самые последние номера, которые впоследствии пересматривались, опять же в зависимости от опыта и ментальной начинки бойца.
Таким образом, второй номер мог спокойно сидеть в укрытии с закрытыми глазами, спиной к охраняемому участку, пользуясь предоставляемой ему информацией от первого номера.
А Дым тем временем забыл про дождь, всматриваясь сквозь его прозрачную пелену и трамплин в контрольную полосу и подлесок. Что-то определенно происходило, пусть не самое серьезное, но из разряда неприятного. Не найдя ничего подозрительного, но повинуясь чутью он перешел-таки в соседний проем слева от него, которое лишь наполовину закрывала сидящая под окном аномалия и уже в оптический прицел винтовки выставился на Мертвый Лес, хорошо видимую ведущую к их посту тропу, поводя немного стволом из стороны в сторону. Второй номер неотрывно следил его глазами за ситуацией, по-прежнему находясь за глухой стеной второго этажа метрах в двадцати позади Дыма. И снова ничего, кроме темных перешитых друг с другом жгучим пухом тополей и осин, низкой пожухлой травы пучками торчащей на контрольной полосе, да едва заметно преломляющей пространство из-за идущего дождя, видимой только если знаешь что ищешь, аномалии "паутинка". Внутренне собравшись Дым, вдохнув сырой воздух, несущий запах мокрой травы и едва заметный запах мокрого бетона, закрыл глаза, пытаясь по ощущениям выявить степень угрозы. Дождь размеренно шелестел по листве гороха, внушая успокоение, утреннее хмурое небо освежал сырой холодок ветра, но внутри у Дыма разгорался пожар. Кто-то присутствовал на тропе, еще в самом ее начале, но определенно этот кто-то уже выдвинулся из Мертвого Леса и затаился на границе контрольной полосы, осматриваясь. Человек, не мутант. Мутанты не вызывают у Дыма тревоги, а искажение общего фона идущее от начала тропы у леска может производить только очень сильный соперник – сталкер. Сталкер – ходок, тот сталкер который пришел в Зону не за ее сокровищами, а к Исполнителю Желаний, таких сталкеров можно назвать матерыми, несмотря на свой иногда молодой возраст они быстро становились ветеранами выживания на этих землях.
Они играют по правилам Зоны, выигрывают партию за партией, будучи умнее, сильнее и хитрее Зоны, и постепенно добираются сюда к постам Монолита, а исключения доходят и до Исполнителя. Теперь Дым не сомневался, в правильности определения угрозы, как и в том что ходок не пойдет дальше, он простоит на границе подлеска изучая каждый метр тропы, чтобы через какое-то время может не сегодня, пройти еще дальше. Ходок ведет свою игру, именно по этому он скорее всего в целости и сохранности дошел до Мертвого Леса, а теперь изучает и постройки в которых располагается пост. Дым буквально почувствовал как взгляд сталкера изучает контуры полуразрушенных двухэтажек, цепляясь за каждую трещинку и выступ в стене. Монолитовец бесшумно присел, исчезая из и так еле проглядываемого сумеречного освещения в окне. -"Заметил или нет?"– прикинул Дым. Выдавать свои позиции раньше времени не было его тактикой.
Взгляд сталкера задержался на пространстве перед окном, еще не видя, но интуитивно и по косвенным признакам определяя местонахождение аномалии и вид аномалии "трамплин".
"Надо же, какой глазастый" – невольно восхитился монолитовец, шестым чувством следя за сталкером, одновременно понимая, что если дать ходоку еще пару секунд на раздумье, то он вычислит трамплин, а соответственно и вероятное место расположение поста. Не исключено что ходок знает о посте, но сейчас пытается увидеть все собственными глазами, монолитовец же, несмотря на отменное чутье и возможность первому разглядеть сталкера так и не смог отыскать его. "Ну не я так другие тебя найдут" – недобро подумал Дым и выстрелил из СВД через оконный проем в небо. Это было сигналом, но не для монолитовцев, это было сигналом к трапезе тем единица мутантов, которые ошивались недалеко или внутри Мертвого Леса подбирая раненых или убитых на контрольной полосе сталкеров. Он почувствовал как слегка вздрогнул нервами, но не страхом от неожиданности ходок, и замер, догадываясь что его раскусили, но все еще не понимая смысл этого выстрела. Дым встал и аккуратно, чтобы не быть замеченным прислонился к первому оконному проему полностью перекрытым прозрачным трамплином, вглядываясь в подлесок. Так и есть, на выстрел из куста выскочило пара крупных слепых псов водя безглазыми мордами из стороны в сторону, и на секунду замешкавшись вдруг двинулись к пустой тропе. "От этих не спрячешься" – удовлетворенно подумал Дым, следя за их движениями. Мутанты постепенно ускоряли бег, уже видимо определив жертву, но монолитовец все еще не видел ходока, словно это был притаившийся кровосос. Наконец, пространство в тридцати метрах перед псами зашевелилось, мелькнул ствол винтаря и бесшумные очереди видимо с экспансивным боеприпасом откинули и свалили сначала одного пса, а затем уже практически с нескольких метров распустили несколько красных цветков на груди и шее второго пса, мгновенно прервав его атакующий бросок. Ходок, успев перезарядиться тут же добил ближнего, а затем и дальнего пса прицельными выстрелами.
Только во время движения Дым заметил реальные контуры человека. После того как сталкер убил второго пса он замер, мгновенно слившись с фоном. Дым удивленно обратился к Зауру, который по прежнему сидел спиной к стене, но уже готовый к действию. "Видел" – пришел ответ второго номера, – "не высовывайся". Но Дым и не пытался ничего предпринимать, его внимание привлек запоздавший на разборку снорк. Видимо и снорк не сразу разглядел ходока, довольно неуверенно приближаясь к цели, но метрах в двадцати он опознал жертву и, взревев перед прыжком, тут же получил несколько попаданий в голову, рухнул не успев прыгнуть. После чего вновь ставший заметным ходок подошел ближе. Зная о живучести мутанта, сталкер подтащил его худое тело к "паутинке", куда легко его и забросил. Но не моментальная реакция сталкера, не его знание о редкой аномалии "паутинка" больше всего сейчас интересовало Дыма, во время перемещения сталкера на его поясе хорошо видимые через оптический прицел светились артефакты. Характерный красноватый отблеск нескольких "маминых бус" защищающих от огнестрельного оружия, синие всполохи, наверняка "снежинки" или "лунный свет" для выносливости, зеленоватый "пузырь" от радиации и еще, и еще, наверное с десяток редких и сильных артефактов нес на себе ходок. "Такого с выстрела не возьмешь, пришла пора знакомиться" – понял Дым, показываясь во весь рост в оконном проеме. По-прежнему разглядывая сталкера через оптику винтовки, стараясь разглядеть его лицо и глаза. Дым знал, что стоящий перед ним трамплин стрелковым оружием пробить невозможно, а Заур уже прищурив один глаз также разглядывает ходока, через прицел гаусс-винтовки, определяя слабые места сталкера. Чтобы подстрелить перекрытого артефактной защитой сталкера, нужен был один хороший выстрел, но делать выстрел просто в силуэт бесполезно. "Мамины бусы" и вероятно еще пара усиливающих их свойства артефактов наверняка отведут пулю от живого тела сталкера, заставив ее скользнуть вдоль кожи, и выстрел из не скорострельной, но мощной винтовки будет потерян, дав возможность ходоку скрыться. Для эффективного попадания второй номер искал, то что может помочь постороннему предмету войти в контакт с телом, лучше всего металлическая часть экипировки. Артефакты, притороченные к поясу надежно хранили живую плоть, но не особо сохраняли неодушевленные предметы, одежду и оснастку сталкера.
Появление монолитовца в проеме не оказалось незамеченным для сталкера. Ходок вскинул винтарь и, глядя через мушку на человека, замер, но теперь часть его силуэта, а точнее обе руки, винтовка и часть лица были видны, все остальное слилось с фоном. Оптики на винтаре не было, оно и ни к чему, для ближнего боя она только мешает, а до дальнего боя видимо по причине исключительного умения маскироваться просто не доходило. Секунда напряжения. Через мгновение винтарь сталкера дикой силой был выбит из рук, стальной пулей гаусс-винтовки, отбитые руки и видимо пострадавшая от удара голова мотнулась в сторону. Но сталкер был жив и практически не пострадал. Через секунду человек, потерявший было равновесие, метнулся в Мертвый Лес. Но оба монолитовца знали, игра этого ходока только началась.